Люси и госпожа Джашер беседовали с глазу на глаз в розовой гостиной. Мисс Кендал, как и обещала, зашла к вдове, чтобы уладить конфликт между ней и своим вспыльчивым отчимом. Но это оказалось не так уж просто, поскольку Селина до глубины души возмущалась беспочвенными подозрениями несостоявшегося жениха.

– Как будто я что-то об этом знала! – снова и снова сердито повторяла обиженная дама. – Он меня чуть ли не убийцей назвал…

Однако Люси не позволила своей старшей подруге распаляться.

– Ну-ну, будет вам, – произнесла она тоном, каким обычно обращаются к непослушному ребенку. – У отца непростой характер.

– Кажется, я лишь теперь начинаю это понимать, – с горечью промолвила вдова. – Он так легко обвинил меня неизвестно в чем! Нет, нам лучше расстаться с ним.

– Но иначе вы никогда не станете леди Браддок.

– Этот титул под вопросом, даже если я выйду за профессора. Его брат, я слышала, здоров, и все его родственники – долгожители. А мне все это время придется ждать и терпеть отвратительный характер вашего отчима.

– Он повел себя грубо вследствие сильного нервного потрясения. Простите его. Подумайте о том, какой вы устроите салон, и о положении, которое вы займете в лондонском обществе.

– Пожалуй, вы правы, – немного смягчилась госпожа Джашер. – В конце концов, идеальных людей не существует, особенно если речь о мужчинах. Даже самые любезные из них на поверку оказываются дураками. Нет роз без шипов. Но скажите, дорогая, – пристально посмотрела на девушку вдова, – почему вы так хлопочете? Отчего так стремитесь, чтобы я стала женой вашего отчима?

– Прежде чем я выйду замуж за Арчибальда Хоупа и покину Пирамиду, я должна быть уверена, что отец хорошо устроен, – покраснев, ответила Люси. – Профессор – настоящее дитя во всем, что касается домашних забот, и нуждается в постоянной опеке. Мы с Арчи поженимся совсем скоро, и меня обрадовало бы, чтоб ко времени нашей свадьбы вы с отцом уже обвенчались и жили в Гартли…

– Нет, моя милая, – закапризничала миссис Джашер. – Если я выйду за вашего отчима, нам сразу предстоит экспедиция на поиски царской могилы.

– Я знаю, он рассчитывает, что вы поможете ему с деньгами, поделитесь наследством своего брата. Но, надеюсь, сами вы не отправитесь вверх по Нилу?

– Нет, увольте, – засмеялась вдова. – Я останусь в Каире, а профессор последует в Эфиопию. Каир – удивительный город, где можно прекрасно провести время.

– Так вы прощаете моего отца за его необдуманное поведение?

– Я вынуждена простить, – вздохнула Селина, – потому что устала влачить жизнь одинокой беззащитной вдовы, лишенной прочного положения в обществе. Даже с тем немногим, что я получила от брата, мне трудно вот так просто войти в свет. Но миссис Браддок или тем более леди Браддок никто не посмеет задеть даже словом. Да, дорогая, если ваш отчим придет сюда и принесет свои извинения, я забуду прежние обиды. Мы, женщины, – слабые существа, – закончила вдова таким добродетельным тоном, словно действовала бескорыстно, из чистого человеколюбия.

Уладив самые важные вещи, женщины еще немного посудачили о бракосочетании мистера Рендома и донны Инес. Обе сошлись во мнении, что девушка из Перу очень красива, но глупа и не способна связать двух слов.

Их беседу прервал разгоряченный после прогулки по морозному воздуху мистер Браддок, словно вихрь, ворвавшийся в розовую гостиную. Наделенный неистощимым запасом самонадеянности, присущей многим ученым, он, казалось, ничуть не беспокоился насчет холодности, с которой его встретила вдова. Толстячок потер раскрасневшиеся щечки, потом пухлые ручки и бодро объявил:

– А вот и я, Селина! Как поживаете? Все хорошо?

– Как же мне себя чувствовать после того, что вы мне наговорили? – притворно опустила глаза миссис Джашер, предвкушая приступ великодушия со стороны профессора.

– О, простите, Селина! Вы ведь не обижаетесь на меня из-за такого пустячного недоразумения?

– Я не разрешала вам называть меня Селиной… С чего вдруг вы позволяете себе такие вольности?

– Действительно. Но поскольку мы скоро поженимся, вам пора привыкать, что я буду обращаться к вам по имени, моя дорогая.

– Я не слишком уверена в том, что мы поженимся, – надула губки вдова.

– Как же так? – растерялся мистер Джулиан. – Без вашей помощи мне не удастся снарядить экспедицию на поиски могилы Хатшепсут.

– Вот оно что, – поморщилась Селина, в то время как Люси не издавала ни звука, позволяя хозяйке играть заранее подготовленную роль. – Вам нужны лишь мои деньги. Ни о какой любви и речи нет…

– Моя дорогая, как только у меня выпадет свободное время, мы непременно потолкуем о любви. Почему бы не полюбезничать по дороге в Каир, откуда начнется наше путешествие по Нилу в Эфиопию? И поверьте, Селина, я не перестаю восхищаться вами – простите за такую банальность. Вы прекрасная, я бы даже сказал, выдающаяся женщина, но боюсь, что в последний момент вы раздумаете связывать свою жизнь с вздорным стариком, профессором Браддоком.

– Нет! Не говорите так! – театрально воскликнула госпожа Джашер, явно тронутая лестью своего поклонника. – Уверена, вы будете прекрасным мужем, если научитесь обуздывать свой нрав.

– Нрав? Боже мой, Селина! У меня лучший нрав на свете! Но, если пожелаете, вы станете его госпожой. Ну же! – Он проникновенно заглянул женщине в глаза и взял ее за руку. – Мы ведь по-прежнему друзья? Предлагаю сейчас же назначить день свадьбы.

Миссис Джашер не высвободила руку и игриво проворковала:

– Значит, вы не считаете, что я имею какое-то отношение к этому ужасному убийству?

– Нет! Что вы?! Вчера вечером я сильно разволновался, вот и нагородил всякой чепухи. Простите меня и забудьте все, Селина. Вы невиновны, абсолютно невиновны, хотя эту проклятую мумию и нашли в вашем саду. Большинство улик указывают на Рендома – может, это он вам ее подкинул, ведь форт совсем рядом… Не важно. Баронет оправдался и, я не сомневаюсь, даст отпор этому мерзавцу Харви, когда тот набросится на него. Ох уж этот янки! Таких подонков свет не видывал! – выпалил Браддок, потирая лоб.

Дамы изумленно переглянулись. Они ничего не знали ни об исчезновении изумрудов, ни о том, что капитан «Ныряльщика» обвинил во всех преступлениях сэра Фрэнка. Но об этом профессор по своей обычной рассеянности совершенно забыл. Он плюхнулся на стул и, жестикулируя пухлыми руками, продолжил разглагольствовать:

– Мы с Хоупом спустились на пристань и все там осмотрели, но никаких признаков ни лодки, ни яхты не нашли. Хотя лодка могла причалить, а потом уплыть, не оставив следов. В общем, пока в этом деле нет ясности. Надо дождаться дона Педро и капитана Харви, а затем…

Люси, не выдержав, прервала отчима:

– О чем вы, отец? Почему вы возводите поклеп на сэра Фрэнка?

– Ну а что тут удивительного? – парировал профессор. – В конце концов, манускрипт обнаружен в его комнате, а изумруды исчезли. Я убедился в этом, вскрыв саркофаг в присутствии дона Педро и Хоупа.

Глаза миссис Джашер сделались круглыми, как монеты.

– Изумруды пропали? – прошептала она, бледнея и хватаясь за сердце.

– Да! Да! Да! – раздраженно закричал Браддок. – Разве не понятно? Я почти поверил в обвинения, которые янки выдвинул против сэра Фрэнка. Однако этот юнец реабилитировал себя, причем весьма и весьма убедительно.

– Объясните членораздельно, что стряслось? – попросила мисс Кендал, сбитая с толку хаотичной болтовней отчима. – Мы же в полном неведении!

– Так и я ничего конкретного не знаю, и Хоуп тоже, и Рендом, – захихикал Браддок. – Никто не способен связать концы с концами. Ах, до меня дошло: вас же не было с нами, когда это случилось.

– Что именно случилось?! – повысила голос Селина.

– Я и пытаюсь вам рассказать, а вы перебиваете, – вспылил ее жених и, переведя дух, изложил дамам все события с того часа, когда капитан Харви объявился в Пирамиде.

Женщины слушали едва ли не с раскрытыми ртами, а когда Браддок перешел к эпизоду, где капитан Харви обвиняет сэра Рендома в убийстве и краже, Люси возмущенно произнесла:

– Полный абсурд! Сэр Фрэнк – человек чести.

– Именно так, дорогая, – подхватила миссис Джашер. – Что же ответил мистер Рендом на подобную клевету?

– Сейчас узнаете, если хоть на минутку умолкнете! – сердито одернул собеседниц ученый. – Ох уж эти говорливые женщины! Прóсите, чтобы я вам все растолковал, а сами и слова вставить не даете. Так вот, должен отметить, Рендом весьма убедительно провел свою защиту, – подчеркнул профессор, передавая содержание своей беседы с сэром Фрэнком.

Когда он закончил, Люси поднялась и направилась в прихожую:

– Мне пора. Пойду разыщу Арчи.

– Зачем он тебе понадобился? – хитро прищурился Браддок.

– Так продолжаться не может, – объявила мисс Кендал, надевая пальто. – Вы, отец, уже обвинили в преступлении госпожу Джашер. Теперь очередь сэра Фрэнка…

– Но я наломал дров сгоряча… – начал оправдываться профессор.

– Не важно, оскорбление прозвучало, – упрямо возразила Люси. – С какой стати этот неотесанный моряк порочит доброе имя мистера Рендома? На кого дальше падет подозрение? Я попрошу Арчи, чтобы он взял дело в свои руки и вывел на чистую воду истинного виновника всех этих злодеяний. Пока он не найден, у нас не будет ни минуты покоя. Мы все перессоримся!

– Вы правы, дорогая, – вступилась Селина. – Я даже во сне мечтаю о том, чтобы эту тайну наконец-то раскрыли. Вы поможете нам, профессор? – обратилась она к Браддоку.

– Разумеется, – невозмутимо ответил тот. – Я собираюсь пустить по следу Какаду. Пусть еще раз осмотрит номер в «Приюте моряка» – я уверен, хитрый канак обязательно откопает что-нибудь, что мы пропустили.

– Что?! Вы подключите к расследованию этого дикаря? – вздрогнула вдова.

– Этот дикарь намного умнее среднестатистического белого человека, – вскинулся Браддок, – особенно когда нужно охотиться. Если кто-то и способен взять верный след, так это он. Я склонен скорее поставить на слугу-канака, чем на художника Арчибальда Хоупа.

– Не обижайте моего жениха, – потребовала Люси. – Арчи – проницательный, он найдет убийцу. Я постараюсь срочно обсудить с ним этот вопрос. А вы, отец, пойдете домой или останетесь у миссис Джашер?

– Я, пожалуй, немного задержусь тут, – спокойно ответил профессор. – Нам с будущей госпожой Браддок есть о чем побеседовать.

– Вы уже сказали мне все, что полагается, – окончательно размякла Селина, протягивая ученому руку, которую тот без лишних слов поцеловал, поражаясь самому себе: откуда такой приступ галантности?

Убедившись, что конфликт потушен, Люси с удовлетворением покинула жениха и невесту, чтобы те продолжили миловаться в домике вдовы, и поспешила в Гартли на съемную квартиру Арчибальда. Дома его не оказалось, а хозяйка не знала, где он и когда вернется. Раздосадованная тем, что ей не удалось повидаться с Арчи, мисс Кендал направилась в Пирамиду и по пути встретила вдову Энн, еще более мрачную, чем обычно. По-прежнему в трауре, старуха буквально накинулась на девушку, дыша перегаром и бормоча себе под нос что-то невнятное. Внешне она не выглядела слишком пьяной, но без умолку причитала и рыдала. Из ее бессвязной болтовни Люси с трудом поняла, что вдова желает получить назад вещи, которые Хоуп брал у нее для творчества: платок, корсаж и юбку. Энн твердила, что они очень ценные, и требовала либо возвратить их, либо возместить стоимость – никак не меньше пяти фунтов.

– Вам нужно обращаться не ко мне, а к Арчибальду, – посоветовала девушка, чтоб поскорее отвязаться от неприятной старухи. – Поговорите с ним и не сомневайтесь: если вы что-то одолжили ему, он непременно вернет.

– А если он заляпает их красками? – завопила Энн. – Он заявил моему Сиду, что наденет их на модель, которую будет рисовать. Ну и Сид, сыночек мой, упросил меня; я дала ему эти вещи, а он отнес их вашему джентльмену. Юбка-то новешенькая, я ее почти не надевала, и корсаж с иголочки, глаз не отвести, и платок моей матушки, царствие ей небесное. Хотя нет, касатка, матушкин-то платок в клетку, – задумалась вдова, – а тот был темный, в красный горошек…

– Спрашивайте у мистера Хоупа! – повысила голос Люси. – Я об этом ничего не знаю!

Она вырвала рукав пальто из цепких пальцев старухи и заспешила в Пирамиду, а миссис Болтон, шамкая, заковыляла к домику художника и принялась выть под окнами, что ни на шаг отсюда не уйдет, пока не увидит джентльмена и не получит назад свое добро.

Сначала мисс Кендал не придала значения происшедшему, но потом эта сцена прочно засела в ее голове. Почему Арчи взял у Энн Болтон, да еще при посредничестве Сиднея, какие-то тряпки? В том, что ему понадобился для натуры костюм простолюдинки, Люси не усматривала ничего плохого, но ведь он мог попросить такие вещи у своей квартирохозяйки, у служанки Пирамиды или напрямую у той же вдовы Энн. Зачем он обратился с подобной просьбой к ее сыну? Люси путалась в догадках, а затем припомнила, что последней, кто общался с убитым, была женщина в темном платье и темном платке. Именно ее заметила Элиза Флай, горничная из «Приюта моряка». Платье и платок служили маскировкой, чтобы те, кто увидел собеседников издалека, подумали, что это вдова Энн разговаривает со своим сыном. Ледяная рука сжала сердце девушки: слова миссис Болтон бросали тень подозрения на Арчибальда. Люси решила без обиняков расспросить его обо всем, как только он, как обычно, придет к ней на свидание в Пирамиду.

Перед ужином профессор Браддок пребывал в возвышенном настроении и против обыкновения даже похвалил Люси за то, как хорошо она ведет домашнее хозяйство. Он выразил надежду, что госпожа Джашер справится с этим не хуже. За кофе он доверительно сообщил падчерице, что простерся у ног Селины, моля о прощении, взял все свои грубые слова обратно и тем самым завоевал сердце женщины. Свадьбу назначили на май, то есть уже после того, как Люси станет миссис Хоуп. На осень молодожены запланировали экспедицию в Египет и Эфиопию продолжительностью в год или чуть больше.

– Ну вот, все уладилось, – сказал профессор, ставя чашку на блюдце. – Я женюсь на миссис Джашер, ты, моя дорогая, выйдешь замуж за своего Хоупа…

– …а сэр Фрэнк женится на донне Инес, – подхватила девушка.

– Это еще под вопросом, – нахмурился египтолог, – и полностью зависит от того, что ответит де Гавангос на обвинения, выдвинутые капитаном Харви.

– Но ведь Фрэнк невиновен!

– Весьма вероятно, однако данный факт ему придется доказывать. Я всецело на его стороне, поэтому и пригласил сюда дона Педро для консультации.

– Можно нам с Арчибальдом присоединиться к вам? – с волнением спросила Люси.

– Всенепременно, моя дорогая. Чем больше свидетелей, тем лучше. Надо сделать все от нас зависящее, чтобы раз и навсегда закрыть эту тему.

Едва Арчи ступил на порог, мисс Кендал шепнула ему, что отчим вызвал в «музей» дона Педро и им предстоит сложный разговор. Хоуп похвалил Люси за то, что она заручилась согласием профессора на их присутствие при этой встрече. Тайна смерти Болтона не давала художнику спокойно спать, и он мечтал докопаться до правды. Сам того не понимая, молодой человек страдал от приступа детективной горячки, и ему не терпелось раскрыть тайну. Поэтому он с воодушевлением поспешил вслед за невестой в «музей». Спросить жениха о юбке и платке вдовы Болтон Люси, к сожалению, забыла и вспомнила об этом слишком поздно.

Дон Педро де Гавангос выглядел еще более взволнованным, чем при первом посещении «музея» Браддока. Мужчины сидели в креслах, а Какаду тер тряпкой саркофаг зеленой мумии – той самой, от которой произошли все несчастья. Люси ожидала увидеть и донну Инес, но ее отец объяснил, что девушка осталась в гостинице писать письма в Лиму. Как только мисс Кендал и мистер Хоуп заняли свои места, дон Педро выразил недоумение и возмущение по поводу обвинений в адрес сэра Фрэнка.

– Надеюсь, мне позволительно говорить о столь неприятных вещах в присутствии дамы? – кивнул он в сторону Люси.

– Да, пожалуйста, – ответила девушка. – Я осведомлена о несправедливых нападках на мистера Рендома и рада, что вы готовы развеять все наши сомнения. Я не верю ни единому слову капитана «Ныряльщика» и убеждена, что сэр Фрэнк невиновен.

– Абсолютно с вами согласен! – воскликнул перуанец.

– Присоединяюсь к вашему мнению, – заявил профессор. – А вы, Хоуп?

– Я с самого начала считал обвинения против Фрэнка абсурдными, – натянуто улыбнулся Арчи. – Вы встречались с капитаном Харви, дон Педро? Он ведь поехал в Пирсайд искать вас.

– Нет, я его не видел, – спокойно отреагировал де Гавангос, – и жаль, поскольку мне хочется серьезно потолковать с этим парнем и выяснить, на основании чего он порочит моего дорогого друга сэра Фрэнка Рендома. Окажись этот моряк здесь, перед нами, я высказал бы ему все, что думаю о его нелепых измышлениях.

Не успел перуанец закрыть рот, как случилось нечто невероятное, будто его желание подслушал невидимый сказочный джинн. Словно по волшебству, в дверь громко постучали, и на пороге появился капитан Харви собственной персоной. Служанка, не успевшая доложить о его визите, охнув, убежала, боясь профессорского гнева за то, что кто-то без его разрешения вторгся в святая святых – «музей».

Заметив, что все присутствующие, оцепенев, уставились на него, капитан вразвалку прошел на середину комнаты, даже не потрудившись снять головной убор. В уголке его рта, как обычно, тлела дешевая сигара. Правда, увидев Люси, он приподнял шляпу и бросил в камин окурок, проделав все это с несвойственными грубому мужлану ужимками, чтобы позабавить публику.

– Извиняйте, что без приглашения, – сквозь зубы процедил американец, – но я цельный день гоняюсь за доном Педро то по Пирсайду, то по деревне. В полиции мне сообщили, что вы, сеньор Гавангос, отправились к профессору, вот я и заглянул сюда поболтать про наши делишки.

Перуанец хмуро посмотрел в лицо Джорджа Хирама, ярко освещенное лампами «музея», затем встал и поклонился ему.

– Рад вас видеть. С разрешения хозяина дома, – повернулся он к Браддоку, – я предложил бы вам присесть.

– Конечно, – засуетился профессор. – Какаду, дай стул!

– Позвольте мне, – произнес дон Педро, по-прежнему не отрывая взгляда от капитана, и поставил перед ним стул с такой галантностью, что Харви опешил от подобного внимания к своей скромной персоне. – Устраивайтесь удобнее, сеньор, и давайте поговорим.

– Ага, сойдет, – плюхнулся на сиденье Джордж Хирам и недоверчиво покосился на перуанца, протянувшего ему серебряный портсигар.

– Не желаете ли сигарету?

– Премного благодарен. Но ежели дама не против, я буду курить то, к чему привык.

– Я не возражаю, – сказала Люси, как и профессор, удивленная подчеркнутой вежливостью сеньора де Гавангоса.

Забирая портсигар, дон Педро как бы случайно уронил его. Видя, что иностранец не спешит поднимать свою вещь, Харви, разозлившись, что ему, гражданину Соединенных Штатов, приходится угождать какому-то цветному дикарю, небрежно поднял портсигар и протянул владельцу. Тот кивнул со странным блеском в глазах.

– Спасибо, Ваза, – едва слышно промолвил де Гавангос, и Харви, побледнев, вскочил со стула так, словно в зад ему ткнули копьем.