14
В Академии ситхов царила необычная атмосфера торжества. На Руусане Братство Тьмы одержало громкую победу над джедаями, и радостные отголоски праздничного пира, который Кордис закатил в ознаменование этого триумфа, все еще витали в воздухе. На уроках и тренировках были постоянно слышны перешептывания учеников, обсуждавших подробности битвы. Джедаи на Руусане полностью разгромлены, говорили одни. Сам генерал Хот пал, уверяли другие. Ходили слухи, что Храм джедаев на Корусанте остался совсем без защиты и когда темные повелители ситхов его разграбят — вопрос считаных дней.
Учителя знали, что многие из этих слухов преувеличены или неточны. Джедаи на Руусане были разбиты, но очень многим удалось уйти. Хот не погиб; скорее всего, он уже собирал джедаев для контрудара, который должен был вскоре последовать. А Храм на Корусанте, как и раньше, оставался недосягаем для Братства. Однако ради укрепления боевого духа по приказу Кордиса учителя не спешили остужать энтузиазм своих подопечных.
На Бейна всеобщее ликование влияло мало. Понадобилось три недели регулярных купаний в бакта-камере, чтобы он полностью оправился от последствий жуткого избиения, которое учинил ему Сирак. Как правило, после поражения в дуэльном круге ученик лечился бактой недолго и через день-два был готов вернуться к тренировкам. Но ведь никто и не проигрывал с таким треском, как Бейн.
Херст не стеснялся давать волю кулакам, и в детстве Бейн пережил не одну крепкую взбучку. Те наказания приучили его терпеть боль, но травмы, нанесенные Сираком, были намного хуже всего, что он вынес от рук отца.
Бейн медленно брел по коридорам Академии. Впрочем, так неторопливо он шагал по собственной воле, а не из необходимости. Оставшееся ощущение дискомфорта было незначительным. Благодаря бакте его сломанные кости срослись, ушибы исчезли без следа. Но залечить эмоциональные раны было куда труднее.
Навстречу, смеясь, бежали две ученицы, обсуждая какие-то якобы правдивые факты о победе на Руусане. Обе умолкли, завидев одинокого великана. Бейн опустил голову, чтобы не встречаться с ними взглядом. Одна прошептала что-то неразборчивое, но презрение в ее голосе невозможно было не заметить.
Бейн не реагировал. Против эмоциональной боли он знал только одно средство. То самое, к которому обращался в детстве. Он ушел в себя, стараясь стать невидимым и тем самым избегать насмешек и презрения со стороны других.
Поражение — публичное и сокрушительное — уничтожило его и без того подорванную репутацию как среди учеников, так и среди учителей. Еще до поединка многие чувствовали, что Сила покинула Бейна. Теперь их подозрения подтвердились. Бейн сделался изгоем в Академии. Ученики его чурались, учителя махнули рукой.
Даже Сирак теперь не замечал его. Он поставил Бейна на место, и тот более не был достоин его внимания. Мысли забрака, равно как и большинства других учеников, теперь занимала молодая женщина, которая появилась в Академии вскоре после битвы на Руусане.
Ее звали Гитани. Бейн слыхал, что она была падаваном у джедаев, но отказалась от света ради темной стороны — довольно типичная история по меркам Академии. В Гитани, однако, ничего типичного не было. Она сыграла ключевую роль в победе ситхов и прибыла на Коррибан героиней-покорительницей.
Из-за слабости Бейн не мог присутствовать на пиру, где Кордис представил всем новенькую, но с тех пор он видел ее лишь несколько раз. Гитани была потрясающе красива, и многие ученики смотрели на нее с нескрываемым вожделением. В глазах некоторых учениц читалась не менее явная зависть, но неприязнь они хорошо прятали ради своего же блага.
Привлекательная Гитани была заносчива и жестока, а Сила в ней проявлялась исключительно мощно. За какие-то несколько недель она заработала репутацию особы, которая уничтожает всех, кто стоит на ее пути. Неудивительно, что она быстро стала любимой ученицей темных владык.
Для Бейна, однако, все это не имело значения. Опустив голову, он плелся в библиотеку, расположенную в глубине Академии. Когда он только начинал учиться, штудирование книг казалось ему лучшим путем к дополнительным знаниям. Теперь же тихий холодный зал, спрятанный глубоко под главными этажами храма, стал для него единственным убежищем.
Как и следовало ожидать, в огромном помещении было пусто, если не считать рядов стеллажей с беспорядочно сложенными и забытыми манускриптами. Мало кто из учеников заглядывал сюда. Зачем тратить время на постижение мудрости древних, если можно учиться у живых темных владык? Даже сам Бейн приходил в библиотеку только из безысходности; учителя более не желали с ним возиться.
Но странное дело: когда он рылся в старинных текстах, та частичка его, которую он считал мертвой, начинала пробуждаться. Внутренний огонь — испепеляющий гнев, который он всегда считал своим тайным резервом, — угас. Но темная сторона все-таки взывала к нему, пускай еле слышно, и Бейн понял, что пока еще не готов сдаться. Поэтому он погрузился в учебу.
Ученикам запрещалось выносить книги из архива, так что Бейн читал только здесь. Вчера он наконец-то осилил длинный и обстоятельный трактат об алхимии и ядах, составленный древним повелителем ситхов по имени Нага Садоу. Даже в этом манускрипте он отыскал зерна мудрости, которые сложил в свою копилку. Мало-помалу его познания расширялись.
Бейн медленно бродил вдоль стеллажей, разглядывая названия книг и имена авторов в надежде найти что-нибудь полезное. Он так увлекся, что не заметил темную фигуру в капюшоне, которая вошла в комнату и молча стояла в дверях, наблюдая за ним.
* * *
Гитани безмолвно смотрела на широкоплечего великана, который расхаживал вдоль стеллажей. Выглядел он внушительно, даже под просторным плащом просматривались мышцы. Сосредоточившись, как учили мастера-джедаи, которых она предала, молодая женщина почувствовала в нем мощь темной стороны. Сила в Бейне была необыкновенно велика. Однако держался он отнюдь не как человек, наделенный могуществом. Даже здесь, вдали от посторонних глаз, он ходил сгорбившись, опустив плечи.
Вот что может сотворить с соперником Сирак, поняла Гитани. То же самое он сделает и с ней, если она выступит против него и проиграет. Новоиспеченная ученица искренне намеревалась бросить вызов лучшему ученику Академии… но только когда будет знать наверняка, что сможет победить его в дуэльном круге.
Бейна она разыскала, надеясь поговорить с ним и извлечь урок из его ошибок. Однако, увидев его воочию — слабого и сломленного, — она поняла, что здоровяк может быть полезен не только как источник информации. При обычных обстоятельствах Гитани не стала бы заключать союз с другим учеником, тем более таким сильным, как Бейн. Она предпочитала действовать в одиночку, прекрасно зная, сколь губительным может оказаться неожиданное предательство.
Но человек, которого она видела перед собой, был уязвим и беззащитен. Одинокий и отчаявшийся, он был не в состоянии никого предать. Его можно будет использовать в своих целях, а когда дело будет сделано — избавиться от него.
Бейн взял с полки книгу и медленно побрел к столу. Гитани дождалась, когда он сядет и погрузится в чтение. Она сделала глубокий вдох и откинула капюшон, позволив длинным локонам каскадом упасть на плечи. И с самой обольстительной из своих улыбок направилась к великану.
* * *
Бейн осторожно открыл взятый с полки старинный фолиант. Книга носила название «Ракаты и Неведомый мир». Если верить дате, ей было без малого три тысячи лет. Однако не заглавие и не тема привлекли внимание молодого ученика, а имя автора: Дарт Реван. История Ревана была хорошо известна как ситхам, так и джедаям. Заинтриговал же Бейна использованный им титул «Дарт».
Из современных ситхов имя Дарт не носил никто: все предпочитали называться темными повелителями. Бейна данная загадка всегда занимала, но он так и не спросил об этом учителей. Возможно, в старинной книге, написанной одним из последних легендарных ситхов, которые величали себя этим титулом, он найдет ответ, почему имя вышло из употребления.
Не успев прочесть первую страницу, Бейн вдруг услышал чьи-то шаги. Он поднял голову и увидел, что к нему быстрым шагом идет новая ученица — Гитани. Молодая женщина улыбалась, отчего ее и без того миловидное личико выглядело еще прелестней. Прежде Бейн видел ее только издали, и, когда она приблизилась, у него буквально перехватило дыхание. Гитани села рядом, и Бейн уловил слабый аромат духов. Его и так колотящееся сердце забилось еще быстрее.
— Бейн, — шепнула Гитани, хотя в архиве было пусто и некого было тревожить разговором. — Я тебя искала.
Это заявление застало его врасплох.
— Меня? Зачем?
Она положила ладонь ему на предплечье:
— Ты мне нужен. Нужна твоя помощь против Сирака.
От близости ее тела, от короткого прикосновения к руке и манящего аромата у Бейна закружилась голова. Только через несколько секунд до него дошло, о чем она толкует, и внезапный интерес Гитани стал очевиден. Весть об унизительном поражении, которое забрак нанес Бейну, достигла ее ушей. Она пришла повидаться с ним лично, надеясь узнать что-то, что позволило бы ей избежать подобной катастрофы.
— Против Сирака я тебе ничем помочь не смогу. — Бейн отвернулся и снова устремил взгляд в книгу.
Ее ладонь легонько стиснула его руку, и Бейн поднял голову. Гитани наклонилась еще ближе, и он обнаружил, что смотрит прямо в ее изумрудные глаза.
— Пожалуйста, Бейн. Ты только послушай, что я скажу.
Он кивнул. Попробуй-ка вымолвить хоть слово, когда к тебе так прижимаются! Он закрыл книгу и слегка повернулся, чтобы лучше видеть гостью. Та благодарно вздохнула и чуть-чуть откинулась назад. Бейн почувствовал легкое разочарование, когда ее ладонь соскользнула с его руки.
— Я знаю, что произошло в дуэльном круге, — начала Гитани. — Все уверены, что Сирак уничтожил тебя, что это поражение каким-то образом лишило тебя могущества. И я вижу, что ты и сам так считаешь.
На ее лице проступила печаль. Хорошо, что не сочувствие. Бейн меньше всего хотел, чтобы ему сочувствовали — тем более Гитани. Но в ее голосе звучало неподдельное сожаление.
Не дождавшись ответа, гостья вздохнула и продолжила:
— Они ошибаются, Бейн. Нельзя просто так взять и потерять связь с Силой. Это невозможно. Сила — это частица нас самих, частица нашего естества. Я слышала, что ты сделал с макуртом. Тот случай показал, на что ты способен. Он продемонстрировал, что ты наделен великим даром. — Она сделала паузу, и глаза ее загорелись. — Ты сам можешь сколько угодно считать, что растратил этот дар или лишился его. Но я-то знаю, что это не так. Я чувствую мощь внутри тебя. Она никуда не делась.
Бейн покачал головой:
— Сила, может, никуда и не делась, но я больше не могу до нее достучаться. Я уже не тот, кем был раньше.
— Это невозможно, — мягко проговорила Гитани. — Как ты сумел в это поверить?
Хотя Бейн прекрасно знал ответ, он замешкался. Этим вопросом он задавался сам бесчисленное множество раз, когда плавал в бакта-камере. После поражения у него была масса времени, чтобы обдумать причины своей неудачи, и в конце концов он понял, в чем проблема… хотя и не знал, как ее решить.
Бейн сомневался, стоит ли откровенничать с совершенно посторонним человеком. Но кому еще он мог открыться? Не другим ученикам и уж точно не учителям. И хотя с Гитани они только-только познакомились, она сама протянула руку помощи. Единственная из всех.
Признаваться в своей слабости здесь, в Академии, мог только законченный дурак. Но горькая правда заключалась в том, что Бейну было нечего терять.
— Меня всегда вел по жизни гнев, — медленно проговорил он, глядя в стол и не в силах посмотреть гостье в глаза. — Гнев придавал мне сил. Был моей связующей нитью с Силой и ее темной стороной. Когда умер Фохарг — когда я убил его, — я понял, что виновен и в смерти отца. Я погубил его, используя темную сторону.
— И ты раскаиваешься в этом? — спросила Гитани, снова мягко положив ладонь на его плечо.
— Нет. Может быть. Не знаю. — Рука ее была теплой. Бейн чувствовал, как жар распространяется по коже сквозь ткань рукава. — Знаю только, что это откровение изменило меня. Гнев, который направлял меня, ушел. Осталась… в общем… одна пустота.
— Дай мне руку, — твердо произнесла Гитани, и Бейн, поколебавшись всего мгновение, повиновался. Она сжала его пальцы ладонями. — Закрой глаза, — велела она и зажмурилась сама.
В темноте Бейн вдруг остро ощутил, как она стиснула его руку — с такой силой, что он почувствовал ее пульс. Учащенный, нетерпеливый… В ответ его сердце, которое и так лихорадочно билось, совсем обезумело.
Он испытал покалывание в пальцах, вызванное чем-то большим, нежели простой физический контакт. Гитани прощупывала его Силой.
— Пойдем со мной, Бейн, — прошептала она.
В следующий миг он уже падал. Нет, не падал — нырял. Планировал в жуткую бездну, в черную пустоту внутри самого себя. В холодной тьме все тело его онемело. Он более не чувствовал своих конечностей. Перестал ощущать руки Гитани, сжимающие его ладони. Бейн даже не знал, сидит ли она еще здесь, рядом с ним. Он был один в ледяной пустоте.
— Темная сторона — это эмоции, Бейн. — Речь Гитани доносилась откуда-то издалека. Слова были тихими, но отчетливыми. — Гнев, ненависть, любовь, вожделение. Они-то и делают нас сильными. Покой — это ложь. Есть только страсть. — Теперь слова звучали громче, заглушая биение сердца. — Твоя страсть здесь, Бейн. Найди ее. Верни.
Словно в ответ на ее приказ, в душе Бейна начали пробуждаться эмоции. Он почувствовал гнев. Ярость. Чистую, пульсирующую ненависть: ненависть к другим ученикам за то, что третировали его, ненависть к учителям, которые его бросили на произвол судьбы. Больше всего он ненавидел Сирака. И вместе с ненавистью пришла жажда мщения.
Потом он обнаружил кое-что еще. Огонек, искорку света в холодной тьме. Своим разумом он ухватился за это пламя и на короткое мгновение снова почувствовал, как в его жилах пылает могучая энергия Силы. Потом Гитани отпустила его руку, и энергия исчезла — пропала, как будто все это ему только приснилось. Но нет. Энергия была реальна. Он ее почувствовал.
Бейн настороженно открыл глаза, словно пробуждаясь ото сна, который боялся забыть. По выражению на лице Гитани он понял, что она тоже что-то ощутила.
— Как ты это сделала? — спросил он, тщетно пытаясь скрыть отчаянную надежду в голосе.
— Мастер Ханда научил меня этому приему, когда я была его ученицей, — созналась гостья. — В Ордене джедаев. Я тоже однажды потеряла контакт с Силой, как ты сейчас. Я была тогда совсем девчонкой. Мой разум просто не мог охватить столь необъятную сущность. И я воздвигла стену, чтобы защитить себя.
Бейн кивнул, но промолчал, лихорадочно ловя каждое слово.
— Твой гнев никуда не делся. Как и Сила. Теперь ты должен сломать стены, которыми окружил себя. Ты должен вернуться к самому началу и заново научиться призывать Силу.
— И как же это сделать?
— Тренироваться, — ответила Гитани, как будто это было что-то само собой разумеющееся. — Как еще можно научиться направлять Силу?
Слабая надежда, которую она зажгла своим откровением, угасла.
— Учителя больше не желают со мной заниматься, — пробормотал Бейн. — Кордис запретил.
— Я буду учить тебя, — застенчиво проговорила Гитани. — Покажу то, чему научилась у джедаев. И буду пересказывать все, что узнаю сама у мастеров.
Бейн задумался. Гитани не мастер, но она училась у джедаев много лет. Наверняка ей ведомо о Силе много такого, что может оказаться для него в новинку. В любом случае с ее помощью он узнает больше, чем без таковой. Но все-таки ее предложение выглядело немного подозрительно.
— Зачем тебе это нужно? — попытался узнать Бейн.
Гитани лукаво улыбнулась:
— Все еще не веришь мне? Хорошо. Правильно делаешь. Я делаю это ради самой себя. Я не могу в одиночку победить Сирака. Он слишком силен.
— Говорят, он сит'ари, — пробормотал Бейн.
— Я не верю в пророчества, — заявила гостья. — Но у него могущественные союзники. А остальные забраки всецело ему преданы. Если когда-нибудь я смогу бросить ему вызов, мне тоже понадобится союзник. Сильный. Вроде тебя.
Объяснение было вполне логичным, но все равно Бейна кое-что беспокоило.
— Повелитель Кордис и другие учителя вряд ли это одобрят, — предупредил он. — Ты страшно рискуешь.
— Кто не рискует, тот не выгадает, — отозвалась Гитани. — И мне, вообще-то, все равно, что скажут учителя. В конечном итоге выживают только те, кто заботится о себе сам.
Только секундой позже Бейн понял, почему ее слова показались такими знакомыми. Он вспомнил последнее напутствие Грошика, сказанное перед тем, как он покинул Апатрос: «В конечном итоге каждый из нас одинок. Выживают те, кто умеет позаботиться о себе сам».
— Ты поможешь мне вернуть Силу, а я помогу тебе в борьбе против Сирака, — произнес он, протягивая руку. Гитани пожала ее и встала, собираясь уходить. Бейн сильнее стиснул ее ладонь и усадил женщину обратно. Ее глаза угрожающе сверкнули, но новоиспеченный союзник не отпустил ее.
— Почему ты ушла от джедаев? — спросил он.
Лицо гостьи смягчилось. Она покачала головой, прикоснувшись свободной рукой к его щеке:
— Не думаю, что готова говорить об этом сейчас.
Бейн кивнул. Он не собирался допытываться, зная, что пока не заслужил на это права.
Гитани уронила ладонь, и Бейн отпустил ее. Она еще раз окинула его оценивающим взором, поднялась и быстрым решительным шагом пошла к выходу. Женщина ни разу не оглянулась, но Бейн с удовольствием смотрел на ее колышущиеся бедра, пока она не исчезла из виду.
* * *
Гитани знала, что Бейн смотрит ей вслед. Мужчины всегда разглядывают ее, и она к этому привыкла.
В целом она считала, что встреча удалась. В самом конце — когда здоровяк не пожелал отпускать ее руку — Гитани на долю секунды показалось, что она его недооценила. Своим строптивым жестом Бейн застал ее врасплох, ведь она ожидала, что он будет слабым и покорным. Однако, заглянув ему в глаза, женщина поняла, что Бейн вцепился в нее от страха и безысходности. Всего одна встреча — и он уже был не в силах ее отпустить.
Хотя в Академию ситхов Гитани прибыла совсем недавно, учение темной стороны было ей близко и давалось легко. К Бейну она не испытывала ни жалости, ни сочувствия. Он был беззащитен, а потому управляем. Братство Тьмы, в отличие от джедаев, поощряло амбиции, и с каждым повергнутым соперником Гитани завоевывала новые очки и повышала свой статус в Академии.
Бейн станет идеальным орудием против всех врагов, решила Гитани. Он невероятно могуч. Даже более могуч, чем она думала. Сила, которую она в нем почувствовала, потрясла ее. И вот теперь он оказался всецело в ее власти. Надо только постараться, чтобы так продолжалось и дальше.
Гитани будет учить его медленно, все время следя, чтобы он немного отставал от нее самой. Опасная игра, но сомневаться в успехе не приходилось. Знание — сила, и Гитани одна будет решать, какие знания ему передавать. Она будет тренировать его, водить за нос, подчинять своей воле, его руками расправится с Сираком. А потом, если сочтет, что Бейн становится слишком опасен, уничтожит и его.
* * *
На Коррибан опустилась ночь. Чадящие факелы бросали зловещие тени в коридорах Академии. Бейн шагал по храму, завернутый в черный плащ, и сам немного походил на тень.
Ученикам запрещалось покидать свои комнаты после отбоя — одна из мер, введенных Кордисом для уменьшения числа «необъяснимых» смертей. В академиях, где царило яростное соперничество среди адептов темной стороны, подобные смерти случались постоянно. Бейн знал, что если его поймают, наказание будет суровым. Но это был единственный час, когда он мог действовать, не опасаясь, что его увидят.
Он пересек спальный этаж, где жили ученики, и добрался до лестницы, которая вела на верхние этажи — вотчину мастеров. Быстро повертел головой по сторонам, всматриваясь в колышущиеся тени на каменных стенах. Замер и прислушался, не идет ли кто. Бейн заранее изучил маршруты ночных сторожей, которые патрулировали коридоры после наступления темноты. Он знал, что дозорные вернутся на этот этаж только через час, но в Академии было много других слуг — поваров, уборщиков и смотрителей, — которые могли ошиваться вокруг.
Не услышав ни звука, Бейн двинулся вверх по лестнице. Он быстро прошел мимо личных покоев Кордиса, с некоторым облегчением отметив, что глава Академии считает необходимым запираться на ночь. Миновал еще с полдесятка дверей и остановился только у входа в комнату мастера клинка.
Бейн тихо постучал, чтобы не разбудить остальных. Прежде чем он успел постучать еще раз, дверь распахнулась, и на пороге возник тви'лек. На мгновение Бейну показалось, что учитель ждал его. Но это, конечно, было невозможно. Скорее всего, благодаря своим отточенным рефлексам мастер клинка отреагировал на первый стук так быстро, что успел добежать до двери и открыть ее.
Кас'им был в штанах, но без рубашки, так что покрытая рубцами и татуировками грудь была на виду. Недоуменное выражение на его лице подтвердило догадку Бейна, что для мастера клинка его появление стало неожиданностью. А то, с какой скоростью он схватил Бейна и втащил в комнату, подтвердило другое предположение — о необыкновенных рефлексах Кас'има.
Прежде чем Бейн понял, что происходит, дверь за ним захлопнулась. Щелкнул замок, и они оказались наедине в маленькой темной комнате. Хозяин зажег лампу, стоявшую в изголовье кровати, и вперил взгляд в незваного гостя.
— Что ты здесь делаешь? — тихо прошипел Кас'им.
Бейн замялся, не зная, что стоит рассказывать, а что нет. Он как следует взвесил предложение Гитани и все сказанное ею и решил, что она права: чтобы выжить, надо заботиться о себе самому. А значит, победить Сирака должен он, а не Гитани.
— Я хочу снова тренироваться, — прошептал ученик. — Чтобы вы научили меня всему, что знаете о фехтовании на мечах.
В ответ Кас'им отрицательно покачал головой, но Бейну показалось, что он на миг заколебался.
— Кордис не разрешит. Он недвусмысленно распорядился, чтобы никто из учителей больше не тратил на тебя время.
— Не знал, что вы служите Кордису, — возразил Бейн. — Разве в Братстве Тьмы все мастера не равны?
Это была грубая попытка задеть гордость мастера клинка, и тви'лек без труда ее распознал. Он улыбнулся: наглость Бейна его позабавила.
— Верно, — признал Кас'им. — Но здесь, на Коррибане, все повелители повинуются Кордису. Это позволяет избегать определенных… сложностей.
— Кордису не обязательно знать, — заметил Бейн, воодушевленный тем, что Кас'им не отказал ему напрямик. — Занимайтесь со мной тайно. Мы можем встречаться по ночам на крыше храма.
— А мне с того что? — спросил тви'лек, скрестив руки на груди. — Ты просишь владыку ситхов учить тебя, но что предлагаешь взамен?
— Вы знаете мой потенциал, — с нажимом произнес Бейн. — Кордис меня забраковал. Если теперь я добьюсь успеха, в этом не будет его заслуги. Если я стану умелым воином и войду в Братство, повелитель Каан будет знать, что обучили меня вы. Если не смогу, никто вас ни в чем не заподозрит. Вы ничего не теряете.
— Ничего, кроме времени, — возразил мастер клинка, почесав подбородок. — Ты утратил волю к борьбе. И доказал это в бою с Сираком. — Его лекку слегка подергивались, и Бейн воспринял это как знак того, что, несмотря на слова, Кас'им всерьез обдумывает его предложение.
Бейн снова замялся, не смея открыть всю правду. Он все же рассчитывал, что Гитани станет учить его секретам Силы и искусству темной стороны. Но быстро понял, что если учить его будет только она, он всегда будет оставаться слабее. Чтобы сразить Сирака, ему требовалась помощь Кас'има… и Гитани не должна была об этом знать.
— Воля к борьбе ко мне вернулась, — сказал он, решив не раскрывать роль Гитани в своем внезапном исцелении. — Я готов принять мощь темной стороны.
Кас'им кивнул:
— Для чего тебе это нужно?
Бейн понял, что это последняя проверка. Кас'им был темным владыкой ситхов. Его искусство и познания предназначались для тех, кто в будущем мог сам стать одним из мастеров Братства Тьмы. Ему требовалось не просто доказательство того, что Бейн готов к обучению. Тви'лек хотел удостовериться, что он достоин этого.
— Я хочу отомстить, — после тщательно раздумья ответил Бейн. — Хочу уничтожить Сирака. Раздавить как букашку. Стереть в пыль.
Мастер клинка мрачно улыбнулся, удовлетворенный ответом:
— Завтра и начнем.
