Мы не можем в своей книге обойти молчанием и не показать истинное лицо врага, против кого боролись партизаны и отряды специального назначения НКВД в военные и послевоенные годы. Сегодня по законам Украины бандеровцы — герои, но историю переписать нельзя, как нельзя заставить замолчать живых свидетелей тех событий или в одночасье уничтожить архивы и стереть людскую память. Нет, этого сделать нельзя, не получится, да и не позволим.

Криницы, колодцы, родники — эти постоянные источники живительной воды с давних пор у людей считались сакральными, ибо вода, как и хлеб, несет человечеству саму жизнь. Благодарные люди посвящали им свои песни и стихи, придавая источникам воды надприродную силу в сказках и легендах. Недаром колодцы всегда содержали в чистоте, заботились о них, украшали их красивыми надстройками.

С давних времен враги-чужеземцы, приходившие на нашу родную землю, первым делом старались уничтожить у местного населения источники воды. Они взрывали колодцы, забрасывали их мусором, отравляли воду. Но вот в середине прошлого века на украинской земле случилось то, что буквально потрясло воображение многих людей, — с колодцами стали воевать нелюди, отпетые головорезы — оуновцы. Они надругались над криницами, превратили колодцы… в могильники, согрешив и в языческом, и в христианском понимании этого слова.

Это был субботний день — 24 августа 1991 года — день провозглашения независимой Украины. Страна праздновала. Однако тысячи людей села Дядьковичи и его окрестностей, что на Ровенщине, в тот день собрались по другому поводу. Они отдавали последние почести жертвам, замученным и казненным почти полвека назад, начиная с осени 1943 и до конца 1947 года. Останки их были подняты с глубокого — до 100 метров — колодца на хуторе Добровольна в усадьбе Ивана Куровского. Жертв там было, страшно даже подумать, — 67 человек, замученных оуновцами. Хозяин усадьбы чудом избежал участи быть вброшенным в эту страшную могилу.

Июньской ночью 1943 года, когда бандеровцы окружили его дом, Куровской первым делом повыбрасывал через крохотное кухонное окошко малышей Зигмунда и Эдмунда и дочурку Люцину. Затем через этот же лаз быстро покинули хату жена и сам хозяин. На их счастье сразу за окном колосилось нескошенное поле ржи. Этой нивой удалось добежать до спасительного леса, а уж потом добраться до Ровно.

Бандеровцы ограбили брошенное хозяйство, после чего все строения подожгли. Однако глубокий колодец с чистой, родниковой водой, которой они утолили жажду, обратил на себя внимание «героев» 0УН*-УПА*. Он стоял на краю усадьбы. Зверье поняло, что скоро колодец им понадобится для других целей, — он предназначался стать хранилищем жертв оуновского террора…

И вот ужасный парадокс: первым в нем оказались члены семьи поляка Владислава Лободинского, который по просьбе Куровского выкопал этот глубокий источник воды.

Октябрьской ночью 1943 года его с женой и тремя детьми пригнали на хутор Добровольна, расстреляли там и бросили в сруб колодца. Той же ночью такая же участь постигла и другую польскую семью по фамилии Завада, — мужа, жену, дочерей, зятя и двенадцатилетнюю внучку.

Попробуйте, уважаемый читатель, представить себе: как могли чувствовать себя те, кто был свидетелем жуткой расправы националистов с близкими, родными людьми, — отцом, матерью, детьми, внуками! Об этом нелегко не только писать, но и читать…

Но поколению нужно передать правду, — пусть страшную, но правду. Пусть знают, чем грозит людям озверелый национализм! Как говорится, делай не ложью — все выйдет по-божьи, потому что за правого Бог и добрые люди. Так вещали наши предки.

Великий Бальзак писал, что правда — точно горькое питье, неприятное на вкус, но зато восстанавливает здоровье. Здоровье и отдельного человека, и целой нации.

А дальше боевики взялись за «москалей».

Проживала в Дядьковичах россиянка по фамилии Неверова. Было ей около семидесяти, а единственному сыну-инвалиду где-то за сорок лет. Как «страшных врагов», местный провод ОУН* решил их «ликвидировать». На проведение этой «доблестной» операции пошли аж шесть бойцов УПА*. Сына, парализованного и прикованного к постели инвалида, задушил удавкой на кровати Василь Подолец — по кличке Доктор. Правильнее было бы — Доктор Смерть.

На старуху, поскольку она еще двигалась, набросились двое — Василий и Николай Слободюки — клички Юрба и Андрей. Несчастную женщину «путовали»: накинули на шею веревку, а потом два ее конца затягивали. Методами и способами умерщвления бандеровцами людей позавидовали бы палачи всех времен и народов. За этими «боевыми» действиями своих побратимов внимательно следили, перенимая опыт, другие «вояки» — Сергей Подолец и Степан Степанюк, а также тыловик-хозяйственник местной группы УПА* Яков Слободюк. Контролировал качество казни сам «станичный» Дядьковичей Владимир Мовчанец.

Лишь бы начать — а там пойдет!.. И правда, один за другим покатились новые «свершения» местных «вояк» УПА* — на дно Куровского колодца полетели новые жертвы «борцов за Украину».

В ноябре того же 1943 года на протяжении одной лишь ночи бандеровцы «арестовали» шесть бывших красноармейцев. В свое время последние совершили побег из фашистского плена и прятались у местных жителей. Солдатам давали приют многие селяне, в том числе Павел Вознюк, Тарас Вознюк, Ирина Коптюк, Любовь Кузьмич, чехи Вацлав и Петр Павлины. Например, прятался Павел Ковальчук, родом из Харькова, Тимофей Захаров был из Саратова. Других помнят селяне только по имени — Иван, Санька, Федя и Данило…

Этих невинных, добрых людей задержали и повели выкормыши Степана Бандеры к колодцу Куровского. Сначала «арестованных» раздели, а потом злодейски по-предательски безоружных расстреляли и побросали в темную бездну криницы.

Буквально за несколько недель до прихода Красной армии в Дядьковичах и соседних селах — Омельяна, Гришвица, Верховен Ровенского района — бандиты задержали и расстреляли тридцать одного бывшего военнопленного, которым удалось убежать из немецко-фашистских застенков. Но не спаслись они от украинских националистов. Волей ОУН* им судилось пополнить мартиролог бандеровских жертв.

Но не одних лишь поляков, «москалей» или бывших воинов Красной армии казнили вояки из УПА*.

23 декабря 1943 года в селе Грушвице были схвачены, замучены и вывезены по направлению к хутору Добровольна 15 жителей села, и среди них Сергей Кулиш, Мария Вакулюк, Степанида Кузьмич, Евдокия Корнейчук, Любовь Корнейчук и другие. «Только» пятнадцать жителей одного села за одну ночь!

Еще один случай. Забрела как-то в Дядьковичи женщина из Ровно в надежде обменять часть нехитрого домашнего скарба на продукты в селе. И надо же ей было попасть на глаза местному «коменданту» Василию Слободюку — Юрбе. Он «конфисковал» вещи, посадил городскую пришельцу на телегу и отвез на злокозненный хутор, где раздел ее, изнасиловал, расстрелял несчастную, а затем тело бросил в колодец.

Там же оказался в тот день и местный аптекарь по имени Мыкола. «Подвиг» этот совершил уповец из Дядьковичей Владимир Кухар-Лукашук по кличке Сковорода. А через месяц такая же страшная участь ожидала и новую заведующую аптекой, двадцатидвухлетнюю украинку Елену Дертко.

В январе 1944 года зашли уповцы к крестьянину Константину Музычуку, проживавшему в селе Новоселки, и забрали с собой 16-летнего сына Адама. В ходе поиска сына следы привели отца, обуреваемого страшным предчувствием, опять же к колодцу. Свидетели видели, как его окровавленного тащили и бросили в колодец. Несчастный отец увидел только следы свежей крови на срубе криницы, но как ни вглядывался вглубь, как ни звал Адама, ничего не увидел, никого не услышал.

Со временем один из убийц Александр Грицюк по кличке Олько на суде свидетельствовал:

«Виновны они (жертвы. — Авт.) или не виновны — это меня совсем не интересовало, и я никогда над этим не задумывался. Я знал лишь одно, что я обязан точно выполнить приказ коменданта СБ…

Мне Дуб — (Николай Пальчевский — комендант 4-ой надрайонной СБ, родом из с. Дермань) внушил, что уничтожая порученных мне людей, я приношу пользу УПА*, поэтому убийства я осуществлял безразлично, без всяких зазрений совести».

Вот с какими душегубами боролись партизаны отряда «Победители» полковника Д. Н. Медведева.

После освобождения Ровенщины от немецко-фашистских оккупантов делалось две попытки, — в апреле и июне 1944 года, — поднять останки людей из колодца на хуторе Добровольна, но оба раза не удалось практически ничего сделать. Во-первых, работы усложнялись невыносимым смрадом от разложившихся трупов. Люди, участвовавшие в эксгумации, задыхались даже в противогазах.

Во-вторых, колодец был забросан гранатами и минами, которые могли взорваться в любую минуту. Кроме того, оуновцы загатили криницу — «могилу» камнями, бревнами и землей. При второй попытке. Правда, удалось поднять останки пяти жертв, простреленную пилотку, военную фуражку и кусок одежды.

Константин Музычук из Новоселок узнал в этом куске часть пиджака сына. Инженер-капитан Фомин, который руководил печальными работами, разрешил отцу взять этот кусок ткани на память о сыне, казненном бандеровцами.

И только летом 1991 года воины-саперы подняли из колодца Куровского останки всех 67 трупов.

Таких «криниц-могил», как колодец Куровского, на западно-украинских землях были сотни.

В 1957 году журнал «Октябрь» рассказал о трагедии, которая произошла в с. Дермань Здолбуновского района. Вообще в этом селе на протяжении 1944–1949 годов бандеровцы казнили около пяти сотен крестьян, учителей, врачей, библиотекарей, медсестер и членов их семей. Большинство из них никакой политической деятельностью не занималось, — ибо, какой политикой могли заниматься старики и младенцы?

По настоянию и требованию селян в том же году на окраине Дерманя — Нагорянщине из колодца подняли 16 трупов.

У села Застава человеческими трупами было забросано 5 колодцев. Из семьи Елены Казимировны Кирилюк оуновцы убили 25 человек! Они, эти жертвы, были разных степеней родства, но все из одной шляхетской «династии». Охотясь за остальными, бандеровцы как-то ворвались в хату 96-летней бабушки Прасковьи, которая доводилась теткой Елены Кирилюк. Старушка качала в «колыске» правнука. Не пощадили бандиты ни старушку, ни новорожденного, — убили обоих и бросили туда же, в колодец…

90-летний Таврило Ермолаевич Довбенко потерял семерых близких — сыновей, невесток, внуков и правнуков.

Из криницы на хуторе Каплица, что на Почаевском шляхе, в 1958 году вынули 10 трупов. Шесть из них были опознаны односельчанами…

В селе Пидлипки Радзивиловского района, в колодце нашли останки 25 человек… 90-летняя бабушка Марина упала на колени перед останками своих мужа, сына и невестки.

Алексей Кузьмирук узнал обезглавленный труп своей супруги. Кинулся искать женскую голову. Нашел. Прижал ее к груди, и вдруг взорвался страшным мужским плачем…

Хотя это невероятно, однако некоторым удавалось чудом спастись и выбраться из колодцев, которые могли стать их могилами. Осталась живой, например, Екатерина Филипповна Пилиповец из села Великие Загорцы Дубновского района. Ее отца сначала покалечили немцы, а потом добили бандеровцы. Брата, который возвратился с фронта после тяжелого ранения, тоже замучили «герои» УПА*.

Девушке пошла лишь семнадцатая весна, когда пришли и за нею. Пришли не какие-то неизвестные, пришлые бандюки, а «свои» же «родненькие» сельские. И первым среди них был сосед Николай Пилиповец. Сначала мучили мать Екатерины — Марию Викторовну Кондратюк. Ее, потерявшую сознание, закрыли в хате. А девушку увели с собой. Почему-то завязали глаза, хотя знали — ведут жертву на смерть, а мертвые же молчат… Долго шли, наконец, остановились в лесу и начали бить.

Били так, что кровь хлынула носом и ртом, били до потери сознания. Когда уставали, делали короткий перерыв на перекур, а потом снова били. Били сообща и по очереди и приговаривали, что выбивают коммунизм, хотя Катя ни коммунисткой, ни комсомолкой не была. А потом обмотали косу вокруг шеи и стали душить, то отпуская захлест, то затягивая его…

Наконец один из бандитов снял с себя ремень, закинув петлю на шею и забросив свободный конец себе на плечи, вцепился в него руками, выпрямился, потянул Катю на себя и стал живой виселицей. Затуманились глаза, обмякли мышцы, в какую-то бездну провалилось сознание, остановилось сердце… Это к Кате пришла смерть.

А потом для большей уверенности бандит сбросил, как ему показалось, уже задушенную девушку в колодец…

Очнувшись, Мария Викторовна пошла искать свою единственную доченьку. Сколько вокруг колодцев, но материнский инстинкт привел ее к колодцу в Страшевском лесу. На вытоптанной траве еще краснели лужи крови. Мать упала на землю и запричитала:

— Доню, моя ридна доню!..

И колодец неожиданно глухо отозвался.

— Мамо, я тут…

Когда девушку вытащили из криницы, она была жутко покалечена. Живого места на ней не было. Жизнь чуть теплилась в теле, смерть все находилась рядом — словно выжидала, когда нанести удар. Но старуха с косой — Смерть, в конце концов, отступила — девушку выходили…

Екатерина Филипповна выступала в качестве свидетеля на судебном процессе в 1959 году в Червоноармейске над тремя оуновскими динозаврами. Это была красивая, статная тридцатилетняя женщина, ставшая к тому времени женой и матерью…

В 2003 году этой мужественной женщины не стало.

Всю ночь просидел в колодце 6-ти летний Василий Мазур. В его родительском доме нашел приют бывший советский военнопленный, которому удалось сбежать из немецкого концлагеря. Это был грузин по национальности, — отец пятерых детей. Ночью 12 февраля 1943 года в дом ворвались бандиты. Отцу удалось каким-то образом сбежать, мать спрятал сосед Севастьян Рой. Взбешенные неудачей вооруженные националисты бросили в колодец грузина, сестру Василька и самого мальчика.

Василь Петрович Мазур через десятилетия вспоминал, что было после того, как в колодец полетели грузин и сестра:

«Помню лишь, что кто-то сзади взял меня за воротник рубашки, поднял вверх, — и я увидел перед собой черный проем колодца, расширенный зрачок его дна. А потом летел куда-то, словно в тяжелой дреме. И враз этот полет оборвали чьи-то руки.

— Ничего, браток, мы теперь надежно спрятаны.

Я узнал того человека, с каким спал на печи.

После этого бандиты швырнули в колодец оторванный коловорот. Грузин наклонился над мальчишкой и принял удар на свою спину…

Сверху видно было зарево от большого и яркого огня, — это горела хата, подожженная уповцами. И тут Василько услышал голос старшей сестры Христи:

— И ты тут, братику? Тебя хоть не взяли на вилы?.. Меня они пронзили… Прощай, братику… Постарайся выжить…

Больше ничего не сказала. Только что-то забулькало в сплошной темноте. Может, кровь пошла горлом, — вода сошлась над ее головою.

Лишь утром отец вытащил из колодца сына, а потом и полуживого грузина. Больше оттуда никто не отзывался…

Но вот парадокс — кощунство — 22 июня 1997 года на Театральной площади в Ровно местная власть открыла мраморную доску, на которой высечено:

И приводится список из восьми имен этих «героев», с некоторыми мы уже встречались, о «подвигах» остальных возможно знают другие украинцы.

Кирилюк Алексей — убил 48 граждан, среди них дети от 5 до 15 лет,

Трохимчук Степан — был куренным, сам не убивал, он приказывал убивать другим,

Зайчиков Анатолий — немецкий шпион,

Грицюк Александр — задушил и расстрелял лично 9 военнопленных и 17 гражданских лиц,

Слободюк Николай — задушил 6 военнопленных и 12 гражданских лиц,

Слободюк Василий — убил 4 военнопленных и 7 гражданских лиц,

Слободюк Яков — лично расстрелял 2 красноармейцев,

Подолец Василий — убил лично 5 военнопленных и 6 гражданских лиц.

Вот каких «героев», ненавидящих своих же украинцев, с любовью увековечили политики — Иваны, не помнящие родства. Этот кощунственный акт над памятью жертв оуновского мракобесия позорит Ровенщину, простые люди которой оказывали всевозможную помощь партизанам, в том числе и отряду «Победители» в его борьбе с фашистами и их подпевалами. Есть уверенность — госпожа История все расставит на свои места.