16
Высоко на вершине коррибанского храма, под лучами кроваво-красной луны, застыли два силуэта: один принадлежал человеку, другой — тви'леку. Крышу продувал ледяной ветер, но, хотя оба бойца скинули плащи и стояли голые по пояс, ни один даже не вздрогнул от холода. Если бы не пылающие огнем глаза, их можно было бы принять за каменные статуи.
Внезапно оба бросились друг на друга — так стремительно, что наблюдатель не смог бы сказать, кто атаковал, а кто парировал. Мечи столкнулись с яростным, оглушительным лязгом.
Отчаянно защищаясь, Бейн успевал внимательно следить за Кас'имом. Он четко фиксировал каждый финт и удар, анализировал и запоминал все блоки и контратаки. Учитель советовал в первую очередь совершенствовать собственную технику, но Бейн вознамерился лишить Сирака преимущества, досконально изучив стиль фехтования двуклинковым мечом, который практиковал тви'лек.
Обмен ударами длился больше минуты без перерыва или затишья, но в конце концов Бейн отскочил, чтобы перевести дух. Он почувствовал, что начинает бессознательно повторять рисунок атак, а предсказуемость в бою с таким умелым противником, как Кас'им, была смерти подобна. На прошлой неделе Бейн уже попался в такую западню, и повторять ошибку он не желал.
Бойцы снова повернулись друг к другу и замерли. Двигались только глаза, высматривая малейшую зацепку, которая могла бы дать преимущество.
В этом месяце тренировки проходили реже, но интенсивность их намного возросла. Бейну даже думалось, что и Кас'им находит эти спарринги полезными для себя: мастеру клинка надоело скрещивать меч с учениками, намного уступавшими ему.
Конечно, Бейн еще ни разу не добился значимого попадания. Но с каждым спаррингом он чувствовал, что победа становится ближе. Форма и техника учителя были идеальны, но Бейн знал, что малейшей промашки будет достаточно.
Бойцы тяжело дышали; тренировка продолжалась намного дольше, чем все предыдущие. Обычно поединки заканчивались тем, что тви'лек преодолевал защиту Бейна и парализовал одну из конечностей ученика обжигающим ядом пелко. Этой ночью, однако, Кас'им пока не смог нанести точного удара.
Тви'лек бросился вперед. Воздух снова наполнился ритмичным звоном и лязгом мечей. Противники стояли лицом к лицу, обмениваясь ударами, и ни один не отступал ни на сантиметр. Наконец Бейн был вынужден разорвать дистанцию и выйти из боя, пока более умелый мастер клинка не пробил его защиту.
В следующий раз в атаку пошел уже Бейн. Они снова заработали тренировочными мечами, осыпая друг друга ударами, и снова разошлись без единой царапины. Но исход поединка более не оставлял сомнений.
Бейн повесил голову и опустил клинок, признавая поражение. В последней стычке он сумел отбиться, но с каждым замахом оружие его двигалось на микросекунду медленнее. Усталость брала свое. Даже Сила не могла вечно питать его мышцы энергией, и этот бесконечный поединок наконец-то его измотал. В то же время удары мастера клинка оставались почти такими же быстрыми и точными.
Бейн сомневался, что выстоит в очередной стычке. А даже если выстоит, следующая наверняка закончится его поражением. Это было неизбежно, поэтому не имело смысла доводить дело до финала и терпеть жгучую боль.
Кас'им на мгновение удивился его жесту, но потом кивнул в знак того, что принимает капитуляцию:
— Ты вовремя сообразил, что бой окончен, но я ожидал, что ты будешь сражаться до конца. Капитуляция не приносит чести.
— «Честь — награда для глупцов, — ответил Бейн цитатой из книги, которую недавно прочел в архиве. — Мертвым честь ни к чему».
Поразмыслив над его словами, мастер клинка кивнул:
— Хорошо сказано, мой юный ученик.
Бейн ничуть не удивился тому, что Кас'им не узнал цитату. Слова эти написал Дарт Реван почти три тысячи лет назад. Здешние учителя не меньше учеников ленились заглядывать в древние письмена. Академия как будто отвернулась от давно умерших гигантов темной стороны.
Конечно, Реван в конце концов возвратился к джедаям и свету. Это случилось после того, как его предал Дарт Малак. Но все же Реван и Малак были в шаге от того, чтобы уничтожить Республику. Отмахиваться от их достижений было бы глупо, но еще глупее — игнорировать знания, которым можно у них научиться. Кордис и другие мастера упрямо не желали заниматься изучением истории Ордена ситхов. К счастью для Бейна, такое же отношение к прошлому они прививали и своим ученикам.
Бейну это обеспечивало неоспоримое преимущество над остальными. Среди прочего, труды древних показывали ему истинный потенциал темной стороны. Архив был переполнен историями о невероятных деяниях: о разрушенных городах, погубленных планетах, звездной системе, сгоревшей целиком, когда некий темный владыка превратил солнце в сверхновую. Некоторые из этих историй были сильно преувеличены: с каждым пересказом мифы становились все фантастичнее, пока их наконец не записывали на пергаменте. Но в каждом таилось зерно правды, и эта правда побуждала Бейна идти вперед, стремиться к таким высотам, на которые он иначе бы и не замахнулся.
Мысли о Реване и владыках прошлых времен заставили молодого ученика вспомнить о вопросе, который уже давно его мучил:
— Учитель, почему ситхи больше не используют титул «Дарт»?
— Так решил повелитель Каан, — ответил тви'лек, вытираясь полотенцем. — Традиция называться Дартами — пережиток прошлых времен. То, кем ситхи были когда-то, но не являются теперь.
Бейн покачал головой: ответ его не удовлетворил.
— Сдается мне, все не так просто. — Он наклонился и подобрал плащ, который сбросил перед началом поединка. — Повелитель Каан не стал бы отказываться от древней традиции без веской причины.
— Вижу, простой ответ тебя не устраивает, — вздохнул Кас'им, тоже надевая плащ. — Хорошо. Чтобы понять, почему этот титул более не в ходу, ты должен осознать его истинное значение. Титул «Дарт» был не просто символом могущества. Это была претензия на верховную власть. Его использовали только те владыки ситхов, которые хотели навязать свою волю другим мастерам. Они носили его как вызов, предостережение: покоритесь или будете уничтожены.
Это Бейн уже знал из книг, но решил не прерывать учителя. Он уселся на пол, скрестив ноги, и стал слушать дальше, глядя на тви'лека снизу вверх.
— Конечно, мало кто из темных владык надолго подчинялся чужой воле, — продолжал Кас'им. — Когда кто-то из нашего Ордена именовался Дартом, начинались интриги и предательства, поскольку претендентов на титул хватало. Мастер, который дерзает брать себе имя Дарт, никогда не знает покоя.
— Покой — это ложь, — отозвался Бейн. — Есть только страсть.
Кас'им досадливо приподнял брови:
— «Покой» — неудачное слово. Я имел в виду «стабильность». Те мастера, которые брали себе титул Дарт, не столько воевали с джедаями, сколько следили за своими так называемыми союзниками. Каан решил положить конец этой бессмысленной трате времени и сил.
Как показалось Бейну, учитель старался убедить не только ученика, но и самого себя.
— Каан хочет, чтобы всю свою энергию мы обращали против истинного врага, а не друг против друга, — изрек Кас'им. — Поэтому в Братстве Тьмы все равны.
— Равенство — это миф для слабых, — возразил Бейн. — В некоторых из нас Сила велика, в других нет. Только глупец поверит, что это не так.
— Были и другие причины, почему от титула Дарт отказались, — с нотками раздражения произнес Кас'им. — Например, он привлекал внимание джедаев. Указывал врагу на наших вождей, которые становились легкими мишенями.
Бейна и этот аргумент не убедил. Вожди ситхов были джедаям и так известны: как они себя величали — Дартами, темными владыками или мастерами, — роли не играло. Но было видно, что этот разговор тви'леку неприятен, к тому же Бейн узнал достаточно, и тему можно было закрыть.
— Прошу прощения, повелитель Кас'им, — проговорил он, склонив голову. — Я не думал вас огорчать. Хотел только воспользоваться вашей мудростью, чтобы прояснить вопрос, который был мне непонятен.
Кас'им взглянул на него с тем же выражением, что и несколько минут назад, когда Бейн неожиданно прекратил поединок. В конце концов тви'лек спросил:
— Итак, теперь ты видишь, как мудро поступил повелитель Каан, покончив с этой традицией?
— Да, конечно, — солгал Бейн. — Он действует ради нашего общего блага. — Поднимаясь же на ноги, подумал: «Каан ведет себя как джедай. Думает о всеобщем процветании. Хочет привнести в наш Орден гармонию и сотрудничество. В таких условиях темная сторона зачахнет и умрет!»
Кас'им уставился на Бейна, словно собираясь что-то добавить. Но так и не решился.
— На сегодня хватит, — произнес тви'лек. Небо вдалеке уже начинало сереть; до рассвета оставался какой-то час. — Скоро другие ученики придут на тренировку.
Бейн еще раз поклонился и ушел. Спускаясь по лестнице, он подумал, что Кас'им, несмотря на все свое мастерство фехтовальщика, не сможет научить его тому, что он хотел узнать. Тви'лек отвернулся от прошлого, отказался от изначального индивидуализма ситхов ради Каанова Братства.
Секреты истинных возможностей темной стороны были ему недоступны — и остальным учителям Академии, скорее всего, тоже.
* * *
Гитани чувствовала, что Бейна что-то гложет. Он почти не слушал, когда она объясняла последние уроки мастеров.
Она не знала, что на него нашло. Правду сказать, ее это и не заботило. Лишь бы ее планам не мешало.
— Тебя что-то тревожит, Бейн, — прошептала женщина.
Погруженный в свои мысли, он отреагировал не сразу:
— Я… прости, Гитани.
— Что случилось? — допытывалась она, изображая неподдельную озабоченность. — Что у тебя на уме?
Бейн помедлил. Было видно, что он тщательно взвешивает слова.
— Ты веришь в могущество темной стороны? — спросил он наконец.
— Конечно.
— И как, ты довольна ею? Академия оправдала твои ожидания?
— Трудно сказать, — ответила Гитани с легкой улыбкой. — Но за это время я многое узнала у Кордиса. Джедаи меня бы такому не научили.
Бейн презрительно фыркнул:
— Я большинство знаний почерпнул из этих книг. — Он махнул рукой в сторону полок.
Гитани не нашлась, что ответить.
— Ты когда-то говорила мне, что мастера не знают всего, — продолжал Бейн. — Ты имела в виду джедаев, но я начинаю подозревать, что это же касается и ситхов.
— Да, зря они отвернулись от тебя, — проговорила женщина, почуяв возможность, которую так долго ждала. — Но ты должен направить свой гнев по адресу. Мы оба знаем, кто виноват в том, что с тобой случилось.
— Сирак, — прошипел Бейн, выплюнув имя, как отраву.
— Он должен заплатить за то, что с тобой сделал, Бейн. Мы ждали достаточно. Время пришло.
— Время для чего?
— Завтра утром я брошу ему вызов в дуэльном круге, — молвила она с легкой дрожью в голосе.
— Что?! — Бейн покачал головой. — Гитани, не глупи! Он сотрет тебя в порошок!
«Прекрасно», — подумала женщина.
— У меня нет выбора, Бейн, — мрачно проговорила она. — Я уже говорила тебе, что не верю в легенду о сит'ари. Может, Сирак и лучший ученик Академии, но вряд ли он непобедим.
— Пускай он и не сит'ари, но тебе он не по зубам. Тебе нельзя с ним биться, Гитани. Я наблюдал за ним и знаю, на что он способен. Тебе его не одолеть.
Его слова повисли в воздухе. Гитани выждала некоторое время и сокрушенно повесила голову:
— А что еще остается делать? Мы должны покончить с ним, и единственный вариант-сойтись с ним в поединке.
Бейн медлил с ответом. Гитани знала, что он обдумывает альтернативное решение. Оба понимали, что остается только один путь, один ответ, к которому все неизбежно сведется. Сирака надо убить за пределами дуэльного круга. Ликвидировать его. Это будет грубейшее нарушение правил Академии, и, если их уличат, последствия будут суровыми.
Поэтому предложить идею должен был именно Бейн. А Гитани не сомневалась, что, когда он ее выскажет, она сможет повернуть дело таким образом, чтобы он и выступил исполнителем. Это был идеальный план: избавиться от Сирака, заставив Бейна взять риск на себя.
Позже она «невзначай» намекнет учителям о роли Бейна… если понадобится. Впрочем, насчет этой части плана Гитани уже сомневалась. Она не была уверена, что ей хочется предавать Бейна. Но крутить и вертеть им она была не прочь.
Бейн сделал глубокий вдох, словно намереваясь что-то сказать. Гитани приготовилась издать очень убедительный — и целиком фальшивый — возглас удивления.
— Ты не сможешь победить Сирака в дуэльном круге, но я смогу, — заявил Бейн.
— Что? — Потрясение Гитани оказалось совершенно искренним. — Он уже раз избил тебя чуть не до смерти! На этот раз он тебя точно убьет!
— На этот раз я намерен победить.
По его тону Гитани поняла, что упустила нечто важное.
— Что происходит, Бейн? — спросила она.
Поколебавшись, он сознался:
— Я тайно тренируюсь с повелителем Кас'имом.
Ну конечно, подумала Гитани. На самом деле ей следовало бы догадаться самой. «Может, и догадалась бы, если бы не запала на Бейна, — укорила она себя. — Ты знала, что он начинает тебе нравиться. Ты позволила чувствам затуманить твой разум».
Вслух она сказала:
— Я не люблю, когда меня водят за нос, Бейн.
— Я тоже, — отозвался тот. — Я не дурак, Гитани. Я знаю, чего ты от меня хочешь. Знаю, каких слов от меня ожидаешь. Я отомщу Сираку. Но по-своему.
Не отдавая себе отчета, она начала кусать нижнюю губу.
— Когда?
— Завтра утром. Как ты и сказала.
— Но ты же знаешь, я говорила не всерьез.
— А я всерьез.
Гитани непроизвольно стала накручивать локон на палец.
Спохватившись, она резко отдернула ладонь.
Бейн протянул руку и осторожно положил ей на плечо.
— Не бойся, — заверил он ее. — Никто не узнает, что ты в этом замешана.
— Я не этого боюсь, — шепнула Гитани.
Бейн склонил голову набок и пристально поглядел на нее, как будто пытаясь увидеть, правду ли она говорит. К своему удивлению, Гитани обнаружила, что так и есть.
Бейн, должно быть, уловил ее искренность, потому что наклонился и нежно поцеловал в губы. Не произнеся ни слова, он поднялся и зашагал к выходу.
Гитани молча смотрела ему вслед, но в последнюю секунду выкрикнула: — Удачи, Бейн! Будь осторожен.
Он остановился, будто схлопотав бластерный разряд в горло. Все тело его застыло.
— Буду, — не оглядываясь, отозвался он. И ушел.
Несколько секунд спустя Гитани почувствовала, что лицо ее пылает. Она рассеянно смахнула слезинку, которая катилась по щеке, и медленно подняла руку, недоверчиво созерцая влагу на ладони.
Рассердившись на собственную слабость, ученица отерла ладонь о полу плаща. Она встала со стула, расправила плечи и выпрямила спину, горделиво вскинув голову.
Не все пошло по плану, так и что с того? Если Бейн убьет Сирака в поединке, соперник ее так или иначе умрет. Если Бейн проиграет, всегда можно будет найти кого-то другого, чтобы он расправился с забраком.
Главное — добиться результата.
Однако, выходя из комнаты, в глубине души она понимала, что это не совсем правда. Как бы ни обернулось дело, итог будет сильно отличаться от того, что она себе представляла.
* * *
Утреннее небо застилали грозовые тучи. Вдалеке, над пустой равниной, отделявшей храм от Долины темных повелителей, были слышны раскаты грома.
Этой ночью Бейн не спал. После объяснения с Гитани он вернулся в свою комнату, чтобы помедитировать. Но даже это оказалось непросто: в голове роилось столько мыслей, что он не мог сосредоточиться.
Воспоминания о жестоком избиении то и дело всплывали в памяти, принося с собой сомнения и страх перед неудачей. Пока что Бейну удавалось противиться этим нашептываниям, грозившим подорвать его решимость, и он твердо придерживался первоначального плана.
Ученики понемногу сходились. Некоторые из них бросали на небо косые взгляды. Крыша храма была открыта всем стихиям, но, как бы ни было ученикам холодно, мокро и неприятно, все знали, что тренировка и поединки пройдут при любой погоде. Легкий дождик для ситха ничто, говаривал Кас'им.
Бейн занял место в группе, которая построилась для отработки упражнений. Другие ученики упорно старались его не замечать. Так было с тех пор, как он проиграл Сираку: его сторонились, он стал отщепенцем. Хотя на групповых занятиях он тренировался вместе со всеми, все делали вид, что его не существует. Бейн был безмолвной тенью, бродившей в стороне от других. Если не физически, то духовно он был исторгнут из среды учеников.
Он поискал в толпе Гитани, но, когда встретился с ней взглядом, женщина быстро отвернулась. Тем не менее ее присутствие его успокоило. Бейн верил, что она желает ему успеха — если не всем сердцем, то хоть отчасти. И надеялся, что их чувства друг к другу — не просто игра.
Во время тренировки Бейн старался не глядеть на Сирака. За прошедшие месяцы он изучил забрака досконально; если он вдруг заметит сейчас что-то новое, это только вызовет ненужные сомнения. Вместо противника он сосредоточился на собственной технике.
На прошлых занятиях он специально выполнял упражнения с огрехами и ошибками, скрывая свое растущее мастерство от тех учеников, которые могли ненароком взглянуть в его сторону. Теперь, однако, уже можно было не таиться. После сегодняшних поединков все узнают, на что он способен… или же он умрет и будет забыт навечно.
Пошел дождь. Поначалу не слишком сильный: большие тяжелые капли падали редко, так что каждую было слышно по отдельности. Но вскоре небо разверзлось, и дождь забарабанил всерьез. Бейн его даже не замечал. Он ушел в себя, зарылся глубоко, борясь со своим страхом. В то время как тело его вместе со всеми выполняло базовые атаки и защиты, он медленно перековывал страх в гнев.
Как долго шла тренировка, Бейн сказать не мог: казалось, она длилась вечно, хотя на самом деле Кас'им, скорее всего, сократил ее, потому что под нестихающим ливнем его подопечные промокли до нитки. К тому времени, когда занятие закончилось и ученики, как всегда, собрались в круг, молодой ученик разжег свой тлеющий гнев в ослепляющую ненависть.
Как и в прошлый раз, когда он бросил вызов Сираку, Бейн проложил себе путь из задних рядов и первым вошел внутрь, опередив других. Когда ученики увидели, кто стоит в дуэльном круге, отовсюду донеслось удивленное перешептывание.
Бейн чувствовал, как внутри его бушует темная сторона, словно гроза куда большей силы, чем та, что проливалась сверху дождем. Пришло время позволить ненависти освободить его от оков.
— Сирак! — заревел Бейн, и ветер подхватил его крик. — Иди сюда!
