Жан Ланн

(1769–1809)

маршал Франции

Ланн был участником всех кампаний Наполеона. Убежденный республиканец, он обращался к нему на «ты» даже после провозглашения империи.

22 мая 1809 года в сражении при Эсслинге, под Веной, австрийское ядро раздробило маршалу обе ноги. Левую ногу ампутировали, но пять дней спустя началась гангрена. 29 мая Наполеон провел полчаса у постели умирающего, а рано утром 31-го Ланн скончался.

О том, что произошло в эти полчаса, существуют две прямо противоположные версии. В июле 1816 года Наполеон на о-ве Св. Елены с негодованием говорил своему биографу Лас-Казесу о дошедших до него слухах, что будто бы Ланн умер, «проклиная своего императора».

Два года спустя вышли в свет мемуары императорского фармацевта де Гассикура. Здесь последние слова Ланна приведены с туманной ссылкой на «многочисленных очевидцев». Ланн убеждает Наполеона, что его честолюбие погубит его, что он окружен одними льстецами, а друзья не смеют говорить ему правду:

– Тебя предадут, от тебя отступятся. Поспеши окончить эту войну; таково желание твоих генералов и, несомненно, всего народа…

Позднее выяснилось, что в рукописном тексте де Гассикура, законченном в 1812 году, этой тирады не было. Автор вставил ее при Людовике XVIII, когда всяческая критика «узурпатора» приветствовалась.

В 1825 году вышли в свет мемуары генерала Пеле о кампании 1809 года. Здесь умирающий маршал говорит нечто совершенно иное. На восклицание императора: «Ланн, ты будешь жить!» – он отвечает, обращаясь к своему собеседнику на «вы»:

– Я хочу жить… если еще смогу послужить Вам… и нашей Франции… но я полагаю, что час спустя Вы потеряете человека, который был Вашим лучшим другом.

Кому же верить? Вернее всего – никому. У каждого были свои причины ретушировать истину.

Симон Лантара́

(1729–1778)

французский художник

Лантара, сын ткача, начинал как пастушок, потом стал писать вывески для лавок. Благодаря случаю он попал на обучение в Версаль и стал популярным в Париже художником-пейзажистом. О будущем он не заботился, жизнь вел весьма невоздержанную и в конце концов потерял почти всех заказчиков.

Умирал он в парижской больнице Шарите. Больничный капеллан говорил ему обычные слова утешения:

– Ты счастлив, сын мой, тебя ожидает вечность, и ты узришь Господа лицом к лицу!

Художник пробормотал:

– Как, целую вечность видеть только лицо? И никогда профиль?

Эта история попала в печать более чем полвека спустя после смерти Лантара́. Она, разумеется, легендарна.

Тома Фанте де Ланьи

(1660–1734)

французский математик

В 1695 году де Ланьи был избран членом Королевской академии наук. Больше всего он известен тем, что вычислил число «пи» с точностью до 127 десятичных знаков; правда, из-за опечатки 113-й знак был указан неверно.

Он умер в Париже 11 апреля 1734 года.

Два года спустя Бернар де Фонтенель прочел в Академии «Похвальное слово господину Ланьи». Здесь рассказывалось, что в самый последний момент, когда Ланьи уже не узнавал друзей, собравшихся у его постели, кто-то из них, «желая, – как говорит Фонтенель, – произвести философский эксперимент», спросил, сколько будет 12 в квадрате.

– Сто сорок четыре, – мгновенно отозвался умирающий.

Имени задавшего вопрос Фонтенель не назвал, но считается, что это был знаменитый математик Мопертюи.

Пьер Симон Лаплас

(1749–1827)

французский математик, астроном и физик

Лаплас, помимо своих научных открытий, известен вошедшим в историю ответом Наполеону. В 1799 году вышла книга Лапласа «Небесная механика». Бонапарт, тогда еще Первый консул, спросил, почему слово «Бог», беспрерывно повторяемое знаменитым математиком Лагранжем, у Лапласа не встречается вовсе. «Это потому, – ответил Лаплас, – что я в этой гипотезе не нуждался». (Так рассказывал сам Наполеон.)

Зимой 1826/27 года Лаплас тяжело заболел. В бреду он говорил о движении небесных светил, потом вдруг о каком-то физическом опыте, о котором следует сделать сообщение в Академии.

Друзья и близкие, утешая его, напомнили ему о множестве его блестящих открытий. Лаплас ответил:

– То, что мы знаем, ничтожно, то, чего мы не знаем, безмерно.

Рассказал об этом математик Жозеф Фурье в своей «Исторической похвале г-ну маркизу де Лапласу» (1829). Далее следует оговорка: «Во всяком случае, так можно было понять смысл его последних слов, которые он выговаривал с трудом. Впрочем, мы часто слышали от него эту мысль, и почти в тех же самых выражениях».

Лаплас скончался 5 марта 1827 года, ровно через 100 лет после смерти Ньютона.

Другая версия изложена в книге британского математика Огастеса де Моргана «Собрание парадоксов» (1872). Согласно Моргану, близкие Лапласа пригласили Симеона Пуассона, любимого ученика Лапласа, надеясь, что он выведет больного из состояния прострации. Пуассон сказал:

– У меня для вас хорошая новость: Бюро долгот [нечто вроде Астрономической академии] получило письмо из Германии, в котором сообщается, что наблюдения г-на Бесселя подтвердили ваши теоретические открытия относительно спутников Юпитера.

Лаплас приоткрыл глаза и торжественно произнес:

– Человек гоняется лишь за химерами.

И больше уже ничего не говорил.

Тут, однако, мы вынуждены заметить, что кёнигсбергский астроном Бессель свои наблюдения за спутниками Юпитера начал лишь через 5 лет после смерти Лапласа.