Жорж Клемансо

(1841–1929)

французский политик, премьер-министр

Клемансо был самым ярким французским политиком рубежа XIX–XX веков. Он привел Францию к победе в мировой войне и председательствовал на Парижской мирной конференции.

В 1920 году, на исходе восьмого десятка лет, он ушел на покой. Рассказывали, что в день своего 80-летия, увидев красивую девушку, он воскликнул:

– О, если бы снова стать семидесятилетним!

15 августа 1928 года он посетил родительскую ферму в Вандее. Показав своему секретарю и биографу Жану Марте место, где он завещал похоронить себя, он заметил:

– Вот финал вашей книги: яма и много шуму из ничего.

Клемансо умер в своем парижском доме 24 ноября 1929 года в возрасте 88 лет.

Четверть века спустя в печати появился рассказ, что будто бы перед смертью он спросил врача:

– На моих похоронах, разумеется, будет только совершенно необходимое, не так ли?

– Но что вы имеете в виду под «совершенно необходимым»?

– Себя!

Доля истины в этой легенде есть. В завещании Клемансо запрещались какие бы то ни было похоронные кортежи, манифестации и церемонии.

Оливия Клеменс

(1845–1904)

жена Марка Твена

Оливия Лэнгдон выросла в Нью-Йорке, в богатой, образованной и религиозной семье. В 1867 году ее брат Чарлз показал своему другу Сэмюэлу Клеменсу (он же писатель Марк Твен) миниатюрный портрет сестры. Твен влюбился в нее по портрету, а три года спустя Оливия стала его женой.

Они прожили вместе 37 лет в любви и согласии, хотя сильно отличались друг от друга по воспитанию (что со временем отчасти сгладилось) и отношению к религии (что не сгладилось никогда). По признанию Твена, Ливия «редактировала все, что я написал. Больше того – она отредактировала меня самого».

В конце 1903 года здоровье Ливии резко ухудшилось. Ради перемены климата Твен повез жену во Флоренцию. На деревьях, напротив окна ее спальни, он вывесил распоряжение птицам, чтобы те пели потише.

Вечером 5 июня 1904 года Твен, побеседовав с женой, собрался уходить. «Ты вернешься?» – спросила она. «Да, чтобы пожелать тебе спокойной ночи».

Твен еще надеялся на лучшее. Когда-то он напевал дочерям праздничные церковные гимны, знакомые ему с детства. Теперь, поднявшись наверх, он начал наигрывать на фортепьяно, подпевая себе, «Шествуй, дивная колесница» и «Господь призывает меня».

Оливия сказала сиделке:

– Он напевает мне прощальный хорал.

Музыка оборвалась. Оливия попросила, чтобы ее приподняли в кровати, и почти сразу затем тихо скончалась.

Поль Клодель

(1868–1955)

французский писатель

Среди католических писателей XX века одно из первых мест принадлежит Клоделю. В политике он был консерватор; коммунизм и фашизм были для него равно неприемлемы, как Гог и Магог, идущие войной на народ Божий.

После нескольких десятилетий дипломатической службы Клодель подал в отставку и жил попеременно в Париже и в купленном им замке Бранг (юго-восточная Франция).

В мае 1954 года 85-летний Клодель записывает в своем дневнике:

«Меня предупредили, что моя подписка на жизнь истекает».

А в январе 1955 года:

«Смерть – неприятная формальность, зато принимаются все кандидаты».

22 февраля Клодель, живший тогда в Париже, подписал контракт на постановку своей драмы «Протей» в театре «Комеди Франсез». Вечером он причастился и соборовался. Около полуночи, почувствовав, что над ним склонилась жена, сказал:

– Оставьте меня умереть спокойно, я не боюсь.

Три часа спустя он скончался.

Клодель похоронен в замке Бранг. На могиле помещена надпись, выбранная им самим:

ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ ПРАХ И СЕМЯ ПОЛЯ КЛОДЕЛЯ.

Надпись отсылает к Новому Завету, особенно к Евангелию от Марка: «Сеятель слово сеет»; «А посеянное на доброй земле означает тех, которые слушают слово и принимают, и приносят плод…»

Анахарсис Клоотс

(1755–1794)

прусский барон, участник великой французской революции

Клоотс носил титул барона Пруссии, но родители его были голландцы, а воспитание он получил французское. В 21 год Клоотс приехал в Париж и уже не покинул его.

Революцию он принял восторженно, получил почетное французское гражданство и был избран в Конвент, где называл себя «оратором человеческого рода». Христианское имя Жан Батист он заменил именем Анахарсис – в честь легендарного скифа, ставшего афинским философом. Вдобавок он объявил себя «личным врагом Иисуса Христа», между тем как самые крайние якобинцы предпочитали говорить о «добром санкюлоте Иисусе».

Робеспьера раздражал атеизм Клоотса и его пропаганда всемирной республики. 28 декабря Клоотс был арестован. По свидетельству его соузника Жана де Риуффа Анахарсис держался исключительно мужественно, ободрял павшего духом Эбера – лидера радикалов в Парижской коммуне, и до последней минуты проповедовал атеизм.

21 мая эбертисты, а с ними и Клоотс, предстали перед Революционным трибуналом вместе с несколькими банкирами и лицами, обвиненными в шпионаже. Такое соседство должно было опорочить эбертистов. Трибунал приговорил всех обвиняемых к смерти.

Казнь состоялась 24 мая. На эшафоте Клоотс, отойдя как можно дальше от банкиров и шпионов, обратился к зрителям со словами:

– Друзья, прошу вас, не путайте меня с этими прохвостами!

(Так пишет в своих мемуарах Ипполит Карно, ссылаясь на рассказ своего отца, видного якобинца Лазара Карно.)

Согласно «Биографическому и историческому словарю», изданному шесть лет спустя после казни, Клоотс попросил, чтобы его гильотинировали последним. Эту просьбу он мотивировал весьма необычно:

– Пока падают головы остальных, у меня будет время установить еще несколько принципов моей философии.

Едва ли это подлинные слова Анахарсиса, но не случайно их приписали именно ему.