5
На улице было темно. «РВК» продавала энергию по таким высоким тарифам, что все выключали освещение, рано ложась спать, а тонкий серпик луны был почти не виден. Нельзя было даже сориентироваться по огням кантины: Грошик до утра выключил лампочки на стенах и куполе. Дес шел посреди улицы, чтобы не поломать ноги о железный хлам, таившийся в тени вдоль стен.
И все же, несмотря на почти кромешный мрак, он их увидел.
Увидел за долю секунды до того, как это случилось, почувствовал, что ему грозит опасность… и с какой стороны. На него набросились трое: двое спереди, третий с тыла. Дес мгновенно нырнул вперед, и металлическая труба, которая должна была раскроить ему череп и прикончить на месте, просвистела на миллиметр выше. Шахтер тут же выпрямился и ударил кулаком, целясь в безликую тень головы. Раздался отвратительный хруст ломающегося хряща и кости.
Дес увернулся снова, и труба, целившая промеж глаз, обрушилась на его левое плечо. Удар был такой силы, что шахтера крутануло на месте. Но в темноте противники не сразу нашли его снова, и к тому времени Дес восстановил равновесие.
Во мраке он различал только смутные силуэты. Тот, которому он врезал, медленно поднимался ноги. Остальные стояли неподалеку, настороженные и готовые к бою. Даже не видя их лиц, Дес понял, кто они: мичман и двое солдат, которые выволокли его из кантины. От мичмана несло кореллианским элем, что лишний раз подтверждало их личности. Должно быть, они ждали возле кантины и пошли следом за Десом, пока не нашли место, где можно напасть. Вот и хорошо: значит, на корабль за бластерами солдаты не возвращались.
Они напали снова, все втроем. На их стороне были численный перевес и месяцы тренировок по рукопашному бою, тогда как союзниками Деса были физическая сила, габариты и многолетний опыт кулачных потасовок. Но в темноте все это не имело никакого значения.
Дес встретил их атаку лоб в лоб, и все четверо полетели на землю. Руки и ноги били куда попало, безо всякой стратегии: слепой бился со слепыми. После каждого тычка раздавался приятный уху рык или стон, но радость омрачало то, что самому ему тоже доставалось.
С таким же успехом он мог драться с закрытыми глазами — все равно не было видно ни зги. Дес полагался исключительно на инстинкты; всякую боль в этой темноте смыло потоком адреналина, который пульсировал в его жилах.
И вдруг он уловил движение: один из троицы достал вибронож. Было по-прежнему темно, как в забое после обрушения, но Дес отчетливо разглядел клинок, который будто светился изнутри. Лезвие устремилось в его сторону, но Дес схватил противника за запястье, вывернул руку и вонзил нож в темную массу, из которой тот появился. Раздался пронзительный вопль, перешедший в хриплое бульканье. В следующий миг пылающее лезвие в его сознании исчезло: опасность миновала.
Клубок тел, который опутывал Деса, сразу же распался: двое противников проворно отскочили, а третий остался лежать неподвижно. Послышался щелчок, и луч светового стержня на миг ослепил шахтера. Он плотно зажмурил глаза и услышал пораженный вздох.
— Он умер! — воскликнул один из солдат. — Ты убил его!
Прикрывая глаза рукой, Дес опустил взгляд и увидел именно то, что и ожидал увидеть: мичман лежал на спине, а из его груди торчал виброклинок, всаженный по самую рукоять.
Луч погас, и Дес приготовился продолжить драку, но вместо этого услышал топот улепетывающих ног, который отдалялся в направлении посадочных площадок.
Дес перевел взгляд на тело, собираясь вырвать светящийся клинок и использовать его как фонарь. Но лезвие больше не светилось. На самом деле, понял шахтер, оно не светилось и тогда, во время драки. Да и не могло: виброножи не относились к энергетическому оружию. Их лезвия делались из простого металла.
Сейчас, однако, имелись более насущные проблемы, чем природа загадочного свечения. Как только солдаты доберутся до корабля, они доложат об инциденте капитану, а тот передаст их слова руководству «РВК». Чтобы отыскать его, корпорация перевернет планету вверх дном. Дальнейший расклад Десу был сильно не по нраву. Слово шахтера — вдобавок с репутацией задиры и дебошира — против показаний двух солдат Республики. Никто не поверит, что это была самозащита.
Да и была ли? Он видел удар. Можно ли было разоружить противника, не убивая? Молодой шахтер покачал головой. Сожалеть или раскаиваться было некогда. Точно не теперь. Сначала надо найти, где спрятаться.
Возвращаться в барак нельзя: именно оттуда они начнут поиски. До шахт ему до зари пешком не добраться, а когда солнце встанет, укрыться в пустошах будет негде. Оставался единственный вариант, последняя надежда. В конце концов туда нагрянут тоже. Но больше идти было некуда.
* * *
Грошик, должно быть, еще не спал, потому что открыл дверь спустя несколько секунд после того, как Дес начал молотить в нее кулаками. Окинув быстрым взглядом кровь на руках и рубашке молодого горняка, неймодианец схватил его за рукав.
— Сюда! — каркнул он, втаскивая гостя внутрь и запирая за ним дверь. — Ты ранен?
Дес покачал головой:
— Не думаю. Кровь не моя.
Неймодианец отступил на шаг и оглядел его с ног до головы:
— Очень уж ее много. Слишком много. По запаху человечья.
Не дождавшись ответа, Грошик высказал предположение:
— Герд?
Дес снова покачал головой.
— Мичман, — пояснил он.
Грошик уронил голову и выругался сквозь зубы:
— Кто об этом знает? Тебя разыскивают?
— Пока нет. Но скоро начнут. — Затем, словно оправдываясь, он добавил: — Их было трое, Грошик. Мертв только один.
Старый друг понимающе кивнул:
— Я уверен, он сам напросился. Как Герд. Но факт остается фактом. Убили солдата Республики… и отвечать придется тебе.
Хозяин кантины провел Деса к барной стойке и достал бутылку кортигского бренди. Не говоря ни слова, он налил обоим по бокалу. На этот раз по полному.
— Извини, что я сюда заявился, — покаялся Дес, чтобы прервать неловкую тишину. — Я не хотел тебя впутывать.
— Да я не переживаю, — заверил его Грошик, дружески похлопав по руке. — Просто ломаю голову, как тебя вытащить из этой пакости. Дай подумать.
Они осушили бокалы. Дес едва сдерживался, чтобы не запаниковать; он ожидал, что в любую секунду в дверь ворвется с десяток громил в броне «РВК». Когда Грошик наконец открыл рот, казалось, что минуло несколько часов, хотя на самом деле прошла всего минута или две. Говорил неймодианец тихо, и Дес не был уверен, обращается тот к нему или просто размышляет вслух.
— Здесь тебе оставаться нельзя. «РВК» никак не может лишиться контракта с Республикой. Они перероют всю колонию, чтобы найти тебя. Надо тебя вывезти с планеты. — Он помедлил. — Но к утру твой портрет будет на каждом экране Республики. Изменив внешность, ты выгадаешь не сильно. Даже в парике и с косметическими протезами ты будешь выделяться в толпе. А это значит, что вывезти тебя надо вообще за пределы Республики. Следовательно… — Грошик умолк.
Дес выжидательно молчал.
— То, что ты сегодня говорил, — продолжал Грошик. — Насчет ситхов и Республики. Ты это серьезно? Ты действительно так считаешь?
— Не знаю. Думаю, да.
Снова повисло долгое молчание, как будто бармен собирался с духом.
— Как насчет того, чтобы записаться в армию ситхов? — вдруг выпалил он.
Этого Дес никак не ожидал.
— Что?
— Я знаю… кое-кого. И могу тебя вывезти с планеты. Сегодня. Но ситхам не нужны пассажиры: им нужны солдаты. Они все время вербуют новичков, как сегодня те республиканские офицеры.
Дес покачал головой:
— Поверить не могу. Ты работаешь на ситхов? Ты же всегда говорил, что никого не поддерживаешь!
— Я не работаю на ситхов, — огрызнулся Грошик. — Просто знаю тех, кто работает. И тех, кто работает на Республику, тоже, но от них тебе пользы не будет. Поэтому мне нужно знать, Дес. Ты пойдешь?
— Особого выбора нет, — проворчал шахтер.
— Может, нет, а может, и есть. Если останешься здесь, «РВК» тебя рано или поздно найдет. Убийство не было хладнокровным и предумышленным. Вряд ли суд тебя оправдает ввиду самозащиты, но им придется признать смягчающие обстоятельства. Отбудешь срок в какой-нибудь исправительной колонии — лет пять или шесть, — и все, ты свободный человек.
— Или можно завербоваться в армию ситхов.
Грошик кивнул:
— Или завербоваться к ситхам. Но чтобы помочь тебе, я должен быть уверен, что ты понимаешь, с кем связываешься.
Дес задумался, но ненадолго.
— Я всю жизнь пытаюсь свалить с этой груды камней, — медленно проговорил он. — Если меня отправят в тюрьму, я променяю одну голую, прожаренную планету на другую. Так что никакой разницы. Но если я завербуюсь к ситхам, то избавлюсь от «РВК». И ты же слышал, что о них говорил республиканский капитан. Ситхи уважают силу. Думаю, я себя в обиду не дам.
— В этом я не сомневаюсь, — согласился Грошик. — Но не забывай и другого, что говорил капитан. Насчет Братства Тьмы он прав. Они бывают жестокими и беспощадными. Кое в ком они пробуждают самые отвратительные качества. Я не хочу, чтобы ты попался в их ловушку.
— Сначала ты предлагаешь мне завербоваться к ситхам, — удивился Дес, — а потом предостерегаешь от этого. Что вообще происходит?
Неймодианец испустил долгий булькающий вздох:
— Ты прав, Дес. Решение уже принято. Злая судьба и невезение сговорились против тебя. Это не сабакк, здесь нельзя выйти из игры, если расклад неудачный. В жизни приходится играть теми картами, которые достались. — Он отвернулся, уставившись на ступеньки у задней стены кантины. — Пошли. Через несколько часов они обыщут все жилые здания в колонии и возьмутся за космопорт. До того времени надо успеть спрятать тебя на одном из грузовых кораблей.
Дес потянулся через стойку и схватил Грошика за плечо. Тот обернулся, и шахтер сжал длинную тонкую руку неймодианца:
— Спасибо, дружище. Я этого не забуду.
— Не забудешь, Дес, я знаю. — Хотя слова были дружескими, в хриплом голосе кантинщика отчетливо слышалась печаль.
Дес разжал пальцы. Он испытывал одновременно неловкость, стыд, ужас, признательность и восторг. Чувствуя, что надо сказать что-то еще, он добавил:
— Я с тобой за это рассчитаюсь. В следующий раз, как свидимся…
— Твоя жизнь здесь подошла к концу, Дес, — прервал его Грошик. — Следующего раза не будет. Мы больше не свидимся. — Неймодианец покачал головой. — Я не знаю, что тебя ждет, но есть такое чувство, что будет нелегко. Не жди помощи от других. В конечном итоге каждый из нас одинок. Выживают те, кто умеет позаботиться о себе сам.
С этими словами он развернулся и шаркающей походкой засеменил к черному ходу. Дес на миг замешкался — слова Грошика все еще пылали в его сознании — и поспешил следом.
* * *
Скорчившись в трюме корабля, Дес никак не мог устроиться поудобнее. Уже больше часа он мариновался в крохотном отсеке для контрабанды. Каморка была слишком тесной для такого здоровяка, как он.
Двадцать минут назад он услышал, как патруль «РВК» явился досматривать корабль. Обыск был поверхностный; не найдя беглеца, охранники ушли. Через несколько секунд капитан фрахтовика — пилот-родианец — забарабанил по панели, за которой прятался Дес.
— Ты сиди, пока моторы не включатся, — проговорил он на сносном общегале. — Мы взлетаем, ты выходи. Не раньше.
Дес не узнал его, когда заходил на корабль. Пилот ничем не отличался от других родианцев, которых он видел в своей жизни. Просто независимый капитан фрахтовика, который взял груз кортозиса, надеясь продать его где-нибудь в другом месте и выручить достаточно денег, чтобы корабль мог летать еще несколько месяцев.
Если бы корпорация назначила цену за поимку Деса, капитан, скорее всего, сдал бы его. Значит, никто его голову не оценивал. Платить кому-то вознаграждение «РВК» хотелось еще меньше, чем упускать беглеца, которого ожидало республиканское правосудие. Не важно, что его не нашли: главное было показать Республике, что искали. Грошик, должно быть, это понимал, когда договаривался о провозе Деса.
Пронзительный вой включившихся двигателей вынудил Деса прижаться к стене своего убежища. Через несколько секунд вой перешел в оглушительный рев, и корабль резко накренился. Заработали репульсоры, выровняв машину, и Дес почувствовал, как ускорение вдавливает его в стену: фрахтовки взмыл в небо.
Ударом ноги Дес выбил панель и выбрался из укрытия. Ни капитана, ни команды видно не было; во время взлета они находились на своих местах.
Дес не имел представления, куда направляется корабль. Он знал только, что в конце пути его будет ждать женщина, которая и запишет его в армию. Как и в первый раз, эта мысль вызвала у него целую гамму эмоций. Самыми сильными были страх и предвкушение.
Корабль немного тряхнуло, когда он вышел за пределы атмосферы и начал отдаляться от крохотной горнодобывающей планеты. Спустя несколько секунд Дес ощутил незнакомый, но ни с чем не сравнимый рывок: корабль ушел в гиперпространство.
Дес вдруг почувствовал себя вольным и раскрепощенным. Он был свободен. Впервые в жизни он оказался вне досягаемости «РВК» и ее кортозисных рудников. Грошик сказал, что против него сговорились злая судьба и невезение, но теперь Дес уже не был столь уверен в этом. Все произошло совсем не так, как он планировал — он стал беглецом, на его руках была кровь солдата Республики, — но все же он наконец-то распрощался с Апатросом.
Пожалуй, все-таки ему выпали не самые плохие карты. В конечном итоге он получил то, чего желал больше всего. И если на то пошло, разве не это было главным?
