Призрак в парче
На страницах газет и журналов регулярно мелькает реклама продукта под названием «С. С. С.», что означает «Соус, созданный Сарой», – это приправа для гурманов, рецепт которой принадлежит бывшей кухарке сэра Ральфа Аллистона, миссис Саре Брэг. Ее муж, в прошлом провинциальный журналист, заработал на «изобретении» жены немало денег. Первое время соус Сара готовила сама на хозяйской кухне, а супруг в газетных колонках без устали превозносил достоинства нового кулинарного шедевра. Газеты раскупали и читали, соус оценили по достоинству – он и вправду был хорош, – и постепенно маленький бизнес четы Брэгов расширился. Рецепт соуса супруги запатентовали, началось массовое производство, дистрибуция не подкачала, и через двадцать лет мистер и миссис Брэг уже владели сетью компаний – производителей и распространителей «С. С. С.» – и стали почти миллионерами. Высокая прибыль и способные управляющие давно избавили Брэгов от необходимости ежедневно трудиться: муж и жена жили на свои огромные доходы в поместье Аллистон-холл и не отказывали себе ни в чем.
Однако на типичных миллионеров они не походили, в том смысле, что не горели желанием раздавать интервью, посещать званые обеды, рауты и позировать перед камерами, и предпочитали помалкивать о своем богатстве. Мистер Брэг еще храбрился, в шутку называя себя светским львом, а его Сара, даже купаясь в роскоши, так и осталась кухаркой, какой была, когда баловала хозяина вкусными блюдами, попутно экспериментируя с соусами. Несмотря на общительный нрав, Сара Брэг не выносила светские приемы, не считала себя леди и, если честно, вообще редко покидала поместье. В особняке Брэгов служило немало горничных, лакеев и поварих, но состоятельную госпожу по-прежнему тянуло на кухню; Сара часто захаживала туда и готовила вместе со служанками, не боясь замарать руки и платье. Простодушная миссис Брэг не получила никакого образования, но была очень добросердечной женщиной, заботливой женой и истинной хранительницей домашнего очага. Мы с Хелен, как и мистер Брэг, обожали ее и называли супругов не иначе, как мистером и миссис Боффин.
«Кто такая Хелен?» – спросите вы. Я отвечу, но сначала представлюсь: Джеффри Бошан, холост, выпускник Оксфорда, личный секретарь мистера Брэга и рассказчик этой истории. Едва я покинул Бейлиол-колледж, как мой отец, потерпев неудачу в бизнесе, разорился и принял потерю денег и деловой репутации так близко к сердцу, что оно не выдержало, и он умер от инфаркта, отправившись вслед за моей матерью в лучший мир. Оставшись сиротой без гроша в кармане, я начал искать работу и откликнулся на вакансию секретаря. Так я познакомился с мистером Брэгом. В течение трех последних лет я следил за его корреспонденцией и счетами, составлял и отправлял письма, скрашивал его досуг и ограждал от орды наглецов, мечтавших поживиться его честно заработанными деньгами. Он был так доволен мною, что относился ко мне скорее как к сыну, чем как к сотруднику на жалованье, за что я бесконечно ему признателен. Такая хорошая работа и такой замечательный друг достаются далеко не каждому.
Итак, Хелен. Она для супругов – можно сказать, дочь и наследница, и вот почему. Девочка появилась на свет в поместье Аллистон-холл, но ее отец, сэр Ральф Аллистон, транжира и картежник, промотал свое состояние и умер, не завещав единственному ребенку ни фунта. Поместье вскоре выставили на торги, вырученных средств едва хватило, чтобы погасить долги покойного, и бедной Хелен пришлось пойти в гувернантки. Но Сара Брэг не допустила такой несправедливости. Служа кухаркой у сэра Ральфа, она помнила Хелен еще младенцем, и, когда на заработанные от продажи «С. С. С.» деньги Брэги выкупили Аллистон-холл, новая хозяйка разыскала сироту и возвратила ее в родной дом.
– Станешь мне как дочь, раз Господь не дал нам с мужем своих детей, – сказала она девушке. – Конечно, дорогая, я не леди, и у меня не может быть дочери такого благородного происхождения, как ты. Но мы что-нибудь придумаем, чтобы общество нас не осудило.
Разве могла Хелен отказаться от подобного предложения? Она поселилась в особняке, а супруги сделали все возможное, чтобы девушка чувствовала себя удобно и комфортно. Я был молод, Хелен Аллистон – очаровательна, и, к большой радости наших покровителей, мы полюбили друг друга. В итоге я сделал Хелен предложение, она его приняла, а жить мы собирались на мои труды и ее часть прибыли от продаж «С. С. С.».
– Позвольте дать вам совет, мистер Бошан, – обратилась ко мне миссис Брэг вскоре после нашей с Хелен помолвки. – Вам лучше бы взять имя и герб сэра Аллистона, ведь ваша невеста – законная наследница. А когда мы с мужем умрем, ваша молодая семья укоренится здесь, в поместье, которое испокон веков принадлежало роду Аллистонов.
– Разве гербы и титулы столь важны? – пожал я плечами.
– Еще бы! – с ликованием воскликнула миссис Брэг. – Только подумайте о своих славных предках! Там же сплошь знатные господа – почти все Аллистоны были рыцарями либо баронетами. Это замечательно, не так ли?
Я кивнул и с согласия Хелен, которая полностью разделяла мнение своей наперсницы, пообещал, что мы возьмем имя Аллистонов, когда я поведу последнюю наследницу этого знатного рода к алтарю. В общем, мы, все четверо, были довольны и счастливы, пока не вмешалась леди Мариам.
Кто она такая? Призрак. Точнее, двести лет назад это была красавица-грузинка, жена сэра Уолтера Аллистона, которая обожала шуршащие парчовые платья и интриги и, по слухам, была замешана в заговоре якобитов. Из-за авантюр этой женщины ее муж чуть не лишился головы и имущества, хотя поддерживал законного короля Георга, а не якобита Джеймса Эдварда Стюарта, объявленного государственным изменником. Леди Мариам, боясь опалы, притихла, но ненадолго. С ее подачи в Аллистон-холле постоянно сновали подозрительные личности: священники-иезуиты, французские эмиссары и шотландские сквайры, проклинавшие Ганноверскую династию.
Сэр Уолтер Аллистон, верноподданный Его Величества и строгий супруг, видя безрассудства жены, раз и навсегда запретил ей участвовать в любых политических играх, представлявших угрозу его чести. Леди Мариам, женщина гордая и ранимая, дала мужу-тирану решительный отпор и прекратила с ним даже разговаривать, что привело сэра Уолтера в ярость: он распорядился не выпускать непокорную жену из поместья без сопровождения супруга и начал следить за каждым ее шагом. Как-то вечером он заметил, что из личных покоев леди Мариам, крадучись, выходит незнакомый джентльмен с тростью и в маске, и, ни секунды не колеблясь, проткнул его шпагой. Однако, сорвав маску, Аллистон остолбенел: его жертвой стала собственная жена, которая, собираясь незаметно выскользнуть из дома, придумала весь этот маскарад и переоделась в мужское платье. Умирая, она прокляла мужа и заявила, что вечно будет преследовать его и его потомков…
– И она сдержала свое слово, – грустно вздохнула миссис Брэг, заканчивая рассказ. – За день до кончины сэра Уолтера слуги заметили, как она расхаживает по картинной галерее. Она всегда приходит перед смертью кого-нибудь из Аллистонов. Незадолго до того, как отошел в мир иной сэр Ральф, призрак тоже мелькал в доме, а еще раньше, когда леди Аллистон умерла при родах, подарив жизнь нашей дорогой Хелен, я лично видела леди Мариам.
– Чепуха, миссис Брэг, призраков не бывает, – возразил я. – Вам почудилось.
– Ошибаетесь, мистер Бошан, они существуют. Повторяю: в ясном уме и трезвой памяти я видела покойницу. Она скользила по галерее в парчовом платье и туфлях на высоком каблуке – точь-в-точь в таком наряде, какой носила при жизни.
– Это случилось, когда вы купили Аллистон-холл?
– Нет, что вы! Еще при сэре Ральфе. Если, не дай Господь, леди Мариам придет снова, значит, Хелен скоро умрет, ведь она – последняя представительница рода.
Суеверная женщина осенила себя крестным знамением – она действительно боялась привидений, я же не придал этому значения и на целый месяц уехал по делам в Швейцарию. Когда я вернулся, выяснилось, что хозяйка дома сама не своя, поскольку за две недели до моего возвращения леди Мариам в парче и туфлях на высоком каблуке якобы дважды прогуливалась по картинной галерее, и каждый раз – в полночь.
Миссис Брэг твердила, что визиты покойницы в Аллистон-холл предвещают скорую смерть Хелен, постоянно плакала и заразила своими страхами всех домашних. Слуги боялись после наступления темноты входить в Длинную галерею, как они ее называли, и даже мистер Брэг, человек спокойный, стал каким-то тревожным и замкнутым: видимо, он постоянно думал о том, как справиться с этой напастью.
Справедливости ради отмечу, что Хелен, моя невеста, выглядела не такой цветущей, как до моего отъезда. Она похудела, побледнела и притихла, в ее глазах появился нездоровый блеск. Миссис Брэг, видя эти перемены, вознамерилась позвать священника, чтобы силой молитвы изгнать призрака, а я решил откровенно поговорить с Хелен, уединившись с ней в гостиной.
– Дорогая, вы заболели? – спросил я, целуя ее руку. – Надеюсь, вы не верите в мистику?
Она вздрогнула и зябко поежилась:
– Я не знаю, что ответить. Горничная и дворецкий тоже видели даму в парче. Миссис Брэг судачит о ней день и ночь, и мне начинает казаться, что в этом есть доля правды.
– Что вы, Хелен! Миссис Брэг и слуги сочиняют всякую чепуху, а вы нервничаете и от того чувствуете себя неважно, не так ли?
– Джеффри, я не жаловалась на здоровье, пока не появился призрак в парче.
Я понял, дела обстоят неважно. Хелен, эмоциональная натура, принимала болтовню своей благодетельницы так близко к сердцу, что это пагубно отразилось сначала на психике, а затем и на хрупком теле девушки. Моя невеста не отличалась физической силой, но прежде не была болезненной. Выходит, именно тревога и страх подкосили ее здоровье. Что же, теперь ясно, почему Аллистоны умирали, как только разносился слух о гостье с того света, – все представители этого рода имели слабые нервы. Взвесив обстоятельства, я пришел к выводу: если я не изгоню из дома адский дух, Хелен действительно погибнет.
– Хорошо, что я вернулся, – заявил я мистеру Брэгу, когда моя невеста удалилась в свою комнату. – Надо прекращать эту мистику, и хватит плодить ужасы. Иначе, не дай бог, Хелен и впрямь умрет, но не от призрака, а от нервного истощения.
– Полностью согласен с тобой, Джеффри, но что ты предлагаешь?
– Я выведу мошенника на чистую воду.
– Какого мошенника? Разве тут замешан живой человек?
– Не иначе. Вы лично видели леди в парчовом платье?
– Боже сохрани, дорогой. Но я не любитель картин и в галерею вообще не захожу, тем более в ночное время. Я никого не видел, а вот Парсонс и миссис Джексон лицезрели привидение, так сказать, воочию.
– Они так думают, но это чушь. Очевидно, они заметили кого-то другого, одетого наподобие леди Мариам. Либо им померещилось, хотя Парсонс, вроде бы, не выпивает.
– Вот именно! И даже если бы он выпивал, есть еще одна свидетельница – миссис Джексон, которая и капли спиртного в рот не берет. Нет, алкоголь тут ни при чем.
– Так эти двое утверждают, будто призрак в парче бродит по галерее?
– Да, в чем и поклялись.
– По-моему, действовал аферист, и, попадись он мне в руки, я сделаю из него настоящего призрака. Вы позволите мне вплотную заняться этим вопросом, мистер Брэг?
– Конечно, Джеффри. Я с нетерпением ждал твоего возвращения. Разберись и выбей дурь из головы моей благоверной: с ней каждую ночь истерика.
– Неудивительно, что Хелен выглядит нездоровой. Поверьте мне, все привидения перевелись, когда изобрели газ. Постараюсь доказать вам, что призрачная леди Мариам на самом деле из плоти и крови.
– Все-таки не руби с плеча, – мягко попросил мистер Брэг. – Даже в книгах пишут, что многие старинные фамилии имеют своих призраков, и те провожают потомков в загробный мир. Да и кому бы в доме понадобилось разыгрывать спектакль с переодеваниями?
– Это я и собираюсь выяснить.
На другой день я приступил к осуществлению своего плана, но это оказалось не так просто. Для начала я с пристрастием расспросил миссис Джексон и Парсонса, и они живописали таинственное явление так осязаемо и с таким количеством мельчайших подробностей, что я не усомнился в их честности. Они видели в картинной галерее нарядную женщину на каблуках, но разве это свидетельствовало о том, что она – с того света? Я убедился: все происходящее в доме – злой трюк какой-то авантюристки, и огорчился, что не могу разоблачить ее с ходу.
– Смейтесь сколько угодно, сэр, – поджала губы миссис Джексон, упрямая старушка, всю жизнь служившая горничной в Аллистон-холле. – Я отдаю отчет в своих словах, и память меня пока не подводит. Я помогла мисс Аллистон раздеться перед сном, а потом пошла из ее комнаты к себе через картинную галерею – так короче. Вдруг цок-цок-цок! Всматриваюсь – эта идет в туфлях на высоком каблуке. Я сразу услышала шелест платья, а когда покойница скользнула мимо, я ощутила запах духов, такой, знаете, как у лепестков розы. Это была леди Мариам, и выглядела она в точности, как на портрете. Я упала в обморок, мистер Бошан, а когда очнулась, дама исчезла.
Мне стало немного не по себе, особенно когда Парсонс, дворецкий, добавил:
– Я не терял сознания, сэр, я – мужчина, но, когда она прошла мимо, по коже у меня побежали мурашки. Со зрением у меня все в порядке, к тому же ярко светила луна. Я отчетливо различил леди Мариам – она не спеша двигалась вдоль Длинной галереи, а дойдя до конца, до портрета музыканта, словно растаяла в воздухе.
– Что вы делали в галерее в столь поздний час?
– Возвращался от хозяина, сэр. Он сильно простудился, и я носил ему лекарство, ром и воду. Теперь мне страшно входить в это помещение. Уверяю вас: там обитает призрак в парче, я еще не выжил из ума!
– Не волнуйтесь, – холодно прервал я его, всем своим видом демонстрируя, что по-прежнему не верю в мистику. – Позовите, пожалуйста, прислугу. Да, всех без исключения.
Через две-три минуты горничные, кухарки и лакеи скучились в комнате и дверях. Женщины охали и причитали, мужчины хмурились. Вероятно, многие уже давно сбежали бы из Аллистон-холла, не будь здесь такие славные хозяева и приличное жалованье. Чтобы успокоить слуг, я произнес короткую речь, доходчиво объяснив, что никакого призрака не существует, а все страхи беспочвенны.
– Господа, вы взрослые люди, – воззвал я к публике. – Вы сами себя пугаете и «заражаете» друг друга какой-то чепухой. Кто-то из вас недобро пошутил, вот и все. Но учтите: я найду хулигана и накажу его. Предупреждаю: будьте начеку, а тому, кто выкидывает эти номера, советую остановиться.
– Ничего подобного! – зашумели в толпе, и кто-то выкрикнул: – Это господские дела! Мы тут ни при чем!
– Тем не менее, – с нажимом продолжал я, – имейте в виду: я лично засяду в галерее с заряженным револьвером, и если так называемый призрак явится туда, то вкусит пороха. Я не допущу, чтобы хозяева и мисс Аллистон страдали из-за выходок какого-то проходимца.
Вновь раздались протесты, и я, распустив собрание, поспешил к себе в комнату переодеться к ужину. На лестнице я встретил незнакомую молодую служанку, миловидную и робкую. Она тревожно взглянула на меня и покраснела.
– Как тебя зовут? – спросил я, останавливаясь.
– Джейн Риордан, – кротко ответила она, опустив глаза, – горничная, я здесь не так давно. Сэр, а в доме и вправду обитает призрак?
– Нет, милая, мертвые никогда не возвращаются в мир живых.
– А как же аэндорская волшебница, вызвавшая дух покойного пророка Самуила?
– Ты верующая, это хорошо. Но к ветхозаветным историям о чудесных явлениях нужно относиться как к легендам.
Она вздрогнула, озираясь по сторонам.
– Я боюсь, сэр, что греха таить? Придется попросить хозяйку рассчитать меня.
– Ни в коем случае, – запротестовал я. – Твой уход всполошит всех слуг. Будь умницей и возьми себя в руки, а тайна скоро раскроется.
– Точно, сэр?
– Обещаю. На худой конец, я умею обращаться с оружием. Ничего не бойся, не глупи и продолжай работать.
Я разговаривал с горничной резковато, но она действительно нервировала меня. Обстановка в доме и без того накалялась – не хватало только паники и массового бегства слуг. Но больше всего меня раздражало поведение мистера Брэга, которого я привык считать здравомыслящим и предприимчивым, что подтверждалось достигнутым им высоким статусом в обществе. Почему же в данной ситуации он уподобился своей суеверной жене и неотесанной челяди? Почему вел себя, как беспомощный ребенок, все время жаловался и не делал ничего, чтобы раз и навсегда покончить с этой средневековой дикостью? Ведь не я, а он, хозяин поместья, должен был взять инициативу в свои руки. Зачем он дожидался меня, когда давно мог поймать «призрака» и водворить порядок в доме? Неужели леди Мариам так опасна, что выбила из колеи даже закоренелого скептика? «Нет, тут что-то не так», – подумал я, решив, что всему виной недостаточная образованность мистера Брэга в области естествознания и его чрезмерная психологическая зависимость от жены. Между тем, миссис Брэг продолжала нести всякую ерунду о призраках и духах и не допускала даже мысли, что привидение в галерее – это вовсе не покойная супруга сэра Уолтера. Неудивительно, что, часами слушая подобный бред, мистер Брэг тоже начал терять рассудок. Что ж, похоже, мне предстояло в одиночку сражаться с таинственной леди в парчовом платье, и я убедил себя, что справлюсь. Я молод, хладнокровен и смел, я – мыслитель и рационалист, выпускник Оксфорда, и меня не испугать никакой чертовщиной.
Однажды вечером мы, как обычно, ужинали вчетвером. Миссис Брэг, не умолкая, трещала о призраке, появление которого, как ей казалось, вполне соответствует семейным традициям Аллистонов. Какие только мистические страсти она на нас не обрушила! Призраки без головы, призраки церковных подворий и подземелий, призраки кладбищ, призраки в доспехах, призраки невидимые, но осязаемые, – обо всем этом она повествовала надрывным тоном, с наслаждением смакуя жуткие подробности. Хелен вздрогнула, побледнела и выронила вилку, мистер Брэг покачал головой и погрузился в себя, даже мне стало нехорошо. В столовой повисла такая тяжелая атмосфера, что у всех пропал аппетит, но миссис Брэг и дальше бы нагнетала страх, как вдруг несколько тлеющих угольков выпали из камина на ковер – мы втроем подпрыгнули на стульях, а она завизжала.
Чтобы разрядить обстановку, я сменил тему беседы и спросил, кто такая Джейн Риордан.
– Ах, – оживилась хозяйка, – бедная женщина! Ее родители служили тут, в поместье, когда я еще была кухаркой. Риордан – это фамилия мужа Джейн, отца ее звали Генри Крейк, он состоял дворецким, а мать, Луиза Крейк, убирала комнаты.
– Генри Крейк? – всполошилась Хелен. – Тот, кто украл мамины драгоценности?
– Он самый, милая. Прикидывался порядочным, а на деле – пройдоха. Луиза всегда говорила, что он плохо кончит и опозорит всю семью, так и вышло.
– Миссис Брэг, а драгоценности нашлись?
– Нет, мистер Бошан. В тот вечер в дом съехались гости со всего графства, а проснувшись поутру, миссис Аллистон обнаружила, что ее ларец пуст. Уцелели только те украшения, которые она надела на бал, все остальные – стоимостью в пять или шесть тысяч фунтов – бесследно исчезли. Сначала заподозрили, что, пока господа ужинали и танцевали, кто-то из горничных проник в будуар леди и обчистил шкатулку, но те отрицали свою вину. Стали допрашивать лакеев и нас, кто работал на кухне. Но никто и предположить не мог, что вор – Крейк.
– Его, вроде, поймали, когда он пытался продать браслет? – уточнил мистер Брэг.
– Так и есть. Этот старый жулик солгал, что ему нужно навестить в Лондоне больного друга, – дескать, тот при смерти; ну, господа поверили и отпустили. Только это был не друг, а подельник из ломбарда, скупщик краденого. Через пару дней мы увидели в рекламном буклете фотографию и опознали браслет леди Аллистон. Крейка арестовали и допрашивали, но он молчал как рыба. Его осудили на долгий срок, и он умер в тюрьме. Где он спрятал драгоценности, никто и никогда не узнает – с тех пор миновало двадцать лет.
– А как Джейн Риордан попала сюда? – удивилась Хелен.
– Ее мать долго болела и очень хотела, чтобы я позаботилась о Джейн. Недавно Луиза умерла, и я выполнила ее последнее желание. Мы с ней из одной деревни и долгие годы вместе работали у сэра Ральфа, но не дружили: она казалась мне хитрой и двуличной, хотя я не верю в ее причастность к краже. Ее муженек, тот еще прощелыга, вполне мог справиться сам. Когда его арестовали, Луиза, которую сэр Ральф по понятным причинам рассчитал, буквально помирала с голоду, и я посылала ей деньги на воспитание Джейн. Девочка выросла, но счастье, похоже, отвернулось от их семьи. Джейн вышла замуж за какого-то афериста, который ее бросил, и, когда Луиза умерла, ее дочь пришла ко мне и попросила помочь ей ради матери. Я взяла ее младшей горничной. Может, она и глупая, но по виду честная.
– Она какая-то нервная, – заметил мистер Брэг.
– Неудивительно, Джей, – парировала его супруга. – Мы сейчас все нервные, потому что в доме гарцует призрак. Вот что я тебе скажу: если ты не пригласишь священника для изгнания злого духа, я уеду из этого дома, так и знай. Уеду без оглядки и Хелен заберу с собой.
– Успокойся и доверься Джеффри. Нынче ночью он собирается дежурить в Длинной галерее.
– Ох, мистер Бошан, да как же это? Вы что, с ума сошли? Призрак убьет вас!
– Это я его убью, миссис Брэг. Если услышите револьверный выстрел, не пугайтесь.
– Погодите, разве в привидения стреляют? Они же бесплотные! Сквозь них, говорят, все видно, как через стекло.
– Я лично их не разглядывал, но тот, кто расхаживает по галерее, по-моему, вполне материален. Скажите, а о драгоценностях так с тех пор и не слышно?
– Нет, – ответила Хелен, опередив свою наперсницу. – Я помню, что отец предлагал награду тому, кто укажет на их местонахождение. Он посетил Крейка в тюрьме, но ничего от него не добился, а миссис Крейк клялась и божилась, что понятия не имеет об этом деле. В общем, все концы в воду.
– А у Джейн Риордан, часом, не припрятаны эти сокровища?
– Бог с вами, мистер Бошан! – махнула рукой миссис Брэг. – Луиза всю жизнь нуждалась и умерла в нищете, теперь и ее дочь влачит жалкое существование. Будь у нее хоть капля тех драгоценностей, она не бедствовала бы, не унижалась и не просилась ко мне в горничные.
– Видите ли, Генри Крейк мог шепнуть жене, где те бриллианты.
– Нет, исключено. Луиза тотчас прибежала бы к леди Аллистон или сэру Ральфу, вернула все до последней булавки и получила вознаграждение. Не забывайте: хозяева вышвырнули ее на улицу с дурными отзывами, ни в один приличный дом ее больше не нанимали, она побиралась, просила милостыню. Джейн рассказала мне, как они с матерью страдали. Врагу такого не пожелаю!
– Давайте я сам аккуратно расспрошу Джейн, – предложил я. – Если мы каким-то чудом найдем украшения леди Аллистон, они очень обрадуют Хелен, ведь это материнское наследство.
– Ну-ну, – шутливо погрозила пальцем миссис Брэг. – Моя милая девочка обойдется и без этих драгоценностей. Мы ее в нищете и обиде не оставим, да, Джей?
– Еще бы! – проворчал мистер Брэг. – Только вот со здоровьем у тебя что-то не очень, дорогая. И невеселая ты какая-то. Радоваться надо, жених приехал!
– Призрак расстраивает меня, – вздохнула Хелен. – Я верю Джеффри, что все это ерунда, но не могу избавиться от наваждения.
– Ох, Джей, закажи ты, ради бога, святой воды, надо окропить все комнаты, особенно спальню Хелен, – взмолилась миссис Брэг.
– Какая еще святая вода, Сара? Мы с тобой много лет прожили без попов в рясах и сейчас обойдемся. Ты же не хочешь спустить все наши деньги на священников? К тому же есть другой выход. Прислушайся к Джеффри, он человек образованный.
– Не волнуйтесь, мистер Брэг, – сказала Хелен, поднимаясь из-за стола. – Я тоже не люблю священников. Не нужно ничего окроплять. Да, я перенервничала из-за ужасной леди Мариам. Надеюсь, это пройдет. Пора отдыхать. Миссис Брэг, давайте я провожу вас в вашу спальню.
– Ложись-ка сегодня у меня, дорогая, – предложила Сара, – а то мне страшновато одной: по-моему, ночная стрельба из пистолета ничуть не лучше, чем прогулки призрака в парче. А ты Джей? Не сомкнешь глаз до рассвета?
– Нет такой необходимости, – вставил я. – Я буду сторожить один. Если мистер Брэг услышит выстрел, пусть приходит в галерею.
– Разумеется, я сразу прибегу. Плоти и крови я не боюсь – сверхъестественные враги куда страшнее. Но к какому бы миру ни принадлежало это существо, надо усмирить его и отправить туда, откуда оно пришло. Если ты, Джеффри, его не поймаешь, нам придется покинуть Аллистон-холл и уехать за границу. Я и сам начинаю бояться, а в моем старческом возрасте справляться со страхом очень трудно: прежних сил и энергии уже нет. Рисковать Сарой, Хелен и собой из-за какой-то покойницы двухсотлетней давности я не желаю.
– Ладно, мистер Брэг, я сделаю все от меня зависящее. Если не смогу изгнать духа, поступим, как вы говорите. Надо спасать Хелен – кто-то очень хочет ее смерти.
– Как? Ты тоже думаешь, что призрак пришел за ней?
– Это какой-то трюк, не более. Давайте не будем гадать и все выясним.
Мистер Брэг покачал головой и удалился в спальню, а я взял в одну руку лампу, в другую – револьвер и пошел осматривать дом. Я подергал все двери и рамы окон и убедился, что они надежно заперты. Я заглянул во все свободные комнаты от подвала до чердака – пусто. Совершенно очевидно, что кроме хозяев и слуг в особняке никого не было. Тогда я твердым шагом направился в галерею выслеживать призрака.
Ночь выдалась морозной и ясной. Длинная галерея занимала все западное крыло. Блики лунного света падали на картины через огромные, от пола до потолка, окна на противоположной стене. От нечего делать я стал рассматривать полотна, и они мне не понравились: похоже, Аллистоны не слишком разбирались в изобразительном искусстве, потому и не стремились приобретать шедевры.
Основную часть коллеции составляли портреты предков Хелен, начиная с эпохи Тюдоров, которые вызвали у меня наибольший интерес. Их было много, все в позолоченных рамах; встроенные в дубовые панели, они сливались со стеной. В дальнем конце я заметил витраж, сквозь который, отбрасывая разноцветные узоры на полу и холстах, лился серебристый свет. Я замер перед портретом леди Мариам Аллистон.
Высокая статная красавица, участница якобитского движения, по-видимому, действительно была сильна как телом, так и духом. Гордый взгляд бросал вызов обществу, холеные белые руки сжимали трость. Художник изобразил женщину во весь рост; в платье из богатой парчи, в высоком головном уборе по моде того времени, в красных туфлях на каблуке и с драгоценностями на шее и руках она выглядела настоящей королевой и, несомненно, вела соответствующий образ жизни. Мне сделалось страшно, когда я мысленно представил, как она хмурилась, если кто-то вдруг осмеливался перечить ей хоть словом, как проклинала мужа, который смертельно ранил ее. Эта прекрасная, холодная и надменная леди, рожденная ослеплять красотой, разбивать сердца и властвовать над ними, напомнила мне эгоистичную Беатрис, героиню Теккерея. Мариам Аллистон тоже потерпела неудачу, но умерла благородно, в расцвете молодости, не дожив до печальных седин. Если бы шпага сэра Уолтера не поразила ее пылкое сердце, она могла бы стяжать лавры Сары Дженнингс. Неумолимый рок оборвал ее жизнь и обрек на то, чтобы стать неуемным духом – дурным предзнаменованием тем, кто носил ее знатную фамилию. Но неужели ее величественный призрак опустился до того, чтобы пугать пожилую горничную и плебея дворецкого? Какая мрачная ирония!
Почти до рассвета, ежась от холода и размышляя о превратностях судьбы, я провел в галерее, но, увы, мои бдения не увенчались успехом. Я не слышал шелест парчового платья и не видел женское лицо – призрак не удостоил меня вниманием. Уставший, я вернулся к себе в комнату, вздремнул около часа и спустился к завтраку, посмеиваясь над своими суеверными друзьями.
– Ну? Что я говорил? Парсонсу и миссис Джексон просто померещилось, – с апломбом заметил я. – Леди Мариам слишком ранима, чтобы вернуться на место своей гибели.
– С чего вы взяли, мистер Бошан, что она появляется каждую ночь? – возразила миссис Брэг. – Подождите, она еще заставит вашу кровь стыть в жилах!
– Ничуть! При мне револьвер – она побоится.
– Ты по-прежнему полагаешь, что это трюк, Джеффри? – спросил мистер Брэг.
– Два варианта: призрак в парче – или плод воображения прислуги, или специально разыгранный спектакль.
Я пообещал супругам доказать свою правоту и в течение двух недель ночь за ночью упорно сидел в галерее и ждал привидение. «Почему оно не приходит? – беспокоился я. – Может, мое намерение угостить злоумышленника порохом, которое я огласил публично, испугало того, кто переодевался в леди Мариам?» Придя к такому выводу, я переменил тактику и вновь собрал слуг.
– Четырнадцать долгих ночей я бодрствовал в галерее, – объявил я, – и ни один призрак не напугал меня. Мистер Парсонс и миссис Джексон – всего лишь жертвы собственного воображения. Прошу всех успокоиться – в доме нет сверхъестественных существ. Я в этом убедился, и с меня хватит, – особо подчеркнул я, прибегая к хитрости. – Если леди Мариам снова придет в гости, милости просим, но больше я ее встречать не буду и никакую чушь про привидения слышать не желаю. Все свободны, продолжайте работу.
Дворецкий и горничная обиделись на мои слова, но возражать не стали, а лишь фыркнули и вышли с остальными слугами, чтобы потом вдоволь посплетничать. Тем не менее обстановка в доме изменилась к лучшему: миссис Брэг поутихла, а Хелен приободрилась, часто улыбалась и смеялась, – таким образом, моя версия о причинах ее недуга оказалась вполне состоятельной. Мой здравый смысл изгнал призрака, но я мечтал раскрыть тайну, поэтому собирался продолжить наблюдения, но никому, даже своей невесте, не говорил об этом. «Обманщика нужно застать врасплох, кто бы он ни был, мужчина или женщина», – рассудил я и наметил план.
Две-три ночи я не показывался в галерее, а на четвертую мне улыбнулась удача… и призрак.
Около полуночи я пришел и спрятался за шторой. Полная луна сияла так ярко, что в помещении с боковыми панорамными окнами было светло как днем. С трудом подавляя сонливость, я напряженно вглядывался в лабиринт теней, мелькавших на серебристом фоне. Внезапно в абсолютной тишине послышался слабый звук. Когда он приблизился, я понял: это стук каблуков, и тотчас различил шелест тяжелых шелковых юбок. Еще мгновение – и словно ниоткуда передо мной предстал призрак.
Кровь застыла у меня в жилах. Это была леди Мариам с тростью, в высоком головном уборе и роскошном, как на портрете, парчовом платье. Лицо ее я видел мельком, но статная фигура в точности совпадала с изображением. Я замер, выжидая и держа палец на спусковом крючке.
С цоканьем, вполне соответствовавшим описанию миссис Джексон, дама прошла по галерее, постукивая тростью. Длинный шлейф шуршал по полу, лунный свет играл на парче, отражаясь мириадами оттенков. Ко мне знатная госпожа не приближалась, а держалась рядом с семейными портретами, изредка протягивая к позолоченным рамам бледную руку. Она несколько раз остановилась, всматриваясь в лица Аллистонов, а потом все быстрее и быстрее заскользила назад. Похоже, я пошевелился и произвел шум, потому что призрак вздрогнул, метнулся в конец галереи и растворился, прежде чем я успел вскинуть револьвер и прицелиться.
Не веря своим глазам, я устремился к тому месту, где стояла леди, но не обнаружил следов чьего-либо пребывания. Она пропала, словно провалилась сквозь пол или прошла через стену. Господи, неужели настоящий призрак? Нет, – сопротивлялся мой разум, – такое немыслимо. Но если это человек из плоти и крови, то кто? Из обитателей дома никто внешне не напоминал леди Мариам. Я выбивался из сил и терялся в догадках.
Наутро я подробно изложил мистеру Брэгу свои впечатления и мы условились держать мою историю в тайне от Сары и Хелен. Женщины едва начали приходить в себя, так зачем же пугать их новыми свидетельствами о призраке? Мистер Брэг побледнел и схватился за сердце, и мне стоило большого труда убедить его в том, что в ночном происшествии нет ничего сверхъестественного.
– Так кто же это? – прошептал он.
– У меня есть одна идея, – ободрил я его, – но я в ней не совсем уверен. Вдруг я ошибаюсь? Вы согласитесь этой ночью постоять рядом со мной в галерее? Вместе мы придумаем, как разоблачить призрака.
– Ты полагаешь, он опять придет? Два раза подряд?
– Не ручаюсь. Испуганный мошенник может на некоторое время прекратить свои фокусы. Это кто-то из жителей дома, не иначе. Когда я объявил на собрании о своем намерении дежурить в галерее, там никто не появлялся, а как только я сказал, что мне надоело это занятие, нас посетила мифическая леди Мариам. По-моему, все предельно ясно. Надо выследить ее, мистер Брэг, и уличить на месте преступления. А сколько времени это займет – неделю или две, – не имеет значения.
Я оказался прав. Десять ночей подряд мы прятались за шторой: я – с револьвером, мистер Брэг – с колокольчиком, чтобы разбудить весь дом, как только мы схватим аферистку. Но она, видимо, что-то заподозрила и затаилась. Тогда я, посвятив в свой план миссис Брэг и Хелен, разыграл отъезд из поместья. Слугам сообщили, что мистеру Бошану срочно нужно в Лондон, и горничные с утра до вечера суетились, укладывая мои вещи. Мне устроили шумные проводы и усадили в поезд, но на первой станции я вышел и тайно вернулся в Аллистон-холл. В одиннадцать вечера мы с мистером Брэгом вновь очутились в нашем укрытии. Был канун Рождества, когда, согласно легенде, призраки часто наведываются к людям.
– Надеюсь, нам повезет, – прошептал я. – Мы сделали все, чтобы злоумышленник забыл об осторожности. Интуиция подсказывает мне, что нынче все свершится.
– Дай Бог, – ответил мистер Брэг, сжимая в потной руке колокольчик.
Вскоре после полуночи вдали послышался знакомый звук. Я предупредительно поднял палец, и через мгновение перед нами во всей своей красе предстала леди Мариам, в точности как на портрете. Мой напарник замер от ужаса, тараща глаза и клацая зубами. Луна светила еще ярче, чем прежде, и «покойница» зацокала по галерее вдоль картин, поглаживая рамы. Внезапно мы услышали радостный возглас, потом скрип, словно что-то отодвигали. Мы напрягли зрение и чуть не вскрикнули: портрет, висевший напротив нас, исчез, на его месте зияла темная полость.
Я выскочил из-за шторы и навел на преступницу черное дуло револьвера, в ту же секунду мистер Брэг неистово зазвонил в колокольчик. Раздался дикий визг, призрак бросился наутек и бесследно растворился, как в прошлый раз.
– Куда, черт возьми, она подевалась? – завопил мистер Брэг, не переставая звонить.
– Прошла сквозь раздвижную панель, – пояснил я ему, – похоже, за ней есть потайной коридор.
Пока я зажигал лампу, в галерею сбежались перепуганные слуги с палками и свечами, пришли также Хелен и миссис Брэг – обе ждали сигнала, чтобы убедиться в успехе моего плана, и я их не разочаровал. Картина, которую отодвинула леди Мариам, обнажила в стене проход, мы обшарили его и наткнулись на массивную шкатулку. Мистер Брэг быстро справился с замком и поднял крышку – внутри лежали бархатные футляры с золотыми браслетами, серьгами, кольцами и ожерельями, украшенными бриллиантами, рубинами, сапфирами и изумрудами.
– Хелен, это драгоценности твоей матери, – спокойно произнес я. – Призрак леди Мариам приходил за ними.
– Господи! – воскликнула миссис Брэг, падая на колени. – Это сокровища леди Аллистон. Девочка моя, ты наденешь их на свадьбу!
Но Хелен взглянула не на шкатулку, а на меня и, дрожа всем телом, спросила:
– Призрак леди Мариам – это кто?
– Ты не догадалась? Джейн Риордан.
– Как? Разве она не здесь?
– Нет, – сказал Парсонс, оглядывая слуг, – она исчезла.
– Джеффри, – вцепилась в меня Хелен, – ты не убил ее?!
– Успокойся, дорогая, – вмешался мистер Брэг. – Эта женщина жива, она прошмыгнула через раздвижную панель в стене. Но я не понимаю этого устройства.
– Механизм спрятан где-то в раме, мистер Брэг. Давайте искать, – предложил я и подал знак слугам.
В ту же минуту десятки рук принялись ощупывать рамы, и в самой последней картине галереи мы нашли пружину, надавили на нее – панель открылась, я первым влез в проход, за мной – мистер Брэг с лампой. Мы проползли по узкому туннелю, поднялись по каменной лестнице и еще через одну панель попали в заднюю часть дома. По пути мы обнаружили трость, головной убор и туфли на высоком каблуке.
– Джейн Риордан так торопилась сбежать, что избавлялась от своего маскарада на ходу, – усмехнулся мистер Брэг. – Пойдемте в ее комнату. Там наверняка отыщется еще что-нибудь интересное.
– У горничной своя комната?
– Представьте себе. Эта аферистка чуть ли не валялась у Сары в ногах, заклиная памятью своей покойной матери, Луизы Крейк, поселить ее отдельно от других слуг.
В комнате валялось парчовое платье, окно было распахнуто – через него Джейн Риордан исчезла в ночи.
Вот так я изгнал призрака леди Мариам. За рождественским завтраком мы подробно обсудили ночные события. Миссис Брэг, не сдерживая гнева, на чем свет стоит ругала неблагодарную обманщицу.
– Как она узнала о драгоценностях леди? – удивлялась хозяйка.
– Нетрудно догадаться, – ответил я. – Генри собирался забрать их по выходу из тюрьмы, но умер гораздо раньше. Однако он успел сообщить о тайнике своей жене Луизе, а та, конечно, рассказала Джейн, которая, маскируясь под леди Мариам, пришла сюда присвоить сокровища.
– Легенду о призраке супруги сэра Уолтера Джейн тоже услышала от матери. Мы с Луизой часто болтали на эту тему. Ах, какая зловредная женщина!
– Мне интересно кое-что другое, – вмешалась Хелен. – Почему миссис Крейк, терпя такую нужду, сама не попыталась вытащить мамины украшения? За двадцать лет у Луизы была куча шансов преуспеть в этом.
– Она боялась или не располагала точными сведениями, за какой картиной спрятан ларец, – резюмировал я. – Скорее все-таки второе, поскольку Джейн прощупывала рамы, чтобы найти ту самую. Вот почему эта коварная особа регулярно появлялась в галерее. Знай она наверняка, где тайник, одного визита оказалось бы достаточно. Кстати, Джейн – прекрасная актриса: столкнувшись со мной на лестнице, она прикинулась такой суеверной дурочкой, которая трепещет даже при слове «призрак», что мне долго не удавалось распознать в ней хитрую расчетливую воровку.
– Оно и понятно, мистер Бошан, – вздохнула миссис Брэг, – Джейн вышла за Риордана, заправского мошенника, и я уверена: услышав от Луизы историю о спрятанных сокровищах, именно муж надоумил Джейн пойти на преступление ради обогащения.
– А парчовое платье откуда?
– Она принесла его с собой, Хелен. Чтобы слуги не увидели ее «театральный реквизит», ей и потребовалась отдельная комната.
– Ума не приложу, как она пронюхала про раздвижную панель? – почесал затылок мистер Брэг.
– Опять не обошлось без Луизы, – сказала его супруга. – Они с Генри служили у Аллистонов еще за несколько лет до меня. Видимо, собираясь обчистить ларец, они заранее искали, где спрятать добычу, – вот Крейк и нашарил место за картинной рамой. Кстати, я кое-что вспомнила: Генри Крейк в прошлом подвизался актером в захудалой труппе – вот откуда у его дочери артистические способности. Господи, надеюсь, я больше никогда ее не увижу!
– Черт с ней, – махнул рукой мистер Брэг. – Никаких скандалов устраивать не надо. Драгоценности у нас, и Хелен наденет их в день бракосочетания.
– Мы избавились от призрака, – улыбнулся я. – Теперь-то вы, миссис Брэг, согласитесь, что их не существует?
– Я не судила бы так категорично, мистер Бошан. Может, раньше Крейк или его жена и наряжались в леди Мариам, пугая сэра Ральфа и покойную матушку нашей дорогой Хелен, но все-таки старую легенду никто не отменял: призрака видели в доме со времен сэра Уолтера, а Крейков тогда не было на свете.
– Можно подумать, в старину не водились мошенники, – резонно заметил я, и Хелен меня поддержала.
Вот таким оказался призрак в парче, то есть вовсе не призраком. Однако благодаря ему Хелен получила роскошный рождественский подарок от своей покойной матери. Миновало еще около года, страхи окончательно улеглись; в назначенный день моя невеста надела белое платье и фамильные украшения, и я повел ее к алтарю. Следующее Рождество я встретил уже не с Хелен Аллистон, а с очаровательной миссис Бошан. Леди Мариам, упокой Господи ее душу, в лице Джейн Риордан выполнила свою миссию, и больше в нашем доме никто и никогда не видел призраков.
