Отныне госпожа Джашер считала Фрэнка Рендома не простодушным балбесом, а хитроумным и опасным человеком, который без труда заманил ее в ловушку и заставил подчиняться. Она поразилась бы еще больше, узнав, что баронет удерживал ее от бегства из Гартли одной только силой внушения: он даже не думал выставлять перед ее жилищем стражу, да и не имел таких полномочий. Но убедив авантюристку, будто за ней следят, офицер покинул ее в полной уверенности, что она не рискнет удрать. Ей будет казаться, что за ее дверью день и ночь наблюдают зоркие глаза, и, попытайся она выскользнуть, ее немедленно схватит полиция Пирсайда или арестует деревенский констебль. Словно восточный заклинатель, баронет опутал дом миссис Джашер своими чарами. Как бы ей ни хотелось уехать, вдова сидела в своей розовой гостиной и дрожала от страха перед несуществующими шпионами.

На следующий день Рендом отправился в Пирамиду и поведал жениху госпожи Джашер обо всем случившемся, предъявил анонимное письмо и объяснил, как вынудил шантажистку сознаться в авторстве. На голове у профессора было мало волос, но и те встали дыбом. Он принялся метаться по «музею» из угла в угол, чем изрядно напугал Какаду. Немного успокоившись, мистер Джулиан присел, чтобы обсудить ситуацию с сэром Фрэнком. В первую очередь он потребовал, чтобы госпожу Джашер передали в руки полиции, однако баронет твердо дал понять, что на подобные крайности не пойдет.

– Не спорю, она совершила низкий поступок, – сказал Рендом, – однако эта женщина не такая плохая, как вы в данную минуту о ней думаете, мистер Браддок.

– Думаю! Думаю! Думаю! – взорвался египтолог, снова вскочил и запрыгал по комнате, как маленький пудель. – Что тут думать? Мерзкая, подлая, лживая особа. Обманывать меня насчет своего богатства!

– Но, профессор, разве вы собирались жениться на ней не по любви?

– Ничего подобного, сэр, мне даже странно это слышать. Любовь и прочие розовые сопли – удел беззаботных шалопаев вроде вас с Хоупом.

– Как же заключать брак без любви?

– Пфф! Пфф! Не спорьте со мной, молодой человек. Любовь, все эти охи-вздохи – не более чем иллюзия. Я не питал страстных чувств к своей первой жене – матери Люси, и все же мы были очень счастливы. Стань госпожа Джашер моей второй супругой, все сложилось бы превосходно, если, конечно, она дала бы мне денег на экспедицию в Африку. Но вот теперь-то что мне делать, господин Рендом? Даже тысяча фунтов за проданную мумию отойдет Хоупу, и все из-за глупостей моей падчерицы. Выходит, я останусь ни с чем, абсолютно ни с чем, а между тем гробница среди холмов Эфиопии только и ждет, чтобы я ее вскрыл! Какой шанс упущен! Какой шанс! Однако мне все-таки надо увидеться с этой аферисткой. Она наверняка что-то утаивает насчет убийства.

– Она заверила меня, что в полном неведении.

– Глупости! – затопал ногами ученый. – Она не сочинила бы такое наглое письмо, если бы ничего не знала!

– Это блеф. Я ведь вам объяснил.

– Блеф, вот еще! – фыркнул Браддок, добавив пару крепких слов. – Она бы не осмелилась блефовать, если бы и впрямь что-то не пронюхала. Я сегодня же приду к этой негодяйке и вытяну из нее всю правду! Мне крайне надо поймать убийцу. Под угрозой петли он отдаст мне изумруды. А когда я продам их, у меня наконец-то появятся деньги на экспедицию.

– Вы забываете, профессор, что изумруды, если даже они найдутся, – собственность дона Педро.

– Ничего подобного, – прошипел ученый, багровея от ярости. – Я их ему не верну. Я приобрел мумию и все, что к ней прилагалось, в том числе эти драгоценности. Они мои!

– Нет, позвольте, – прервал его баронет. – Я выкупил у вас мумию. А раз так, то отныне изумруды принадлежат господину де Гавангосу. Я передам их ему.

– Для начала отыщите их, – отрезал Браддок. – А что касается мумии, то вы ее не получите. Я передумал ее продавать.

– Если вы так поступите, дон Педро подаст на вас в суд, а капитан Харви выступит свидетелем, чтобы доказать, что тридцать лет назад мумию украли у де Гавангосов.

– У вашего дона нет ни гроша, и он не сумеет оплатить услуги адвоката, – торжествующе возразил Браддок.

– Зато я их оплачу, – сухо проговорил молодой офицер. – Я собираюсь жениться на донне Инес и, несомненно, помогу своему будущему тестю. Эта реликвия из прошлого погибшей цивилизации дорога ему. Он мечтает вернуть ее в Перу, и я приложу все усилия, чтобы поддержать его.

– Как же мне тогда быть?

– Есть достойный выход из ситуации, – не спеша произнес баронет, нарочно затягивая паузу и пристально следя за реакцией профессора, которого это невероятно злило. – На вашем месте я женился бы на госпоже Джашер и спокойно жил в Пирамиде на свою ренту.

Лицо египтолога приобрело фиолетовый оттенок.

– Чудовищно! Вы издеваетесь надо мной?! Что за ерунда?! – взревел он. – Мне жениться на авантюристке? На этой… этой… – не нашел подходящего слова профессор и стоял, молча открывая и закрывая рот, как вытащенная из воды рыба.

В глубине души Рендом, конечно, не верил, что этот брак состоится, но он не считал Селину столь ужасной, как его собеседник. Браддок же буквально исходил ядом, и баронету доставляло удовольствие поддразнивать его именем госпожи Джашер, словно быка красной тряпкой.

– Послушайте, профессор, миссис Джашер – вполне приличная дама, – вступился сэр Фрэнк за вдову.

– Что?! После того номера, который она выкинула? Она вас шантажировала! Вымогала у вас деньги! Это поступок порядочной женщины?

– Да, она совершила ошибку, но ведь ей не удалось меня обмануть. Она так и не получила то, чего желала, и, в конце концов, она пошла на это преступление из-за вас.

– Из-за меня? Да как вы смеете?!

– Она хотела выдать эти пять тысяч за свое приданое.

– Да, и при этом наврала мне с три короба о своем покойном брате – коммерсанте из Пекина, которого и в природе не существовало.

– Я нисколько ее не защищаю, – упорно гнул свою линию мистер Рендом. – То, что она сделала, нехорошо. Однако еще раз подчеркиваю: миссис Джашер не порочная женщина. У нее, очевидно, были трудности в семье, она неудачно вышла замуж, но, овдовев, всегда старалась жить по законам нравственности. Она приехала в Гартли, чтобы выбраться из нищеты и устроить свою судьбу. Если бы она вышла за вас замуж, то стала бы идеальной супругой.

Вероятно, ярость профессора перегорела, потому что он вдруг сменил тон на более спокойный.

– Все это чепуха, – брезгливо поморщился он. – Будь моя воля, эту вашу протеже обмазали бы смолой, обваляли в перьях и протащили по улицам, чтобы неповадно было обманывать добрых граждан. Тем не менее я сегодня же отправлюсь к ней и попробую выяснить, кто убил Болтона.

– Если вам это удастся, дон Педро очень обрадуется. Он страстно желает отыскать изумруды.

– Я тоже, и если я найду их, то, будьте уверены, оставлю у себя, – отрезал Браддок. – У вас ко мне все? Давайте я провожу вас. Мне давно пора вернуться к работе.

Убедившись, что ему не справиться с взбалмошным стариком, сэр Фрэнк откланялся и пошел в гостиницу для военных встретиться с доном Педро и его дочерью. Однако донна Инес в то же самое время отправилась к Люси в Пирамиду, и по пути они с женихом разминулись. Наверное, оно и к лучшему, ведь теперь баронет мог откровенно поговорить с будущим тестем. Он рассказал ему историю госпожи Джашер, и, к его удивлению, перуанец, так же как и Браддок, заявил, что хитрая вдова владеет ключом к разгадке тайны.

– Она не стала бы шантажировать вас, не зная истины, – подвел итог дон Педро.

– Так вы тоже считаете, что ее надо арестовать?

– Нет. Мы справимся самостоятельно. Сейчас миссис Джашер не опасна, поскольку не покидает свой дом, боясь слежки. Пусть Браддок потолкует с ней, а мы посмотрим, что из этого выйдет, затем вернемся к данному вопросу и, даст бог, примем правильное решение.

– Интересно, – задумался сэр Фрэнк, – неужели госпожа Джашер и есть та самая женщина, с которой беседовал через окно Сидней Болтон?

– Не исключено, хотя это не объясняет, зачем помощник профессора взял у своей матери ее платье и платок.

– Их могла надеть миссис Джашер.

– Значит, погибший и вдова вступили в сговор и узнали о манускрипте еще до отъезда Болтона на Мальту. Однако мы исходили из того, что подручный Браддока впервые увидел документ, когда заплатил за мумию и получил ее на руки. Очевидно, мой отец, передав мне пергамент, про бумажную копию начисто забыл и оставил ее в саркофаге.

– Капитан Харви якобы тоже не помнит, куда ее подевал. Лжет?

– Вряд ли, – возразил де Гавангос. – Если бы Харви, или Ваза, или как еще ему угодно именоваться, заинтересовался текстом и нашел переводчика, то моментально распотрошил бы мумию и похитил изумруды. Нет, сэр Фрэнк, наша теория верна, во всяком случае, частично. Парень планировал удрать с сокровищами, а профессору отправить только мумию. Он договорился с хозяином «Приюта моряка», что тот на другой день своими силами, не дожидаясь Болтона, доставит в Пирамиду ящик с саркофагом. Вполне логично, ибо к тому времени ассистент профессора рассчитывал быть уже очень далеко от Гартли. Вместе с драгоценностями, само собой.

– Так, по-вашему, это не Харви спрятал копию манускрипта среди моих книг?

– Он яростно отрицает данный факт, – ответил перуанец. – Вчера я посетил его в «Приюте моряка», в Пирсайде. Помните, он кричал, что потерял место на «Ныряльщике»? Не успел он разместиться в трактире, как получил письмо с приглашением на должность шкипера парохода «Светлячок» водоизмещением в несколько тысяч тонн. Вроде бы, он уходит завтра в море.

– Как уходит? Он ведь замешан в убийстве!

– Это не доказано, и Харви не задержится в Пирсайде, иначе он потеряет пост на корабле. Завтра он отчаливает, но пообещал мне за пятьдесят фунтов письменно изложить историю похищения мумии, чтобы я забрал у Браддока реликвию без лишних затрат.

– Сомневаюсь, что профессор легко отступится от нее, – покачал головой Рендом.

– Свидетельства моряка не оставят ему выбора. До отплытия Харви, конечно, не успеет их записать, но мы условились, что он передаст мне бумаги с показаниями на причале близ форта, когда судно проследует мимо. Я буду ждать его там завтра вечером, приготовив пятьдесят фунтов золотом.

– А если Харви обманет?

– Не получит денег, – развел руками дон Педро. – Этот тип – мошенник и заслуживает скорее тюрьмы, чем награды. Но, поскольку мумию он украл больше тридцати лет назад, никто, кроме него, не способен доказать, что изначально она принадлежала мне.

– Зачем столько сложностей? Ведь я предложил выкупить мумию у Браддока.

– Нет, – отрезал сеньор де Гавангос. – Я вправе получить назад свою собственность и не утруждать вас.

Рендом просидел в гостинице до сумерек, ожидая донну Инес и боясь вновь разминуться с ней, однако невеста все не возвращалась. Зато, как стемнело, в номер дона Педро заглянул Арчибальд Хоуп, чтобы поделиться новостями. Он успел пообщаться с профессором, и тот обрушил на него поток возмущений и ругательств в адрес миссис Джашер.

– Прямо-таки не верится, – посочувствовал Арчи. – Несчастная женщина!

– Да уж, – кивнул сэр Фрэнк. – Вы, Арчибальд, куда милосерднее, чем ваш будущий тесть. Как только Браддок ни обзывал беззащитную вдову: и аферисткой, и негодяйкой, и это еще мягко сказано.

– Надо же! – скривился Арчи. – Можно подумать, сам профессор настолько безупречен, чтобы позволить себе швырять в кого-то камни. Госпожа Джашер, конечно, совершила дурной поступок, но, прежде чем осуждать ее, я, например, выслушал бы ее полную исповедь. У вдовы есть и хорошие качества, иначе Люси давно порвала бы с ней. Женщина женщину всегда поймет. Бедная Селина просто отчаянно стремилась выйти замуж.

– Я всеми силами убеждал в этом профессора, но, увы, без толку.

– Если честно, друзья, меня сейчас занимает не миссис Джашер, а вдова Энн. Я говорил с ней.

– Ого! – вскочил дон Педро. – Так вы разыскали старуху? Что она сообщила об одежде?

– Ровно то же, что и раньше: якобы Сидней взял у нее юбку, корсаж и платок для моей модели. Клянусь, я никогда не просил у Болтона ничего подобного. Это означает, что либо он хотел замаскироваться сам, либо с той же целью передал эти тряпки госпоже Джашер.

– Что у них общего с этой дамой? – озадачился баронет.

– Вы удивитесь, – потер лоб Хоуп, – но миссис Болтон всерьез заверила меня, будто, невзирая на разницу в возрасте, ее сын влюбился во вдову и по возвращении с Мальты собирался жениться на ней.

– Как так? Она ведь обручилась с Браддоком? – опешил сэр Фрэнк.

– Верно, но это произошло уже после смерти Болтона.

– Если все обстоит, как вы излагаете, то теория капитана Харви верна! – неожиданно воскликнул де Гавангос.

– Не понимаю, – смутился баронет.

– Миссис Джашер, как вы сказали, сэр Рендом, нуждается в деньгах и не связала бы себя узами брака с бедняком. Болтон же едва сводил концы с концами, но, украв и продав изумруды, конечно, разбогател бы. Он разработал целую операцию с целью похитить драгоценности и жениться на этой женщине, вот вдова и оказалась вовлечена в преступление.

– Пожалуй, – кивнул Фрэнк, – но ведь Болтон не догадывался о существовании изумрудов, пока не купил мумию на Мальте. Зачем ему было еще до отъезда добывать маскировку для госпожи Джашер? Неужели они заранее условились о встрече в «Приюте моряка»?

– Все это легко выяснить, – нетерпеливо прервал друга Хоуп. – Давайте сегодня вечером пойдем к миссис Джашер, и пусть выкладывает всю правду. Если она подтвердит свою тайную помолвку с Сиднеем Болтоном, тогда не останется сомнений, что парень брал у матери одежду именно для Селины и в тот роковой вечер беседовал с ней через окно гостиницы.

– Заодно вдова, быть может, признается и в том, что спрятала копию манускрипта у меня в гостиной, – добавил сэр Фрэнк после недолгой паузы. – Если Харви тут не у дел, весьма вероятно, что документ, взятый у Болтона, мне подбросила эта авантюристка.

– Я не разделяю ваше мнение, Фрэнк, – энергично возразил Арчи. – Появись миссис Джашер в форте, ее сразу узнали бы. Во-первых, не забывайте, что ее путь лежал мимо будки часового. Во-вторых, мы пока не уверены, что она – та самая женщина в одежде миссис Болтон. Не будем плодить домыслы, пока не получим информацию.

– Ладно, – взглянул на часы Рендом. – Извините, дон Педро, мне пора на службу. Передайте, пожалуйста, донне Инес, что попозже я непременно зайду к вам и мы все обсудим без спешки. Хоуп, вы сейчас куда?

– Мне нужно еще кое о чем расспросить сеньора де Гавангоса. Я задержусь.

Сэр Фрэнк кивнул и с неохотой покинул гостиницу, так как мечтал повидаться с невестой и все еще надеялся, что она вот-вот вернется. Однако служба есть служба.

Вечер выдался темным, но дождя не было, и Рендом быстро зашагал через деревню к форту. Краем глаза он отметил огни в домике госпожи Джашер и втайне возликовал, что его цель достигнута: наглая аферистка сейчас сидит и дрожит от страха перед мифическими солдатами, якобы стерегущими ее калитку. «Вот и хорошо, – подумал офицер, – пусть и дальше верит, что с ее жилища не спускают глаз. Она заслужила такое наказание».

У ворот форта Рендому откозырял часовой. Баронет хотел пройти мимо, но тот задержал его и протянул бумажный сверток, доложив:

– Это нашли в караулке, сэр.

Молодой человек осторожно взял сверток, с удивлением спросив:

– Кто положил его туда? И почему ты отдаешь его именно мне?

– Там указано ваше имя, сэр, но кто принес сюда эту штуку, я не видел – я как раз отлучался, обходя территорию. Ничего подозрительного я не заметил и не слышал ни шагов, ни голосов, а когда вернулся в караулку, то на что-то наступил. Я посветил фонарем и обнаружил этот пакет.

Хмыкнув, сэр Фрэнк сунул сверток в карман и строго приказал часовому впредь быть начеку. Рендом понятия не имел, кто подкинул пакет, и ему не терпелось выяснить, что внутри. Придя в служебное помещение, он разрезал бечевку. Из свертка выкатился великолепный изумруд цвета морской волны, сиявший в свете ламп, словно маленькое солнце. Вместе с камнем оказался клочок бумаги, на котором было написано: «Свадебный подарок для сэра Фрэнка Рендома».