В моем сне кто-то кричит.

Громкий, надрывный вопль подхватывает ветер. Звук путается, прерывается. А потом меняется, тянется долго и тонко, нарастает, но резко обрывается, и становится тихо. Совсем тихо, как в каменной лачуге сестер, куда не проникает даже ветер. Как душно. Я внезапно просыпаюсь. Ужасно жарко под одеялом, я слишком плотно в него завернулась. Единственный звук в комнате – мое сердцебиение, но оно отдается в ушах, да так громко, я опасаюсь, как бы не разбудить сестренку. Я проспала. Проснулась не на заре, как собиралась, а намного позднее. Слишком поздно. Сквозь щели в ставнях полосками пробивается неяркий солнечный свет. С трудом выпутавшись из простыней, которые обмотались вокруг меня, я внимательно осматриваю комнату, обвожу ее глазами, отмечая малейшие изменения.

У кровати стоят два деревянных столика, по одному с каждой стороны. На моем лежит себе отцовский охотничий нож в своих кожаных ножнах, со всеми зазубринами и потертостями. Но на столике со стороны Рен я вижу ее снятый с руки амулет, небрежно брошенный, он до сих пор слабо пахнет все так же – землей и чем-то сладким. Окно открыто, и светит солнце, и одеяло сложено все так же, как ночью. Но моей сестренки в этом уютном гнездышке нет.

Воздух застревает в моей груди. Возможно, Рен просто прикорнула в кровати у мамы, но мне становится не по себе. Я вскакиваю, кое-как одеваюсь, путаясь в одежде и морщась, когда задеваю глубокую царапину на ноге.

Пристегнув к поясу нож отца, я мимоходом бросаю взгляд в зеркало и откидываю упавшую на лоб темную прядь.

Пройдя по коридору, захожу в комнату моей матери. Пусто. Кровать не заправлена, на левой стороне, где раньше спал отец и которую обычно занимает Рен, не смята. На подушке никаких следов.

Нет Рен.

Из кухни слышны голоса, это мама и Отто. Голоса глухие, тревожные, в них слышится что-то ужасное, такое, что царапает горло и мешает подобрать слова. Я бегу туда, к ним.

– Где она? – задыхаясь, спрашиваю я, – Где Рен?

Ответ я читаю в глазах Отто, когда он бросает на меня тоскливый взгляд. В этом взгляде нет сочувствия, зато довольно ясно читается осуждение. Он нависает над столом, в одной руке у него кружка с чем-то горячим и крепким. Другая рука покоится на дробовике, который лежит на столе там, где должны были бы лежать караваи утреннего хлеба. Мама не печет. Она стоит у окна, уставившись в одну точку, и так крепко сжимает кружку чая, что пальцы у нее белее муки. У меня перед глазами все плывет и качается, и я понимаю, что это у меня трясется голова.

И тишина на этой кухне, и отсутствие ответа на мой вопрос, все это душит меня.

Подбежав к маме, я крепко обнимаю ее, чтобы она заметила, что я здесь. Я плоть от плоти и кровь от крови ее – и я здесь. В ответ она тоже сжимает меня в объятиях, и мы долго стоим так, в молчании. Пытаюсь дышать размеренно, пробую сосредоточиться. Я найду сестру, напоминаю я сама себе. Я найду ее, молча обещаю я маме. Сегодня мы с Коулом разыщем детей, мы все уладим. Я безмолвно повторяю это снова и снова, много раз. Рен не погибла. Надо подождать совсем немного, нам бы только добраться до леса.

Наконец, мама отодвигается и возвращается к работе. Медленными, размеренными движениями она отвешивает муку, глядя перед собой невидящими глазами, как было после смерти отца. Верни ее, впечатываются в тесто ее пальцы. Верни мою малышку, вместе с мукой она сыплет в него слова.

– Это все ведьмовские дела, – произносит Отто. И на миг, только на краткий миг, мне кажется, что он знает правду. Пока он не добавляет: – Надо было нам прикончить колдуна.

Отто ставит на стол кружку, не с грохотом, как обычно, а аккуратно и тихо. Снимает ружье со стола.

– Ты до сих пор считаешь, что это Коул? – спрашиваю я, вставая перед ним. – Тот, кого вы почти убили?

– Он на нас напал, – голос Отто звучит фальшиво. – У нас не было выбора, пришлось защищаться.

– Напал? До или после того, как вы в него стреляли?

У мамы вспыхивают глаза.

Повисает мертвая пауза, после которой снова заговаривает Отто:

– Откуда ты знаешь, что мы в него выстрелили?

– Слышала, как Бо похвалялся, – бормочу я, – Хвалился и рассказывал, что ты не смог этого сделать.

Его пальцы с силой сжимают дробовик, а я поворачиваюсь к двери.

Надо поскорей отсюда выбираться.

– Ты куда собралась? – спрашивает Отто. Я не отвечаю.

– Лекси, – угрожающе начинает он, – я тебя предупреждал…

– Изгнание так изгнание, переживу как-нибудь, – обрываю я. – Но потом, когда все сделаю.

Когда верну Рен домой в целости и сохранности. Когда она окажется в безопасности, я готова принять любое наказание.

– Лекси, прошу, не делай этого, – в голосе Отто прорезаются умоляющие нотки. Он с размаху опускает ружье на стол, оцарапав металлом деревянную столешницу. Этот звук меня подстегивает. Резко развернувшись, я выбегаю в коридор.

Наша входная дверь открыта. Деревянная ворона, что была к ней приколочена, валяется на верхней ступеньке крыльца, вся изломанная и измятая. Лже-Коул из пустоши вырвал вчера гвозди из оконной рамы. Видно, он же сорвал и ворону с двери. Ближняя Ведьма узнала, что я пыталась найти детей. Она поняла, что я иду по ее следу.

Переступаю порог, пытаясь припомнить, как я влезла в окно в своей комнате. Я помню холмик из одеяла. Наверное, Рен под ним уже не было.

Мне делается тошно.

На середине двора меня останавливают: крепкая мужская рука хватает меня повыше запястья.

– И куда это ты собралась, интересно?

– Пусти меня, Бо.

Бо насмешливо улыбается и только крепче сжимает пальцы.

Еще одна рука, она принадлежит Тайлеру, стискивает мне плечо с другой стороны.

– Я сам справлюсь, Бо.

Но Бо не отпускает. Тайлер тянет меня, притягивает к себе.

– Говорю же, сам справлюсь. Иди, скажи Отто, что мы готовы.

Бо разжимает пальцы нехотя, по одному, все с тем же довольным выражением лица.

– Готовы? Для чего? – спрашиваю я, а сама делаю попытки вырваться. Ничего у меня не выходит.

– Как же вышло, что все покатилось кувырком? – тихо спрашивает Тайлер, но хватку не ослабляет. – Ну и натворила ты дел, Лекси. Совету известно, чем ты занимаешься. Они в ярости. Собираются тебя судить. Но мы за тебя заступимся.

Его рука спускается ниже, к моим пальцам, он начинает гладить их.

– Это не мы, Тайлер. Мы здесь ни при чем.

– Я соболезную насчет Рен, – говорит он.

– Я могу их найти. Я знаю, где она…

– В лесу, так?

– Да! Да, именно там, – вырвав у него руку, я прижимаю ее к груди. – Мне нужно только туда добраться.

– Лекси, мы тоже знаем про лес, там нет детей. Мы смотрели. – Его лицо мрачнеет. – Никакая ложь не поможет теперь твоему дружку.

– Тайлер, это не…

– Единственное, что было зарыто в этом месте, – ведьма. И у нас есть план, как это уладить.

– Что вы…

– Мы готовы! – кричит Бо, выходя во двор. За ним следуют Отто и мама. – Можно идти.

– Куда? – спрашиваю я, начиная злиться не на шутку.

Все это неправильно.

– Нам нужно идти в деревню. – Отто вешает дробовик на плечо. – Всем нам.

Бо, Отто и моя мама идут вперед, а Тайлер медлит.

– Я знаю, ты хочешь верить этому колдуну, Лекси, но он тебя обманул, обвел вокруг пальца. Навел на тебя какие-то чары.

– Все не так, Тайлер, и ты сам это знаешь. – Я бьюсь, но он стискивает меня изо всех сил, прижимает к себе, так что мы чуть не касаемся носами.

– Не так? – шепчет он. – Разве не наводил он чары на детей, и на твою сестру тоже, не выманивал их из кроватей? Видать, то же самое он сделал и с тобой.

– Да не он, не он все это делает…

– Лучше бы он просто умер, – тихо сквозь зубы говорит Тайлер. – Знаешь, я ведь и сам не верил, что это он. Пока он на нас не напал. Ох, как вспомню его взгляд, Лекси…

Это какая-то чепуха, бессмыслица. Исчезновение Рен, и эта наша кошмарная процессия в деревню, и руки Тайлера, слишком горячие и слишком туго обхватившие меня – все это смахивает на страшный сон. Как будто я снова замоталась в несколько слоев одеял. Я закрываю глаза в надежде проснуться.

– Не ври, Тайлер. Хотя бы мне…

– Давно ты узнала, что он колдун? – перебивает Тайлер.

– Какая разница?

После долгого молчания он бросает:

– Да никакой, пожалуй.

И толкает меня по дороге вдогонку за остальными, к центру Ближней.

– Надо их догнать.

На площади уже собрались все жители деревни, и три старых мастера, члены Совета, поднимаются на окружающую площадь низенькую каменную стену. В стороне я замечаю Елену и пытаюсь привлечь ее внимание, но она меня не видит. Рядом с моей мамой стоит миссис Тэтчер. На миг наши глаза встречаются, но Тайлер дергает меня и вталкивает в толпу взбудораженных, злых, усталых людей. Добравшись до середины площади, он останавливается.

– Тебя собираются арестовать, – шепчет он мне на ухо. – Когда окончится сход.

У меня обрывается сердце. Звенят три колокольчика членов Совета, высота звука у всех трех разная. Площадь затихает. Не может быть, мне все это снится.

Когда говорят мастера, эха нет. Их увядшие голоса, шелестя, трутся друг о друга.

– Шесть дней назад в Ближней появился чужестранец, – сообщает жителям деревни мастер Илай. Темные, глубоко посаженные глаза остро глядят на собравшихся.

– Этот чужой – колдун, – вступает мастер Томас, возвышаясь над всеми.

По площади прокатывается шепот.

– Он наделен способностью повелевать ветру, – добавляет Мэтью, блестя на солнце стеклами очков.

– Колдун воспользовался своим умением, чтобы выманивать из домов детей нашей деревни.

– Также с помощью ветра он заметал следы. Вот почему мы не могли их найти.

Я делаю еще попытку вырваться, но Тайлер держит меня, не выпуская.

– А вчера, когда мы, наконец, встретились с этим колдуном, он использовал ветер, чтобы напасть на наших людей, и скрылся.

Ропот все громче, напряженнее.

Люди наступают, их останавливает только стена. Бо, мистер Уорд и мистер Дрейк, тихо переговариваясь, жмутся друг к другу, но я не слышу, о чем они говорят.

– А что насчет детей? – выкрикивает миссис Тэтчер. С десяток голосов одобрительно кричат, поддерживая ее, и вся масса народу еще немного подвигается вперед.

Своими выцветшими бледно-голубыми глазами Мэтью шарит по толпе, его взгляд останавливается на мне.

– Мы не нашли их следов, – сейчас он выглядит даже старше, чем когда я говорила с ним в последний раз. – Но продолжаем поиски.

Толпа со вздохом делает еще шаг, теперь она совсем близко от группы мужчин у стены, и я, кажется, слышу, что говорит мистер Дрейк. Он наклонился к Отто, вид у него потрясенный, совсем как у Елены тогда, у реки. И как у Эдгара, когда он упал в тот день на площади.

– Ты правда думаешь, что он в лесу? – шепчет он.

– Что-то там точно есть, – гудит Отто.

– Что делать-то?

– Избавиться от него, – предлагает мистер Уорд.

– Один раз уже попробовали, – ехидно перебивает Бо.

– По крайней мере, мы знаем, что он должен был потерять много крови.

– Второй раз я не промахнусь.

– Ты сначала найди его.

Над толпой разносится голос мастера Томаса:

– Этот колдун на свободе. Пока его не изловят, никто не может чувствовать себя в безопасности.

Толпа разом начинает говорить. Голоса смешиваются с шарканьем ног и звяканьем оружия в руках.

Они собрались на охоту – но не за тем.

Я упираюсь в Тайлера локтями и изгибаю спину, чтобы между нами образовался хоть какой-то просвет.

– …говорю тебе, Бо, – слышу я голос мистера Дрейка, – это она. Мы с Аланом отправились в тот лесок, как ты сказал, и слышали ее ворон…

Голоса мужчин вновь смешиваются с нарастающим шумом на площади.

– Мэтью говорит, что это она, Ближняя Ведьма.

Бо и мистер Уорд дружно разражаются язвительным смехом.

– Вы что, серьезно?

– Ближняя Ведьма давно умерла.

– Ведьма или колдун, какая разница.

– Но когда Магда принесла свой амулет, она сказала, что…

– А я говорю, пора и с сестричками этими разобраться, – говорил Бо. – Сжечь всю дурную траву разом.

– Они здесь ни при чем, – отрезает Отто, глядя в сторону.

– Да разве? А не они ли прятали и покрывали чужака? – криво ухмыляется Бо. – Разве они все время не знали, что он за штучка? Старухи виноваты не меньше.

Тайлер немного ослабляет хватку – совсем немного. Мне удается просунуть ладонь между нашими телами.

– Но что, если дети где-то там, в лесу?

Они там, думаю я, они должны быть там.

Мои пальцы нащупывают рукоять отцовского ножа.

Слышится голос мастера Илая.

– Колдун действовал не в одиночку.

О нет. Толпа начинает переговариваться.

– Тогда мы нашли бы детей, – бурчит Бо.

– Ты не можешь быть уверен, – возражает Отто. – Сразу после схода мы сами пойдем в лес. Если там есть кто-то или что-то, мы найдем.

– А если нет, спалим лес дотла.

Мастер Томас откашливается, прочищает горло.

– Среди нас есть предатель.

Каблуком я бью Тайлера по ноге, и он, взвыв, выпускает меня. Всего на миг, но мне этого достаточно. Вытянув нож из ножен, я разворачиваюсь к Тайлеру лицом и, схватив за грудки, притягиваю к себе. Острие ножа – у него под подбородком.

– Лекси, – шипит он, – не делай этого!

– Прости, Тайлер.

Оттолкнув его, я бегу.

Вокруг нас толпа, люди стоят слишком плотно, и Тайлер ловит меня за руку, когда я добираюсь до края площади. Но внезапно его рука безвольно падает, и он с потерянным видом оседает на землю. Над ним возвышается кто-то большой. Миссис Тэтчер. Большими руками она крепко хватает его за воротник.

– Прояви немного уважения, мистер Уорд, – говорит она, разворачивая его в другую сторону. – Как-никак, твой Совет держит слово.

Тайлер пытается освободиться, но она уводит его. Бросив на меня пронзительный взгляд, она коротко кивает, и я спешу прочь.