Увидев «подарок», молодой офицер буквально остолбенел. Он прекрасно понимал, что Сиднея Болтона убили из-за драгоценностей и преступник сбежал с добычей, ради которой продал душу дьяволу. Теперь же какой-то таинственный благодетель подбросил один из изумрудов сэру Фрэнку, который, ни минуты не колеблясь, вознамерился вернуть камень законному владельцу. Несмотря на состояние шока, баронет не сдержал усмешки, мысленно представив себе ярость профессора, узнавшего, что дон Педро внезапно разбогател, когда ни малейшей надежды на это уже не оставалось.

Заперев изумруд в ящике стола, Рендом приказал дневальному вызвать часового, как только тот сдаст пост. Едва баронет переоделся к ужину, чтобы потом не отвлекаться от дел, появился солдат, но ничего нового добиться от него не удалось: во время патрулирования форта, пока часовой расхаживал далеко от будки, кто-то пронырнул туда и подкинул сверток. Уже изрядно стемнело, и солдат клялся, что ничего и никого не видел и не слышал. Похоже, тот, кто принес изумруд, выждал удобный момент, а затем тихо, как кошка, подкрался к караулке и осуществил свой странный замысел. К тому же часовой, видимо, наступил на сверток не сразу – во всяком случае, трудно было установить, как долго «подарок» провалялся в будке. Рендом прикинул, что не больше часа, – до этого в сумерках неизвестный не смог бы незаметно проскользнуть мимо поста. Впрочем, кем бы ни был аноним, он преподнес сэру Фрэнку поистине королевский дар.

В первую минуту офицер порывался наказать часового за преступную халатность, но ограничился тем, что отчитал его и отпустил восвояси. Оставшись один, баронет присел у огня, недоумевая, кто прислал ему сокровище и зачем этот человек пошел на такой риск? Куда логичнее было отправить камень дону Педро или профессору Браддоку.

Сначала сэр Фрэнк подумал, не госпожа ли Джашер в благодарность за то, что он простил ее и обошелся с ней гуманно, подбросила изумруд? Апеллируя к прежнему опыту, баронет понюхал сверток, но запаха китайских духов не ощутил. Фраза про свадебный подарок, написанная незнакомым почерком, не дала ни малейшей зацепки. Поразмыслив, Рендом отмел версию о вдове. Селина влачила нужду, и, достанься ей драгоценности, она тут же продала бы их. Если она – та самая дама, что беседовала с Болтоном через окошко, то есть преступница, разве она рассталась бы с половиной сокровищ, из-за которых ей грозила виселица? Нет, кто бы ни прислал камень, миссис Джашер вне подозрений.

Предположим, женщина, говорившая с Сиднеем незадолго до его убийства, – вдова Энн, и она же подкинула изумруд в караулку. Нет, и это мало походило на правду. Миссис Болтон, старая алкоголичка, не обладала такой сноровкой, чтобы обхитрить часового. К тому же жертвой преступления являлся ее родной сын. Конечно, она могла случайно выведать о замысле Сиднея и потребовать свою долю. Но если она тем вечером крутилась в Пирсайде возле «Приюта моряка» – хотя три-четыре пожилые свидетельницы-соседки подтвердили, что она оставалась в Гартли, – тогда она знала бы, кто задушил ее сына, и никакие драгоценности на свете не заставили бы ее покрывать убийцу. При всех своих недостатках миссис Болтон была любящей матерью и гордилась своим мальчиком. «Нет, – пришел к выводу Фрэнк, – она так же невиновна, как и миссис Джашер».

Неужели капитан Харви? Вспомнив о нем, молодой офицер прыснул от смеха. Этот пират даже под угрозой пули в лоб ни с кем не поделится и толикой награбленных сокровищ и не раскается в злодеянии. Если бы стоившие огромных денег изумруды попали в жадные руки моряка, уж он-то нашел бы им лучшее применение, чем подбрасывать в будку часового. Исключив алчного американца, сэр Фрэнк понял, что зашел в тупик. Решив, что одна голова – хорошо, а две лучше, он послал Арчи Хоупу записку с просьбой как можно скорее прибыть в форт.

Вечером, ужиная с сослуживцами, Рендом выглядел мрачновато, не проронил ни слова и не обращал внимания на подкалывания других офицеров. Те списали его угрюмость на любовные муки; ни для кого уже не было секретом: баронет потерял голову из-за прекрасной перуанки, – хотя никто пока не знал, что красавица ответила ему взаимностью, а дон Педро благословил их союз. Молодой человек стоически вытерпел все шутки и при первой возможности скрылся в служебном помещении, где его ожидал Хоуп. Часы пробили девять.

– Вы ужинали в Пирамиде? – спросил баронет, заметив, что на Арчибальде вечерний костюм.

– Конечно, – кивнул тот. – Я не наряжаюсь так, чтобы перекусить дома. Профессор позвал меня обсудить последние события.

– Как он настроен? – улыбнулся Рендом, открывая коробку превосходных сигар.

– По-прежнему злится на вдову Джашер и бранит ее за обман. Днем он посетил ее; похоже, они ссорились и разговаривали на повышенных тонах.

– Браддок в своем репертуаре, – заметил офицер, протягивая гостю коробку: – Курите, Арчибальд. Выпейте виски с содовой. Располагайтесь удобнее, не стесняйтесь, нас никто здесь не побеспокоит. Так что же собирается предпринять наш великий ученый?

– Спасибо, – ответил Арчи, наливая виски и усаживаясь возле камина. – Начал он с того, что послал Какаду в «Приют моряка» шпионить за Харви.

– Глупость, по-моему. Капитан уже завтра отправляется в Алжир на «Светлячке». Что профессор надеется выведать?

– Я ему так и сказал и еще упомянул о том, что сеньор де Гавангос упросил Харви за пятьдесят фунтов письменно изложить историю тридцатилетней давности о похищении перуанской мумии. Завтра ночью на причале Гартли, когда «Светлячок» пойдет вниз по реке, дон Педро получит от моряка подписанный документ.

– И как Браддок на это отреагировал?

– Закричал: «Пусть чертов янки пишет все что угодно, но мумию Инки Касаса я де Гавангосу не отдам. А если найдутся изумруды, то они мои! Я публично заявлю о своем праве на них!»

Рендом отпер ящик стола:

– Боюсь, один изумруд профессор уже потерял.

– Почему? – не понял Арчи. – Боже мой! – воскликнул он, увидев на ладони баронета крупный драгоценный камень, который блестел и искрился даже в слабом свете камина. – Господи, – обмер он, приподнимаясь со стула: – Откуда он у вас?

– Я для того и позвал вас, чтобы сообщить потрясающее известие. – Сэр Фрэнк поднес изумруд поближе к Хоупу. – Часовой обнаружил это сокровище в караулке.

Арчибальд, как завороженный, воззрился на сияющий камень и долго не мог отвести глаз.

– Что вы говорите? – невнятно пробормотал он. – Как изумруд очутился в форте, да еще в сторожевой будке? Вы что-то путаете…

– Нет, я не сошел с ума. Все обстоит именно так: часовой нашел бумажный сверток с изумрудом на полу в караулке, и я послал за вами: может, мы вместе поймем, каким ветром его туда принесло.

– Наверное, Харви? – предположил Арчибальд, все еще любуясь камнем.

– Жадный янки не выпустил бы из своих загребущих лап даже мелкую монету, – возразил Рендом. – Тем более ему нет резона преподносить мне свадебный подарок.

– Свадебный подарок? – изумился Хоуп. – При чем тут это? Вот что, дорогой Фрэнк, раз уж вы пригласили меня к себе, изложите, пожалуйста, все по порядку. Я, право, запутался и ничего не соображаю.

– Если я расскажу эту историю, вы запутаетесь еще больше, – ответил баронет, протягивая художнику шероховатый лист, в который был завернут драгоценный камень, и странную записку на клочке бумаги.

Арчи спокойно выслушал друга, не прерывая и не задавая никаких вопросов, но на лице юноши отражалось все большее недоумение.

– Вот так, – заключил офицер. – Каково ваше мнение?

– У меня от всех этих хитросплетений голова идет кругом. Я же обычный человек, а не супердетектив, который с легкостью распутывает любой клубок загадочных происшествий. В книгах сыщики ловят преступников в два счета, но в реальности это не так. Но что вы сделаете с камнем?

– Отдам дону Педро.

– А, понятно, ведь изумруд вам подарили. И что потом?

– Потом… – Рендом помолчал, щурясь на языки пламени. – Потом не знаю. Мне нужен ваш совет.

– Я бы рад помочь, но как?

– Надо разобраться, кто прислал изумруд. Как вы считаете? – спросил он, глядя прямо в глаза художнику.

Хоуп опять уставился на драгоценность и неожиданно произнес:

– Давайте спросим госпожу Джашер.

– Нет, – запротестовал сэр Фрэнк. – Я уже думал о ней, но это не она. Будь она виновна, – а как иначе у нее очутился бы изумруд? – Селина ни за что не отдала бы его ни мне, ни кому-то другому. Я верю ее оправданиям. Эта женщина опустилась до вымогательства и шантажа от отчаяния и невозможности устроить свою личную жизнь.

– Как это понимать?

– Ее анонимное письмо – блеф, и она не причастна к убийству. Кстати, Браддок добился от нее хоть каких-то объяснений?

– Похоже, нет. Он сообщил лишь, что они поругались. Я думаю, профессор вломился к ней в дом и начал оскорблять ее, а она поставила его на место. Они оба – горячие натуры, им трудно достичь взаимопонимания. Послушайте, Фрэнк! – воскликнул Арчи. – Вы бы лучше убрали этот «подарок» куда-нибудь подальше, а то я за себя не ручаюсь. Камень дьявольски красив, и даже я, человек выдержанный, не в силах оторваться от этих невероятных переливов. Один вид такого шедевра соблазнит и толкнет на преступление кого угодно.

– Ладно, – засмеялся Рендом, запирая изумруд в письменном столе.

– Держать такую диковину в ящике с хлипким замком – не лучшая идея, – заметил Хоуп.

– Тут безопасно, – возразил сэр Фрэнк, убирая ключ во внутренний карман. – Никто не сунется в мой стол и не станет искать в этой убогой каморке реликвию, достойную королевской сокровищницы. Однако все происшедшее обескуражило меня.

– Поскольку нам больше ничего не приходит на ум, может, все-таки навестим миссис Джашер? Вы ведь хотели с ней повидаться?

– Да, – кивнул Фрэнк. – Правда, я собирался к ней один, но раз вы здесь, давайте пойдем вместе.

– Охотно составлю вам компанию. А как вы намерены поступить?

– Поддержать эту женщину, – уверенно объявил Рендом.

– Напрасное великодушие. Она его не заслуживает, – сказал Хоуп, закуривая сигару.

– Трудно с ходу определить, кто чего заслуживает, – философски произнес баронет. – Интересно, что думает о письме Селины мисс Кендал? Наверняка Браддок все рассказал ей. У него слишком длинный язык, чтобы держать его за зубами.

– Вы правы, он выложил Люси все подробности за ужином в моем присутствии и обрушил на вдову поток всяких гадостей. Однако моя невеста на вашей стороне, Фрэнк. Она знакома с Селиной Джашер несколько лет и считает ее хорошей женщиной, несмотря на ее попытку шантажировать вас.

– Мисс Кендал по-прежнему желает, чтобы ее отец женился на миссис Джашер?

– Ее отчим, – поправил Арчи. – Нет, это уже невозможно. Но Люси утверждает, что вдове надо помочь выкарабкаться из тяжелой ситуации и дать шанс начать новую жизнь. Мне стоило больших усилий отговорить Люси от визита к этой ведьме.

– А почему вы против их общения?

– Может, это и по-ханжески, – покраснел художник, – но после всего случившегося я не хотел бы, чтобы моя невеста водила дружбу с аферисткой. По-вашему, я не прав?

– Наверное, по-своему правы. Но я не считаю миссис Джашер преступницей.

– Дело не в этом. Мы знаем Селину лишь с ее слов, а она, конечно, постаралась выставить себя в выгодном свете. Лучше всего расспросить ее обо всем и отпустить на все четыре стороны, вручив небольшую сумму денег, – пусть уезжает из Гартли и строит жизнь с нуля.

– Я непременно помогу ей, – заявил Рендом, глядя на огонь. – Пока не знаю, как именно, но я убежден: эта несчастная – скорее жертва, чем злодейка.

– Вы – солдат с совестью, что само по себе редкость.

– А почему солдату быть бессовестным? – засмеялся баронет. – Вы судите по дамским романам, что все офицеры – хвастуны и бездельники.

– Нет, Фрэнк, однако уверяю: большинство ваших сослуживцев прошли бы мимо и не протянули руку особе с сомнительной репутацией.

– Всякий настоящий мужчина, военный или гражданский, не должен отворачиваться от женщины, попавшей в беду. Вы ведь тоже так не поступите?

– Нет. Я всецело разделяю ваше мнение, – заверил художник. – Так мы идем к миссис Джашер?

– Едва ли она сообщит нам что-то новое, – вздохнул Рендом.

– Не расстраивайтесь, – ободрил друга Арчи, застегивая пальто. – Ее письмо – не совсем блеф. Она что-то скрывает. По-моему, Болтон взял у своей матери одежду для Селины, и именно она в тот вечер стояла под окном трактира – пришла проверить, как продвигается их с Сиднеем план.

– Значит, я напрасно ее защищаю? – огорчился баронет.

– Нет. Чем больше она нагрешила, тем сильнее нуждается в нашем покровительстве. Одевайтесь и пойдемте. Скоро все узнаем. Надеюсь, пистолеты нам не понадобятся?

Сэр Фрэнк усмехнулся, плотнее запахивая шинель:

– Миссис Джашер не опасна. Побеседуем и решим, как ей помочь. А потом пускай едет куда угодно, мы же вернемся к нашим овечкам, как выражаются французы.

– Донна Инес и Люси сильно разозлились бы, услышав, как вы их назвали, – проворчал Арчи, и друзья вышли на улицу.

С неба лило как из ведра. Они пересекли тускло освещенный двор форта и шагнули в ночь, черную, как тьма египетская. По местному обычаю один из них должен был идти впереди с фонарем, освещая путь, чтобы не провалиться в жидкую грязь. Однако Арчибальд, хорошо знавший местность, вел друга почти на ощупь. От железных ворот форта начиналась широкая мощеная дорога, с нее джентльмены свернули на узенькую тропку к болотам, возле которых стоял дом вдовы Джашер, и осторожно двинулись под нескончаемым дождем. С устья реки наползал туман – такой густой, что путники едва различили свет в окнах. Поскольку Хоуп отлично ориентировался, вскоре друзья приблизились к калитке и в ужасе замерли: по всей округе разнесся пронзительный женский визг.

– Что там, черт возьми, еще стряслось? – насторожился Арчи.

– Скорее, скорее, – заторопился, продираясь сквозь хлопья тумана, Рендом и едва ступил на лестницу, как дверь распахнулась, и оттуда с диким воплем выбежала женщина, но кто-то в доме продолжал кричать. – Что происходит? – воскликнул офицер, поймав за руку ту, что выскочила на крыльцо; это оказалась Джейн, служанка госпожи Джашер.

– Мою хозяйку убивают!

Не медля ни секунды, Арчи ворвался в прихожую, где царила кромешная тьма. Вопли превратились в приглушенные стоны. Хоуп ощупью пробрался в гостиную и, чиркнув спичкой, поднял ее над головой. Он увидел Селину, лежавшую на полу, и чью-то фигуру, которая метнулась к окну, разбила стекло и спрыгнула с подоконника на улицу. В тот же миг спичка погасла и все погрузилось во мрак.