Но профессор не позволил моряку просто так взять и уйти. Прежде чем наглый американец добрался до холла, не менее бесцеремонный англичанин нагнал его.

– Постойте! – загородил он дорогу Харви. – Расскажите мне все, что вам известно, я вас очень прошу.

– Нет, – отрезал моряк. – С какой радости я буду делиться с вами такими сведениями? Не вы же платите деньги. Я пойду или к вашему дону, или к инспектору Дэйту в Пирсайд.

– Но сэр Фрэнк невиновен! Он не совершил бы такое злодеяние! – настаивал мистер Джулиан.

– Ему дадут время доказать это, – жестко ответил капитан. – Пустите меня.

– Погодите. Вы должны объяснить, на каком основании…

– Дьявол вас возьми! – выругался Джордж Хирам и присел на стул в холле. – Ладно, слушайте, а то не отцепитесь. Этот аристократ появился в Пирсайде в тот самый полдень, когда мое судно бросило якорь на рейде. Пока ваш подручный суетился на борту, Рендом зашел о чем-то с ним потрепаться.

– О чем же?

– А я, сто тысяч чертей, почем знаю? – фыркнул шкипер. – Я занимался разгрузкой. Но баронет прибыл с берега, вместе с Болтоном проследовал в его каюту, и они там болтали минут тридцать. Когда они вышли, у Рендома чуть волосы дыбом не стояли, и я слышал, чтó он говорил вашему парню.

– Что именно?

– «Ты еще пожалеешь об этом», «Твоя жизнь в опасности, пока эта штука при тебе». Ну и другие вещи в таком же духе.

– Речь шла о мумии?

– А о чем же? Вряд ли я ошибаюсь, – самодовольно ответил капитан.

– Почему вы не сообщили в полицию?

– Вы смеетесь, что ли? Кто бы мне заплатил за это? И потом, я не придавал этому особого значения, пока до меня не донеслось, что евонная светлость приперся…

– Вы хотите сказать, сэр Фрэнк? – уточнил профессор.

– Я с вами чего, не по-английски изъясняюсь? – огрызнулся моряк. – Ясно же выразился: их светлость притащился еще и в тот гадюжник, где удавили вашего идиотского помощника.

– Рендом посетил «Приют моряка»? Когда?

– Тем же вечером. После перебранки на «Ныряльщике» он, кипя от злости, вернулся к себе на яхту. Болтон уволок треклятую мумию на берег и снял номер в этом чертовом трактире. Потом второй помощник с «Ныряльщика» – а это, не забывайте, больше не мой корабль – шепнул мне, что видел, как баронет зашел в гостиницу пропустить рюмочку и о чем-то перемолвиться с Болтоном через окошко.

– У того же окна, возле которого с Сиднеем беседовала женщина? – оживился профессор.

– Ага, у того самого, только с ней он болтал гораздо позже. Врать не буду: ни я, ни мои дружки не заметили, чтобы их светлость крутился у трактира, когда стемнело. Ну и что с того? Рендом, заранее все спланировав, проник туда и сам или с подельниками задушил вашего Болтона и заколотил труп в ящик.

– Это все ваши улики?

– По мне, так этого более чем достаточно.

– Но не для того, чтобы выдать ордер на арест.

– У нас в Штатах половины этих улик хватило бы, чтобы поджарить мерзавца на электрическом стуле.

– Осмелюсь заметить, что мы не в Штатах, а в стране, где властвуют закон и правосудие, – с достоинством провозгласил ученый. – То, о чем вы сообщили, – косвенные данные, а прямых улик, как я понимаю, у вас нет.

Капитан помрачнел, играя желваками.

– Для начала, это доказывает, что сэр Фрэнк стремился заполучить мумию, иначе на кой черт ему приходить ко мне на корабль и браниться с вашим подручным? Напомнить вам слова баронета? В них звучала явная угроза. Затем нашего аристократа за каким-то дьяволом понесло в дешевый трактир, куда богатенькие джентльмены и носа не суют. Там он общался с парнем, которого на другой день нашли мертвым. Так что вина налицо. К слову сказать, а вы видали его яхту? На такой посудине плевое дело причалить к гостинице, вытащить мумию через окошко и смыться. Дальше, когда баронетик прикарманил изумруды, а компания сушеного мертвяка ему надоела, он на той же яхте подошел к садику вдовы Джашер и бросил там мумию, чтобы пустить легавых по ложному следу. Короче, все ясно, как божий день. Обыщите корыто Рендома – и найдете камешки.

– Невероятно, – пробормотал Браддок.

– Полная чушь, – добавил, спускаясь со второго этажа, Арчибальд Хоуп, бледный и как никогда серьезный. – Ваши аргументы – сущая нелепость, мистер Рендом невиновен.

– Вам-то откуда это ведомо? – недобро усмехнулся Харви.

– Оттуда, что сэр Фрэнк – благородный английский джентльмен и, кроме того, мой добрый друг.

– Ха! Вот интересно, спасет ли такая линия защиты вашего дружка от петли? – осклабился моряк.

Мистер Джулиан злобно посмотрел на Хоупа:

– Как вам не стыдно подслушивать приватную беседу?

– Вы так кричите, что ее содержание скоро узнает весь дом, – ледяным тоном парировал художник, – поэтому извиняться я не намерен.

– И давно вы тут шпионите? – поморщился ученый.

– Я не шпионю! Мы сидели с Люси в ее комнате, до нас донесся разговор на повышенных тонах, я вышел на лестницу и услышал доводы господина Харви.

– Люси тоже в курсе?

– Нет, она осталась у себя, но у меня от нее секретов нет. – С этими словами Арчибальд повернулся и стал подниматься по лестнице. – Рендом – наш общий друг, и моя невеста никогда не поверит, что он способен на убийство.

– Подождите! – бросился Браддок, чтобы задержать мистера Хоупа, уже взбегавшего вверх по ступенькам. – Люси не нужно пока тревожить. Мы обязаны отправиться в форт: вы, я и Харви. Вы ведь не испугаетесь бросить сэру Фрэнку обвинения прямо в лицо, капитан?

– Он не посмеет совершить такую гнусность! – воскликнул Арчи, кипя от гнева.

– О, не сомневайтесь, когда придет время, я ему все выскажу, – заверил моряк. – Но пока что рано. Вначале мне надо повидать дона и удостовериться, что его награда – вещь реальная.

– Тьфу! – с отвращением плюнул Хоуп. – Это кровавые деньги!

– Ну и что из того? Убийца должен болтаться в петле.

– Мой друг сэр Фрэнк Рендом – не убийца.

– Тогда пусть это докажет, – нагло ухмыльнулся янки. – До скорого свиданьица, джентльмены. Попытаю удачи в военной гостинице. И вот еще что, – остановился он у порога, – раз уж той посудины я лишился, мне понадобятся деньжата, пока я не найду новую работенку. Сотня фунтов мне сейчас очень не повредит. Такие вот дела… – хлопнул он дверью, буквально лишив Браддока и Хоупа дара речи, ведь ни ученый, ни художник и мысли не допускали, что молодой баронет замешан в столь ужасном проступке.

– Прежде всего, – начал Хоуп после долгой паузы, – Рендом даже не подозревал о наличии изумрудов.

– По-моему, это не так, – возразил Браддок. – Вы же своими ушами слышали от дона Педро, что тот рассказывал баронету о пергаменте.

– Так ведь и я узнал о манускрипте тогда же, – напомнил профессору юноша. – Однако янки не обвиняет меня. И мне, и Рендому стало известно об изумрудах через много дней после того, как Болтона убили, а мумию украли. Чтобы совершить эти преступления, Рендом должен был знать о существовании изумрудов еще до того, как вернуться в Англию.

– Почему же вы исключаете такой вариант развития событий? – спросил профессор, нервно покусывая губы. – Я не обвиняю сэра Фрэнка и не сомневаюсь в его честности – он добрый малый, хотя и отказался выделить мне денег на награду за поимку злодея. Однако он познакомился с доном Педро в Генуе, и очень вероятно, что перуанец еще там посвятил его в тайну изумрудов, захороненных вместе с мумией.

– Сомневаюсь, – помотал головой Арчи. – Рендом, как и все мы, удивился, когда дон Педро поведал нам историю мумии. Впрочем, все это нетрудно выяснить: Фрэнк сейчас в форте, давайте пошлем за ним.

– Я немедленно отправлю туда Какаду, – спохватился профессор и ушел в «музей», чтобы проинструктировать канака.

Арчи взял стул и сел в холле, обдумывая ситуацию. Возможно ли, чтобы английский джентльмен с безупречной репутацией и хорошим послужным списком оказался убийцей и грабителем? Кроме того, доводам Харви противоречил тот неизвестный ему факт, что баронет скоро станет зятем дона Педро. Хоупу было даже страшно представить, как отреагирует гордый и импульсивный перуанец на совершенно беспочвенные, на грани клеветы, обвинения в адрес своего будущего родственника. Размышления художника прервал профессор, вышедший из «музея» вместе со слугой. Какаду бросился выполнять поручение, а Браддок поманил юношу к себе.

– Не имейте привычки обсуждать дела в холле, – рассерженно произнес он. – Не хватало, чтобы Люси и прислуга узнали о новых неприятностях. Идите за мной!

Арчибальд вошел в «музей» и с нескрываемым отвращением взглянул на зеленую мумию, лежавшую на длинном столе. Хоупа поразили сухие костлявые руки, прежде сжимавшие изумруды, и бинты, разрезанные чем-то острым. Лицо древнего инка скрывала тусклая золотая маска, глаза которой тоже когда-то были драгоценными камнями, но теперь они отсутствовали. Египтолог, держа в правой руке большое увеличительное стекло, тщательно изучал мумию. Указывая на маску, Арчи спросил его:

– Странно, что ее не украли. Она ведь тоже достаточно дорогая.

– Маску трудно перепродать, если только не расплавить, – объяснил Браддок, – а изумруды, если верить дону Педро, имеют огромную ценность, и сбыть их гораздо легче. Рендому этого хватило.

– Не судите о нем так, будто его вина доказана, – вздрогнув, перебил ученого Хоуп.

– Но улики против него довольно веские.

– Все они косвенные…

– Косвенных улик хватило, чтобы повесить многих людей, в том числе невиновных. Вот так-то! – нахмурился профессор. – Однако, надеюсь, наш друг избежит казни. Мы его спокойно выслушаем, дабы не терзаться сомнениями. Я послал Какаду в форт. А если Рендома нет, то Какаду оставит ему записку.

– Может, лучше, если ваш слуга поговорит с денщиком Фрэнка?

– Нет, – запротестовал мистер Джулиан. – Денщик Рендома – самый непроходимый тупица во всей британской армии. Он наверняка забудет передать сэру Фрэнку послание, а нам надо поскорее увидеть баронета. Я распорядился, чтоб записка лежала на самом видном месте.

Арчи не стал спорить, поскольку все равно ничего не добился бы, и сменил тему разговора.

– Если грабитель попытается продать изумруды, его поймают, – сказал он. – Такие заметные камни не сбыть просто так.

– Все зависит от ума этого вора, – проворчал профессор, продолжая исследовать мумию. – Он может раздробить изумруды или отвезти их в Индию и продать какому-нибудь радже, которого не интересует происхождение драгоценностей. Я мало осведомлен о методах преступников, поскольку никогда не сталкивался с ними. Но надеюсь, Рендом увидит записку до того, как этот чокнутый капитан Харви притащит в его квартиру полицейских.

– Фрэнк в любом случае вне опасности, – заверил Арчибальд, – а если против него выдвинут обвинения, я сам возьмусь за расследование.

– Что ж, желаю удачи, – усмехнулся Браддок, склонившись над мумией. – Оцените качество шерсти! Многие достижения древних – секрет, полностью утраченный для нас. А какой прекрасный цвет! – пробормотал себе под нос египтолог. – Интересно, почему мумия обернута в зеленые пелены? Ведь цветом царствующих монархов Перу был желтый. Шерсть викуний, крашенная в желтый цвет. Как вы полагаете, Хоуп? По-моему, это странно.

Арчибальд пожал плечами.

– У меня нет соответствующей профессиональной подготовки, чтобы прокомментировать данный факт. Я убежден в одном: лучше бы эта мумия никогда здесь не появлялась. С первого дня от нее сплошные несчастья.

– Да, вы правы, – произнес Браддок, не отрываясь от дела, – мне тоже хочется, чтобы вся эта суета поскорее улеглась. В общем-то, я выяснил все что нужно. Хмм… Интересно, позволит ли мне дон Педро полностью снять пелены? Впрочем, зачем спрашивать его разрешения? Ведь мумия моя, а не его. Сейчас я их…

Мистер Джулиан уже приготовился приступить к процедуре, когда в «музей», едва дыша, ворвался Какаду. Похоже, всю дорогу в форт и обратно в Пирамиду он бежал.

– Я стучать дверь, – затараторил канак на плохом английском, – но никакой ответ не слышать. Я входить. В квартира никто нет, и я класть письмо на стол. Я идти вниз и спросить. Солдат говорить, его хозяин возвращаться через полчаса.

– Так подождал бы его, – рассердился ученый, жестом отсылая слугу. – Что ж, Хоуп, нам пора в форт.

– Зачем? Ведь как только Фрэнк вернется и прочтет записку, он сам придет сюда.

– Я не собираюсь сидеть сложа руки, а желаю услышать, что Рендом скажет в свое оправдание. Какаду, подай шляпу, пальто и перчатки. Да пошевеливайся, лентяй!

Хоуп тоже стал одеваться, так как не меньше профессора жаждал узнать, чтó баронет ответит на абсурдные обвинения наглого янки. Через несколько минут джентльмены уже шагали по дороге в сторону форта. Браддоку постоянно приходилось бежать, чтобы не отставать от длинноногого художника. На полпути они увидели кэб, в котором сидел капитан Харви, направляясь к железнодорожной станции.

– Вы виделись с доном Педро? – спросил мистер Джулиан, махнув рукой, чтобы кэб притормозил.

– Нет, – ответил моряк. – Он в Пирсайде, в полиции. Я еду туда же.

– Вылезайте и пойдемте с нами, – вмешался Арчи. – Мы побеседуем с Фрэнком Рендомом у него на квартире.

– Передавайте ему мои наилучшие пожелания. Благодаря ему я получу сто фунтов. – Американец сделал знак кучеру, и кэб снова тронулся, но прежде чем скрыться за поворотом, моряк с ухмылкой добавил: – Ежели чего, я готов взять свои слова обратно за две сотни фунтов плюс местечко капитана на посудине вашего баронета.

Браддок и Хоуп проводили кэб неприязненным взглядом.

– Каков мерзавец! – гневно выдохнул профессор. – За деньги отца родного продаст.

– Это подтверждает то, что он не достоин доверия. Не исключаю, что его обвинения в адрес Фрэнка – клевета от начала до конца.

– Надеюсь, вы правы, – кивнул египтолог, торопливо вышагивая рядом с Арчи.

Вскоре они добрались до форта, где им сообщили, что сэр Фрэнк еще не возвратился, но его ожидают с минуты на минуту. Так как все военные хорошо знали профессора Браддока и Арчибальда Хоупа, их провели в служебную квартиру Рендома, расположенную на втором этаже. Когда денщик вышел, прикрыв за собой дверь, Арчи уселся у окна, а египтолог принялся мерить гостиную шагами, оглядывая скромное убранство.

– Какая-то собачья конура, а не комната, – фыркнул он. – Я уже был тут раньше и говорил об этом Рендому.

– Может, подождем его в столовой? – предложил Арчи.

– Нет! Ни в коем случае! Там все время крутится целая стая юных балбесов. Ноги моей не будет в этом свинарнике! Посидим уж лучше тут, в гостиной, тем более что Рендом сам разрешил мне заходить сюда, когда угодно. Тогда он еще ухаживал за моей падчерицей, – захихикал профессор, – и я придирался ко всему…

– Значит, собачья конура… – сухо повторил мистер Хоуп, раздраженный бесцеремонностью ученого.

– Ну и что такого? Рендом понимает шутки и не обижается, а вот у вас, Хоуп, полностью отсутствует чувство юмора. Кстати, ваше имя напоминает шотландское. Полагаю, вы каледонец?

– Ничего подобного. Я родился по эту сторону границы, – обиделся Арчибальд.

– Да хоть на Северном полюсе, мне-то что? – отмахнулся Браддок. – Если честно, я не люблю художников. Обычно они глупы, как пробки. Жаль, что Люси выходит замуж не за ученого. И не возражайте, я прекрасно знаю, что в ответ услышу полную чушь.

– Вот как? – поддразнил его Хоуп, – и что же я отвечу?

Мистер Браддок замялся, не готовый к такому вопросу.

– Какая разница?! Пфф! Как тут жарко! Ох, сколько у вашего приятеля книг о путешествиях! – ткнул профессор пальцем в шкаф, рассматривая корешки томов за стеклом.

– Фрэнк обожает посещать другие страны, – кивнул Хоуп.

– Да уж. Транжирит уйму денег на свою дурацкую яхту. Он никогда не был в Южной Америке, но, похоже, вскоре туда отправится. Обратите внимание, он интересуется Перу, Чили и Бразилией. Боже, да тут куча изданий о Южной Америке, и все библиотечные!

Арчи встал и подошел к шкафу.

– Что же удивительного? Фрэнк увлекся Южной Америкой, после того как познакомился с донной Инес.

– Может, и так, – пробормотал египтолог, вытягивая из шкафа увесистый фолиант. – Вот эта книга известного ученого, я ее читал. Ай! Господи, что за катастрофа?

От неловкого движения профессора полка покосилась и рухнула, и книги кучей повалились на пол. Хоуп принялся поднимать их и ставить на место. Из форзацев выпало несколько бумаг, убористо испещренных записями. Браддок собрал их в пачку и уже хотел положить на полку, как вдруг застыл, вытаращив глаза.

– Ого! Ничего себе! Латынь! – закричал он, вперившись в строчки. – О боже! Хоуп, вы только полюбуйтесь! Это же манускрипт дона Педро!

– Не может быть, – спокойно ответил художник, беря в руки пожелтевший лист.

– Простите, что заставил вас ждать, – раздался у двери бодрый голос Рендома.

– Вы злодей! – накинулся на него Браддок. – Выходит, вы действительно причастны к преступлению!