Сэр Фрэнк изо всех сил удерживал отчаянно вырывавшуюся девушку, которая по-прежнему визжала, не понимая, что это не грабители. Разозлившись, баронет легонько встряхнул ее и сказал:

– Успокойся, дурочка! Ты что, не видишь, что мы не воры?

– Д-д-да, с-с-сэр, – пролепетала служанка, с трудом переводя дыхание. – В полицию скорее! Мою хозяйку убивают!

– Господин Хоуп обо всем позаботится, только прекрати вопить. Кто был с твоей хозяйкой?

– Не знаю, сэр, – всхлипнула девушка. – Я и не догадывалась, что у нее гость, пока не услышала крики. Тогда я заглянула в комнату, но лампу разбили, она потухла, а в темноте кто-то дрался, и я выскочила позвать на помощь. О-о-о! Как же теперь, а? – вцепилась Джейн в Рендома и разразилась слезами.

– Фрэнк, где вы там? – позвал из мрака Арчибальд. – Тут и так темно, да еще этот чертов туман. Злодей скрылся. Я не успел схватить его.

– Кого?

– Того, кто напал на госпожу Джашер. Он уже повалил ее на пол, когда я вошел и зажег спичку. Тогда он рванул через окошко. Что за тип, я не разглядел. В какие-то две секунды он растворился в тумане.

– Сейчас бесполезно его ловить, – сказал Рендом, всматриваясь в сырую тьму. – Пойдемте к миссис Джашер.

– А кто с вами?

– Джейн. Она так перепугалась, что до сих пор не успокоилась.

– Я чудом уцелела, сэр, со всеми этими грабителями и убийцами… – зарыдала девушка, опускаясь на ступеньку.

– Будет, будет, – поднял ее баронет. – Ступай принеси свечи и возьми себя в руки, – приказал он ей так, словно отдавал команду солдатам. – Сейчас не до истерик.

Его холодный тон привел служанку в чувство, и она вытерла слезы. Хоуп вновь чиркнул спичкой, и все трое отправились на кухню, где нашлась запасная лампа. Сэр Фрэнк зажег ее и шагнул в розовую гостиную, Хоуп и дрожащая служанка – за ним. Их глазам предстала ужасная сцена. Маленькая уютная комнатка была буквально разгромлена, словно там бесновался гигантский бык. Разбитая лампа и несколько свечей валялись на полу – хорошо, что они потухли, иначе в доме давным-давно начался бы пожар. Стол, кресла и ширмы кто-то опрокинул, розовые занавески свисали рваными клочьями, в разбитое окно врывался холодный ветер. Госпожа Джашер не двигалась, из раны в ее груди сочилась кровь. Удар пришелся справа, в легкое. Несчастная женщина лежала распростертая среди обломков своего уютного жилища. Джейн пронзительно заголосила.

– Угомоните ее, Хоуп! – велел Рендом, опустившись на колени перед телом, и нащупал пульс. – Миссис Джашер жива. Джейн, прекрати выть и быстрее за доктором.

Но служанка продолжала скулить, ничего не соображая от страха.

– Ладно, я сам схожу, – объявил Хоуп. – Сбегаю в форт, пришлю врача и подниму народ. Может, удастся поймать этого подонка.

– Вы его вообще не запомнили?

– Темень, хоть глаза выколи! – раздраженно бросил Хоуп. – Я заметил мелькание фигуры, затем негодяй влез на подоконник и пнул в стекло. Я подскочил и, вытянув руку, схватил его сзади за плечо, но он ловко вывернулся и спрыгнул в туман. Лицом он ко мне не оборачивался.

– Как же его арестуют? – сокрушался сэр Фрэнк, осторожно приподнимая голову Селины. – За кем теперь гоняться? Тревогу, конечно, объявим, но сначала приведите Робинсона из деревни. Бедняжку нужно срочно спасать, и убийца ей известен.

– Но она… Она ведь не умерла? Нет? – рыдала Джейн, заламывая руки, а Хоуп пулей вылетел из дому за доктором.

– Чем больше будешь голосить, тем скорее она умрет, – грубо ответил Рендом, который терпеть не мог истерик. – Что ты стоишь? Неси бренди, горячую воду, марлю. Надо обработать и перевязать рану.

Минут пятнадцать сэр Фрэнк и служанка суетились возле раненой женщины, делая все, чтобы спасти ее. Наконец Рендом наложил повязку, а Джейн влила в бледные губы своей хозяйки несколько капель бренди. Миссис Джашер пошевелилась и застонала от сильной боли в груди. Баронет надеялся, что она придет в себя, но у Селины начался жар, и она впала в беспамятство. Вскоре вернулся Арчи Хоуп, а с ним – доктор Робинсон и констебль Поинтер.

Осмотрев рану, врач помрачнел:

– Бедная, как ей досталось! Давайте поднимем ее с пола.

– Она выживет? – встревожился Арчибальд.

– Не уверен, – пробормотал Робинсон, и они с сэром Фрэнком переложили женщину на постель. – Что тут стряслось?

– Это уже мой вопрос, – важно заявил Поинтер. – Вы позаботьтесь о раненой, а я расспрошу джентльменов и служанку.

– Меня зовут Джейн, – фыркнула девушка, неодобрительно взглянув на полицейского, – и мне особенно нечего рассказывать. Миссис Джашер сидела в комнате и что-то писала. Я не слышала, чтобы кто-то входил в дом. В дверь не звонили и не стучали – это точно. Потом вдруг раздались крики, и я заглянула. Лампа не горела, в темноте кто-то боролся. Я закричала, выскочила на крыльцо и угодила прямо в руки вот этих господ.

Джейн принялась помогать доктору, а констебль стал задавать вопросы Хоупу и Рендому. Арчибальд признался, что, к сожалению, не разглядел лица нападавшего – тот успел сигануть из окна.

– Как он удрал, я уже понял, – насупился Поинтер. – А вот как он вошел?

– Наверное, через дверь, – предположил Хоуп.

– Джейн не слышала никаких звонков. Она же не глухая, и лгать ей нет никакого резона.

– Убийце не обязательно звонить. Вероятно, госпожа Джашер сама впустила его.

– Тайно от служанки? Почему?

– Понятия не имею. На этот вопрос ответит лишь она, если выживет.

Хотя было довольно поздно – часов десять, весть о нападении на вдову Джашер каким-то непонятным образом разлетелась по деревне, и у домика Селины собралась толпа. Вскоре появился десяток солдат с сержантом, и сэр Фрэнк вкратце изложил ему суть дела. В поисках беглеца прочесали болота и заглянули в канавы, но к ночи туман сгустился, – с тем же успехом искали бы иголку в стоге сена. Злодей вынырнул из мглы, совершил преступление и растворился, не оставив следов. В полночь солдаты вернулись в казармы, зеваки разошлись спать, а Хоуп, Рендом, Поинтер и Робинсон обосновались в доме пострадавшей, чтобы выведать имя убийцы, как только она очнется.

– Все это как-то связано с подброшенным мне изумрудом, – сказал баронет Арчибальду, – и, разумеется, с гибелью Болтона.

– По-вашему, человек, пытавшийся прикончить госпожу Джашер, – тот самый, кто удавил Сиднея Болтона? – оживился полицейский.

– Скорее всего. Не исключено, что изумруд послала вдова, а тот тип решил расправиться с ней из мести.

– Откуда у нее краденый камень?

– Бог его знает. Вероятно, она – сообщница преступника. А как иначе?

Арчи вскинул брови:

– И кто тогда таинственный злодей?

– Повторяю: бог его знает, – вздохнул Фрэнк.

– Надеюсь, в этот раз Бог не позволит мерзавцу скрыться. Иначе за Гартли закрепится дурная репутация, – грустно усмехнулся Хоуп. – Между прочим, я видел среди зевак возле калитки слугу из Пирамиды. Надеюсь, этот дурак не примчится назад с ужасной новостью и не испугает Люси.

– Если вы так переживаете по этому поводу, ступайте в Пирамиду сами, – предложил баронет. – Какой смысл здесь сидеть? Госпожа Джашер без сознания, и доктор считает, что она едва ли придет в себя в ближайшее время.

– Нет, уже слишком поздно беспокоить Люси, – покачал головой художник.

– Если Браддок, мисс Кендал и слуги узнали о трагедии, то ручаюсь: в доме никто не спит.

– Может, вы и правы, но я предпочитаю остаться тут, пока миссис Джашер не очнется.

Они уселись в маленькой столовой и закурили, а констебль Поинтер продолжал обследовать гостиную, стараясь ничего не трогать. Разбитое окно он загородил китайской ширмой, однако по дому все равно гулял сквозняк. Джейн и Робинсон не отходили от раненой, хотя врач почти не сомневался: жить ей осталось недолго. На болотах колыхалось море тумана. Тьма сгустилась такая, что хоть ножом режь. Никому из присутствовавших в ту ночь в домике еще ни разу в жизни не приходилось нести такую жуткую и утомительную вахту.

К четырем часам утра Арчи заснул в кресле и пробудился от того, что сэр Фрэнк, который заставлял себя бодрствовать, одну за другой куря сигары, легонько похлопал его по плечу. Арчибальд мгновенно открыл глаза и спросонья промямлил:

– Что случилось?

Рендом метнулся к двери гостиной.

– Поинтер нас кличет, – бросил он на ходу.

В гостиной никого не было, ширма валялась на полу у разверстого окна, за которым маячила грузная фигура полицейского.

– Констебль! – крикнул баронет. – В чем дело? Вы нас звали?

– Да, – кивнул тот, возвращаясь в дом. – Я малость задремал в кресле, и вдруг на меня уставилось чье-то лицо. Я вскочил, крикнул вас и, бросившись к окну, уронил ширму.

– Что дальше? – нетерпеливо спросил сэр Фрэнк, когда Поинтер замялся.

– Я не разглядел этого человека, но уверен: он влез через выбитое окно и следил за мной из-за ширмы.

– Тот, кто напал на госпожу Джашер?

– Наверное. Мне это не почудилось. Но он опять скрылся, и его не поймать: туман густой, как гороховый суп.

Хоуп и Рендом высунулись в окошко, однако в ночной мгле не увидели ничего даже на расстоянии вытянутой руки. Друзья поставили ширму на место и, попросив полицейского больше не спать, возвратились в столовую. Ежась от холода, Арчибальд сказал:

– Похоже, Поинтеру все это пригрезилось.

– Нет, – уверенно возразил баронет. – Полагаю, что бандит, напавший на госпожу Джашер, до сих пор шатается по окрестностям, прячась в тумане и надеясь осуществить свой дьявольский замысел.

– Но он ведь не дурак, чтобы вернуться на место преступления? Он должен понимать, как это опасно.

– Следовательно, существует нечто, ради чего он готов рисковать, – многозначительно заметил Рендом.

Хоуп выронил сигарету:

– О чем вы, Фрэнк?

– Конечно, я не застрахован от ошибки, но, по-моему, убийца хочет забрать кое-что из розовой гостиной, а мы спугнули его. Сейчас он бродит в тумане неподалеку от дома и выжидает минуту, чтобы выкрасть то, что ему нужно.

– И что это такое? – недоуменно уставился Арчибальд на друга.

– Второй изумруд, – мрачно произнес сэр Фрэнк.

– Как?! Вы думаете, что…

– Я слишком устал, чтобы думать, – прервал его баронет. – Однако надеюсь, что Поинтер будет начеку, а утром мы тщательно обыщем гостиную. Злодей дважды влезал в дом, и это не просто так. В третий раз, зная, что мы дежурим, он не отважится на такое безрассудство. Так что предлагаю вздремнуть минут по сорок. Вы уже поспали, теперь моя очередь, а вы покараульте.

Хоуп согласился, но едва Рендом сомкнул веки, как в столовую вбежала Джейн с красными от слез глазами.

– Джентльмены, вас зовет доктор Робинсон. Моя хозяйка пришла в сознание, и она… Она…

Молодые люди вскочили и поспешили к раненой. Врач сидел возле постели и держал несчастную за запястье, считая пульс. Когда Арчи и Фрэнк вошли, доктор приложил к губам палец, призывая их к молчанию. Они замерли повинуясь, и тут раздался голос, точнее шепот, Селины – обессиленный и едва уловимый:

– Кто тут? Я слышала скрип двери и шаги…

– Здесь мистер Хоуп и сэр Фрэнк Рендом, – ответил доктор ей на ухо. – Они пришли к вам вчера вечером и как раз вовремя, чтобы спасти вас.

– Вовремя, чтобы увидеть, как я умру? – пробормотала женщина. – Но я не хочу умирать, пока не расскажу им всю правду. Я рада, что Рендом здесь. Такой добрый мальчик, он обошелся со мной куда лучше, чем я заслужила. Ох, дайте глоточек бренди.

Робинсон поднес ложку к ее губам.

– Лежите и не пытайтесь говорить, – велел он. – Вам нужно экономить силы. Они вам еще понадобятся.

– Да, чтобы сообщить все, что я должна, – прошептала вдова слабым голосом. – Сэр Фрэнк! Сэр Фрэнк!

– Я тут, госпожа Джашер, – откликнулся молодой человек, медленно подходя к постели.

Женщина протянула дрожащую руку и сжала его пальцы:

– Будьте для меня вроде священника и примите мою исповедь. Вы получили изумруд?

– Боже мой! – побледнел офицер. – Так это вы…

– Да, я послала его вам в качестве свадебного подарка. Мне жаль, и я боялась… и я… – Селина схватилась за раненую грудь и застонала, задыхаясь от боли.

Доктор сделал Рендому знак прекратить расспросы и влил в рот женщины еще пару ложек напитка.

– Повторяю: вам нельзя утомляться, – строго произнес он, – или я попрошу джентльменов уйти.

– Нет-нет! Позвольте еще бренди… – И, когда Робинсон выполнил ее желание, она принялась глотать так жадно, что ему пришлось отобрать у нее стакан. Однако напиток придал ей сил, и с невероятным напряжением женщина приподнялась на подушках. – Хоуп, Рендом, подойдите ближе, – попросила она чуть окрепшим голосом. – Я вам кое в чем признаюсь: это я подбросила изумруд. Ночью, когда никто не видел, я ускользнула от вашего часового, сэр Фрэнк, незаметно прокралась в будку и положила там камень, завернутый в бумагу. Я хотела, чтобы он находился у вас.

– Откуда вы его взяли? – тихо спросил Рендом.

– Долгая история, я не успею, потому что скоро умру. Но я все записала.

– Записали? – поразился Арчибальд, наклоняясь к раненой.

– Да. Джейн думала, я пишу письма, а я изложила всю историю убийства. Вы милосердно отнеслись ко мне, сэр Фрэнк, поэтому, поддавшись импульсу, я принесла вам изумруд. Когда я вернулась, то пожалела о своем минутном порыве, но было поздно что-то менять. Я боялась снова пойти в форт и попасться на глаза часовому. Тогда я решила написать правду о преступлении, чтобы хоть как-то оправдать себя.

– Вы не виновны в смерти Болтона? – уточнил баронет, ничего не понимавший из сбивчивых слов умирающей.

– Нет. Я его не душила, но знаю, кто это сделал. Я написала и уже заканчивала, когда в окно постучали. Я впустила его и сообщила, как собираюсь поступить. Он пытался вырвать у меня из рук листы с признанием, чтобы забрать и уничтожить, но я не отдала, я боролась…

– Кто он? – быстро перебил Арчи.

Однако госпожа Джашер, казалось, не расслышала вопроса.

– Посмотрите в гостиной. Бумаги наверняка рассыпаны по полу. Я не успела сложить их, так как пришел он. Я сказала, что отправила изумруд вам, сэр Фрэнк, и планирую во всем сознаться и раскаяться. Тогда он, словно обезумев, бросился на меня с ножом, опрокинул лампу и подсвечники. Я закричала в темноте, и он ударил. Ударил… Ах!

– Кто, черт возьми, этот он? – закричал Рендом, но госпожа Джашер бессильно опрокинулась на подушки, и Робинсон снова дал ей бренди.

– Выйдите, господа, ей нужен отдых, – потребовал он. – Или я не отвечаю за ее жизнь.

– Мы обязаны узнать правду, – решительно заявил сэр Фрэнк. – Хоуп, поищите, пожалуйста, в гостиной те бумаги. Они, вероятно, где-то вблизи письменного стола. Думаю, во второй раз преступник влезал в дом именно за ними. Не исключено, что этот тип явится снова, а констебль Поинтер, не дай бог, заснет от усталости. Надо торопиться!

Арчибальд поспешил в разгромленную комнату, и, когда он скрипнул дверью, госпожа Джашер приоткрыла глаза.

– Не уходите, мистер Рендом, – пошевелила она синеющими губами. – Мне нужно вам многое сказать. Как жаль! Может, если бы я сожгла признание или не писала его, то избежала бы этого несчастного случая…

– Несчастного случая?! – возмутился сэр Фрэнк. – Это убийство!

Страшное слово будто вдохнуло силы в умирающую женщину. Она села на постели и уставилась на офицера мутными глазами:

– Убийство! Да, убийство! Это он убил Сиднея Болтона, чтобы забрать изумруды, а меня убил, чтобы я замолчала навсегда.

– Кто он? Ради бога! Кто ударил вас ножом? – припал к подножию кровати Рендом.

– Какаду. Он виновен в гибели Болтона… и в моей смерти.

Селина Джашер выдохнула эти последние слова и тяжело рухнула на подушки. Вскоре у нее открылся сильный жар и, не приходя в сознание, она умерла.