Глава 8. Ольхон. Гостеприимство Вестминда
Болела голова. Сильно. Казалось, если открыть глаза, боль поднажмёт, распояшется и станет вовсе нестерпимой. Но что-то подсказывало, что сделать это всё-таки надо. Мигель прикрыл их ладонью (рука двигалась свободно, и это обрадовало), разлепил веки и посмотрел сквозь чуть раздвинутые пальцы. В поле зрения попала чья-то высокая стройная и голая нога. Мигель раздвинул пальцы пошире, затем подумал и вообще убрал руку.
Теперь он увидел две голые ноги, а в следующую секунду их обладательницу. Это была Ирина. Со спущенным и снятым с одной ноги комбинезоном, только в свободном толстом зелёном свитере и узких чёрных трусах, она стояла возле перевёрнутой лодки спиной к Мигелю. Правая нога поставлена на лодку, в руках – самоклеящийся бинт. Этим бинтом, не торопясь, девушка перевязывала себе голень чуть ниже колена.
Очень эротично. Даже голова перестала болеть. Ну, почти.
– Хватит пялиться на мой зад, извращенец, – не оборачиваясь, сказала Ирина, – лучше другу своему помоги.
– Извращенец – это если бы я не пялился, – Мигель сел, ощупал себя. – Ты умеешь видеть спиной?
– Как любая женщина.
Вроде цел. Дотронулся до головы в том месте, где болело сильнее всего. Шишка чуть выше темени, и волосы слиплись от крови. Вот в этой шишке и ране боль и пульсирует. Не сказать, что очень уж сильно, но неприятно.
Он поднёс пальцы к глазам. Да, кровь уже свернулась. Почти.
Вытер руку о комбез, не удержался и ещё раз посмотрел на ноги Ирины.
Ох…
Поднялся, опираясь руками о гальку. Огляделся. Мир вокруг слегка покачивался. Ага, значит, сотрясение всё-таки есть. Ладно, разберёмся.
Жуткий ледяной ветер сарма пропал, как не было. Сквозь широкие синие прорехи в разбегающихся тучах светило яркое весеннее солнце. Утихли волны, и только мощный байкальский прибой, словно ненасытный зверь, кипел и ревел на прибрежной гальке. На гальке, до которой было метров сорок, а то и все пятьдесят. Однако.
Мигель повернулся спиной к прибою и увидел Конвея. Мокрый друг-блюзмен лежал на траве лицом вниз и не шевелился.
– Э! – воскликнул Мигель и шагнул вперёд. – Что с ним?
– Живой – если ты об этом, – Ирина закончила с ногой, натянула комбинезон и теперь застёгивалась. – Но без сознания. Я не стала его трогать, вдруг что серьёзное?
Мигель присел рядом с О’Доэрти, ощупал аккуратно. Руки-ноги были мягкие, тёплые, крови не видно. Он перешёл в форс-режим, осторожно перевернул друга на спину, положил ему руку на грудь, прислушался. Конвей дышал редко и тихо, таким же было и сердцебиение. Теперь Мигель увидел, что лоб у блюзмена рассечён наискось от левой брови и вверх, и кровь уже запеклась.
– Говорила мама, не забывай шлем, сынок, – пробормотал он.
– Что? – Ирина подошла, хромая, встала рядом.
– Ничего, так. Всё нормально, полежит и встанет.
– Что значит полежит? Он же без сознания!
– Вот и ладно, организм в режим самовосстановления перешёл, мешать не нужно.
– И долго он будет… самовосстанавливаться?
– Минут десять-пятнадцать, думаю. Мне, кстати, тоже надо спокойно посидеть чуток. А то голова что-то не очень.
– Ну, посиди, – неуверенно произнесла Ирина. – Кстати, Георга я за дровами отправила. Надо костёр развести, обсушиться и вообще. Лодке-то кранты.
Только сейчас Мигель обратил внимание, что прочный углеритовый корпус лодки непоправимо разломан. Он проследил глазами от прибоя до места, где валялся разбитый корпус их плавсредства.
Ага, значит, цунами вынесло нас на берег и грохнуло об этот самый валун, возле которого лежит Конвей, сообразил он. Хорошо грохнуло, от всей души. Если даже углерит не выдержал… Матрёшка в стакане! Да мы везунчики, что живы остались! Ладно, всё потом. Сначала организм.
– Что у тебя с ногой?
– Ерунда, до свадьбы заживёт. Разбила о камень. Вы – головы, я – ногу.
Отошёл чуть в сторону, лёг на траву лицом в небо. Усилил форс-режим, сосредоточился на шишке и ране. Боль почти зримо утекала из головы в землю Ольхона. Мигель чувствовал, как затягивается рана и рассасывается шишка вместе с кровоподтёком. Там, где раньше жила и пульсировала боль, теперь лишь слегка чесалось. Он поднял руку, почесал. Всё в порядке.
Встал, подошёл к Ирине. Взял за плечи, чуть надавил.
– Садись.
Она покорно села на лодку.
– Снимай комбинезон.
– Эй, я ещё не сказала «да»!
– Тьфу ты, я не в этом смысле!
– Не разочаровывай меня.
– Ириш, серьёзно, ногу покажи.
– Как ты меня назвал?
– Ириша. А что?
– Мне нравится. Продолжай.
Комбинезон она всё-таки сняла и ногу показала. Рана и впрямь оказалась неглубокой, но болезненной, поскольку была сильно, чуть не до трещины в кости, ушиблена голень.
– Расслабься и не шевелись, – попросил Мигель и накрыл повреждённое место двумя ладонями.
– Продолжайте, доктор, – промурлыкала Ирина. – Пациентка не возражает.
Он зарастил ей рану и рассосал ушиб ровно к тому моменту, когда пришёл в себя Конвей и с большой охапкой валежника из леса вернулся Георг Пятый.
– Вот так, да? – сварливо осведомился блюзмен. – Стоит вырубиться на пять минут, как они уже занятие нашли. Поздравляю!
– Пошляк, – сказал Мигель. – Это не то, что ты думаешь.
– Да пусть завидует, – сказала Ирина, опять натягивая комбинезон. – Пока моя сестра не прилетела. Ха-ха.
– Какая сестра? – заинтересованно спросил Конвей. – Та самая, о которой ты рассказывала? А почему она должна прилететь?
– Потому что я её позвала.
Георг Пятый с шумом свалил валежник на траву.
– Не знаю, насколько это важно, – сообщил он, – но я видел в лесу людей. Вооруженных. Они направляются сюда. С юго-запада.
– Далеко до них? – спросила Ирина.
– Километр, – ответил робот. – Максимум.
– Значит, у нас десять минут форы, – сказал Мигель. – Погоди, как это – позвала? С помощью чего? Мы же специально не брали никакие средства связи, чтобы не засветиться.
– Телепатически, – пояснила Ирина и постучала по темени согнутым указательным пальцем. – Сёстры-близнецы это умеют. И не только они. У нас в деревне каждый четвёртый телепат. В той или иной степени.
– Офигеть, – произнёс Конвей, оглянулся на лесную опушку, что виднелась в сотне метров за его спиной, потом посмотрел вокруг себя. – Так. А карабин я что, утопил?
– Видимо, так, – сказала Ирина, взяла свой, который был прислонён к лодке, и забросила его за плечо. – Пошли. Не убежим, так хоть согреемся.
Георг Пятый подошёл к лодке, достал откуда-то из проломленного днища карабин, протянул Конвею.
– Ваш карабин. Я подобрал со дна, когда выходил на берег.
– Чистое золото, а не робот, – сказал О’Доэрти. – Спасибо.
– И всего-то четыре и три десятых грамма во мне этого металла, – сообщил Георг Пятый. – Зато самой высшей пробы.
Они бежали вдоль берега на северо-восток, по направлению к мысу Хобой, который совсем недавно так удачно, казалось, обогнули. Не со всех ног бежали – в среднем пехотно-десантном темпе. Сто пятьдесят – двести метров бегом, потом быстрый шаг. Столько же. И снова бегом. С самого начала было понятно, что на своих двоих им далеко не уйти, найдут, остров есть остров – часть суши, со всех сторон окружённая водой. И, если не имеется плавсредства, деваться тебе некуда. Но Ирина пояснила, что шанс уйти, тем не менее, есть:
– Марина вылетела. Может, успеет.
– На чём? – спросил Мигель.
– Глайдер помните у склада? Новый двигатель как раз позавчера доставили и вчера установили.
– Вовремя, – сказал Конвей.
– Увидим, – ответила Ирина.
Боевые дроны выскользнули из-за леса справа; вынырнули из берегового обрыва слева и мгновенно взяли бегущих в круг. Мигель насчитал пятнадцать штук и сразу понял, что сражаться с ними бессмысленно. Слишком большое преимущество.
Они остановились. Прижались спина к спине, сжимая в руках оружие. У Георга Пятого оружия не было, но он стоял вместе с людьми и точно так же ждал в любую секунду нападения. Сплошное гудение от моторов заполнило воздух. Оно даже почти перекрыло шум байкальского прибоя. Но всё же не до конца. Перекрыл голос.
– Не бойтесь! – прогремел он, взявшись словно ниоткуда. – Я не буду стрелять!
Голос мужской. Не баритон. Скорее тенор с баритональным тембром. Тенор-баритон. Довольно красивый. И вполне эмоционально окрашенный. Так мог бы говорить очень и очень уверенный в себе человек. И в то же время довольно благосклонно (хотя и снисходительно) настроенный к собеседнику.
– Ещё бы стрелял! – почти выкрикнула Ирина, держа карабин наизготовку. – Я – Ирина Ларина, жительница деревни Верхний Яр, из новых старообрядцев, нахожусь под опекой и защитой Нэйтеллы. А это, – она обозначила движение головой, – наши гости!
– Я знаю, кто ты и кто эти люди и андроид рядом с вами, – спокойно произнёс голос. Спокойно, но по-прежнему очень звучно. – И я хочу поговорить, только и всего. Хотя вы на моей территории и явились без приглашения.
– А можно так не орать? – негромко осведомился Мигель. После чего демонстративно спрятал пистолет в кобуру. – Это первое. И второе. С кем имеем честь?
– Извините! – прогремел голос.
Гул двигателей резко пошёл на убыль, дроны сели на землю там же, где висели, и замерли неподвижно. Тут же перед людьми и андроидом с юго-западной стороны вспыхнул и красиво заискрился синеватыми и зеленоватыми бесшумными молниями шар диаметром около двух метров. Так продолжалось несколько секунд, после чего шар исчез, как не было, а на его месте возник человек.
Возник он прямо в воздухе. Повисел секунду-другую, после чего опустился на землю. Сделал шаг, другой, и вот он уже рядом с ними, стоит в свободной и даже расслабленной позе и улыбается. Загорелый, гладкокожий, молодой (на вид до тридцати) мужчина с идеальной мускулистой фигурой. Густые коротко стриженные тёмно-русые волосы зачёсаны назад. Высокий лоб, чётко очерченные скулы и рот. Прямой тонкий нос. Чёрные брови и синие, прозрачные, как байкальская вода, глаза. Из одежды – короткие, переливающиеся всеми оттенками оливкового цвета, шорты.
– Ну надо же, – сказала Ирина. – Красавчик. Прямо загляденье.
Холодно сказала. Даже презрительно. Словно выплюнула.
– И я вас люблю, – сверкнул широкой белозубой улыбкой красавчик. – Меня, как вы, наверное, уже догадались, зовут Вестминд. Поговорим?
– Разговаривать – не стрелять, – произнёс Мигель и сделал полшага вперёд, обозначая своё лидерство. – Меня зовут Мигель Александрович Сухов. Это, – он повёл рукой, – мои товарищи. Как вы уже, вероятно, слышали, Ирина Ларина… извини, не знаю отчества.
– Петровна, – сказала Ирина.
– Ирина Петровна Ларина, наш добрый и надёжный проводник. Конвей О’Доэрти – известный марсианский поэт и блюзмен, а также мой друг. И, наконец, робот-андроид Георг Пятый. Все мы направлялись в город Новый Иркутск. Однако были застигнуты внезапной бурей и потерпели кораблекрушение. Просим оказать нам посильное содействие и помощь, что, несомненно, пойдёт на пользу дружеским отношениям между народами Земли и Марсианской Республики, буде таковые вспомнятся или установятся заново.
– Заслушаться можно, – едва слышно пошептал за спиной Мигеля О’Доэрти.
– Вы – марсиане, – утвердительно сказал Вестминд. – За исключением Ирины Петровны, разумеется. То есть я знаю это совершенно точно, но мне необходимо ваше подтверждение.
– Да, мы с Марса, – кивнул Мигель. – На Земле оказались случайно.
– Авария, – Вестминд смотрел прямо, глаз не отводил и продолжал улыбаться. – Космокатер МР 3419 SPF. Модель «Лиса», имя «Кармелита».
– Он.
– У нас действует жёсткий карантин по отношению к внеземным колонистам, вы в курсе? – всё с той же доброжелательной улыбкой.
– Да. Поверьте, если б не чрезвычайные обстоятельства… – Мигель понял, что вот-вот начнёт оправдываться и сменил тон. – В общем, мы здесь не по своей воле, можете быть уверены. К слову, можно вопрос?
– Задавайте.
– Зачем вы хотели нас убить? Там, на месте аварийной посадки. Неужели из-за соблюдения карантина? Но Нэйтелла разрешила нам сесть!
– Я вовсе не собирался вас убивать, – красавчик в шортах едва заметно пожал плечами.
– Ага, – не выдержал своей молчаливой роли Конвей. – А дрон с ракетами, который добил «Кармелиту» и чуть не уконтрапупил нас – это, разумеется, жест доброй воли.
– Ну, вы же остались живы, – улыбка на лице Вестминда, казалось, заиграла новыми красками.
– Потому что Мигель хорошо стреляет, – сказал блюзмен.
– Или ему позволили хорошо выстрелить. Поверьте, я не хотел вас убивать. Я просто хотел встретиться и поговорить. Точно так же, как хочу этого сейчас.
– Допустим, – сказал Мигель. – Что ж, вот мы встретились. О чём вы хотели поговорить?
– О, очень о многом! Однако вам не кажется, что это место не совсем подходит для долгой и вдумчивой беседы?
– Кажется. Что вы предлагаете?
– Здесь неподалёку расположен мой наукоград. Мой, потому что я его фактически задумал и построил. И управляю им тоже я. Называется Хужир. Давным-давно на его месте был обычный рыбацкий посёлок с тем же названием. Кстати, рыбу мы иногда тоже ловим, обещаю угостить замечательным копчёным омулем. В посёлке пять тысяч человек. Ученые, инженеры, техники. В основном. Новейшее оборудование, мощная термоядерная электростанция. Мы как раз вплотную подошли к проведению уникального эксперимента, связанного с возможностью межзвёздных путешествий и проникновения в параллельные миры. Интересно?
– Я не физик, – сказал Мигель.
– А я – тем более, – добавил Конвей.
– Но – да, интересно, – продолжил Мигель. – Не станем скрывать, нам вообще интересно всё, что происходит на Земле.
– Понимаю, – сказал Весминд. – Так что же?
«Отказываться бессмысленно, – подумал Мигель. – Не убивают пока, и на том спасибо».
– Мы согласны, – сказал он. – И даже сочтём за честь. Давайте, ведите в ваш наукоград.
– Пешком? – недовольно спросил блюзмен.
– Ну зачем же… – начал Вестминд.
И тут в воздухе загудело. Звук шёл сразу с двух сторон – с Малого моря и справа, откуда-то из-за верхушек деревьев близлежащего леса. Гул быстро нарастал, приближаясь. Тот, что слева, был более громким и состоял, если прислушаться, из множества более слабых гулов. А тот, что справа, был одиночным.
– Вон они, – сказала за спиной Ирина. – Летят, родимые.
Мигель повернул голову (краем глаза он заметил, что Вестминд смотрит туда же). Над Малым морем, чуть выше гор материкового берега, на фоне неба сияли отражёнными солнечными лучами (солнце как раз вынырнуло из обширной прорехи в облаках, и жить сразу стало как-то веселее) десятка два точек явно искусственного происхождения. Прямо на глазах они росли в размерах, и вот уже стало ясно, что это на большой скорости идут к Ольхону боевые беспилотные дроны. Подобные тому, с которым Мигель и Конвей встретились первым своим утром на Земле.
Вестминд поморщился и нарочито громко вздохнул.
«Не нравится, – подумал Мигель. – И хочет, чтобы мы его недовольство заметили. Что же тут у них происходит, интересно?»
Дроны стремительно приближались, на ходу выстраиваясь в полукольцо.
Однако раньше в центр событий успел другой летательный аппарат. Грузо-пассажирский глайдер (белый корпус, короткие синие крылья и ярко-красное хвостовое оперение) стремительно выскочил из-за верхушек деревьев, заложил лихой вираж и, подняв небольшой фонтан грязи, красиво приземлился в тридцати метрах от людей и всех прочих. Свистящий гул его двигателя быстро сошёл на нет и смолк. Теперь гудели только боевые дроны. Они уже вплотную подлетели к месту действия и теперь зависли над землёй, контролируя ситуацию.
Кабина грузо-пассажирского глайдера раскрылась, как цветок, и оттуда выпорхнула изящная девичья фигурка в маскировочном комбинезоне и с карабином в руках.
– Эй! – звонко крикнула она и помахала карабином. – Сестричка, ты как? Я иду!
Она решительно зашагала по направлению к ним и, чем ближе подходила, тем явственнее было заметно, насколько сёстры похожи.
Ирина вышла навстречу сестре. Через несколько шагов они встретились и обнялись.
– Ты посмотри, не соврала насчёт сестры, – негромко произнёс Конвей и приосанился.
Сияющий разноцветными молниями шар – копия того, из которого совсем недавно появился Вестминд, возник неподалёку, покрутился на месте и бесшумно исчез, оставив на траве высокую красивую женщину. Черные волосы убраны в сложную причёску. Длинное, алых тонов платье чуть выше колен с глубоким декольте и открытыми плечами. Сияющее колье на высокой, сексуально колышущейся груди (сразу понятно, что лифчика нет), серьги в ушах и браслеты на запястьях. Туфли с высокими каблуками на умопомрачительной формы ногах. Ярко-алые, под цвет платья, губы. Умело подведённые глаза удивительного и редкого фиалкового цвета. На вид… И не скажешь точно. Но кажется, что с одинаковым успехом может быть и двадцать пять, и сорок. То есть если бы она была человеком, то ей могло быть и двадцать пять, и сорок.
Женщина плавно повела рукой, и боевые дроны опустились на землю, образовав второй круг. То ли защитный, то ли охранный.
Гул моторов стих и наступила тишина. Снова.
«Надо же, – подумал Мигель, – всё интереснее и интереснее. Количество действующих лиц увеличивается прямо на глазах. Почти как в кульминации спектакля «Осиный мёд», когда на сцене оказываются все действующие лица. Хотя нет, в той сцене гораздо больше народу, там ещё, помнится, массовка, изображающая вооружённых горожан…»
Женщина заговорила. Голос у неё был низкий, звучный и где-то даже сексуальный, легко достигающий слуха. При этом никаким видимым усилителем звука она не пользовалась.
– Это ещё что за спектакль ты тут устроил, Вестминд?
Вопрос был задан по-русски.
Вестминд поднял руку. Вооружённые люди остановились в отдалении живописной группой.
– О чём ты, Нэйтелла? Я всего лишь знакомлюсь с нашими гостями, не более того.
– Это мои гости.
– Они на Земле. Значит, наши.
– Я лично разрешила им посадку. И сели они на моей территории. Значит, это в первую очередь мои гости. А ты вмешался, не спросив у меня разрешения. Это было очень грубо, должна тебе заметить.
Ветер, как специально, ещё больше стих, почти сошёл на нет, и даже байкальский прибой сбавил рёв и звучал приглушённо. Так что каждое слово Нэйтеллы и Вестминда разносилось далеко по округе.
– Смотри-ка, – громко шепнул Конвей. – Прямо семейная ссора, а?
Подошли сёстры Ларины. Обе с карабинами, в одинаковых комбинезонах, они обнимали друг друга за талии и были похожи, как…
«Как две капли воды, – решил Мигель. – Но разной воды. Одна – речная, вторая – озёрная. Как вариант. Сначала мне показалось, что они абсолютно одинаковые, чистейшие двойняшки. Но теперь я вижу различия. У них разные характеры, и это отражается на лицах. Ирина кажется более прямолинейной, насмешливой, яркой, громкой. Марина – чуть тише, мягче, из-за этого выглядит тоньше и даже слабее.
Если выбирать, мне больше нравится Ирина. То есть зачем выбирать, она мне сразу понравилась. И даже больше, чем понравилась. А Марина… Вон друг Конвей как на неё поглядывает, едва не облизывается».
Тут по краю сознания скользнул образ Сандры. Скользнул и пропал без следа. Как не было.
– Я же говорила, что сестричка моя на помощь спешит, – радостно провозгласила Ирина. – Вот она! Марина! Прошу, как говорится, любить и жаловать.
– Извини, но Ольхон – моя территория! – ответил Вестминд.
– До тех пор, пока я с этим согласна! – стояла на своём Нэйтелла.
– Ага. Может, поговорим о том, с чем согласен я по отношению к тебе? Об Уокигане поговорим или Компьене?
– Конвей О’Доэрти, – воркующе представился блюзмен. – Сударыня, я в восхищении.
Марина сделала намёк на книксен и протянула руку. Поэт бережно взял её в свои и склонился в поцелуе.
– Ого! – воскликнула Марина. – Оказывается, на Марсе мужчины не забыли, как правильно обращаться с дамами. Сестра, они мне нравятся!
– Мигель Сухов, – наклонил голову Мигель в коротком офицерском поклоне. – Счастлив познакомиться.
– Это со мной ты счастлив познакомиться, – сообщила Ирина. – А с Мариной – просто рад.
– Что такое, сестра, ты ревнуешь? – засмеялась Марина. Сейчас Мигель заметил, что она слегка и очень мило шепелявит.
– Обозначаю границы, – пояснила Ирина. – Так, на всякий случай. А то знаю я нас.
Теперь засмеялись обе.
– Ты боевой дрон зачем послал на место приземления? – спросила у Вестминда Нэйтелла. – Тайком, между прочим. Неужели думал, что я не узнаю?
– Это недоразумение. Я уже рассказывал нашим гостям. Кстати, они согласились посетить мой наукоград. Только что. Разумеется, ты тоже приглашена.
– Это так?
Мигель поймал на себе прямой взгляд Нэйтеллы. Кроме требования ответа, было в этом взгляде что-то ещё. Что-то исключительно женское. То ли оценивающее, то ли даже обещающее. Настолько, что на мгновение Мигель чуть не забыл, что перед ним не человек.
«Да что здесь происходит? Эти двое что, действительно, поделили мир и теперь соперничают, как капризные дети, и готовы втянуть в свои непонятные игры нас? А за нами, возможно, и весь КСПСС? Аккуратно, Мигель, аккуратно. Помни, вы с Конвеем – единственные представители свободных колонистов здесь, на Земле-матушке. А тебя, к тому же, несколько лет учили на дипломата. И учился ты хорошо. Так что берись за гуж и не говори, что не дюж. Больше всё одно некому».
– Не кажется, – сказал Мигель. – По-моему, с нами играют. Или даже заигрывают.
– Извините? – красиво приподняла бровь Нэйтелла.
– Ну ты нахал! – фыркнула Ирина.
– Это не вам, – сказал Мигель.
Марина хихикнула.
– Это я люблю, – сообщил О’Доэрти. – В смысле играть. И заигрывать.
Весминд молча переводил взгляд с Нэйтеллы на людей и обратно. Кажется, он слегка растерялся. Но виду не подавал, старался держаться уверенно.
Мигель посмотрел в глаза Нэйтеллы и улыбнулся со всем своим возможным обаянием.
– Глубокоуважаемая и прекрасная Нэйтелла! – сказал он. – Мы с другом безмерно благодарны и вам, и глубокоуважаемому Вестминду за предложение гостеприимства. Мы хорошо понимаем, что вторглись на чужую территорию без спроса и, в общем и целом, не имеем права здесь находиться. Если, конечно, не считать исконного и неотъемлемого права на спасение людей, потерпевших кораблекрушение. Именно таковыми мы и являемся. И это нас оправдывает. А посему хотели бы уверить вас в нашем искреннем и глубоком почтении и выразить надежду, что нам удастся найти согласие в данном вопросе ко всеобщему удовлетворению. Конкретно, я предлагаю следующее. Сначала, как уже и говорилось, мы посещаем наукоград любезного Вестминда и знакомимся со всем, с чем он пожелает нас ознакомить. А затем отправляемся во владения…
Договорить он не успел. Почувствовал, как опасно изменилось пространство справа и сзади, обернулся через плечо. Из леса выбегали люди. Человек двадцать. Мужчины. Одеты по-походному и с оружием. Рассыпались в цепь и ринулись вперёд, стреляя на ходу. Засвистели пули. Сначала одна, потом другая глухо ударили в тело Георга Пятого. Андроид покачнулся, но устоял на ногах. Сделал два шага вперёд, стараясь закрыть собой людей. Ещё одна с визгом ушла в рикошет, отскочив от обшивки глайдера.
– Это парализаторы! – крикнула Ирина, срывая с плеча карабин. – Засада! Уходим!
Она вскинула карабин и дважды нажала на спусковой крючок.
Грохот двойного выстрела из порохового оружия ударил по ушам.
Один из бегущих громко заорал, упал, схватившись за ногу, и покатился по земле.
– В глайдер! – поддержала сестру Марина. – Быстрее!
И первая бросилась к летательному аппарату.
– Не стреляйте! – прогремел голос Вестминда. – Идиоты! Прекратить огонь!
– Клоун! – рявкнула Нэйтелла. – Ты за это ответишь!
«А вот и вооружённые горожане», – Мигель включил форс-режим, перейдя сразу на третий уровень. Время привычно замедлилось. Только что мгновения капали резво одно за другим, словно вода из неплотно закрытого крана. И вот кран прикрутили, а вода превратилась в патоку.
Кап.
Он видел, как летят парализующие пули. Медленно, словно проталкиваясь сквозь загустевший воздух. Похожие на дротики для дартса – узкие, длинные, с растопыренным хвостовым оперением. Десять раз можно увернуться от любой. Им с Конвеем – да. Но не девчонкам. Вот эти две сейчас попадут в Ирину. Одна в левое плечо, другая – в правую ногу. И ещё одна должна настичь Марину, которая словно плывёт в воздухе, оттолкнувшись одной ногой и ещё не коснувшись земли другой. Но Конвей тоже всё видит – легко настигает Марину, обхватывает её двумя руками и убирает с опасной баллистической траектории. Обратно на землю не ставит, так и продолжает нести в охапке к глайдеру.
Мигель прячет пистолет, оказывается возле Ирины и повторяет действия блюзмена: схватить в охапку, убраться в сторону. И – бегом! – в глайдер. Ирина, слава богу, прекращает стрелять. Хотя карабин из рук не выпускает. Для неё и сестры это выглядит так, словно обеих подхватил мягкий, но неудержимый ураган и в мгновение ока доставил в глайдер. Да так, что ни одна пуля никого не задела. Осталось дождаться Георга Пятого. Робот не отстаёт и впрыгивает в глайдер вслед за людьми. Ирину – на сиденье, пристегнуть ремнём. Сам – за управление. Около секунды, чтобы разобраться.
Так. Ага. Понятно.
Запел двигатель, двери кабины и грузо-пассажирского салона задвинулись.
Мигель оглянулся. Друг Конвей надёжно уместился в пассажирском кресле. На его коленях – Марина. О’Доэрти крепко держит девушку, не отнять. Рядом, тоже в кресле, невозмутимый, как всегда, Георг Пятый внимательно разглядывает дырки от пуль в рабочем комбинезоне.
Мигель переключился с третьего уровня форс-режима на обычный первый:
– Поехали!
Рукоять управления на себя. Глайдер оторвался от земли и пошёл вверх, быстро набирая высоту. Мигель заложил крутой вираж, выровнял машину и на максимальной скорости направил её через Малое море.
