Глава 26
Войдя в холл отеля, они подошли к стойке регистрации. Портье, которого они уже видели утром, улыбнулся:
– Добрый день, джентльмены. Как прогулка?
– Замечательно, – сказал Джон. – Ничего не было?
– В смысле?
– Ну, там, писем, телеграмм, телефонных звонков? Может, кто-то приходил?
– Нет.
– Спасибо, приятель. Надеюсь, если что будет, уведомите?
– Конечно, сэр.
– Где у вас лучше всего кормят? По-прежнему на шестом этаже?
– На шестом, но очень неплохо кормят также в баре «Устрица», на нижнем уровне.
– Понятно.
Отойдя с Молчановым от стойки, Джон сказал:
– Здешний детектив мой приятель, я сейчас забегу к нему, узнаю, может, он что-то слышал про перестрелку в «Саламандре». А ты, чтобы не терять времени, поднимись на шестой этаж, сядь в баре и закажи ланч. Я претендую на филе, копченую камбалу и пиво.
– Хорошо, только давай скорее.
– Постараюсь. Но даже если меня не будет минут двадцать, потерпи, у Фрэнка можно узнать много интересного.
Заглянув в крохотную комнатку на первом этаже, отведенную для штатного детектива гостиницы, Джон увидел самого детектива, Фрэнка Бэнкса, сухощавого человека с пышными усами и обширной лысиной.
– Черт, Джон… – сказал детектив. – Какими судьбами?
– Привет, Фрэнк. Ты-то как?
– Я нормально. Если можно считать нормальным то, что я каждый день торчу в этой каморке.
– Ты вечно ворчишь.
– Ворчу – а почему бы мне не поворчать? Ты бы согласился приходить сюда каждый день и протирать это проклятое кресло?
– Фрэнк, тебе грех жаловаться. Да, ты протираешь это кресло, но у тебя отличное бунгало на берегу океана, тебе каждую неделю выдают приличный чек, и, главное, тебе не грозит увольнение. Сколько ты уже здесь? Лет пятнадцать?
– Одиннадцать, Джон. Ровно одиннадцать лет.
– Ну вот. Жены у тебя нет, а с твоей зарплатой ты можешь в любую секунду выписать себе самую красивую девочку любой расцветки, которых здесь просто тучи.
– Джон, ты забыл, моя страсть – не девочки.
– Ну да. Лошади. Так еще проще.
– Да, с этим здесь просто. Букмекер сидит прямо в гостинице, на первом этаже.
– Фрэнк, по случаю встречи я угощаю тебя пивом. Идем в бар, заодно кое-что расскажешь.
– С превеликим удовольствием. Бар по такой жаре – идеальное место.
Расположившись в баре с кружками, наполненными бочковым «Гиннессом», они сделали несколько глотков в благоговейном молчании. Наконец, оторвавшись от кружки, Фрэнк сказал:
– Что может быть лучше пива?
– Ничего.
– Так о чем ты хотел меня спросить?
– Я слышал, здесь у вас недавно была перестрелка?
– Джон, у нас здесь каждый день перестрелка. Какую именно перестрелку ты имеешь в виду?
– Ту, что произошла в кафе «Саламандра».
– А, эту… Да, была, я о ней слышал.
– Ты что-нибудь знаешь об этой перестрелке?
– Джон, особенного ничего. Знаю, там убили двух человек, и феды подняли по этому поводу страшный шум. Якобы они разоблачили целую сеть наркоторговцев, убили какого-то главаря и так далее.
– Что, на самом деле не так?
– Не знаю, может, и так. Но, когда феды поднимают такой шум, я за милю чувствую: здесь что-то не то.
– Ты знаешь, что собой представляет владелец «Саламандры»?
– Рамирес Фернандес?
– Да?
– Ничего особенного. Неудачник.
– Почему неудачник?
– Он мог сделать из этого кафе конфетку, но вместо этого отвадил всех посетителей.
– Отвадил почему?
– Потому что не сумел поставить дело. – Фрэнк сделал большой глоток. – Не нужно лезть в ресторанный бизнес, если ничего в этом не смыслишь.
– Что, у прежнего владельца «Саламандры» дела шли лучше?
– Конечно лучше.
– Почему же он продал «Саламандру»?
– Потому что у него хорошо работают мозги. «Саламандра» стоит на берегу канала, далеко от залива, место не ахти. А ему представился случай купить отличное здание под ночной клуб в Майами-Бич. Он занял у кого мог, но ему все равно не хватало. Тогда он без раздумий продал «Саламандру». И сейчас гребет миллионы.
– Что он вообще собой представляет?
– Темная личность.
– Темная?
– Да. Правда, мозги у него варят хорошо.
– Может, расшифруешь слова «темная личность»?
– Как будто их нужно расшифровывать… Связан с бандитами, вот и все.
– С какими бандитами? С русскими?
– В том числе и с русскими. Но у него лучшие в Майами адвокаты, так что доказать, что он связан с бандитами, не сможет никто.
– Ладно, Фрэнк, спасибо. Еще по кружечке?
– Не откажусь.
Официант принес две полные кружки. Фрэнк, сделав глоток, спросил:
– Джон, портье сказал тебе, что тобой и твоим приятелем интересовалась какая-то красивая пара?
– Красивая пара? Нет, он ничего не сказал. Что за красивая пара? Ты их видел?
– Видел. Я в этот момент как раз стоял в холле. Высокий, прекрасно сложенный джентльмен, одетый по последнему писку моды. И стройная красавица, я таких нечасто вижу.
– Может, опишешь эту красавицу?
– Попробую. Шатенка с зеленоватыми глазами, гибкое тело, на вид не больше тридцати лет.
– Черт… – Джон отставил кружку. – И давно они нами интересовались?
– Примерно час назад. Что, ты не ждал их?
– В том-то и дело, что я их ждал. Не знаешь, они живут в гостинице?
– Нет. Во всяком случае, я их видел в первый раз. Надо спросить у портье.
– Ты не заметил – они поднимались наверх?
– Я увидел их, когда они вышли из лифта. Где они были до этого, внизу, в «Устрице», или где-то наверху, не знаю. Они вышли из лифта, подошли к портье и спросили, давно ли вы живете в гостинице. Потом дали ему на чай и ушли.
– Черт, сволочь этот ваш портье. Он мне ничего не сказал.
– Он что, обязан тебе все говорить?
– Обязан, потому что я спросил его, не приходил ли кто к нам. Он сказал, что никто не приходил. Ничего, сейчас я с ним разберусь.
Джон разложил перед Фрэнком с десяток фотографий.
– Посмотри. Может, найдешь здесь кого-то из этой пары. Детектив склонился над фотографиями.
– Была вот эта дама. – Он отодвинул в сторону фото Стеллы. – И вот этот господин. – К фото Стеллы присоединилась фотография Сардора.
– Ты уверен?
– Абсолютно уверен.
Спрятав фотографии, Джон положил на стол банкноту:
– Фрэнк, вот двадцатка, за четыре пива. Извини, я должен тебя оставить.
– Еще появишься?
– Конечно. Зайду обязательно.
* * *
Подойдя к портье, Джон сказал вкрадчиво:
– Слушай, приятель, я вижу, ты отлично устроился.
– Не понял вас, сэр?
– Сейчас поймешь. Хочешь слететь с работы?
– Сэр, прошу прощения, что вы говорите? Что случилось?
– Случилось то, что ты мне наврал при исполнении служебных обязанностей.
– О, сэр… Я вам не врал.
– Врал. К тебе час назад подходили два человека и спрашивали обо мне, но, когда я двадцать минут назад спросил, не приходил ли ко мне кто-то, ты сказал, что никого не было. Что, ты с ними в сговоре?
– О, сэр… Ради бога, простите, сэр… Они сказали, что они ваши друзья и хотят сделать вам сюрприз. Поэтому я вам ничего не сказал.
– Не нужно заливать насчет сюрприза. Они просто дали тебе взятку и попросили не говорить мне, что они приходили.
– Сэр, никакой взятки не было.
– Ложь. Они дали тебе деньги.
Поколебавшись, портье кивнул:
– Дали, но это были чаевые. Мы живем от чаевых, вы же знаете. Ради бога, простите, сэр…
– Если ты хочешь, чтобы я тебя простил, ты должен рассказать все, о чем они с тобой говорили.
– Сэр… Дама и джентльмен подошли и спросили, давно ли вы и ваш друг остановились в гостинице. Поскольку вы не давали никаких указаний на этот счет, я сказал, что вы остановились утром. Больше я ничего им не говорил.
– Эта дама и господин живут в гостинице?
– Нет, сэр, они у нас не числятся.
– Они не называли себя?
– Нет, сэр.
– Не говорили, что придут снова?
– Нет, сэр.
– Хорошо. – Джон помолчал. – Сейчас, приятель, тебе предстоит выдержать небольшое испытание. Если ты его выдержишь, я ничего не сообщу твоему боссу, так и быть. Если нет – тут же заявляю о твоем проступке.
– Сэр… Что вы имеете в виду под испытанием?
Джон показал фотографии Стеллы и Сардора:
– Это они?
Вглядевшись, портье кивнул:
– Да, это они.
– Смотри, если ты меня обманул.
– Сэр, клянусь вам, я сказал правду.
Джона не было полчаса. Решив не дожидаться, пока он придет, Молчанов взялся за ланч. Покончив с бифштексом и бутылкой портера, увидел друга.
Покачал головой:
– Что случилось? Почему так долго?
– Час назад сюда приходила Стелла.
– Стелла?
– Да. И вот этот человек. – Джон положил на стол фотографию Сардора. – Они интересовались у портье, когда мы сюда приехали.
– Плохо, – сказал Молчанов. – Значит, они знают, что мы здесь. Они здесь живут?
– Нет, в списках гостиницы их нет. Но к портье они подошли, выйдя из лифта. Слушай, я хлебну пива. Пересохло горло.
– Конечно. Вообще, ешь ланч, он остынет.
Подождав, пока Джон покончит с филе и копченой камбалой, сказал:
– Пистолет у тебя с собой?
– Со мной.
– Идем в номер. Проверим, были ли они там.
– Проверим.
– Учти, Джон, они профессионалы. Не исключено, что они спрятались в номере, чтобы, когда мы войдем, устроить какую-то гадость.
– Учту.
– Когда войдешь в номер, не трогай там ничего. Не вздумай что-то есть или пить. Повторяю, они профессионалы, они вполне могли подсыпать что-то в воду в графине или заменить бутылку с кока-колой в холодильнике.
– Учту все это.
– Тогда расплачиваемся и пошли.
Рассчитавшись с официантом, они подошли к лифту.
Войдя в кабину и подождав, пока Джон тронет на табло цифру 8, Молчанов достал пистолет. Сказал:
– Советую сделать то же самое. Они могут ждать нас у выхода из кабины.
– Понял. – Достав из кобуры под курткой «глок», Джон взял пистолет двумя руками и занял исходную позицию.
Когда двери лифта открылись, оба выставили руки с пистолетами в коридор. Выйдя из лифта, осмотрелись. Коридор был пуст.
Подойдя к своему номеру, встали по обе стороны двери, держа пистолеты на изготовку. Джон достал ключ, осторожно открыл дверь. Вошел в номер, держа «глок» в исходной позиции. Следом за ним вошел Молчанов. Сказал:
– Джон, не забудь запереть дверь.
Джон запер дверь. С минуту они стояли, прислушиваясь. В номере, если не считать звука кондиционера, стояла тишина.
Они начали обход номера, медленно расходясь в противоположные стороны. Тщательно осмотрели спальню, ванную комнату и балкон, переглянулись и спрятали пистолеты.
– Здесь их нет, – сказал Джон. – Больше того, здесь нет никаких их следов.
– Не торопись, мы еще не осмотрели вещи.
Открыв стенной шкаф, Молчанов достал сумку и проверил аппаратуру. Все было на месте. Включил радиодетектор – прибор отозвался еле слышным гулом, значит, он работал.
Обошел с ним номер – никаких «жучков» не было.
– Черт… – Джон сел в кресло. – Может, мы зря так перепугались?
– Не зря. Я знаю этих людей. И знаю, на что они способны.
– Дьявол… Ты считаешь, из холодильника нельзя ничего брать?
– Ни в коем случае.
– Тогда позвоню в рум-сервис и попрошу принести какое-нибудь питье, пепси или просто соду. Страшно хочется пить.
– И в рум-сервис звонить не стоит, они могли подкупить там кого-то или просто подсунуть отравленную воду.
– Пол, по-моему, это перебор.
– Никакого перебора.
Помолчав, Джон вздохнул:
– Ладно, может, ты прав. Чем сейчас займемся?
– Не знаю. Но знаю, что номер со всем, что в нем находится, оставлять без надзора нельзя.
– Интересно, как они нас засекли.
– Думаю, это связано с нашим осмотром «Саламандры».
– Да? Вполне возможно.
– Если у них есть свой человек, живущий неподалеку от кафе, он мог донести, что люди, приехавшие на серебристом «гранд-чероки» с нью-йоркским номером, осматривали «Саламандру». Чтобы выяснить, кто это был, Сардору и Стелле не нужно было особенно напрягаться. Они просто обзвонили ближайшие гостиницы и справились, у кого из постояльцев есть серебристый «гранд-чероки» с нью-йоркским номером.
– Черт… Вляпались мы с тобой.
– Вляпались.
– Слушай, Пол, может, сделаем так – я сейчас съезжу к этому Крашенинникову, а ты пока побудешь в номере? А когда я вернусь, уедем отсюда к черту. Мы узнали достаточно.
– Давай. Не ленись, постарайся выжать из этого Крашенинникова все, что можешь.
– Постараюсь.
После ухода Джона Молчанов включил телевизор. Щелкнув несколько раз кнопками ремоут-контроля, нашел канал новостей, на котором после череды обычных сообщений появилась уже знакомая ему фотография Пилона, стоящего у двери ресторана «Русский самовар» в окружении агентов ФБР. На фоне этой фотографии возникло лицо ведущей. У красивой брюнетки была характерная манера говорить, ее рот, когда она доводила до слушателей смысл текста, был постоянно чуть искривлен. Поскольку из-за этого нельзя было понять до конца, улыбается она или кривится от гнева, ее рассказ поневоле привлекал внимание.
Явно бравируя конфигурацией своего рта, ведущая произнесла:
«Набирает обороты расследование по делу русской мафии, уже известное вам как «Дело Пилона». Берни Джонс, помощник прокурора по делу Пилона, только что вернулся из Москвы, куда он вылетал специально для того, чтобы допросить Сергея Гонтаря. Допрос Гонтаря, занимающего, по информации нашего канала, довольно высокое место в иерархии русской мафии, проходил в присутствии представителей российской прокуратуры. Результат оказался сенсационным: Гонтарь решительно отрицал, что он уполномочивал Пилона взыскать долг в три миллиона долларов с граждан США Алекса Волохова и Ника Власика. На вопрос Джонса, имеет ли сейчас он, Сергей Гонтарь, какие-либо денежные претензии к Волохову и Власику, Гонтарь ответил отрицательно. В нашей вечерней передаче мы сообщим новые подробности по делу Пилона».
Дальнейшие новости не представляли интереса, и Молчанов выключил телевизор. Вышел на балкон.
После прохлады номера жара, которая встретила его здесь, показалась ему просто невыносимой. Сняв куртку, тенниску, джинсы, а заодно парик и усы, он лег в шезлонг. Подставив лицо солнцу и закрыв глаза, подумал: Джон прав, телевидение и пресса США свое не упустят. Они теперь вцепятся в Пилона, как в лакомый кусок. Особенно сейчас, после того как Гон ушел в сторону, фактически предав Пилона. Ясно, Гон соблюдает свой интерес, ему важнее сохранить «Золотой амулет», не привлекая к себе лишнего внимания, чем затевать бесполезную стычку из-за такой мелочи, как три миллиона, которые ему должны Волох и Влас. А вот Пилон обречен. Вокруг него раздута шумиха, рейтинги передач с новостями о «Деле Пилона» будут расти. За право иметь хоть какое-то отношение к «Делу Пилона» теперь начнут бороться все: обвинители, следователи, адвокаты, журналисты. Ведь каждому, кто будет связан с «Делом Пилона», это принесет популярность, а значит, большие деньги.
Почувствовав, что больше не может выдержать жару, вернулся в номер. Прошел в ванную, встал под душ. Постоял под холодной водой не меньше пятнадцати минут, пока не заломило в затылке. Из ванной вышел не вытираясь. Хотелось пить, и он, сев в кресло, подумал: надо выйти в буфет, купить ледяного пива. Да, конечно.
Решил встать, чтобы одеться, взялся за ручки кресла и вдруг понял: перед глазами все расплывается. Ощущение было точно таким, как тогда, в ресторане «Яр». Только тогда от него уплывал столик, за которым он сидел, а сейчас уплывал весь номер. Ему казалось, номер качает, как корабль во время шторма, и он, чтобы не вывалиться, вцепился в ручки кресла. С ним сейчас происходило то же самое, что тогда в «Яре», он одновременно засыпал и тонул. Он в полном смысле этого слова тонул в чем-то черном, которое постепенно заполнило все вокруг.
Стелла и Сардор сидели в фургоне «скорой помощи», стоящем примерно в ста метрах от входа в отель «Шератон». Сардор то и дело подносил к глазам бинокль. Увидев выходящего из гостиницы Джона, сказал:
– Вышел его приятель. Идет к паркингу.
– Значит, тот остался в номере один, – заметила Стелла.
– Да. Надо связаться с Колером. – Нажав кнопку радиотелефона, сказал: – Слышишь меня?
– Слышу.
– Наш друг остался в номере один. Его кореш ушел. Похоже, он сейчас уедет.
– Понял.
– Будь наготове. Мочалка далеко от тебя?
– Рядом.
– С ней все в порядке? Она не взбрыкнет?
– Нет. Отвечаю.
– Ладно. Все помнишь?
– Все.
Увидев, что Джон подошел к «гранд-чероки», Сардор сказал:
– Кореш садится в машину. – Взяв бинокль, проследил за выехавшим со стоянки «гранд-чероки». – Все, он уехал.
– Понял, – ответил Колер.
– Подожди примерно с полчаса. Потом попроси мочалку проверить номер. Пусть проверяет его каждые полчаса. Все понял?
– Да, все.
Колер, на костюм которого был накинут белый халат, сидел в комнате для горничных на восьмом этаже отеля «Шератон». В комнате, кроме него, находилась дежурная горничная, которую звали Пола Ортега. Ортега была смуглой, худощавой, коротко остриженной женщиной примерно тридцати лет.
Посмотрев на нее, Колер отключил радиотелефон. Улыбнулся:
– Пола, я переговорил с больницей. Естественно, они озабочены.
– Да?
– Да. Наш пациент подвержен припадкам, и может случиться всякое. Повторяю, у нас очень дорогая частная клиника. Поэтому мы следим за пациентами, даже когда они на время выписываются.
– Я понимаю.
– Пятьсот долларов ты уже получила. Если поможешь нам в дальнейшем, получишь еще пятьсот.
– Сэр, конечно, я вам помогу.
– Я надеюсь. – Колер посмотрел на часы. – Пойди проверь, все ли с ним в порядке. В дверь не стучи, наш пациент мог заснуть, и ты его разбудишь. Осторожно открой дверь и посмотри, все ли хорошо. Если он спросит, зачем ты заглянула в номер, скажи, ты хотела спросить, можешь ли заняться уборкой. Дверь номера может быть заперта, в таком случае осторожно открой ее своим ключом. Если наш пациент проявит недовольство тем, что ты не постучала, скажи, ты постучала, но тихо, но он, очевидно, просто не расслышал. Все, иди.
– Хорошо, сэр.
Горничная вышла. Вернулась она через десять минут.
– Ну что? – спросил Колер.
– Сэр, ваш пациент без сознания.
– Да? Он одет, раздет?
– Раздет. На нем только плавки.
– Когда ты входила в номер, дверь была закрыта?
– Да, закрыта.
– А сейчас?
– Я прикрыла ее. Но не заперла.
– Но он жив, ты проверила?
– Да, сэр, он жив. Я проверила его пульс.
– Молодец. Ничего не поделаешь, идем. Бери кресло.
– Хорошо, сэр.
Горничная взяла стоящее у стены кресло-каталку. Открыв дверь комнаты, Колер пропустил ее и двинулся следом. Когда горничная вкатила каталку в номер, вошел за ней. Тронул за плечо:
– Пола, на всякий случай запри дверь.
– Хорошо, сэр. – Пола заперла номер.
Колер внимательно осмотрел Молчанова, сидящего в кресле в одних плавках. Тело Молчанова было расслаблено, голова свесилась на грудь, руки опущены по обе стороны кресла. Тронул пульс на шее, приподнял веко. Кивнул:
– Да, это припадок. Сейчас давай его оденем. Потом я вызову «скорую помощь», и она его увезет.
– Хорошо, сэр.
Вдвоем они натянули на Молчанова тенниску, джинсы, носки и кроссовки. Осторожно перенесли в кресло. Колер сказал:
– Накрой его пледом. У него явный озноб.
Взяв с кровати плед, горничная накрыла Молчанова. Колер набрал номер, приложил телефон к уху:
– Дежурная госпиталя Святой Маргариты? С вами говорит врач Макгвайр. Прошу срочно прислать «скорую помощь» к отелю «Шератон». Вялотекущий припадок, осложненный инфекцией. Возраст тридцать четыре года, озноб, прекращение деятельности основных функций, кома. Хорошо, давайте скорее. И предупредите бригаду, чтобы машина подъехала с заднего хода, сами понимаете, огласка нам ни к чему. Да, все. – Выключил телефон. – Пола, давайте. Когда мы выйдем из номера, не забудьте запереть дверь.
– Хорошо, сэр. – Выкатив кресло в коридор, горничная заперла дверь номера и подвела каталку к служебному лифту. Нажав кнопку, спросила: – Мне спуститься с вами?
– Не нужно, дальше я разберусь сам. – Достал из кармана конверт, протянул: – Проверь, здесь пятьсот долларов.
– О, сэр… Спасибо.
– Проверь обязательно. При мне.
– Хорошо, сэр. – Открыв конверт, горничная пересчитала деньги. – Все в порядке, здесь пятьсот долларов. Спасибо, сэр.
Дверь лифта открылась. Вкатив кресло в кабину, Колер кивнул:
– Тебе тоже спасибо. Ты выполнила свой долг.
– Что вы, сэр. Я должна была это сделать.
Нажал кнопку первого этажа. Когда лифт спустился и двери открылись, выкатил кресло в коридор. Сделав несколько поворотов, открыл двери служебного входа, прямо за которыми стоял фургон «скорой помощи». Подвел каталку к задней двери машины, постучал.
Дверь открылась, стоящий за ней Сардор помог Колеру поднять кресло. После того как Колер сам забрался в фургон, обернулся:
– Стелла, трогай.
Фургон «скорой помощи» бесшумно тронулся с места. Машина на полной скорости уходила от отеля «Шератон» по набережной Малой речки в сторону Пайнвуд-Парка. Над ее крышей мигали разноцветные огни, но сирена молчала.
