Глава 31

Курсом XX съезда… (продолжение)

Через четыре месяца после «разгрома» «антипартийной труп-пы» – 1 ноября 1957 года Хрущев, выступая на собрании актива Московской областной организации, задал сам себе вопрос: «Если бы партия не смогла бы справиться с Берия, куда бы тогда пошли мы?»

А действительно – куда?

Ответ на этот вопрос читатели журнала «Новое время» могли узнать в 1993 году, заглянув в номер 41-й, где на страницах 34–38 была опубликована «документальная фантасмагория» Леонида Млечина «Если бы Лаврентия Берия не арестовали…».

Начиналась эта фантасмагория так:

«На закрытии XX съезда КПСС выступил Лаврентий Павлович Берия.

– Прежде всего, – сказал он, – я хотел бы всех нас поздравить с этим съездом. Это был съезд обновления… Времена, когда нарушалась социалистическая законность, когда попирались нормы партийной жизни, навсегда ушли в прошлое.

XX съезд был первым, на котором Берия выступал с отчетным докладом.

Когда ему было предоставлено заключительное слово, зал поднялся и долго аплодировал. Берия улыбался и делал рукой движение, означавшее, что он просит всех успокоиться и сесть. Но делегаты продолжали аплодировать, глядя на президиум, который тоже стоя приветствовал лидера великой страны…»

Далее Млечин устами Берии (или наоборот?) рассказывает о том, как разворачивались события после смерти Сталина:

«Этот рассказ Берия делегаты и гости XX съезда слушали с замиранием сердца.

Путч готовил хитрый и коварный Никита Хрущев, который играл роль простачка, пытался со всеми дружить…

Хрущев, рассказывал Берия, хотел навсегда законсервировать то, что создал Сталин. Хрущеву были свойственны субъективизм и волюнтаризм, полнейшая некомпетентность, стремление все решать самому, без совета со специалистами…

<…>

Хрущев, интриган и антипартийный человек, виновный в нарушениях социалистической законности на Украине и затем в Москве… стал готовить переворот. Он стремился захватить всю власть в стране. Для этого он решил уничтожить Берия – единственного человека, который мог противостоять его амбициям…

<…>

Арест Берия наметили на 26 июня…»

В «фантасмагории» Млечина к заговору оказались причастны все, кто к нему был причастен в реальности: Булганин, Серов, Круглов, Жуков, Батицкий, Москаленко… Однако Берия был начеку и утром 26 июня приехал к Маленкову. Млечин описывает ситуацию так:

«– Ты что же, Егор, решил против меня выступить? – спросил Берия, глядя ему прямо в глаза.

Испуганный Маленков поспешил переметнуться на сторону Берия и выдал план хрущевской операции».

Далее, естественно, все развивалось с «точностью до наоборот» по отношению к реальной истории: Кобулов во главе оперативников МВД арестовал Жукова и его людей, арестовал Серова и Круглова, и, когда на заседании Президиума ЦК Хрущев после обвинений в адрес Берии нажал на «секретную кнопку», в зал вместо Жукова вошли офицеры внутренних войск.

«Хрущева, Булганина, Жукова и других, – продолжал Млечин, – судил военный трибунал. По совокупности преступлений перед Родиной их приговорили к смертной казни.

Маленкова и Микояна Берия оставил на их постах.

<…>

После ареста Хрущева и его подручных, которые оказались еще и агентами американской разведки, председателем Совета Министров стал Берия.

Никто не мог оспорить у него права возглавить партию и страну.

Именно Берия выступил против всевластия партийного аппарата и некомпетентного вмешательства в хозяйственные дела…» и т. д.

Начав читать в 2007 году эту «фантасмагорию» четырнадцатилетней давности, я был крайне удивлен. Вот так так! Мысли смешивались: «Неужели Млечин чуть ли не первым оценил Берию объективно? Нет, быть того не может! Это же Леонид Млечин, фигура, в общем-то, одиозная, просто-таки пропитанная заказным антисоветизмом».

Но вскоре все стало на свои места!

Делегатов XX съезда – по Млечину – после тщательных и давно привычных им проверок постами внутренних войск – развозят из огражденного колючей проволокой Внукова военно-транспортные самолеты (гражданской авиации нет, потому что «просто так по стране никто не болтался»).

Все строительство, а также производство на оборонных заводах в Советском Союзе образца млечинского Берии «велось с помощью Главного управления лагерей».

Млечин упоенно фантасмагорирует:

«Председатель Госплана Амаяк Кобулов назвал в своем выступлении (на «фантасмагорическом» XX съезде. – С.К.) контрольные цифры на пятилетку: 83 процента промышленного производства дать за счет использования трудовых ресурсов Главного управления лагерей…

XX съезд поставил перед правительством задачу максимально освободить советских людей от тяжелого физического труда, передав почти всю промышленность в ведение Главного управления лагерей» и т. д. и т. п.

Автор этой фантасмагории, родившись в 1957 году и окончив факультет журналистики МГУ, благополучно процветал уже в брежневские времена, тиская «политические повести» в серии «По ту сторону», разоблачая «мифы о советской угрозе», рассказывая о том, как «американские спецслужбы расправляются с активистами антивоенного движения» и т. п. Вполне вписавшись в эпоху «застоя», он естественным образом процветает и сегодня, поэтому информирован о деликатных моментах советской истории неплохо, почему и обнаружил отличное знание всех начинаний «ЛП».

Однако Млечин умолчал о передаче Берией всего промышленного производства из МВД в отраслевые министерства и о передаче им же в Министерство юстиции самое ГУЛАГа. И сия «забывчивость» вполне понятна – простое упоминание этих двух фактов обрушивает сразу всю млечинскую «фантасмагорию».

А ведь автор этого пасквиля цели его написания не скрывал. Он хотел доказать, что:

«История многовариантна. Судьба социализма в России тоже зависела от множества факторов… Но страна развивалась бы все в том же круге от ГУЛАГа до реформы.

Многовариантность реального социализма сведена к минимуму, потому что генеральная схема существования социалистического общества – террор…»

Заключил же свою «фантасмагорию» Млечин следующим образом:

«Бериевские реформы 1953 года, испугавшие его коллег по партийному руководству, были первой попыткой самоспасения. Но если бы реформы и удались, вскоре страна бы вновь вернулась к ГУЛАГу. Так и продолжалось бы до тех пор, пока социализм не рухнул.

Многовариантность социализма безнадежна».

Я не намерен комментировать ретро-футурологические изыскания бывшего заместителя главного редактора «Нового времени» времен поздней перестройки. Но удержаться от соблазна познакомить с ними читателя я, каюсь, не смог.

Однако опусы млечиных не отменяют правомерности вопроса: «Куда пошла бы Россия, ведомая после Сталина Берией?»

Думаю, сейчас читатель способен ответить на такой вопрос самостоятельно. Но я еще к этому вопросу вернусь…

В ОКТЯБРЕ 1964 ГОДА Хрущев пал… Судьба России оказалась в руках группы Брежнева… И, как дружно утверждают сейчас «демократы», произошел «некоторый откат к мягкому сталинизму».

Это, конечно, чепуха, но грязь на Сталина лить стали действительно меньше. Однако ни о какой, хотя бы по «атомной» линии, реабилитации Берии не могло быть и речи.

Почему?

Казалось бы – и момент был удобный, и повод. Группа Брежнева – Шелепина только что «опрокинула» Хрущева, и было бы вполне логично дать объективную оценку Хрущева, показав, кроме прочего, его роль в репрессиях 30-х годов. Ведь из всего окружения Сталина, включая и самого Сталина, лишь «Никита» лил кровь, в немалой мере безвинную, потому что скрытым антикоммунистам, антисоветчикам, троцкистам, провокаторам было проще подводить советских людей под нож именно там, где руководил он – безграмотный, невежественный, амбициозный и поэтому полностью зависящий от своего окружения.

И это можно было подтвердить цифрами!

И если уж с приходом к власти группы Брежнева начинался «мягкий откат к сталинизму», то можно было бы показать истинное лицо Хрущева и этим как-то смягчить былые хрущевские инсинуации относительно роли в репрессиях Сталина. А заодно – и Берии… Мол, волюнтарист и завистник Хрущев и на товарища Берию немало напраслины возвел… А он, между прочим, и в войну был неплох, да и в «атомных» делах не подкачал.

Однако относительно Берии и в брежневские времена не было сказано ни одного доброго слова.

Почему?

Да потому, что Берия был чужд и «хрущевцам», и «брежнев-цам…» Хрущев был Брежневу в духовном смысле достаточно близок, а Берия – нет! Даже Горбачев и «горбачевцы» были для бреж-невцев своими. Они их приняли в свой круг, они позволили сформироваться группе Горбачева. Берия же, если бы познакомился с ее «художествами», просто расстрелял бы членов этой группы.

Лично!

И не в силу садистских наклонностей, а в качестве высшей меры социальной защиты советского народа.

Что же до справедливости заявлений Млечина и ему подобных о безнадежности советского социализма, то надо сказать, что послевоенное социальное строительство в СССР имело грандиозные перспективы. Не политическим кокетством Сталина – он никогда не испытывал нужды в нем, – а мудрым расчетом объясняются заявления Сталина о переходе со временем к шести- (и даже пяти-!) часовому рабочему дню для всестороннего совершенствования граждан новой России. И на этой базе становилась реальной трансформация советского общества в сторону все большего демократизма и гражданских свобод.

С системной точки зрения реальному социализму для подтверждения его состоятельности не хватало, во-первых, развитых обратных связей между Властью и Массой на базе принципа удаления от руководства людей, к нему неспособных или утративших такую способность.

Во-вторых, по мере развития социализма руководящий авангард общества должен был перемещаться туда, где ему в разумном обществе и положено быть: в экономические и культурно-просветительные структуры.

Берия исповедовал как раз такие подходы к организации жизни в стране – недаром он видел МВД аналитическим органом и задумывался об особых орденах прежде всего для деятелей культуры.

Поэтому с Берией во главе Россия пошла бы к развитой демократии образованных и всесторонне развитых масс, возглавляемых компетентными специалистами. Причем после того, как исчерпался бы государственный потенциал уже Берии в связи с его старостью или после кончины, Россия могла бы далее развиваться и жить уже без ярко выраженного лидера, потому что страну населяли бы две-три сотни миллионов развитых граждан, которые образовывали свободную и могучую ассоциацию свободных индивидуумов.

Ведь человек обретает подлинную свободу лишь в свободном коллективе друзей и единомышленников. И такой коллектив непобедим!

Увы, на деле мы получили вакханалию вначале нарастающей управленческой некомпетентности Хрущева и Брежнева, а затем – вакханалию тотального политиканства Горбачева, Ельцина и последышей-ельциноидов. Впрочем, развернутый анализ постсталинских десятилетий нашей истории выходит за рамки этой книги. Однако в связи с темой Берии я замечу вот что….

Сталинская эпоха заложила в России фантастическую по своему творческому потенциалу цивилизационную базу. Культурный, образовательный, научно-технический, экономический и духовный итог ее был таков, что, отталкиваясь от него, можно было обеспечить невиданный расцвет России и ее народов!

В стране сформировался мощный многомиллионный человеческий пласт – деятельный, прекрасно профессионально образованный, соединяющий в себе опыт зрелых поколений с устремлениями и энергией молодых, в немалой мере – альтруистичный, готовый жить во имя скорейшего решения грандиозных и захватывающе интересных профессиональных и общественных задач. Лидером этих слоев общества становились ученые и специалисты передовых оборонных отраслей – ракетно-космической, авиационной, ядерной, электронной, судостроительной…

Но так же увлеченно, профессионально – на уровне не ниже мирового – были готовы мыслить и созидать не только они, а и металлурги, архитекторы, селекционеры, станко- и танкостроители, железнодорожники, животноводы и агрономы, строители и энергетики, биологи и геологи, педагоги и художники, спортсмены и озеленители…

В ударе могли быть и «физики», и «лирики»! Дело было за верным руководством и верным курсом – политическим, нравственным, экономическим.

Дело было за лидером!

А лидер был подло убит в каком-то подвале в одну из душных летних ночей 1953 года.

И если сталинский период нашей истории создал базу для расцвета, то хрущевско-брежневский период при всех его видимых и несомненных достижениях во всех сферах жизни общества создал базу для быстрой и тотальной деградации Державы и создавшего ее народа.

Горбачев (хотя не он, не он, конечно, а предавшая Родину элита) положил Державу на плаху.

Ельцин (хотя не он, не он, конечно, а предавшая Родину элита) расчленил ее.

А последыши одного и другого усердно поливают ее расчлененный труп мертвой водой, но ни за что не отважатся брызнуть на него живой водой нового воссоединения и коллективизма.

Нет на них товарища Сталина.

И товарища Берии – тоже!