Глава 25
Войдя в небольшую комнату на этаже, занимаемом фирмой «Консалтинг интернейшнл», Джон кивнул на одно из кресел:
– Садись. А я включу компьютер.
Молчанов сел в кресло. На столе рядом с компьютером лежали отдельно друг от друга две пачки фотографий.
– Вот эти снимки. – Джон включил компьютер. – Все они уже просканированы. В одной стопке – фотографии, сделанные 30 марта, в другой – 6 апреля. ФБР образцовая бюрократическая организация, поэтому вместе с этими снимками они прислали две объяснительные записки. Посмотришь?
– Потом. Меня интересуют снимки.
Взяв пачку фотографий, сделанных 30 марта, стал их рассматривать. Сразу было видно, что эти фото не отличаются хорошим качеством, поскольку были сделаны ночью и скрытой камерой. На всех фотографиях лицо Шершнева было наполовину затенено.
Взял другую пачку. Здесь, в отличие от первой стопки, все фотографии лежащего на спине Шершнева выглядели так, будто сделаны в специальной студии. Качество снимков было прекрасным. Шершнев был сфотографирован со всех точек, сверху, сбоку, до пояса, во весь рост.
Посмотрел на дисплей, который занимала сейчас одна из фотографий Шершнева, убитого 6 апреля.
– Хочешь поработать мышкой? – спросил Джон.
– Да, сделаю пару-другую укрупнений.
Молчанов стал рассматривать одну фотографию за другой, то укрупняя, то отдаляя их. Покончив с фотографиями мертвого Шершнева, перешел к снимкам, сделанным скрытой камерой 30 марта. Рассматривая поочередно все части лица, вдруг застыл.
На укрупнении, остановленном сейчас на дисплее, был изображен правый висок Олега Шершнева. На виске, точно у конца брови, виднелось темное пятнышко. Вглядевшись в него, Молчанов сказал:
– Джон, видишь снимок?
– Конечно.
– Видишь темное пятнышко у брови?
– Вижу.
– Что это такое, по-твоему?
– Вероятно, родинка.
– Я тоже думаю, что это родинка. Слушай, давай вернемся к снимкам мертвого Шершнева.
Дождавшись, когда на дисплее появится фотография убитого Шершнева, снятого сбоку справа, стал укрупнять изображение – до момента, пока висок и конец правой брови не заняли весь экран. Кивнул:
– Смотри. Есть темное пятнышко?
– Нет, – сказал Джон.
– Интересно, куда оно делось.
– Единственное объяснение, которое я могу тебе дать, – что Шершнев между 30 марта и 6 апреля сделал себе косметическую операцию по удалению родинки.
– Но для этого нужно одно условие: чтобы эта родинка у Шершнева была.
– Считаешь, этой родинки у него не было?
– Считаю, не было. Но давай посмотрим. – Достав из кейса несколько старых фотографий Олега Шершнева, тех, которые он взял из семейного альбома на даче, выбрал ту, на которой Шершнев был снят так, что был виден правый висок. Просканировав фото, укрупнил его. – Это старый снимок, примерно трехлетней давности. Посмотри. Есть родинка?
– Нет, – сказал Джон.
– Ни на одной из фотографий Шершнева, сделанных раньше, я никакой родинки не видел. А вот у родственника Шершнева, жившего у него на даче, такая родинка была.
– Откуда ты это знаешь?
– Об этой родинке теща Олега Шершнева рассказала Ларисе, когда та по моей просьбе приехала к ней в Тарусу. Кроме того, теща сказала, что у этого родственника был небольшой шрам на подбородке. Давай посмотрим, есть ли этот шрам.
Вернувшись к одной из фотографий, сделанных 30 марта, укрупнил подбородок. После укрупнения на нижней части подбородка отчетливо проявился небольшой шрам.
– А теперь посмотрим фото от 6 апреля.
Вернувшись к фотографии мертвого Шершнева, сделал наезд на подбородок. Посмотрел на Джона:
– Есть что-нибудь, напоминающее шрам?
– Нет. Подбородок абсолютно чистый.
– Я тоже ничего не вижу. Какой вывод?
Джон усмехнулся:
– Пол, вывод простой: на этих снимках изображены два разных человека.
– Без сомнения. Но почему два разных?
– Если б я это знал.
– Черт… Говоришь, ФБР прислало объяснительную?
– Две объяснительных. Одна касается событий 30 марта, другая – 6 апреля. Перейди на «Винворд», открой файл FBI. Они там.
Найдя файл с объяснительными, Молчанов внимательно прочел их. Ничего нового для него в документах не содержалось, единственное – его внимание привлек абзац в первой объяснительной, касающейся событий 30 марта:
«Информация, которую удалось получить внедренному в окружение Шершнева спецагенту ФБР, сначала давала понять, что Шершнев и его группа занимаются незаконными банковскими операциями. Агент сообщил, что 30 марта вся группа будет находиться на 52-й Восточной улице Манхэттена. Однако уже в день операции агенту удалось выяснить, что группа Шершнева занимается не незаконными банковскими операциями, а наркотиками, специализируясь на связях с колумбийской наркомафией. После того как Шершневу и его группе ночью 30 марта удалось скрыться от группы захвата ФБР, агент сообщил, что преступники должны улететь в Майами, где 6 апреля в кафе «Саламандра» у них состоится встреча с поставщиками наркотиков из Колумбии. Внедренный в группу спецагент должен был лететь в Майами вместе с Шершневым и его группой, однако 4 апреля был найден мертвым на одной из явочных квартир в Бруклине. Он был убит выстрелом в затылок».
– Джон, тебе не кажется странным этот абзац?
– Пока я ничего странного не вижу. Спецагент, без сомнения, был убит, потому что был разоблачен.
– Но те, кто его убил, не дали ему улететь с ними в Майами.
– Ну и что? Зачем он был им нужен в Майами?
– Не знаю, Джон, не знаю… Спецагент неожиданно изменил характер информации… Они позволили ему сообщить в ФБР о том, что Шершнев и его группа вылетают в Майами для встречи с поставщиками наркотиков… А потом прикончили… Ведь, как показывают снимки, сделанные после перестрелки в кафе «Саламандра», в Майами вылетел настоящий Шершнев. В то время как на 52-й Восточной улице Манхэттена 30 марта ФБР засекло совсем другого человека, который тем не менее проходил у них под именем и фамилией Олег Шершнев. Он и настоящий Олег Шершнев похожи друг на друга. Однако на самом деле это был не Олег Шершнев, а некто, носящий имя и фамилию Олег Шершнев, но имеющий также кличку Шерхан.
– Шерхан?
– Да. Записка, касающаяся перевоза одного миллиона восьмисот тысяч долларов, подписанная «Шерхан», которую я нашел на даче Шершневых, без сомнения, была написана этим человеком.
– Ты уверен?
– Конечно. Никто другой из семьи Шершневых языком фарси, на котором была написана записка, не владеет. Думаю, группе захвата ФБР, которая застукала Шерхана 30 марта, он был известен как Олег Шершнев. Но он, этот ложный Олег Шершнев, 30 марта от группы захвата ФБР ушел. Чтобы убедить ФБР, что его нет в природе, скрыть свое существование, лже-Шершнев и его команда подсунули федам настоящего Олега Шершнева, которого срочно привезли в Штаты 4 апреля. Когда 6 апреля феды окружили кафе «Саламандра» и там завязалась перестрелка, настоящий Олег Шершнев был убит. Не важно, кем он был убит, федами или теми, кто привез его в Штаты, важно, что группа захвата ФБР увидела его труп. Для ФБР этот труп снял все вопросы. Труп настоящего Олега Шершнева был сфотографирован со всех точек и подвергнут аутопсии, после чего с существованием Шершнева-Шерхана, во всяком случае в файлах и досье ФБР, было покончено. Шерхан же и его люди, подбросив федам мертвого Олега Шершнева, спокойно ушли через подземный ход в кафе «Саламандра», о котором, как мне кажется, знали только они. И сейчас сидят где-то и посмеиваются.
– Черт… – Джон помолчал. – Значит, это подстава.
– Типичная подстава.
– Ты считаешь, дело Шершнева не связано с наркотиками?
– Мне кажется, нет. Наркотики были выбраны как отвлекающий момент. Майами – известный полигон наркобизнеса, где на наркотики можно свалить абсолютно все.
– С чем же тогда это дело связано?
– Не знаю. Возможно, в самом деле с незаконными банковскими операциями – о чем первоначально сообщал спецагент.
– Проклятье… – Пройдясь по клавиатуре киборда, Джон машинально сменил несколько кадров на дисплее. – Что, если здесь опять начинает пахнуть тридцатью девятью миллионами долларов Боба Трента? Которые я разыскиваю?
– Не исключено.
– И этим проклятым Бешеным Псом, который, как сказал собеседник Стеллы, является самым надежным банком в мире?
– Возможно. Джон, мы с тобой должны этим заняться.
– Давай займемся. Что ты предлагаешь?
– Я предлагаю выехать в Майами. И посетить кафе «Саламандра».
Из Нью-Йорка они выехали ночью и, двигаясь по дороге 95 с короткими остановками весь следующий день и следующую ночь, на рассвете остановили «гранд-чероки» в Майами у отеля «Шератон». Отель стоял на берегу залива Бискейн, точно у устья впадающей в залив Малой речки.
– Неплохая гостиница, – заметил Джон, выключая мотор. – В Майами я всегда останавливаюсь только здесь.
Войдя в гостиницу, они попросили заспанного портье дать им средней стоимости номер на двоих с видом на океан. Записав их имена и получив деньги, портье выдал ключи, всем видом показывая, что лучшее, что они могут сделать, – скорее уйти, чтобы он смог еще хоть немного поспать.
– Джентльмены, ваш номер на восьмом этаже. Окна выходят на океан.
– Спасибо, дружище. А наша машина, «гранд-чероки», стоит перед входом в отель, – сказал Джон.
– Не волнуйтесь, сэр, я о ней позабочусь.
– Еще раз спасибо, дружище. – Джон положил перед ним купюру. – Отдыхайте, мы больше не будем вас беспокоить.
– О, сэр… – Портье неуловимым движением смахнул двадцатку в ящик. – Большое спасибо.
Поднявшись на восьмой этаж, они осмотрели номер, который оказался вполне приличным. Джон вышел на балкон. Постояв там с минуту, вернулся.
– Как вид? – спросил Молчанов.
– Неплохой. Но неплохой он только сейчас, во время утреннего бриза. Днем на балконе уже не постоишь, будет страшная жара. Ладно, давай раскладывать вещи. А потом спустимся в кафетерий.
* * *
К кафе «Саламандра», стоящему довольно далеко от залива, с тыльной части канала Саба-Лейк, они подъехали в двенадцать дня. Джон не ошибся, стояла убийственная жара. Как только они вышли из машины, на них, как из печки, пахнуло обжигающим теплом.
Стилизованное под африканскую хижину одноэтажное здание «Саламандры» с островерхой крышей и обширным деком, судя по отвалившейся кое-где штукатурке, было построено не меньше тридцати лет назад. Над входом, к которому вела лестница, была изображена вырезанная из жести и окантованная неоновыми трубками ящерица с гребешком на спине. И само кафе, и дек с составленными к краю стульями и столами являли собой картину запустения.
С другой стороны улицы тянулся ряд двухэтажных домов, возле них играли дети, судя по внешнему виду – латиноамериканцы.
Выйдя из машины, они поднялись по ступенькам. На двери висела табличка с лаконичной надписью «Закрыто», но Джон, несмотря на это, начал стучать в дверь. Он стучал минуты три, и в конце концов Молчанов сказал:
– Джон, ты зря тратишь энергию. Там никого нет.
– Да вижу. – Джон с досадой огляделся. – Отмычки у тебя с собой?
– С собой. Но ты забыл, нам нужно не само кафе, а хозяева. Вон женщина во дворе развешивает белье, спросим у нее, что с этим кафе.
Молодая миловидная латиноамериканка, когда они подошли, лишь покосилась в их сторону. Понаблюдав, как она развешивает белье, Джон сказал:
– Мисс, не знаете, как нам найти хозяев этого кафе? Латиноамериканка продолжала развешивать белье.
Джон сделал два шага, так, чтобы видеть ее лицо.
– Мисс, вы слышите меня?
Положив в таз рубашку, которую она собиралась повесить, женщина не спеша поправила волосы. Улыбнулась:
– Но хабла инглезе.
– А кто тут говорит по-английски?
Оглянувшись, женщина что-то крикнула в сторону дома.
Через несколько секунд оттуда вышел смуглый парень лет тридцати в белой тенниске, обтягивающих ноги джинсах и остроносых черных ботинках на больших каблуках. Подойдя, спросил с сильным акцентом:
– Что вам надо?
– Надо поговорить, – сказал Джон. – Мы можем чуть отойти?
– Отойти зачем?
– Отойти, чтобы спокойно поговорить. Думаю, вы сами заинтересованы в этом разговоре.
Внимательно осмотрев их обоих, парень сказал:
– Хорошо, давайте отойдем.
Отойдя метров на двадцать в сторону, остановился.
– Так что вам надо? Вы, случайно, не из полиции?
– Нет.
– А кто вы?
– Недавно здесь во время перестрелки погиб наш родственник, – не моргнув глазом сказал Джон. – Мы хотим выяснить обстоятельства его смерти. Меня зовут Джон, моего друга Пол. А вас?
– Луис.
– Очень приятно. – Достав бумажник, Джон вытащил оттуда двадцатку. Протянул парню: – Луис, это вам для начала. Чтобы вы знали, что потраченное вами время будет хорошо оплачено.
– Ага. – Взяв банкноту, Луис сунул ее в карман. – Спасибо, мистер. Так что вас интересует?
– Вы знаете хозяев этого кафе?
– Конечно. Только там не хозяева, там один хозяин.
– Как его зовут?
– Сеньор Рамирес Фернандес.
– Он живет далеко отсюда?
– Нет, недалеко.
– Не знаете, почему кафе закрыто?
– Знаю. Вы ведь тоже знаете. Там недавно была заваруха. Перестрелка. Убили двоих. После этого сеньор Рамирес закрыл кафе.
– Вы хорошо знаете это кафе?
– Хорошо. Одно время я работал там барменом.
– Ясно. – Джон протянул еще одну двадцатку. – Луис, это входит в тариф нашего разговора. Причем это не последний взнос.
– Спасибо, мистер. – Луис спрятал двадцатку туда же, куда и первую. – Простите, как долго вы собираетесь со мной говорить?
– Не знаем, – сказал Молчанов. – Может быть, очень долго.
– Так, может, мы лучше сядем? Что стоять?
– Сядем куда?
– На веранду кафе. Там есть столы, стулья. Сядем, поговорим.
– Отлично, – сказал Джон. – Там хоть дует ветерок с канала. А хозяин кафе не будет в претензии?
– Да вы что… Он после этой перестрелки так перепуган, что вообще не высовывается на улицу. Сидит дома.
– Хорошо, пойдем.
– Только давайте сделаем так. Я не хочу, чтобы вся улица видела, как я разговариваю с посторонними. Я сейчас отойду и своими путями пройду к кафе, к той стороне веранды, которая выходит к каналу. То, что делается на той стороне веранды, с улицы не видно. А вы подождите минут пятнадцать и проходите туда уже без меня.
– Договорились, – сказал Молчанов.
Луис ушел. Выждав ровно пятнадцать минут, они двинулись к кафе. Поднявшись на веранду и обогнув ее, увидели Луиса – он сидел за столом. Когда они сели рядом, Луис спросил:
– Что вас интересует?
– Все, – сказал Молчанов. – Но давайте начнем с перестрелки. Вы видели, как все это происходило?
– Видел. Я стоял возле своего дома.
– Когда это было? Днем, вечером?
– Вечером. Было уже темно.
– Кто начал перестрелку?
– Начали те, кто сидел в кафе.
– Как вообще все началось? – спросил Молчанов.
– Как началось… Сюда подъехали феды и полиция на двух машинах. Они окружили кафе, расставили снайперов. Стали говорить в микрофон, чтобы те, кто сидит в кафе, выходили с поднятыми руками.
– Много было народу в кафе? – спросил Джон.
– Мистер… – Луис отвел глаза. – Я не знаю.
– Луис… – Джон достал бумажник. – Сколько вы хотите получить за то, что скажете, сколько человек было в кафе?
– Мистер, честное слово, я не знаю, сколько человек было в кафе.
– Пятьдесят долларов?
– Мистер, я же сказал, я не знаю, сколько там было людей.
– Сто долларов? – Джон положил на стол стодолларовую бумажку.
Посмотрев на нее, Луис облизал губы.
– Мистер, когда все кончилось, феды нашли в кафе двух человек. Двух убитых. Они спросили мистера Рамиреса, сколько народу было в кафе, и он сказал, что двое. Всего двое, понимаете?
– А что тут понимать?
– Мистер… Хорошо, попробую объяснить. Феды не поверили сеньору Рамиресу и увезли с собой на допрос. Но потом отпустили. Он и у них повторил, что людей было всего двое. Если я назову вам какую-то другую цифру, мистер Рамирес может пострадать. Хотя потом феды сами докопались, что людей было больше.
– Луис, неужели вы еще не поняли, что о нашем с вами разговоре не узнает никто? – сказал Джон. – Сколько людей было в кафе с самого начала?
– Мистер… – Луис посмотрел в сторону океана. – Трудный вопрос.
– Луис, перестаньте, – сказал Молчанов. – Начали говорить, так говорите до конца. Сколько человек на самом деле было в кафе во время перестрелки?
Некоторое время Луис сидел, потирая ладонью щеку. Наконец выдавил:
– Сеньор Рамирес сказал, человек десять – двенадцать.
– Кому он это сказал?
– Мне. Я могу взять деньги?
– Можете. – Подождав, пока Луис спрячет деньги, Джон спросил: – Их было человек десять – двенадцать, и что они делали?
– Они сняли кафе на весь вечер и сказали сеньору Рамиресу, чтоб он не беспокоился, они обслужат себя сами. После этого сеньор Рамирес уехал домой, а эти люди остались. Потом все было, как я сказал. Подъехали два крытых трака с полицией и федами. Из траков вышли люди с автоматами и снайперскими винтовками и окружили кафе. Один из федов стал возле трака с микрофоном и крикнул, чтобы находящиеся в кафе люди вышли с поднятыми руками, поскольку они окружены. В ответ из кафе несколько раз выстрелили. Снайперы тоже открыли стрельбу. Все это продолжалось около часа. Потом полицейские и феды ворвались в кафе. И нашли там двух убитых. Один из них, европеец, как я теперь понимаю, и был вашим родственником.
– А второй? – спросил Джон.
– Второй был латинос. Здесь его никто не знает.
– А остальные куда делись? – спросил Молчанов.
– Не знаю.
– Пятьдесят долларов. – Джон положил на стол банкноту. – Еще пятьдесят долларов за ответ.
– Ну… – Луис потер щеку. – В этом кафе, оказывается, был подземный ход.
– Подземный ход?
– Да. Очень большой подземный ход. О котором никто не знал. Я думаю, они спрятались там.
– Что, об этом подземном ходе в самом деле никто не знал? – спросил Молчанов.
– До этой перестрелки – никто.
– И вы не знали?
– И я не знал.
– А сеньор Рамирес?
– Сеньор Рамирес клянется, что тоже не знал. Он ведь купил «Саламандру» недавно, всего три года назад.
– А раньше кому она принадлежала?
– Сеньор Рамирес говорил мне, что раньше «Саламандра» принадлежала какому-то русскому.
– Вы уверены, что какому-то русскому?
– Так говорил сеньор Рамирес. Мы сами ведь живем здесь только третий год.
– Как его звали, этого русского, не знаете?
– Нет. Сеньор Рамирес называл мне его фамилию, но я забыл.
– Луис, если вы узнаете у сеньора Рамиреса имя и фамилию этого русского и где он сейчас – я лично заплачу вам пятьсот долларов, – сказал Молчанов.
– Хорошо, я попробую узнать.
– Значит, остальные спрятались в этом подземном ходе? – спросил Джон.
– Да.
– И долго они там сидели?
– Нет. Под утро их забрал катер.
– Катер? Откуда он взялся, этот катер?
– Пришел со стороны канала. Я слышал, как работает его мотор. А мой младший братишка, Педро, так тот даже побежал туда, к берегу. Но он увидел только, как катер уходит.
– Что, возле кафе не было охраны?
– Нет.
– А феды? И полиция?
– Забрав трупы, феды и полиция уехали.
– А потом феды и полиция не приезжали снова? Не расспрашивали про катер?
– Они приехали через день, но о катере не расспрашивали. А что расспрашивать? Тут знаете, сколько катеров каждый день ходит?
– А о чем они расспрашивали?
– Они искали место, где можно спрятаться. И нашли подземный ход.
– Нашли – и что?
– Ничего. Два дня они изучали этот подземный ход. А потом уехали снова. И больше уже не приезжали.
Джон посмотрел на Молчанова. Перевел взгляд на Луиса:
– Слушайте, Луис, может, вы покажете нам сейчас этот подземный ход?
– Показать вам подземный ход? Но кафе же закрыто.
– А мы откроем кафе, – сказал Молчанов. – У нас есть ключи.
– Откроете кафе? – Луис помедлил. – Нет, мистер. Я на такое не пойду. За это могут посадить.
– Никто вас не посадит. – Молчанов достал из кармана две стодолларовые бумажки. – Вот двести долларов. Сто долларов я вам дам, когда вы начнете показывать нам подземный ход. И еще сто долларов – когда мы осмотр закончим.
Посмотрев на бумажки, Луис мотнул головой:
– Ладно. Только не нужно открывать кафе. Я покажу вам этот подземный ход с другого конца.
– А где другой конец? – спросил Джон.
– У берега. Только подождите, я схожу за фонарем. Там темно.
Луис ушел. Вернулся он минут через пятнадцать, держа в руке большой фонарь. Сев на стул, сказал Молчанову:
– Мистер, я позвонил сеньору Рамиресу. И узнал фамилию того русского, которому раньше принадлежала «Саламандра».
– Что за фамилия?
– Простите, но мне ее не выговорить. – Луис достал из кармана бумажку. – Вот она. Там и адрес.
Взяв бумажку, Молчанов прочел: «Сергей Крашенинников, 1098 Саут-Бич-парк, Майами-Бич, ночной клуб «Матрешка». Посмотрел на Луиса:
– Что, он работает в этом клубе?
– Он его владелец.
– А далеко он, этот клуб?
– Не очень. На машине минут пятнадцать. Поезжайте в сторону Майами-Бич, увидите.
– Хорошо. – Достав бумажник, Молчанов отсчитал пятьсот долларов. – Держите, Луис, это ваш гонорар.
– Спасибо, мистер. – Луис спрятал деньги.
– Так покажете нам подземный ход? – спросил Джон.
– Да, конечно. Идемте.
Сойдя с дека, они вслед за Луисом двинулись в сторону океана. Здесь, точно напротив кафе, был сооружен причал, заканчивающийся уходящим в канал небольшим молом. Зайдя под причал, Луис кивнул:
– Вот.
Посмотрев в направлении его взгляда, Молчанов и Джон увидели поставленную на заклепки металлическую стенку, закрывающую заднюю часть ведущей на причал лестницы. Стенка была покрашена облупившейся во многих местах шаровой краской.
– Если не считать металлической стены, я что-то ничего не вижу, – сказал Джон.
– Эта стена открывается. – Луис с усилием потянул рукой край стенки. Металлическая плита не сразу, но отодвинулась. – Здесь выход из подземного хода. А начинается он в кафе, в мужском туалете.
За стеной темнела металлическая ниша, образованная самой лестницей и металлическими боковыми стенками. В полутьме были видны уходящие вниз ступени.
– Что, входим? – спросил Джон.
– Да, если хотите. Давайте я пойду первым. А вы за мной. Осторожнее, здесь ступеньки.
Спустившись вслед за Луисом по бетонным ступеням, Молчанов и Джон увидели узкий проход, представляющий собой выложенный из бетона тоннель квадратного сечения. Воздух в тоннеле был сырым и затхлым, после уличной жары здесь было прохладно. Тоннель был примитивным донельзя, без каких-либо укреплений, страхующих стены, без приспособлений для освещения или еще каких-то удобств. Только бетон. Бетон был старым, в некоторых местах он был покрыт мхом, кое-где потрескался.
Пока они шли, Молчанов обратил внимание на слабый запах человеческих испражнений. Ясно, пока те, кто прятался здесь, дожидались катера, им приходилось справлять нужду тут же, в тоннеле. Но запах испражнений был единственной приметой, указывающей, что здесь недавно были люди. На полу тоннеля не было никаких следов пребывания людей – окурков, бумажек, остатков еды, лишь изредка подошвы наступали на темный подземный мох.
Дойдя до конца тоннеля, Луис направил луч фонаря вверх. Фонарь осветил узкую бетонную шахту примерно трехметровой высоты, в стену которой было вделано несколько металлических скоб. В бетонной поверхности, закрывавшей шахту сверху, можно было разглядеть сбитый из досок люк.
Луис предложил:
– Если хотите, можно подняться.
– Хотим, – сказал Джон.
– Тогда посветите, а я открою люк. Подержите фонарь.
Отдав Джону фонарь, Луис по скобам поднялся наверх и толкнул люк. Сделать это было непросто, люк открылся лишь после значительного усилия.
Сквозь квадратное отверстие к ним вниз пробился слабый свет.
– Поднимайтесь, – сказал Луис. – Только осторожнее, не закройте случайно люк. Потом его будет очень трудно открыть.
Поднявшись вслед за Луисом по скобам, Молчанов и Джон очутились в туалете. Точнее, это было лишь преддверие туалета, нечто вроде прихожей, расположенной сразу за ведущей в туалет дверью.
Сделав шаг в сторону, Молчанов огляделся. Пол туалета был покрыт линолеумом в крупную красно-белую клетку, и он, осмотрев верхнюю часть люка, покрытую точно таким же линолеумом, понял, чем было вызвано предупреждение Луиса. Люк, через который можно было спуститься в подземный ход, целиком представлял собой пол прихожей, в которую попадал человек, открывший дверь туалета. Знать, что это не пол, а люк от лаза, ведущего в подземный ход, мог только посвященный. Понял Молчанов и то, почему снова открыть люк без какого-то специального приспособления было бы нелегко, – после возвращения в исходное положение, когда люк становился полом, края люка точно совпадали со стенами прихожей.
Выйдя вместе с Луисом из туалета, они не увидели ничего особенного. Кафе состояло из небольшого зала, средних размеров стойки бара и помещения для мытья посуды. Единственным, что говорило о недавней перестрелке, были оставшиеся на полу в зале обведенные мелом силуэты двух тел.
После того как Молчанов и Джон осмотрели стойку и расположенную за ней батарею бутылок, Луис сказал:
– Сеньоры, может, мы пойдем? Если нас кто-то здесь застанет, будут неприятности.
– Да, конечно, – сказал Джон. – Возвращаемся назад.
Вернувшись к люку, они спустились вниз – сначала Молчанов и Джон, за ними Луис.
Когда они вышли наверх с той стороны тоннеля, Луис плотно прикрыл металлическую стенку. Внимательно осмотрев виднеющееся сквозь щели в причале кафе, сказал:
– Мистер, вы обещали мне двести долларов.
– Да, конечно. – Отдав ему обещанные двести долларов, Молчанов заметил: – Вы сегодня неплохо подзаработали.
– Подзаработал я неплохо, мистер. Но за это я буду расплачиваться страхом.
– Каким страхом? – сказал Джон. – Луис, повторяю: о нашей с вами беседе не узнает никто.
– А страх не спрашивает, узнает кто-то об этом или нет. Я рассказал вам то, о чем не должен был говорить. И знаю, что могу за это поплатиться.
– Луис, не делайте проблемы из пустяков. – Джон хлопнул его по плечу. – Все будет в порядке.
– Будем надеяться, мистер. У меня к вам большая просьба: пока я буду идти домой, постойте здесь. Чтоб нас вместе никто не видел.
– Мы будем стоять здесь двадцать минут, – сказал Молчанов. – Двадцати минут хватит?
– Вполне. Спасибо, сеньоры, я пошел.
Выждав обещанные двадцать минут, они вышли из-за укрытия и сели в «гранд-чероки».
– Что будем делать? – спросил Джон.
– Не мешало бы поговорить с Крашенинниковым, владельцем ночного клуба «Матрешка».
– Не мешало бы. Только после этого чертова подземного хода у меня разыгрался аппетит.
– У меня у самого бурчит в животе.
– Может, сначала заедем в «Шератон»? Время ланча еще не кончилось.
– Давай. А потом поедем в Майами-Бич.
Направив машину по тянущемуся вдоль океана шоссе, Джон через пятнадцать минут затормозил у входа в «Шератон».
