Глава 24
Встав в шесть утра, Молчанов заглянул в спальню Пилона. Убедившись, что тот еще спит, прошел в ванную, побрился, принял душ. Оделся, проверил, все ли на месте в сумке, и, стараясь не шуметь, вышел из квартиры.
Дойдя до конца Брайтон-Бич-авеню, сел в метро. До Рокфеллер-центра на Манхэттене поезд шел примерно час. Молчанов вышел на Америкас-авеню, поискал ближайшую кофейню.
Поиски длились недолго: пройдя сто метров, он обнаружил кафе «Старбакс-кофе», в котором съел сэндвич, запив его чашкой капучино.
Когда он снова подошел к Рокфеллер-центру, часы показывали полдевятого. Ровно в девять прямо перед ним затормозил «гранд-чероки».
Сев к Джону, сказал:
– Привет. Как дела?
– Пол, если честно, плохо.
– Что случилось?
– Стелла уехала из «Хилтона». Вчера, в семь вечера. Услышав по радиотелефону испанскую речь, я позвонил Дженни, и она сообщила, что Стелла снялась. Естественно, о том, где теперь ее искать, она Дженни не сказала.
– Черт… Интересно, она поняла, что в номере «жучки»?
– Даже если поняла, нас это не должно волновать. «Жучки» вполне могли поставить агенты ФБР.
– Верно. Кстати, о ФБР. У тебя, случайно, нет там знакомых?
– Полно. А зачем тебе?
– Мне очень бы хотелось знать подробности, как они выявили на 52-й Восточной улице Шершнева.
– Хорошо, попробую связаться с одним пареньком. Что тебе конкретно нужно?
– Мне нужны фотографии Шершнева в двух вариантах – когда он был зафиксирован на 52-й Восточной улице и после того, как он был убит во время перестрелки в кафе «Саламандра» в Майами.
– Я сделаю вот что – пошлю официальный запрос в ФБР. И они вышлют эти фото.
– Только сделай это поскорее, хорошо?
– Я сделаю это прямо сейчас. Позвоню секретарше и попрошу, чтобы она тут же отправила запрос. – Взяв телефон и набрав номер, сказал: – Энджи, привет, это я. Что делаешь? Ага… Ага… Ну, ты у нас умница. Понятно. Слушай, Энджи, отправь, пожалуйста, прямо сейчас запрос в ФБР. Содержание такое: мы просим прислать фотографии Олега Шершнева… Запиши по буквам… Олега Шершнева… Записала? Значит, фотографии, те, которые были сделаны 30 марта в Нью-Йорке во время неудавшейся операции ФБР, и посмертные, сделанные, когда 6 апреля Олег Шершнев был застрелен в кафе «Саламандра» в Майами. Ну-ка, повтори… Да, все правильно. Отправь прямо сейчас, не забудь. Все, обнимаю тебя, ты у нас просто молодчина. – Отключил связь. – Она пошлет запрос прямо сейчас. Ответ в таких случаях приходит обычно в течение одного-двух дней.
– Отлично. И еще одна просьба – сегодня в двенадцать дня в ресторане «Русский самовар» состоится важный для моего друга Пилона разговор. Ты мог бы во время этого разговора вместе со мной посидеть в «Русском самоваре» и понаблюдать за беседой?
– Конечно.
* * *
В ресторан «Русский самовар» Молчанов вошел в половине двенадцатого. Выбрав столик, сел лицом к улице.
Через пять минут в ресторане появился Джон. Прошел мимо Молчанова, огляделся и занял столик у противоположной стены.
Незадолго до двенадцати в ресторан вошли Волохов и Власик. Подойдя к столику, расположенному недалеко от входа, оба одновременно посмотрели на часы. Поставив кейсы, сели – так, что Молчанов и Джон видели теперь только их спины.
Пилон вошел в зал ровно в двенадцать часов. Подойдя, обменялся с Волоховым и Власиком рукопожатиями и сел лицом к Молчанову и Джону.
Судя по звукам, доносившимся сюда, а также по позам троицы, Пилон, Волохов и Власик мирно беседовали. Разговор ненадолго прервал официант, принявший заказ. Примерно через двадцать минут официант вернулся с полным подносом и, поставив на стол бутылки и тарелки, исчез.
Молчанову тоже принесли его заказ, и он, отведав лобио, взялся за пельмени. Изредка он посматривал на столик у входа.
Беседа за этим столиком продолжалась в том же спокойном ключе. Однако вскоре она была прервана – вошедший в ресторан человек невысокого роста, в синем костюме, голубой рубашке и красном галстуке, о чем-то быстро заговорил с Волоховым и Власиком по-английски. Затем, пожав всем троим руки, подошел к буфету, купил бутылку виски и вышел из ресторана.
Молчанов покосился на Джона, тот, встретив его взгляд, неодобрительно покачал головой. Этот жест, судя по всему, относился к появлению человека в синем костюме и красном галстуке.
Примерно через сорок минут Волохов подозвал официанта. Когда официант подошел, Пилон достал бумажник, но Волохов, тронув его за руку, заплатил сам. Во время этой сцены Молчанов, поймав взгляд Пилона, сделал ему знак: «Не уходи». Пилон кивнул.
Когда Волохов и Власик ушли, Молчанов пересел за стол Пилона:
– Дмитрич, ну что?
– Все в порядке. Я им сказал, чтобы они не дурили и отдали три лимона, они вроде бы согласились, что отдадут.
– Что значит – «вроде бы согласились»?
– Они хотят еще раз встретиться. И во время этой встречи отдать бабки.
– А что за человек подходил к вашему столу?
– Они сказали, это какой-то их знакомый американец. Зашел сюда случайно.
– Черт… Дмитрич, подожди, я проверю стол. Достал из кейса радиодетектор, провел им по столу.
Индикатор мигнул, прибор еле слышно пискнул.
Сунул руку под столешницу и вскоре нащупал прикрепленный к нижней части столешницы мини-микрофон. Отделив его, положил на стол:
– Дмитрич, это «жучок». Весь ваш разговор прослушивался.
– Суки… Порву на лоскуты.
– Дмитрич, рвать на лоскуты поздно. Твои друзья тебя подставили. Разговор прослушивался и был записан.
– Записан кем?
– Полицией или ФБР.
– Но я ничего такого не говорил.
– Ты угрожал им чем-то?
– Сказал, что, если не отдадут долг, они пожалеют.
– Это угроза.
– Петруха, какая угроза? Я же им ничем не грозил. Просто сказал, чтобы не дурили и отдали долг.
– Хорошо, Дмитрич, подожди. Тут сидит мой друг, я с ним переговорю.
– Давай.
Сев за столик Джона, Молчанов спросил:
– Ты что-нибудь заметил?
– Заметил, что к столику с твоим патроном подошел спецагент ФБР Патрик О’Келли.
– Это был спецагент ФБР?
– Да. Это означает, что и другие спецагенты ФБР пасутся где-то неподалеку. Что тебя больше устроит – чтобы твоего патрона взяло ФБР? Или ты хочешь как-то ему помочь?
– Хочу как-то помочь.
– Тогда пойди скажи ему, чтобы он немедленно сматывался через черный ход. Для этого он должен пройти в конец зала, спуститься на кухню и через служебную дверь выйти на улицу с другой стороны здания. Я могу подъехать туда на машине, и мы его увезем.
– Джон, спасибо. – Вернувшись к столику Пилона, сказал: – Дмитрич, мужик, который подходил к Волохову и Власику, – никакой не случайный знакомый. Это американский мусор.
– Американский мусор?
– Да. Тебя сейчас будут брать.
– За что? Что я такого сделал?
– С точки зрения американской юстиции ты совершил преступление. Потребовал у американских граждан с помощью угроз отдать тебе их деньги.
– Петруха, какие угрозы? Я просто сказал, чтоб они не дурили.
– Дмитрич, ты не знаешь, что такое американский суд. Любой судья здесь расценит это как шантаж и припаяет тебе как минимум десять лет.
– Петруха, кончай. Никто мне ничего не припаяет. Я мирный человек, приехал сюда на законном основании, зашел пообедать, поговорил с приятелями. Что мне могут за это сделать?
– Дмитрич, послушай моего совета. Иди в конец зала, там есть спуск на кухню. Спускайся туда и через служебный вход выходи на улицу. И жди меня. Я выведу тебя через дворы, мы сядем в машину моего друга и уедем. А там что-нибудь придумаем. Дмитрич, давай, время дорого.
Несколько секунд Пилон сидел молча. Наконец сказал:
– Спасибо, Петруха, но я уходить ни от кого не буду. Если хотят, пусть берут. Вины за мной нет.
– Дмитрич… Уходи, прошу тебя.
– Петруха, нет. Думаю, Брик уже подъехал и ждет меня. Пойду. А ты подъезжай когда хочешь.
– Хорошо. Я приеду вслед за тобой.
– Давай. – Встав, Пилон пошел к выходу.
Молчанову было хорошо видно: как только Пилон вышел, к нему с двух сторон подошли два человека в куртках с надписью FBI. Еще один человек в такой же куртке перекрыл отступление назад.
Оглянувшись, посмотрел на Джона. Тот пожал плечами.
Вечером в квартире Джона они включили канал новостей. После того как диктор сообщил о новом кандидате в президенты от республиканцев и о крушении поезда в штате Айдахо, на экране возникло фото: два агента ФБР держат под руки только что вышедшего из «Русского самовара» Пилона.
«Этого человека зовут Всеволод Дмитриевич Пономарев, кличка Пилон, – сообщил диктор. – Он всемогущ, потому что все знают: Пилон – глава всей русской организованной преступности. Арест русского мафиози ранга Пилона говорит о том, что миндальничать с преступниками из России в США не будут. Для русской мафии Пилон является тем же, чем «капо ди тутти капо» является для мафии итальянской. В США Пилон приехал для того, чтобы выколачивать долги из богатых американцев русского происхождения, попросту – для обыкновенного рэкета. Сегодня днем Пилон, пойманный с поличным, был задержан спецагентами ФБР недалеко от Таймс-сквер. По сообщению пресс-службы ФБР, Пилону будут предъявлены обвинения в вымогательстве и угрозе человеческой жизни первой степени».
Фотографию сменили кадры горящего здания, в котором, по сообщению диктора, кто-то взорвал бомбу. Джон посмотрел на Молчанова:
– Твоему патрону конец.
– Думаю, ты не ошибся.
– Он сядет как минимум на десять лет. Что, он в России в самом деле «капо ди тутти капо»?
– Чушь, никакой он не «капо ди тутти капо».
– Нет?
– Конечно нет. «Капо ди тутти капо» подчиняются все семьи итальянской мафии, Пилону же в России не подчиняется никто. Просто он много сидел, его все знают, поэтому среди уголовников он считается авторитетом.
Гонтарь послал его сюда, надеясь, что Волохов и Власик испугаются одного только слова «Пилон».
– Значит, все, что говорил диктор, – туфта?
– Конечно. Тон сообщения о Пилоне в этих новостях для любого понимающего человека выглядит просто идиотским.
– Возможно. Но американский зритель воспринимает это сообщение совсем по-другому. Уверен, дело Пилона будет раздуто до гигантских размеров, помяни мое слово. Ведь для федов то, что они его арестовали, – находка.
– К сожалению, ты прав. Но, Джон, если честно, меня совсем не интересует дело Пилона. Меня волнует другое – фотографии Шершнева, сделанные 30 марта и 6 апреля.
