Дон Педро и мистер Браддок охнули от изумления, а Хоуп не повел и бровью. Он ожидал именно такой результат – другого и быть не могло, поскольку из-за этой злосчастной мумии убили человека.

– Вспомните свои же слова, – обратился Арчибальд к профессору, когда тот немного успокоился.

– Слова! Слова! – пробормотал расстроенный ученый. – О чем это вы, господин Хоуп?

– Вы минуту назад сказали: маловероятно, что кто-то совершил убийство из-за мумии, а потом бросил ее в саду миссис Джашер. Вы также усомнились в сохранности изумрудов, поэтому и пошли на компромисс, – напомнил ему Арчи.

– А, – кивнул египтолог. – Ну было такое. Я от своего мнения не отказываюсь. Сами полюбуйтесь, – махнул он в сторону открытого саркофага, – беднягу Болтона прикончили из-за проклятых изумрудов. Вопрос в том, чьих рук это дело.

– Того, кто пронюхал о драгоценностях, – уверенно произнес дон Педро.

– Конечно, но кто именно? Я, например, не был о них наслышан, пока вы, сеньор, не показали мне манускрипт. А вы, Хоуп? – внимательно вгляделся Браддок в лицо Арчибальда.

– Вы что, обвиняете меня? – усмехнулся молодой человек. – Ручаюсь, профессор, я понятия не имел, что захоронено вместе с трупом, пока сеньор де Гавангос не рассказал нам в тот вечер свою историю.

Египтолог, словно не доверяя Арчи, обернулся к перуанцу и с раздражением спросил:

– Кто-то еще знал о содержании древнего документа?

Дон Педро задумчиво помолчал, отведя взгляд в сторону:

– Если только Ваза…

– Какой Ваза? А, тот самый моряк, тридцать лет назад укравший мумию у вашего отца в Лиме! Пфф! Документ написан на латыни, причем не классической, а монастырской, в которой черт ногу сломит! Ваш моряк не способен прочесть такой текст и понять его смысл. А если бы понял, то наверняка прихватил вместе с мумией и пергамент.

– Сеньор, – сохраняя вежливый тон, ответил перуанец, – я полагаю, что мой отец перевел манускрипт или по меньшей мере снял с него копию.

– Вы нашли оригинал документа только после смерти отца? – уточнил Хоуп, все еще стоя позади стула и опираясь о спинку.

– Точно так, – подтвердил де Гавангос, – но в тот вечер я рассказал вам далеко не все. Этот пергамент мой отец обнаружил в Куско, и, хотя у меня нет доказательств, я убежден: он сделал копию. Но была ли это точная копия или перевод, мне неведомо. Скорее все-таки первое, ведь, пронюхай Ваза о драгоценных камнях, он украл бы их прежде, чем продал мумию парижскому коллекционеру.

– Может, он так и поступил? – вздохнул Браддок, указывая на мумию. – Ведь изумруды отсутствуют.

– Их похитил тот, кто убил вашего помощника, – безапелляционно объявил дон Педро.

– Мы не уверены в этом, – возразил мистер Джулиан, – хотя я готов согласиться, что ни один кретин не стал бы рисковать головой ради засушенного трупа.

Арчи удивленно посмотрел на Браддока:

– Что, если это энтузиаст вроде вас, профессор? Разве он не пошел бы на риск, дабы удовлетворить свой научный интерес?

Как ни странно, на это замечание египтолог отреагировал весьма миролюбиво:

– Нет, тут вы ошибаетесь. Даже я не преступил бы закон ради мумии. Едва ли найдется ученый, способный на такое. Мы, мыслители, порой кажемся не от мира сего, но мы не дураки. Однако факт остается фактом: изумруды украдены, и не так уж важно, совершил ли это Ваза тридцать лет назад или убийца Сиднея Болтона недавно. Я этого не знаю, и мне все равно. Я исследую мумию, дон Педро. Дайте мне пару дней, а потом приносите чек на тысячу фунтов и забирайте вашего дорогого предка.

– Постойте, как это? – возмутился перуанец. – Раз изумруды пропали, то мне просто нечем заплатить за реликвию. Где мне взять тысячу английских фунтов? Конечно, мне хочется привезти тело Инки Касаса назад в Лиму – этого требует долг уважения к предкам. Но таких денег у меня, к огромному сожалению, нет.

– Вы обещали, что заплатите! – в ярости закричал Браддок.

– Да, сеньор, но тогда я надеялся, что продам изумруды, которые, как вы видите, исчезли. Поэтому, боюсь, мне придется оставить тело у вас, пока я не соберу нужной суммы. Хотя, вероятно, сэр Фрэнк Рендом поспособствует мне в этом затруднении.

– Он даже мне не помог, – отмахнулся Браддок. – С какой стати ему вам содействовать?

Сеньор Педро нахмурился и поднялся со стула.

– Сэр Фрэнк оказал честь моему семейству, решив стать моим зятем, – с гордостью сообщил он. – Поскольку моя дочь тоже любит его, я не противился этому браку. Но теперь, когда выяснилось, что изумруды утрачены, я не дам согласия на свадьбу до той минуты, пока сэр Рендом не поможет мне выкупить у вас, профессор, реликвию нашего рода. Будет весьма символично, если моя дочь освободит своего царственного предка от музейной пыли и переправит его тело назад в Перу, чтобы захоронить в Лиме. В то же время, сеньор, хочу напомнить вам, что я – законный владелец этой мумии, и по справедливости вы обязаны передать ее мне безвозмездно.

– Что? Потерять тысячу фунтов?! – вскипел египтолог. – Нет уж, любезный, я не намерен преподносить вам такой подарок. Вы жаждали завладеть мумией ради драгоценных камней, а теперь, когда их нет, вас, похоже, мало заботит судьба вашего царственного предка…

Профессор готов был распаляться и дальше, но Хоуп, заметив, что лицо де Гавангоса постепенно наливается краской, счел за лучшее вмешаться в конфликт. Арчи шагнул вперед и встал между мужчинами:

– Джентльмены, успокойтесь, прошу вас! Дон Педро не выкупит мумию, пока не найдутся изумруды. Поэтому нам всем нужно объединить усилия для поисков драгоценностей.

– И где нам их искать? – проворчал Браддок.

– Мы добудем их, если поймаем убийцу.

– Час от часу не легче! Как же нам его ловить? – уныло спросил перуанец. – Я облазил весь Пирсайд, но так и не обнаружил никакой зацепки. А Ваза и вовсе как сквозь землю провалился.

– Ваза! – разом воскликнули Арчи и мистер Джулиан.

Дон Педро оживился, словно на него снизошло озарение:

– Послушайте, сеньор Браддок, а ведь вашего помощника и вправду мог убить Ваза. Очевидно, он один знал, что в руках у мумии зажаты драгоценные камни.

– Но, уважаемый дон Педро, – почтительно обратился к перуанцу Арчибальд, – если Ваза действительно украл документ, то он должен был прочесть его еще тридцать лет назад. Тогда, по справедливому замечанию профессора, моряк извлек бы драгоценности до того, как продать мумию парижанину.

– Ваша версия логична, – грустно согласился перуанец, пока Браддок бормотал в адрес Хоупа что-то вроде одобрений. – Но мы еще не убедились ни в ней, ни в какой-то другой. Я тоже разделяю мнение профессора: никому не нужно рисковать своей жизнью ради одной только мумии. Наверняка злодей охотился за изумрудами, а о них знали лишь мой покойный отец, я и, по всей видимости, Ваза. Именно поэтому он – наиболее вероятный убийца. Я постараюсь выследить его, и когда найду, то добьюсь, чтобы на него надели наручники.

– Как же вы поймете, что это он? Прошло тридцать лет, его внешность изменилась, – недоверчиво поинтересовался египтолог.

– У меня отличная память на лица, – невозмутимо произнес сеньор Педро. – В прошлом я часто встречал этого типа – тогда он был молодым моряком лет двадцати.

– Ох, – покачал головой Браддок. – Теперь ему пятьдесят и он выглядит совсем по-другому. Воля ваша, сеньор Гавангос, но такой план, по-моему, неудачен.

– А я утверждаю, что узна`ю Вазу, – спокойно возразил перуанец. – У него запоминающийся облик: ярко-синие, словно светящиеся изнутри глаза, на виске – шрам от удара шпагой, который он получил во время уличных беспорядков. Кроме того, Ваза влюбился в девушку из пеонов моего отца, и она уговорила его сделать татуировку – наколоть себе на левом запястье солнце, окруженное змеей. Учитывая эти приметы, я не ошибусь, если где-либо столкнусь с Вазой.

– И что дальше? – в один голос спросили Арчибальд и профессор.

– Я сообщу в полицию, чтобы его арестовали.

Хоуп пожал плечами, не особенно веря в великолепную память дона Педро и в то, что тот признáет человека, которого видел молодым тридцать лет назад. Ведь сейчас тот субъект превратился в седого морского волка. Впрочем, перуанец, пожалуй, прав в том отношении, что Ваза каким-то образом догадался об изумрудах. Единственное, что оставалось непонятным: почему он прождал тридцать лет, прежде чем ограбить мумию? Но эти свои мысли Арчи не стал озвучивать, чтобы не продолжать бессмысленный спор. Вместо этого художник предложил:

– Надо составить описание моряка Вазы, который, кстати, наверняка поменял имя. Затем передать эту информацию полиции и назначить за поимку преступника солидную награду.

– Кажется, я уже сказал, что беден, – вздохнул де Гавангос. – Конечно, если профессор…

– На меня не стоит рассчитывать, – быстро ответил Браддок. – Я тоже небогат, я – ученый, а не коммерсант. Разве что сэр Фрэнк придет на выручку? – насмешливо добавил он.

– Я ни о чем не собираюсь его просить, – надменно заявил дон Педро. – Если сеньор Рендом намерен стать моим зятем, выкупив тело моего царственного предка, на которое вы не имеете никакого права, я соглашусь: пусть будет так. Но поскольку это вопрос чести рода де Гавангосов, проблему с наградой я урегулирую сам. Какую сумму вы рекомендуете объявить, господин Хоуп?

– Пятьсот фунтов, – вмешался египтолог.

– Нет, слишком много, – помотал головой молодой человек. – Пока обойдемся ста фунтами. За сведения о моряке этого более чем достаточно.

Перуанец поклонился, что-то черкнул в блокнотике, вынутом из кармана, после чего начал прощаться:

– Я сейчас отправлюсь в Пирсайд и встречусь с инспектором Дэйтом, который вел следствие. А вы, профессор, пожалуйста, не оскверняйте тело моего предка больше, чем необходимо для науки.

– Искать в нем изумруды я не стану, – огрызнулся Браддок. – Господа, давайте прервем наше приятное общение. Мне и вправду пора заняться изучением мумии. Какаду, проводи гостей. И на сегодня больше никаких приемов!

Дон Педро вернулся в гостиницу, рассказал дочери о результатах своего визита к Браддоку, а затем собрался в Пирсайд. Но перед этим он сел за стол и составил описание внешности Вазы, упомянув и шрам, и татуировку на запястье. Тем временем Арчи Хоуп поднялся на второй этаж к Люси и передал ей, что произошло в «музее» ее отчима. Девушка не слишком удивилась, поскольку тоже считала, что преступник искал нечто большее, чем мумия, иначе не убил бы Сиднея Болтона.

– А Селина ничего не знала об изумрудах? – неожиданно спросила мисс Кендал.

– Нет, пока дон Педро не поведал нам всем свою историю о манускрипте. Ты что, подозреваешь вдовушку?

– Боже упаси, – замахала руками Люси. – Но мне все-таки неясно, как мумия попала в ее сад.

– Наверное, притащили со стороны реки.

– Но почему именно к миссис Джашер?

Арчибальд озадаченно потер переносицу:

– Сам не понимаю. Все это – тайна, и, вероятно, она таковой и останется на веки вечные.

– Похоже, ты прав, – задумчиво согласилась девушка. – Я считаю, отцу лучше вернуть мумию дону Педро. Мне кажется, она приносит несчастья. Тогда профессор сможет жениться на госпоже Джашер и отправиться в экспедицию искать могилу царицы Хатшепсут.

– Сомневаюсь, что вдовушка выйдет замуж за твоего отчима после того, как он повел себя с ней вчера вечером.

– Ерунда. Отец разнервничался и нес всякую чушь. Да, Селина рассердилась, но я встречусь с ней сегодня и задам пару вопросов. Думаю, она успокоится и все поймет.

– Тебе так хочется, чтобы профессор на ней женился?

– Мне нужно, чтобы отец, когда я оставлю его, находился в надежных руках, под чьим-то присмотром, – серьезно ответила Люси. – Чем скорее миссис Джашер выйдет за него замуж, тем быстрее мы с тобой поженимся. Мы уедем, потому что я устала от Гартли и вообще от такой жизни.

Арчи прервал эту страстную речь нежным поцелуем, что вполне удовлетворило его невесту. Потом они принялись обсуждать будущее, а также предложение, сделанное Фрэнком Рендомом донне Инес. Все, что касается мумии, влюбленные оставили в стороне, ибо никто из них все равно не мог найти ключика к разгадке тайны.

Профессор Браддок весь отдался долгожданному исследованию зеленой мумии, но его занятию неожиданно помешал явившийся в Пирамиду старый знакомый – Джордж Хирам Харви. Хотя Какаду, помня строгий наказ хозяина, и попытался остановить визитера, капитан, пинком втолкнув низкорослого канака в «музей», проник туда вслед за ним.

– Что за выходки?! – бушевал профессор, пока полинезиец барахтался на полу у его ног, а капитан Харви, застыв на пороге, попыхивал неизменной сигарой. – Как вы смеете вторгаться в мой дом подобным образом?

– Научите своего тупоголового слугу вести себя обходительно, – небрежно бросил Джордж Хирам, пройдя на середину комнаты. – Вы что, думали, я испугаюсь какого-то черномазого? Ого! Вот так штука! – воскликнул он, ткнув пальцем в мумию.

Браддок жестом приказал обиженному Какаду удалиться, после чего торжествующе посмотрел на незваного гостя:

– Не ждали, а? Вот она! У меня!

Американец шлепнулся на свободный стул, не сводя глаз с мумии.

– Когда его повесят? – внезапно спросил он.

Профессор, опешив, уставился на капитана:

– Повесят? Кого?

– Типа, который украл эту штуковину.

– Его пока не нашли.

– Тогда откуда, во имя морского дьявола, у вас тут очутился этот жмурик?

Браддок объяснил. Высокий тощий моряк внимательно слушал, лишь иногда кивая. Он, похоже, ничуть не поразился тому, что труп царя инков обнаружился в саду госпожи Джашер.

– Да, – протянул капитан, когда египтолог закончил рассказ. – Не больно-то и страшно. Видать, сад подвернулся по пути, вот воришка и использовал его заместо кладбища.

– Вы о чем? – наморщил лоб ученый.

– О парне, который придушил вашего подручного и стырил мумию.

– Но я понятия не имею, кто он… Никто не знает.

– Придержите лошадей. Я знаю.

– Вы?! – подскочил на месте мистер Джулиан, бросился через комнату и схватил моряка за отвороты куртки. – Выкладывайте сейчас же, кто преступник, чтобы я вернул себе изумруды!

– Изумруды? – вскинул брови Харви, отцепляя от своей куртки пухлые пальцы профессора. – Это что-то новенькое…

– А то вы не знали! Хотя откуда вам знать? Вместе с мумией похоронили два крупных изумруда огромной ценности. Их-то и похитили.

– Кто?

– Без сомнения, убийца, который прикончил беднягу Болтона.

Харви сплюнул на пол, и на лице морского волка застыло странное выражение, будто он о чем-то сильно сожалел.

– Выходит, я полный дурак… – пробормотал он.

– Почему?

– Ты находился на борту моего корабля, – вместо ответа обратился капитан к мумии, – а я тебя не обшмонал.

– Что?! – взревел Браддок. – Вы опустились бы до воровства?

– Воров вешают, – живо отозвался моряк, – но грабить мертвяков – не воровство. Если бы я прочухал, что это не жмур, а шкатулка с драгоценностями, я выпотрошил бы его в два счета. Ха-ха! Два изумруда, а я ни в зуб ногой. А ведь легко мог их захапать…

– Вы – подлец! – задохнулся от возмущения профессор.

– Остыньте, папаша. Я ничуть не хуже, чем джентльмен, который мало того что парня кокнул, так еще и изумруды свистнул.

– Ага! – метнулся вперед Браддок. – Вы же сказали, что не знаете, кто убийца?

– Ну, вроде так, – не спеша произнес Харви. – Может, да, а может, нет. Подозрения у меня веские, но перед судом я не присягнул бы.

– Кто расправился с Болтоном? – побагровел египтолог, с трудом сдерживаясь. – Немедленно назовите имя злодея!

– Не я, уж точно. Желаете услышать больше – раскошеливайтесь.

– Вам заплатит дон Педро.

– Этот цветной дикарь? Он-то тут с какого боку?

– Разве я не сообщил вам? Раньше мумия принадлежала ему, он для того и прибыл в Европу, чтобы отыскать ее. Он хочет вернуть изумруды и обещает сто фунтов за установление личности убийцы.

Джордж Хирам резко встал, отшвыривая стул, и вразвалку зашагал к дверям:

– Мне пора, – процедил он сквозь зубы. – Пойду в этот ваш клоповник и поболтаю с перуанцем. Похоже, игра все-таки стоит свеч.

– Постойте! Кто убил Болтона? – крикнул Браддок, подбежав к порогу и схватив моряка за рукав.

Капитан свысока взглянул на маленького полноватого человечка и мрачно ухмыльнулся:

– Что ж, почему бы и не сказать? Вы без меня, я вижу, два и два сложить не можете. Все вам разжуй да в рот положи.

Профессор чуть не подпрыгивал на месте от возбуждения:

– Кто он, ну? Говорите!

– Красивый аристократ, который взошел на борт моего судна, когда оно стояло в устье Темзы. Тогда Болтон еще находился у меня на «Ныряльщике».

– Имя! Имя! – не отставал Браддок.

– Сэр Фрэнк Рендом…

– Что?! По-вашему, это он убил Сиднея и украл мою мумию?

– А потом по дороге в форт выкинул ее в саду у вдовушки. Он, больше некому. Его работа.

Ошеломленный ученый издал что-то вроде стона и зажмурился, а когда снова открыл глаза, капитана Харви рядом уже не было.