Глава 10
Западня
Когда на город упали сумерки, Ардиан позвонил Мире с нового телефона, включив функцию фантом-блока.
— Где тебя носит? — сухо поинтересовалась Мира. Настроение у нее, судя по всему, было неважное. — Если не появишься через пятнадцать минут, останешься без ужина!
«Как мама, — подумал Ардиан. — Та тоже частенько так грозилась…»
— Буду раньше, — ответил он. — Я тут недалеко.
На самом деле он находился на том же месте, с которого утром наблюдал за машиной с затемненными стеклами. Сейчас во дворе было пусто, но Ардиан хотел лишний раз удостовериться в том, что путь действительно свободен. Позорный прокол с засадой в собственном подъезде многому его научил.
Он сложил телефон и спрятал его в карман. Выждал несколько минут, потом выбрался из укрытия и неторопливо направился к дому.
Дверь в квартиру была открыта, сразу за порогом стояло мусорное ведро. Мира звенела кастрюлями на кухне и встречать его явно не собиралась. Ардиан пожал плечами, взял ведро и побрел вниз по лестнице. Контейнеры для мусора располагались в дальнем конце двора, в тупике между забором и стеной дома. Забиты они были под завязку — погнутые крышки едва удерживали готовые рассыпаться горы отходов. Толстые зеленые мухи нудно жужжали над разбитым вдребезги арбузом, из которого вытекал ручеек бледно-розового, похожего на лимфу, сока. Ардиан не стал открывать крышку контейнера и высыпал содержимое ведра рядом с арбузом.
— Молодец, — похвалила его Мира, когда он вернулся с пустым ведром. — По хозяйству помогаешь… еду покупаешь… еще с ребенком научишься сидеть, и можно будет смело выходить за тебя замуж.
— Да, — равнодушно согласился Ардиан, — можно будет. А у тебя есть ребенок?
— Нет пока. Но это же вопрос времени, правда?
Мира пыталась шутить, но Ардиан чувствовал, что делает она это через силу. «Зря ты это, — хотел сказать ей Ардиан. — Мне совсем не до шуток сейчас, не нужно делать вид, что у тебя все хорошо… ». Вместо этого он сказал:
— Мира, а у тебя есть еще виски?
Уголки ее губ дрогнули и опустились вниз, убив искусственную улыбку.
— Кто-то говорил, что никогда не пил раньше? Я бы предпочла, чтобы ты и не начинал.
Ардиан молча покачал головой и прошел в кухню. Уселся за стол, положил локти на столешницу и уронил голову на руки.
— Что-то случилось, Арди? — Мира подошла сзади, осторожно положила ладони ему на плечи. — Ты чем-то очень расстроен, верно?
— Раши убили, — не поднимая головы, ответил он. — Этой ночью. Я звонил родителям, они сказали, что его зарезали на улице.
Несколько секунд Мира молчала. Потом ее пальцы с неожиданной силой впились в мышцы Ардиана, но тут же разжали хватку,
— Извини, — пробормотала она, отпуская его. — Извини, я не хотела делать тебе больно.
— Пустяки, это не боль. Раши… ты его любила, ведь правда?
Мира пододвинула табурет, села на него и закинула ногу на ногу. Вытащила откуда-то тонкую коричневую сигаретку, щелкнула зажигалкой.
— Нет, Арди. Не то чтобы я его любила… на то есть много причин, хотя для таких чувств, как любовь, причины вроде бы не нужны. Он был очень хорошим, твой брат. Сильным и смелым. Немного безрассудным, конечно, но для мужчины это нормально. Нам было хорошо в постели… не знаю, нужно ли тебе об этом рассказывать… но он умел сделать так, что и после постели все было просто замечательно… а так умеют немногие. Мне очень жаль, что его больше нет. Правда, жаль…
— Не нужно ничего говорить. — Ардиан и сам удивился, насколько по-взрослому прозвучал его голос. — Я только хотел узнать, любила ли ты его. Если нет, ты не поймешь…
Мира глубоко затянулась, ткнула почти целую сигарету в пепельницу и резко встала, оттолкнув табурет. Достала из шкафчика квадратную бутылку темного стекла и два небольших стакана, со стуком поставила на стол.
— Сейчас мы немного выпьем, — сказала она. — За твоего брата… и моего друга.
Прежде чем налить виски в стаканы, она нарезала ломтиками лимон, посыпала сахаром и пододвинула к Хачкаю.
— Только, пожалуйста, закусывай — мне повторения вчерашнего спектакля не надо.
— Ага, — согласился Ардиан. — Мне тоже. Я напиваться не стану.
Он взял ломтик лимона и тщательно прожевал, не почувствовав вкуса.
— За Раши, — проговорил он. Взял свой стаканчик и без промедления опрокинул себе в рот. Расплавленный жар потек по пищеводу. Пустой желудок тут же отреагировал болезненными спазмами, и Ардиан испугался, чти его сейчас вырвет. Он изо всех сил вцепился в край табуретки и глубоко задышал носом.
— Тяжело пошло? — спросила наблюдавшая за ним Мира. — Погоди, сейчас горячего поедим, тебе легче станет…
От дымящегося в тарелках жаркого шел упоительный аромат. Тошнота сразу же отступила, и Ардиан почувствовал, что зверски голоден.
— Вкусно… — промычал он с набитым ртом. — Очень…
— Ешь, — ласково сказала Мира, — ешь, Арди. Пить тебе, наверное, больше не стоит, а поесть нужно. Ты прости, я тебя выгнала, даже не покормила…
— Что я, маленький? Я бы и сам мог в городе перекусить. Просто не до того было.
Со своей порцией жаркого Хачкай расправился молниеносно. Аккуратно вытер куском лепешки коричневую пряную подливу.
— Завтра вернусь в Тирану, — заявил он, отодвигая тарелку. — Не буду больше сидеть у тебя на шее.
— А ты уверен, что это разумно, Арди? Ты же говорил, что тебя кто-то разыскивает…
— Именно поэтому. Они не смогли меня найти и убили Раши. Теперь могут приняться за родителей. Я не позволю им этого сделать, понимаешь?
Прозвучало это довольно жалко, но Мира не улыбнулась.
— И что ты собираешься сделать? У тебя есть пистолет, но ты маленький мальчик… ладно, ладно, не мальчик, но ведь еще и не мужчина, верно? Как думаешь кто из вас был круче — ты или Раши?
— Раши, — угрюмо проговорил Хачкай.
Девушка кивнула.
— Вот видишь. А его убили. Почему ты думаешь, что они не смогут убить тебя?
«Потому что у меня есть защитник», — хотел ответить Ардиан, но вовремя прикусил язык. Откровения Черной Фатимы вряд ли произведут впечатление на Миру.
— Не знаю. Но если я не попытаюсь отомстить, как мне потом жить дальше? В этом не будет смысла, понимаешь? Раши был моим братом, он защищал меня, он учил меня, помогал мне… а теперь, когда его убили из-за меня, я должен это оставить просто так?
Он почувствовал, что вот-вот сорвется на крик, и замолчал. Мира бросила на него короткий внимательный взгляд и закурила еще одну сигарету.
— Я не говорю, что ты должен оставить все как есть. Но представь себе, что ты не сумеешь отомстить. Кому от этого станет лучше? Только твоим врагам, ведь так?
— И что ты предлагаешь? Сидеть, забившись в щель, и ждать, пока все забудется?
Мира покачала головой.
— Я не знаю. Ты же ничего мне не рассказал, как я могу посоветовать тебе, что делать, если не знаю даже, от кого ты прячешься? Все, в чем я хочу тебя убедить, — не совершать опрометчивых поступков, понимаешь? Сейчас ты не способен соображать как следует, ты весь на нервах, взвинчен как пружина… Я не в упрек тебе это говорю, просто в таком состоянии не принимают важных решений. Ложись спать, а утром, если хочешь, мы еще об этом поговорим. Увидишь — завтра многое будет выглядеть совсем по-другому…
— Не хочу я спать, — возразил Ардиан. — Лучше здесь посижу, на кухне.
Он покосился на бутылку, в которой еще плескалось на два пальца темно-коричневой жидкости, но Мира перехватила его взгляд и убрала виски в шкафчик.
— Не стоит, Арди. Тебе кажется, что выпивка дарит облегчение, но на самом деле это все обман. К тому же ты легко можешь привыкнуть к алкоголю, а в твоем возрасте это опасно. Знаешь, если уж тебе так хочется чем-то отвлечься… Ты когда-нибудь видел фата-моргану?
Хачкай молча помотал головой. Когда-то он мечтал о том, чтобы посмотреть фата-моргану, но сейчас ему было совсем не до этого. Да и какие могут быть развлечения, когда Раши лежит мертвый в жутком холодном морге? Ардиан почувствовал, что на глаза у него снова наворачиваются слезы. Вот он, живой и здоровый, сидит на кухне у бывшей подружки брата, уплетает вкусное жаркое, пьет виски… а Раши больше нет и никогда уже не будет. Все, что от него осталось, — это воспоминания… а потом, когда-нибудь, сотрутся и они…
— Пойдем, — решительно сказала Мира, поднимаясь.
Она мягко, но сильно взяла его за руку и потащила прочь из кухни. Привела в комнату, толкнула в мягкое глубокое кресло, стоявшее между кроватью и установкой фата-морганы. Ардиан не сопротивлялся — на него накатила странная, обессиливающая апатия, как будто все происходило не с ним, а с кем-то посторонним. Мира тем временем включила установку и принялась Щелкать клавишами. Ардиан равнодушно следил за тем, как под куполом фата-морганы загораются созвездия голубых и золотых огоньков. Потом Мира вытащила откуда-то огромный черный шлем, похожий на голову космического пришельца, и поманила Ардиана к себе.
— Вот, надень это, — велела она. — Зеркальный щиток опусти на глаза, датчики подведи к вискам, ремень внизу я тебе сама отрегулирую… Когда наденешь, проходи под купол и садись в кресло. Руки положи в углубления, видишь?
Шлем был явно рассчитан на взрослых — голова Ардиана болталась в нем, как яйцо в кастрюльке. Потом Мира подтянула крепления у него под подбородком, и стало немного удобнее. Прокладка шлема внезапно раздулась, как бы присасываясь к голове Ардиана, к вискам осторожно притронулись тонкие паучьи лапки. Хачкай испытал сильное искушение смахнуть их рукой, как смахивают муху, но тут на глаза ему со щелчком опустилась пластина темного стекла, и он перестал обращать внимание на такие мелочи.
Мир, увиденный через смотровой щиток шлема, казался таинственным и текучим, похожим на подводное царство. Все предметы остались на своих местах, но очертания их смазались, расплылись в сгустившемся воздухе. Огоньки под куполом фата-морганы, напротив, стали ярче и объемнее, превратившись в настоящие звезды. Ардиан неуверенно двинулся по направлению к ним, старательно огибая встречавшиеся на пути препятствия.
— Не бойся. — Голос Миры долетал из невообразимой дали. — Не надо обходить подушку, через нее можно просто переступить… вот ты уже и пришел.
Хачкай с облегчением опустился в глубокое кресло, вытянул руки и положил их на панель управления. Углубления, о которых говорила Мира, выглядели двумя глубокими темными расщелинами, на дне которых клубился туман. Туман этот немедленно облепил запястья Ардиана, оказавшись на ощупь теплым и мягким, как вата.
— Это сенсорные манжеты, — объяснила Мира. — Постарайся не снимать руки с панели и не делай резких движений. Ноги поставь на педали, они под столом. Сейчас я включу шлем, и ты отправишься в путешествие.
— Куда? — спросил Ардиан. Собственный голос показался ему чужим и механическим — впрочем, возможно, виновата была акустика внутри шлема.
— А куда бы тебе хотелось? В Европу? На дно морское? К звездам?
— В прошлое, — глухо ответил Ардиан. — Туда, где был жив Раши…
Он услышал тяжелый вздох и понял, что пожелал невозможного.
— Ну, это же не машина времени, Арди… Я могу включить тебе демонстрационную программу или поставить какой-нибудь фильм. Хочешь побыть героем фильма?
Ардиан промолчал. Ему было все равно. Только это еще и удерживало его от превращения в хнычущее, беспомощное существо. Равнодушие. Почему Мира этого не понимает?
Что-то щелкнуло, и темное стекло смотрового щитка растаяло в воздухе. В глаза ударил яркий солнечный свет, заставивший Ардиана зажмуриться. В то же мгновение он услышал рокот прибоя и ощутил на лице дуновение свежего морского ветерка.
Он осторожно открыл глаза и увидел, что стоит на белом песке в десяти шагах от кромки волн. Над ослепительно синим морем плыли неправдоподобно белые облака. Слева в море уходила песчаная коса, поросшая гибкими пальмами с тонкими перистыми листьями.
— Где я? — пробормотал пораженный Ардиан, осматриваясь вокруг. Иллюзия тропического острова была полной. «Она закончится, как только я сделаю хотя бы шаг, — подумал он. — Я же сижу в кресле, а значит, не могу ходить…»
Он шагнул вперед и по щиколотку провалился в горячий песок, Иллюзия осталась на месте. Большая волна с шумом ударила в лежавшую на берегу каменную глыбу и рассыпалась на тысячу крохотных брызг. Ардиан почувствовал у себя на языке жгучую соль океана.
— Ничего себе! — сказал он громко, чувствуя, как трещит и рассыпается панцирь его искусственного равнодушия, — Вот это игрушка! Интересно, а можно здесь купаться?
Ответа Хачкай не получил. Вероятно, Мира осталась где-то в другой реальности, куда не долетал его голос. «Что ж, — подумал он, — проверим».
Ардиан подошел к линии прибоя и, опустившись на корточки, попробовал рукой воду. Вода оказалась не слишком теплой, но это его не остановило. Он решительно стянул с себя цветастые шорты (откуда они взялись? никогда у него таких не было!) и бросился навстречу вырастающей из моря волне.
Волна подхватила Ардиана, подняла на своей мягкой широкой ладони и потянула прочь от берега. Он попытался повернуть назад, но над ним уже поднималась новая волна, куда выше первой. Тяжелая водяная гора обрушилась Ардиану на плечи, у него перехватило дыхание, и он отчаянно заработал руками, стараясь удержаться на поверхности. Чем бы ни являлся в действительности этот мир — иллюзией, фата-морганой, виртуальной реальностью, — но утонуть в нем Ардиану совсем не хотелось.
Поднырнув под очередную волну, он неуклюже развернулся и поплыл по направлению к берегу. Вода была похожа на непрозрачное зеленое стекло. Откатывавшиеся в море волны трижды отбрасывали Ардиана от кромки прилива, но с каждым разом он чувствовал себя все более уверенно и в конце концов выбрался на твердую землю, плюясь и отряхиваясь, как собака, искупавшаяся в речке. На дрожащих ногах отошел подальше от линии прилива и рухнул на раскаленный песок. «Это все взаправду, — изумленно думал он, потихоньку приходя в себя. — Этот мир — настоящий! Я действительно купался в море и действительно чуть было не утонул! Но если я — здесь, то где тогда Ардиан, оставшийся в квартире Миры?»
Солнце палило все сильнее. Ардиан обсох почти мгновенно, кожу на ногах туго стянуло белой коркой соли. Отдышавшись, он поднялся и побрел к пальмам, надеясь найти там спасительную тень. Ноги вязли в горячем песке.
Девушку он увидел, только подойдя совсем близко. Она сидела, скрестив ноги, на ярко-красном коврике, расстеленном под пальмой, и держала в руке высокий запотевший бокал с соломинкой. В первое мгновение ему показалось, что это Мира, непонятным образом попавшая в мир его иллюзии, но он быстро понял, что это невозможно.
— Привет, — дружелюбно поздоровалась девушка. — Искупался? Может быть, хочешь соку?
Ардиан, остановившийся в десяти шагах от нее, молча кивнул. Пить ему действительно очень хотелось. Но ещё больше ему хотелось понять, кто эта девушка и откуда она взялась
— Иди сюда! — Девушка поманила его рукой и улыбнулась. — Да не бойся, я тебя не укушу. Вот твой сок.
Ардиан так и не понял, откуда взялся второй бокал. Кажется, девушка наклонилась и достала его откуда-то из-за ствола пальмы. Возможно, там у нее был спрятан целый холодильник. В любом случае, когда он подошел и принял бокал из рук девушки, этот вопрос уже перестал его интересовать.
Девушка была прекрасна.
Она действительно очень напоминала Миру — густые рыжие волосы, ниспадающие на плечи, зеленые глаза, похожие на прозрачные изумруды, длинные шелковистые ресницы. Но Мира была просто очень красива, а девушка, сидевшая под пальмой, казалась невообразимо прекрасной. Шелковую, теплую даже на вид кожу покрывал ровный золотистый загар. Ардиан с трудом заставил себя отвести взгляд от ее груди, предательски подчеркнутой тонкой полоской бикини.
— Арди, Арди, — засмеялась девушка. — Все мужчины одинаковы: обращают внимание только на внешность. Ну что, нравлюсь я тебе в таком облике?
— Мира? — недоверчиво спросил Хачкай. — Ты изменилась… очень…
— В лучшую сторону, надеюсь? — усмехнулась она.
— Да, конечно! Стала такая… такая… — Он не нашел слов и сконфуженно замолчал.
— Ослепительная? — подсказала Мира. — Таково свойство иллюзии, Арди. Ты, кстати, здесь тоже выглядишь получше, чем в реале.
— Правда? — недоверчиво спросил Ардиан. — А можно как-нибудь посмотреть?
— Да ради бога! — Мира снова наклонилась к пальме и извлекла откуда-то (Хачкаю показалось, что прямо из песка) большое овальное зеркало. — Смотрись сколько угодно!
Он опустился на корточки и осторожно заглянул в зеркало. Оттуда на Ардиана глядел дочерна загорелый худой юноша лет восемнадцати. Коротко остриженные волосы имели пепельный оттенок, как будто кто-то щедро посыпал голову Ардиана перцем и солью.
— Ого! — с трудом выговорил он, рассматривая в зеркале свой новый облик. — А как это получается, ты знаешь?
— Не спрашивай меня ни о чем, Арди! — запротестовала Мира. — Иначе иллюзия рассыплется, сказка закончится, а это всегда очень грустно…
— Но как тогда узнать, что здесь можно, а что нельзя? Ведь я первый раз в…
— Тс-с! — прошептала она, зажав ему рот ладошкой. — Не произноси здесь этого слова! В мире иллюзии можно все, кроме одного — вспоминать, что это иллюзия!
Ладошка Миры была теплой и почему-то пахла клубникой. Ардиан поцеловал ее.
— Вот это можно. — Рука Миры взъерошила его волосы. — И даже, пожалуй, нужно…
Он укусил ее за палец. Мира взвизгнула.
— Жестокий мальчишка! Мне же больно!
Тогда он по очереди поцеловал ее пальчики — один за другим.
— Так — лучше?
— Намного. — В голосе Миры все еще звучала обида. — А теперь оставь в покое мою руку и допивай свой сок, а то он вскипит.
— Не хочу, — пробормотал Ардиан, уткнувшись носом в ее ладонь. Он вдруг почувствовал себя очень маленьким, очень беззащитным. Так, наверное, чувствуют себя щенки, когда их отнимают от матери. Сейчас Ардиан вполне мог представить себя таким вот щенком. Ему позарез нужно было приткнуться к чему-то мягкому и теплому, ощутить ласку и любовь. В глубине души он понимал, что нуждался в этом уже давно, по крайней мере с момента своего бегства из Тираны, что все это время он отчаянно мечтал прижаться к Мире и утонуть в ее пышных волосах и что до сих пор не сделал этого лишь потому, что боялся потерять над собой контроль. Но здесь, в иллюзорной реальности фата-морганы, все выглядело совсем по-другому. Как во сне, подумал Ардиан. Как в прекрасном, цветном и реальном сне…
— Не хочешь? — засмеялась Мира, продолжая ерошить ему волосы на затылке. Чем дольше она это делала, тем более слабым и беспомощным он себя чувствовал. — А чего же ты хочешь, мой милый мальчик?
«Тебя», — хотел ответить Ардиан, но не смог выговорить ни слова. Он обнял колени девушки, глубоко вздохнул и заплакал.
Все слезы, которые скопились в нем за эти долгие дни, вырвались наружу. Он плакал, неумело всхлипывая и шмыгая носом, стыдясь и мучительно пытаясь остановить этот потоп. Но слезы лились и лились, а Мира даже не пыталась вытереть их, просто держала его голову у себя на коленях и нежно-нежно поглаживала по затылку.
Так прошло много времени — может быть, полчаса. Потом Ардиан почувствовал, что больше уже не плачет — как будто где-то в глубине его глаз иссяк родник. Соленая влага высыхала на его горячих щеках. Он ощутил восхитительную свободу и легкость — будто с ног его упали тяжеленные кандалы. Тогда Ардиан поднял голову и улыбнулся Мире.
— Мальчик, — произнесла она с необычной нежностью, — маленький мальчик… Нельзя так мучить себя, слышишь? Если тебе плохо, если хочется плакать — надо плакать, если хочется пожаловаться — надо жаловаться… А ты пытаешься выглядеть таким невозмутимым, таким непроницаемым, как эти герои из голливудских боевиков… Арди, в жизни так не бывает… у всех есть чувства… и у тебя они тоже должны быть.
— У меня есть, — не стал спорить Хачкай. — Я люблю тебя!
Он снова обнял Миру — на этот раз за талию. Девушка наклонилась к нему и легонько поцеловала в лоб.
— Тебе так кажется, милый Арди. Ты ведь меня совсем не знаешь. То, что ты принимаешь за любовь, на самом деле всего лишь желание…
— Нет, — запротестовал он. — Я действительно тебя люблю… несмотря ни на что…
— На что несмотря? — улыбнулась Мира. — На то, что ты вчера подсмотрел из чулана?
Ардиан запнулся. Странно было в этом тропическом раю вспоминать о том, что происходило между Мирой и толстым интендантом где-то далеко-далеко отсюда.
— И это тоже, — пробормотал он. — Но вообще-то я имел в виду то, что ты старше…
— Тебя это пугает? Пугает, да? Ну, скажи, скажи всю правду тете Мире!
— Перестань меня тормошить! Ничего меня не пугает… Просто я понимаю, что тебе со мной неинтересно… ты привыкла совсем к другому…
— А откуда ты знаешь, к чему я привыкла? Ты что, следил за мной? Нет уж, не двигайся, пожалуйста, я все сделаю сама… Кто здесь старший, а?
— А разве можно?.. Я имею в виду, здесь, в фата-мор…
— Тс-с! Я же тебя предупреждала — никогда не упоминай здесь об этом! Вот так, лежи и молчи. Какой ты тощий, это просто ужас… кожа да кости… И на что я, дурочка, польстилась… Нравится тебе так, Арди? Не молчи, когда я спрашиваю, говорить можно!
— Нравится… но я не понимаю, наяву это или…
— Тебе это так важно? Считай, что все это сон. Иллюзия, Просто очень жизненная…
— А значит, мы с тобой на самом деле ничего сейчас не делаем?..
— Аллах милосердный, если это по-твоему называется «ничего», то да, мы ничего не…
— А ты разве мусульманка?
— С чего ты взял? Прекрати вертеться, песок попадет куда не надо… А, это из-за того, что я Аллаха помянула? Нет, я неверующая, в смысле не хожу ни в мечеть, ни в церковь. Как-то не чувствую необходимости… Ого-го, это что такое?
— Это я… Если не хочешь, я перестану… может быть, тебе не нравится?..
— Глупый мальчишка. Что здесь может не нравиться? Из тебя определенно выйдет толк… дай только время… Арди, Арди, хватит, нельзя с девушкой сразу так… Ох. ох, мама!..
— Тебе не больно? Мира, милая, я тебе сделал больно?
— Дурачок, какой же ты дурачок… как это тебе вообще в голову пришло, глупенький?..
— Но ты плачешь… я же вижу слезы… Прости, я не хотел…
— Эти слезы не от боли, Арди, а совсем наоборот… Ты так ничего и не понял в прошлый раз…
— Я просто боюсь… боюсь опять сделать что-то плохое… Я всегда причиняю людям боль…
— Кто тебе это сказал, дурачок? Какую боль?
— Не хочу об этом говорить, Мира. Если бы я мог все забыть… А правда, что человек может забыть все, что с ним было раньше? Все-все?
— Может, конечно. Есть такая болезнь, она называется амнезия. Но почему ты решил, что так будет лучше? Тебе четырнадцать лет, Арди! Что тебе забывать?
— Ох, Мира… ты все равно не поверишь… а если поверишь, прогонишь меня.
— Глупый, глупый Арди! Что ты выдумываешь? Я не стану тебя прогонять, но ты, если не хочешь, ничего мне не говори! Я же не выпытываю, просто не понимаю, из-за чего можно так страдать в твоем возрасте…
— Я говорил тебе, что Раши убили из-за меня?
— Да, милый. Но давай не будем снова об этом. Попробуй хотя бы ненадолго забыть… Неужели тебе совсем не нравится это место?
— Нравится. Только оно не настоящее. Красивое, но ненастоящее.
— Но я-то — настоящая, — шепнула Мира, прижимаясь к нему всем телом. Он задохнулся в ее волосах и вдруг почувствовал, как мир вокруг вздрогнул и растекся расплавленным маслом. Ощущение было страшноватое: пальмы, песок, солнце и море стремительно блекли, сдвигаясь куда-то вверх и влево, открывая взору неприглядную изнанку реальности. Тропический рай в одно мгновение превратился в цветную переводную картинку, которую чья-то безжалостная рука стирала с грубого серого картона. У Ардиана закружилась голова, и он непроизвольно зажмурился, а когда вновь открыл глаза, от чудесного острова не осталось даже воспоминаний. Он снова был в квартире Миры, но не под куполом фата-морганы, а на огромном Мирином ложе. Вокруг клубились подушки, нежнейшая простыня ласкала кожу подобно теплой морской волне. Он был совершенно голым. Загорелая нога Миры лежала у него на бедре.
— Я — настоящая, — повторила Мира и поцеловала его. В левой руке у нее был шлем, от которого тянулся длинный белый провод. — Прости, что вытащила тебя оттуда. Я хочу, чтобы ты знал, что есть вещи, которые не исчезают после выхода из фата-морганы.
Ардиана вдруг замутило. Ощущение было тянущее, неприятное, похожее на ноющую боль в зубе. В глаза словно насыпали песка, воздух стал спертым и тяжелым. Он вспомнил свежесть океанского бриза и прикусил губу.
— А можно… шлем… еще ненадолго?
— Что, зацепило? — засмеялась Мира. — Всех цепляет по первому разу. Потом будет полегче, привыкнешь. Ну и, конечно, выходить нужно постепенно, не так, как сейчас. Ладно, извини, в следующий раз буду поаккуратнее… Но сейчас попробуй обойтись без шлема, увидишь, тебя скоро отпустит. Полежи с закрытыми глазами, постарайся расслабиться. Я тебе помогу.
Ардиан с трудом повернул голову и ткнулся лицом в подушку. Кровать под ним покачивалась, как палуба корабля. Нежные пальцы Миры осторожно погладили его по плечу, пощекотали шею и вдруг скользнули вниз, к ягодицам. Ардиан вздрогнул и попытался перевернуться, но получилось только хуже. Рука Миры незамедлительно отыскала новую цель и крепко обхватила ее. Ардиан почувствовал, как мечты о возвращении в мир виртуальной реальности уступают место другим, куда более земным желаниям, Вновь переживать то, что еще несколько минут назад казалось волшебным сном, было невыносимо приятно и в то же время невыносимо стыдно. Он лежал на спине, мертвой хваткой вцепившись в шелковую простыню и не мог заставить себя открыть глаза. Волосы Миры падали ему на грудь словно занавес. Там, за этим занавесом, Мира творила какой-то колдовской обряд, видеть который ему совсем не хотелось. Она то наклонялась, покрывая его подрагивающий живот легкими, дразнящими поцелуями, то проводила острыми ноготками у него между ребер, то играла со своей все более увеличивающейся в размерах добычей. Когда Ардиану почудилось, что он не в силах больше выносить эту игру, девушка разжала пальцы. Хачкай успел сделать только один глубокий вздох, и в этот миг занавес упал окончательно. Он ощутил прикосновение горячих жадных губ Миры и застонал от обессиливающего блаженства. Глаз Ардиан так и не раскрыл.
…Он проснулся внезапно, как от удара. Было очень темно, и Ардиан не сразу заметил мерцающий в изножье кровати экранчик электрических часов. Половина третьего. Судя по падающему через щель в шторах свету луны, ночь. Глубокая ночь.
— Мира… — сонно прошептал Ардиан, отворачиваясь от окна. — Мира, ты спишь?
Нет ответа. Мирина половина кровати пустовала. Правда, холодной она не была — запах и тепло девушки еще чувствовались под одеялом. Значит, она ушла, и ушла совсем недавно.
— Мира, — почему-то шепотом позвал Ардиан. — Мира, ты где?
Тишина. Тишина и пустота. Каким-то внутренним чутьем он ощутил, что Миры нет в комнате. Закрыл глаза, попытавшись снова соскользнуть в темное пространство сна, но тут же понял, что не уснет. Тогда он вылез из-под одеяла, натянул трусы и почти на ощупь побрел в сторону двери.
Мира была на кухне. Она стояла у окна спиной к Ардиану и тихо говорила что-то в телефонную трубку, прикрыв микрофон рукой. Свет она не включила, и в темноте хорошо видно было, как подмигивает зеленым огоньком база радиотелефона на столе. Почему-то именно этот огонек заставил Хачкая замереть на месте и, затаив дыхание, прислушаться к Мириному шепоту.
— …нет сомнений, господин майор, — расслышал он. — Тот самый итальянец, которого пасли миротворцы. Использовали мальчишку-киллера. На кого именно он работает, я пока не выяснила, но эти люди почти наверняка находятся в Тиране. Позавчера они попытались ликвидировать его, но неудачно. Он сбежал. Сейчас у меня, я стараюсь его разговорить…
Мира замолчала. Ардиан вжался в стену, чувствуя, как в желудке стремительно растет ледяной комок. Он заморгал, тщетно надеясь вырваться из объятий кошмарного сна. Но это был не сон.
— Не думаю, господин майор, — сказала Мира. — Мне кажется, мои методы в данной ситуации эффективнее. Он скажет, кто заказал ему итальянца. К тому же он не понимает, почему его хозяева решили от него избавиться… Нет, ничего о ящике он не знает…
«Если она сейчас повернется, — подумал Хачкай, — я пропал. Она меня увидит… предупредит своего майора… Черт, мало мне Скандербега и бандитов из Скопье!»
Мира не повернулась. Она очень внимательно слушала то, что говорил ей невидимый собеседник.
— Без оружия, — ответила она наконец. — Мне абсолютно ничего не угрожает. Господин майор, ему четырнадцать лет! Если что-то пойдет не так, я успею дать сигнал. Да, я уверена. Обещаю. Не нужно, это только привлечет внимание… Хорошо.
«Без оружия, — повторил про себя Ардиан. — Это обо мне. Она играла со мной, как кошка с мышью. Заставила унести из дома пистолет, спрятать его в сарае… А потом вытянула из меня все, что хотела, и выдала этому сраному майору. Но как? Как у нее получилось?»
Он даже скрипнул зубами, припоминая. О чем он рассказывал Мире вчера вечером, после возвращения с тропического острова? В памяти остались обрывки бессвязных признаний, ласковый шепот Миры, ее нежные прикосновения, от которых кружилась голова и сладко замирало сердце… Ардиан не помнил деталей, но отчетливо понимал, что мог рассказать ей все. Путешествие во вселенную фата-морганы и волшебство Миры превратили его в послушного ребенка. Даже удивительно, что он так и не признался ей, по чьему заказу убил Джеронимо.
Зеленый огонек на панели базы сменился красным. Мира закончила разговор.
Ардиан начал медленно пятиться в глубь коридора, стараясь производить как можно меньше шума. К счастью для него, девушка не торопилась поворачиваться. Она стояла, уткнувшись лбом в темное оконное стекло, как будто высматривала что-то во дворе. Воспользовавшись ее промедлением, Хачкай отступил в прихожую и шагнул к входной двери, но тут же остановился. Он уже не сомневался, что Мира предала его и квартира ее из надежного убежища превратилась в опасную ловушку. Но убегать из ловушки в одних трусах — более чем глупо. Нужно было одеться, забрать телефон и деньги, а на все это требовалось время. Время, которого у него почти не осталось…
Ардиан заставил себя вернуться в комнату. Глаза уже попривыкли к темноте, и он без особого труда отыскал свои вещи. Начал натягивать брюки и тут услышал приближающиеся шаги Миры. Хачкай замер, стоя на одной ноге.
Щелкнул выключатель в коридоре, скрипнула дверь. Несколько секунд спустя он с облегчением услышал приглушенный шум воды — Мира зашла в ванную.
Ардиан оделся стремительно — теперь он уже не боялся, что его услышат. Метнулся в прихожую и тут, около двери, вдруг заколебался. «Сейчас я уйду, — подумал он, — и больше никогда не увижу Миру. Прекрасную, лживую, родную, грязную предательницу Миру. Не увижу ее золотисто-рыжих волос, ее огромных глаз, ее мраморной груди и загорелого живота… И никогда больше не испытаю того волшебства, которое она подарила мне вчера…»
Вода в ванной прекратила литься. Не раздумывая больше, Хачкай откинул щеколду, повернул колесико замка и выскользнул из квартиры.
Тихо как тень он сбежал по ступенькам, осторожно приоткрыл дверь, выглянул, убедился, что двор абсолютно пуст, и только после этого бросился вон из дома. В два прыжка пересек двор, прыгнул в заросли лопухов и, стараясь не поднимать голову, понесся к ограде пакгаузов. Он был почти уверен, что Мира каким-то образом отыскала его тайник и забрала пистолет. «Пожалуйста, — молился он на бегу, — сделай так, чтобы пистолет остался на месте… ни о чем тебя больше не прошу, только пусть мое оружие будет там, куда я его спрятал…»
Сверток был на месте. Хачкай дрожащими руками развернул тряпку, выщелкнул обойму, проверил боекомплект. Прикосновение к оружию оказало магическое действие: движения стали собранными и скоординированными, сердце забилось ровнее и спокойнее, в голове прояснилось, как после глотка свежего морского воздуха. Ардиан поставил «БП» на предохранитель и засунул за пазуху. Присел на выпиравшую из штабеля балку, прикидывая, где ему безопаснее всего переждать оставшееся до рассвета время. В заброшенном пакгаузе оставаться было нельзя: это место подсказала ему Мира, она же могла навести на его след загадочного майора. Идти через ночной незнакомый город означало почти наверняка нарваться на полицейских или «голубые каски». Оставалось затаиться где-то неподалеку, а наутро выбираться на трассу Дуррес — Тирана и ловить попутную машину.
Где-то неподалеку, повторил про себя Ардиан. Найти повое убежище среди складов заманчиво, но опасно. Пакгаузы обнесены высоким забором, перебраться через который можно только в одном месте. Во всяком случае, ему известно только одно такое место. Если дыру в заборе перекроют, он окажется заперт на большой, но все же ограниченной территории.
«Нужно затаиться там, откуда будет хорошо виден дом Миры, — подумал он. — Если Мира сообщит своим хозяевам о моем исчезновении, они наверняка туда явятся. Тогда у меня будет преимущество — я смогу наблюдать за ними со стороны».
Ардиан прикрыл глаза, вспоминая, есть ли в окрестностях Мириного дома подходящие для этой цели места. Но вспомнить ничего не успел.
Что-то изменилось. Что-то произошло снаружи, за стенами пакгауза. Что-то, заставившее Ардиана мгновенно насторожиться и соскочить с балки.
Звук. Тихий, на пределе слышимости, но, несомненно, приближающийся звук. Звук работающего двигателя… например, автомобильного мотора. Ардиан замер, превратившись в слух. Да, это был, несомненно, автомобиль. И приближался он по рруга Бериши — других улиц поблизости просто не было.
Хачкай бросился к дверям. Не хватало еще, чтобы его накрыли здесь, в этой полуразрушенной кирпичной коробке. Нужно скорее выбираться за ограду, тогда у него будет шанс скрыться незамеченным.
Он добежал до дыры в заборе как раз в тот момент, когда автомобиль остановился напротив подъезда Миры. Водитель не стал глушить мотор, но фары выключил; тускло светилась только лампочка в салоне. Тихо щелкнули дверцы. Машину на миг заслонили два массивных силуэта. Когда они исчезли в темном прямоугольнике подъезда, Ардиан лег на землю и пополз наискосок через пустырь, направляясь к контейнерам для мусора. Пистолет из-за ремня он вытащил и держал теперь в правой руке.
«Спрячусь за мешками с тряпьем, — решил он. — Вряд ли они сунутся проверять помойку, уж больно там воняет… А я пересижу, ничего, не протухну… Нет такой грязи, которую нельзя было бы смыть водой и мылом…»
Там тупик.
Ардиан вздрогнул и перестал ползти. На мгновение ему показалось, что тот, кто так отчетливо произнес эти слова, стоит прямо над ним. Но он был один в траве; ближайший человек находился в двадцати метрах впереди, в машине. Голос, который он услышал, принадлежал Силе. Покровителю, как выражалась Черная Фатима.
Там тупик, болван, ты ползешь из одной ловушки в другую.
Хачкая прошиб холодный пот. Он действительно совершенно забыл о том, что контейнеры с мусором находятся в тупике между домом и оградой территории порта. А ведь несколько часов назад, вынося мусорное ведро, он по своему обыкновению взял это обстоятельство на заметку…
«Спасибо, — едва слышно прошептал он. Кем бы ни был его Покровитель, он действительно давал дельные советы. — Я постараюсь больше так не глупить…»
Ардиан принялся медленно отползать к забору, надеясь, что издаваемый им при этом шорох не слышен за неумолчным стрекотом цикад, устроивших в траве ночной концерт. Новый его план состоял в том, чтобы обогнуть стоявшую во дворе машину по большой дуге и укрыться за углом дома Миры. Самый опасный участок этого маршрута пролегал по открытому пространству двора. Хотя водитель, скорее всего, смотрел вперед, а не назад, он вполне мог обернуться именно в тот момент, когда Хачкай будет пересекать двор. А на углу, как нарочно, горел фонарь — единственный на весь квартал.
Добравшись до края пустыря, Ардиан прижался к земле и затаился. Он уже подсчитал, что для успешного форсирования двора ему потребуется примерно пятнадцать секунд. Встать, бесшумно скользнуть по краю размытого пятна фонарного света — там, на границе света и тьмы, видимость хуже всего. Если бросок удастся, можно будет спокойно искать себе подходящее убежище…
Со стороны машины послышался новый щелчок, на этот раз чуть громче прежних. Водитель открыл свою дверь и выставил ногу на асфальт. Во всяком случае, так показалось Ардиану — разглядеть что-то в темноте было очень непросто.
Вспыхнул огонек зажигалки. Водитель курил, стряхивая пепел на асфальт, — Ардиан видел только слабое мерцание. Курит, подумал Ардиан, курит и смотрит по сторонам… ему же наверняка скучно… вот он и зыркает во все стороны… Вполне может и назад посмотреть…
— Кур-рва, — с чувством произнес водитель и вылез из машины. Облокотился на дверцу, встав боком к Ардиану, и уставился в направлении дыры в заборе. При каждой затяжке сигарета вспыхивала немного сильнее, выхватывая из темноты перебитый нос и мощный подбородок водителя.
Хачкай лежал в траве, боясь поднять голову. Рука с пистолетом ужасно затекла, ее следовало хорошенько размять, но он не осмеливался пошевелиться. Ему казалось, что любой шорох непременно привлечет внимание курильщика. Вся надежда у Ардиана была на те несколько секунд, когда водитель будет садиться обратно в машину. Такому крупному парню потребуется не меньше пятнадцати секунд на то, чтобы втиснуть свое тело в салон, и все эти секунды он наверняка не будет смотреть назад. Но время шло, рука затекала все сильнее, а водитель и не собирался садиться обратно в машину. Вместо этого он выщелкнул окурок в лопухи и достал из пачки еще одну сигарету. Ардиан беззвучно выругался.
Внезапно в машине что-то пискнуло. Водитель выронил сигарету и нырнул в салон — куда стремительней, чем предполагал Хачкай.
— Да, господин майор, — донеслось до Ардиана. — Слушаюсь, господин майор.
Какой приказ отдал ему загадочный господин майор, Хачкай не услышал. Рация в машине или была очень тихой, или работала в режиме «не для посторонних ушей». Водитель хлопнул дверцей, отогнал машину в глубь двора и развернулся, едва не задев правым крылом один из мусорных контейнеров. По-прежнему не включая фар, подкатил к подъезду Миры, но остановился в нескольких метрах от крыльца. «Они возвращаются, — догадался Ардиан. — Велели ему, чтобы подготовился и не терял времени…»
Дверь подъезда открылась, пропуская троих. Первым шел массивный, похожий на борца, амбал с кривыми ногами и очень длинными, ниже колен, руками. На боку у него висел устрашающих размеров пистолет. Замыкал шествие человек, которого Ардиан меньше всего ожидал увидеть в данных обстоятельствах. На сей раз, правда, на нем не было забавной фетровой шляпы, но манера двигаться, оглядываясь на каждом шагу, и очертания грушеобразной фигуры не оставляли сомнений в том, что это тот самый смешной увалень, навещавший Миру вчера утром. А между этими двумя шла Мира.
Она шла, низко опустив голову, и ее великолепные волосы падали на лицо, закрывая его подобно платку, который носят ревностные мусульманки. Впрочем, при слабом свете фонаря Ардиан все равно не разглядел бы выражения ее лица. Но безвольно опущенные плечи и шаркающая, старушечья походка Миры сказали ему куда больше.
Миру уводили.
Ардиану приходилось слышать рассказы о людях, которых забирала в свои застенки всемогущая некогда секретная служба сигурими, созданная кровавым диктатором Энвером Ходжей. Для него это была почти мифическая история: Ходжа умер за четверть века до его рождения, сигурими давно уже перестала быть всемогущей, а старики, которым удалось выйти из ее подвалов, казались Хачкаю древними развалинами. Но сейчас, увидев Миру, покорно бредущую за длинноруким громилой к черной машине с выключенными фарами, Ардиан вспомнил именно эти рассказы.
Мира споткнулась.
В пяти шагах от ее подъезда в асфальте была глубокая выбоина с рваными краями. Ардиан приметил ее ещё в первый свой визит на рруга Бериши. Видимо, именно из-за этой выбоины водитель не смог или не захотел подъехать к самому крыльцу. И именно в нее попала нога Миры. Девушка пошатнулась и неловко взмахнула руками, задев шедшего впереди громилу.
Длиннорукий стремительно развернулся и ударил ее кулаком в лицо.
Он двигался так быстро, что Мира не успела отпрянуть. Ардиан услышал жуткий костяной хруст. Девушку швырнуло назад, на толстяка, а тот ловко подхватил её под мышки и рывком поставил на ноги.
— Бежать вздумала, милая? — вкрадчиво спросил он. — Ну, беги, если сможешь…
Длиннорукий коротким экономным движением пнул Миру ногой под коленку. В то же мгновение толстяк разжал хватку, и девушка, вскрикнув, упала на землю.
— Желаешь повторить, красавица? — поинтересовался любезный толстяк. — Так я и знал, что ты от своих клиентов этой дури нахваталась. Вот ты ее бьешь, Габо, а не знаешь, что ей приятно, потому как она у нас мазохистка!
— Да ну, — прогудел длиннорукий Габо. — Что вы говорите, шеф! Ну тогда я даже не знаю… Грех человеку приятное не сделать…
Он поднял ногу в огромном шнурованном ботинке и, не торопясь, наступил Мире на руку. Снова раздался хруст. Мира закричала.
— Не увлекайся, Габо, — предупредил толстяк. — Ей одна рука понадобится — протоколы подписывать…
— Ладно, — не стал спорить длиннорукий. — Вставай, курва!
Он ухватил девушку за волосы и рванул вверх. На мгновение Ардиан увидел залитое кровью лицо Миры. В голове у него что-то звонко щелкнуло, и он вдруг осознал, что поднимается на ноги, снимая пистолет с предохранителя.
— Сучка, — продолжал выговаривать Мире Габо, — да ты знаешь, что я с тобой сделаю?..
— Ничего, — прошептал Ардиан. — Ничего ты с ней уже не сделаешь…
Правая рука занемела так, что он даже не мог поднять пистолет. Пришлось переложить его в левую. С левой руки Ардиан стрелял хуже, но расстояние было невелико, и он надеялся, что не промахнется.
Не промахнулся. Голова длиннорукого раскололась, как спелый арбуз. Мира взвизгнула и отшатнулась. Краем глаза Хачкай заметил кровавые пятна у нее на одежде.
В то же мгновение водитель включил фары, ослепившие Ардиана. Хачкай тут же боком упал в траву, больно расшиб плечо о подвернувшийся камень. Где-то над ним оглушительно ударил выстрел.
Ардиан ужом пополз вдоль края пустыря, приближаясь к машине. Это была безумная, самоубийственная тактика, но он знал, что единственный его шанс в перестрелке с двумя профессионалами — неожиданность. А в том, что Миру схватили профессионалы, Ардиан не сомневался.
Он высунул голову из лопухов и сразу же увидел выбравшегося из машины водителя. В руке у водителя был пистолет, такой же огромный, как тот, что висел на боку у покойного Габо. Ствол пистолета рывками перемешался вдоль стены заполонивших пустырь трав. Как и предполагал Ардиан, водитель решил, что убийца длиннорукого уходит по направлению к ограде пакгаузов. Это была его первая ошибка. Вторая ошибка заключалась в том, что он забыл — или не захотел — выключить фары. Лучшей подсветки для прицельного огня придумать было трудно.
Единственным — но важным — минусом позиции Хачкая было то, что он не мог встать во весь рост. Толстяк, находившийся по ту сторону машины, наверняка успел бы его подстрелить. А использовать фактор внезапности в третий раз Ардиан не рассчитывал.
«Может, удастся проползти за машиной и выйти к ним со спины», — подумал он, но в этот момент водитель повернулся к нему.
Вряд ли он что-то увидел или услышал — скорее уловил присутствие врага обостренным чутьем опытного бойца. Но прежде чем Хачкай сообразил это, его указательный палец нажал на спусковой крючок.
«БП» в его руке тяжело дернулся. В ту же секунду пистолет водителя плюнул огнем, и Ардиан оглох от грохота.
Если бы он не лежал на земле, выстрел, несомненно, оказался бы для него роковым. Пуля прошла немного выше головы Ардиана — по-видимому, водитель стрелял, не целясь. Но второго выстрела он сделать уже не успел.
Безоболочная пуля калибра 7, 62 попала ему в шею, В ярком свете автомобильных фар плеснул фонтан темной крови. Водитель опрокинулся навзничь и исчез из поля зрения Ардиана. Во дворе мгновенно стало очень тихо, а может быть, Хачкай, оглушенный выстрелом, просто потерял способность воспринимать обычные звуки. И это было плохо, потому что у толстяка появился шанс подкрасться к Ардиану незамеченным.
Но тот не воспользовался этим шансом.
— Эй, парень, — громко крикнул толстяк, — не хочешь посмотреть, что держит во рту твоя подружка?
«Он отступил к подъезду, — определил Хачкай. — Подальше от света фар, в темноту. И у него Мира, Мира…»
— Ствол моей пушки, парень! Очень смешная картинка, можешь мне поверить! Ни дать ни взять Мисс Глубокая Глотка. А знаешь, что я сделаю, если ты не бросишь оружие и не выйдешь из-за машины с поднятыми руками?
Ардиан молчал. Судя по тому, что он успел узнать о господине майоре, вариант ответа был только один.
— Предупреждаю: стрелять в меня бесполезно. Я прикрылся телом твоей подружки как щитом. Очень аппетитный щит, должен заметить. И очень эффективный в нашем с тобой случае. У тебя ведь русский беспламенник, верно? Пули быстрые, но очень резко тормозят. Я еще ни разу не слышал, чтобы такая пуля пробила тело насквозь. Так что до меня тебе в любом случае не добраться. Будь умником, бросай оружие и выходи. Обещаю, что не причиню вреда твоей подружке. Ну, давай же, не заставляй меня ждать…
Хачкай тихо подполз к машине и прижался к теплому металлу двери. Если я отвечу, подумал он, этот гад может начать стрелять на звук. Что у него за ствол, я не знаю, есть ведь и такие, что с легкостью прошивают автомобиль насквозь… Но в любом случае для этого ему придется отвести пистолет от лица Миры.
— Отпустите ее! — крикнул он. — Я до вас все равно доберусь, понятно?
— Чего уж тут непонятного, — отозвался толстяк. — Ты же у нас такой крутой, просто ужас берет… Только вот через пять минут здесь будет полицейский спецназ, и уж эти ребята покрошат тебя в капусту, прежде чем ты успеешь обмочиться со страху.
Ардиан только зубами скрипнул. Бессильная ненависть к господину майору душила его, как шелковая удавка.
— Послушай, — словно почувствовав его состояние, вкрадчиво проговорил толстяк. — Ты же умный парень и наверняка понимаешь, что такие игры заканчиваются плохо, У тебя есть один-единственный шанс — ты бросаешь пистолет и выходишь из-за машины с поднятыми руками. Обещаю сохранить тебе жизнь. Ну же, давай, не бойся!
Ардиан молчал. По лбу его медленно стекали капли пота.
— Что же ты такой нерешительный? — усмехнулся господин майор. — Думаешь, я не трону твою подружку? Ну-ка, девочка, объясни своему крутому приятелю, что с тобой произойдет, если он не будет слушаться старших…
Мира закричала. Ардиана пробрала дрожь — захлебывающийся, полный отчаяния крик казался предсмертным. «Как можно кричать с дулом пистолета во рту?» — успел подумать он, выпрямляясь. Время потекло чудовищно медленно, будто капля патоки, стекающая с деревянной ложки. Ардиан, преодолевая сопротивление ставшего плотным воздуха, падал грудью на капот автомобиля, сжимая пистолет обеими руками. Толстяк, который, как он и предполагал, почти добрался до подъезда, протягивал в его сторону какой-то длинный темный предмет. Мира стояла перед толстяком на коленях, ее волосы были намотаны ему на кулак. Она по-видимому, пыталась отползти назад, но господин майор держал ее крепко.
Темный предмет в его руке, разумеется, был пистолетом. Как только Хачкай это понял, время ускорилось и пошло в своем обычном темпе.
Господин майор выстрелил первым. Он был невероятно быстр — Ардиан со всей своей юношеской реакцией не годился ему в подметки. Но за мгновение перед выстрелом Мира неожиданно наклонилась вперед и боднула толстяка головой в пах.
Хачкай почувствовал сильный удар в плечо, Его отбросило от машины, развернуло, краем глаза он увидел, как толстяк заносит рукоятку пистолета над головой Миры, «Это мой единственный шанс, — пронеслось в голове Ардиана. — Иначе он меня прикончит». Он дважды выстрелил в господина майора — в падении, не целясь. Рукоятка пистолета опустилась на голову Миры…
…И Ардиан упал в траву лицом вниз, В миллионе световых лет от него пистолет толстяка глухо стукнулся об асфальт. Затем грузно повалился на землю и сам господин майор. Минуту он страшно хрипел, кашлял, скреб пальцами по асфальту, а потом затих.
Ардиан почувствовал, что сил у него не осталось даже на то, чтобы поднять голову. В правом плече пульсировала боль, руку словно парализовало. «Я ранен, — спокойно подумал он. — Этот урод все-таки попал в меня…»
Во всяком случае, я спас Миру.
— Мира, — позвал он, пытаясь совладать с дрожью в голосе, — Мира, ты жива?
Несколько невыносимо долгих секунд он слышал только ровное урчание двигателя. Потом Мира все же отозвалась, и Ардиан перевел дыхание.
— Не знаю, Арди, — простонала девушка, — Кажется, да… Подонок мне нос сломал…
— Нос, — повторил Хачкай и вдруг хихикнул. — Нос сломал… Нос сломал…
— Помоги мне, — тихо попросила Мира. — Мне самой из-под него не выбраться…
— Сейчас, — пообещал Ардиан, прикладывая титанические усилия, чтобы подняться на ноги. Получилось это только с третьей попытки. Шатаясь, обошел по-прежнему светившую в пустоту галогеновыми фарами машину и приблизился к Мире.
Со стороны могло бы показаться, что толстяк закрыл девушку своим телом от грозящей ей опасности или, по крайней мере, хотел обнять на прощание. Ардиан схватил его левой рукой за воротник и постарался приподнять, но тщетно — господин майор был слишком тяжел.
— Лучше вытащи меня, это будет куда проще.
— Сейчас попробую…
Он присел на корточки позади Миры и обхватил ее здоровой рукой. Потянул на себя и тут же закусил губу от боли,.
— Что с тобой, Арди? — забеспокоилась девушка, — Ты в порядке?
— Все нормально, — пропыхтел он, понимая, что его усилия ни к чему не приведут. — Сейчас я тебя освобожу… Погоди-ка…
Мира резко повернулась, стараясь выбраться из-под лежавшей на ней туши, и ткнулась затылком в раненое плечо Ардиана. Перед глазами у него вспыхнул огненный цветок, боль плеснула в мозг раскаленной волной и погасила сознание.
Боль вернулась, когда он вынырнул из черного океана беспамятства, но на этот раз ее уже можно было терпеть. Мира стояла рядом на коленях и держала у самого лица Ардиана чудовищно вонючую ватку.
— Убери… — простонал Хачкай, пытаясь оттолкнуть её руку, — убери… это…
— Очнулся? — выдохнула Мира. — Арди, миленький…
Она наклонилась и поцеловала его, Ардиан почувствовал на губах вкус крови.
— У тебя нос… сломан… — с трудом выговорил он, — Осторожнее…
— Не сломан, не сломан, — горячо зашептала Мира. — Это мне показалось просто с перепугу, мне его разбили только, а ты меня спас! Ты меня спас! Ты их всех убил, Арди! Выходит, ты не врал?
— Насчет чего? — не понял Хачкай. Девушка отстранилась и не ответила. — А, ты об этом… Нет, не врал… Только не думай, что мне это нравится. Когда Скандербег приспособил меня… к этой работе, я был совсем глупым пацаном…
— Значит, твоего хозяина зовут Скандербег? — тихо спросила Мира. — Я слыхала о нем… Кажется, его еще кличут ночным королем Тираны?
Ардиан вздрогнул как от удара. «На кого именно он работает, я пока не выяснила».
— Ты ведь именно это хотела у меня узнать? — Ардиан отвернулся, чтобы Мира не увидела, как изменилось его лицо. — Чтобы сообщить потом этому толстому хрену, да?
— Ты ничего не понимаешь! Я пыталась тебя спасти…
— Сдав меня сигурими? Или ты скажешь, что эти твари не оттуда?
— Оттуда, — не стала спорить Мира. — Но я не предполагала, что все обернется вот так… Я хотела, чтобы они взяли тех, кто за тобой охотился… чтобы твоей семье больше ничего не угрожало… Клянусь, пока я не узнала о гибели Раши, я даже не думала им звонить! Я вообще тебе не верила, если хочешь знать!
Ардиан завозился на асфальте, пытаясь подняться на ноги. Мира попробовала было помочь ему, но он оттолкнул ее руку.
— Ты — предательница, — проговорил он сквозь зубы. — Я пришел к тебе за помощью, а ты обманула меня… заморочила этой дурацкой фата-морганой и выведала все мои секреты. А потом сдала тайной полиции… Мало того, что ты шлюха, ты еще и стукачка…
Он выплевывал слова, словно шелуху от орехов, и с каждым новым плевком Мира все больше вжимала голову в плечи, съеживалась, как воздушный шарик, из которого медленно выпускают воздух.
— Не хочу тебя больше видеть, — Ардиан наконец поднялся и, подобрав с земли свой «БП», пошатываясь, двинулся к машине. — Хорошо, что Раши не узнает, кто ты на самом деле…
Он с удивлением увидел, что девушка подняла голову, как будто его последние слова дали ей новую точку опоры.
— Раши? — переспросила она с нехорошим смешком. — Раши не узнает? Да он точно так же работал на сигурими, как и я!
— Я бы тебя ударил, — сказал Ардиан, — но уж очень рука болит. Поэтому просто предупреждаю: не смей говорить такие вещи о моем брате!
— Какие вещи? Арди, оглянись вокруг — в этой стране в полицию стучит каждый второй! Так было при коммунистах, так есть и сейчас. Меня завербовали еще в школе, я была чуть старше тебя. Ты думаешь, легко получить лицензию на работу с фата-морганами? А знаешь, чем приходится расплачиваться с бандитскими «крышами» девушкам, снимающимся для рекламных журналов? Что касается Раши, то перед тем, как он уехал в Европу, люди из сигурими провели с ним серьезную работу. Выложили все, что знали о его криминальных наклонностях. И предложили сотрудничество…
— Ты-то откуда об этом знаешь?
Мира вздохнула.
— Однажды Раши случайно увидел меня с моим куратором. По странному стечению обстоятельств нас завербовал один и тот же человек. Тогда-то он мне все и рассказал…
В руках у нее Ардиан заметил маленький черный чемоданчик с красным полумесяцем — аптечку, явно позаимствованную из полицейской машины. Мира порылась в нем и извлекла на свет большую таблетку в прозрачной упаковке.
— Вот, Арди, прими, тебе станет легче. Это легкий стимулятор, применяется в стрессовых ситуациях.
— Похоже, ты большой специалист в этом, — усмехнулся Хачкай. — А твой куратор… вот эта сволочь и есть?
Он непочтительно пнул труп господина майора. Мира поморщилась.
— Нет, это Резван Шараби, жуткий тип, работает в Дурресе недавно…
— Работал, — поправил Ардиан.
Мира шмыгнула носом и кивнула.
— Да, конечно, работал… А вербовал меня совсем другой человек… Он сейчас уже на пенсии. Ох, он бы сразу понял, что нужно делать… Умный мужик, не то что эта куча дерьма. А этот… только и знал, что подсовывать мне всяких извращенцев из «голубых касок». Ненавижу!
Она швырнула аптечку на землю и закрыла лицо руками. «Сейчас расплачется, — испугался Хачкай. — И что мне тогда с ней делать? »
— Эй, хорош ныть! — грубовато прикрикнул он. — Тут у нас три трупа и полицейская машина. По-моему, пора отсюда сваливать,
Мира не заплакала, но рук от лица не отняла.
— Куда? — тусклым голосом спросила она. — Ты думаешь, от них можно скрыться?
— Можно, — ответил он с уверенностью, которой не чувствовал. — Только уходить нужно прямо сейчас. Этот твой… куратор что-то болтал о спецназе, который будет здесь через пять минут. Он его правда вызвал?
— Неправда. Никого он не вызывал — просто хотел тебя запугать. Поэтому спешить некуда — никто за ними не приедет.
— А выстрелы? Скажешь, их никто не слышал?
— Здесь не так уж редко стреляют, — пожала плечами Мира. — А полиция приезжает куда реже. Но вообще-то ты, наверное, прав. Глупо торчать у всех на виду рядом с убитыми агентами госбезопасности…
— Поэтому не будем терять времени, — прервал ее Ардиан. — Ты знаешь, как отсюда добраться до шоссе на Тирану?
— Трассу перекроют сразу же, как только узнают, что случилось с Шараби, — покачала головой Мира. — Мы просто не успеем добраться до Тираны. Да и что нам там делать?
Несколько секунд Ардиан молча смотрел ей в глаза.
— Тебе — нечего, — холодно ответил он. — А я буду мстить за Раши. Теперь ты веришь, что я могу это сделать?
— Ты просто глупый мальчишка, умеющий стрелять из пистолета! Сейчас тебе повезло, а завтра это везение может кончиться!
Хачкай вспомнил карту со смеющимся скелетом и медленно покачал головой:
— Нет, не может. Я вернусь и отомщу — это дело решенное. А ты делай что хочешь.
— Ты меня бросишь? — тихо спросила Мира.
Ардиан разозлился.
— А ты рассчитывала на другое? После того, что сделала?
— А что я сделала? Спасла тебе жизнь, врезав Шараби по яйцам? Если бы не я, он прострелил бы тебе башку, уж можешь мне поверить!
— Если бы ты не заложила меня своему Шараби, ничего этого вообще бы не было! Сама же себя подставила! Они ведь разозлились из-за того, что я сбежал, верно?
— Какой ты догадливый! Ты ведь подслушивал, так? Значит, слышал, что я просила Шараби не арестовывать тебя!
— Ну да, — усмехнулся Ардиан. — И пообещала, что своими методами ты меня расколешь быстрее.
— А что я должна была ему сказать? Что хочу просто спасти твою шкуру? Я надеялась, что ты расскажешь мне, кто поручил тебе убрать итальянца, понимаешь? Тогда сигурими расправилась бы с этими людьми, и…
— Ты умеешь водить машину? — перебил ее Ардиан.
Мира осеклась и с удивлением посмотрела на него.
— Умею, но при чем здесь это?..
— Тогда садись за руль, — велел он. — Мы поедем на машине. Глядишь, и успеем добраться до Тираны до того, как перекроют трассу.
— С ума сошел? Это же полицейская машина!
— Вот и отлично. Никто не станет лишний раз ее проверять. Погоди, я сейчас…
Он наклонился к лежавшему лицом вниз толстяку и выдрал у него из пальцев пистолет — хромированную итальянскую «беретту». Выщелкнул обойму и пересчитал патроны — их оказалось четырнадцать из пятнадцати. «Пятнадцатая пуля у меня в плече, — подумал Хачкай. — Странно, почему кровь почти не льется… то есть хорошо, конечно, но странно…»
Он поставил пистолет толстяка на предохранитель, засунул за пояс и проковылял к трупу водителя. Забрав оружие водителя и длиннорукого Габи (это оказались тяжелые длинноствольные «десерт иглы»), Ардиан сложил их в большую серую сумку, обнаружившуюся на заднем сиденье машины. Лежавшие в сумке холщовые мешки, катушки скотча и пассатижи он без особого сожаления выкинул на асфальт.
— Поехали, — скомандовал Хачкай, забравшись в машину. В салоне пахло крепким табаком и еще чем-то сладковатым. На заднем сиденье могло запросто поместиться пятеро таких, как он. — И попробуй чем-нибудь заколоть волосы, а то на женщину-полицейского ты совсем не похожа…
— Не буду я ничего закалывать, — огрызнулась Мира, — Если нас остановят, никто и не посмотрит, какие у меня волосы.
— Как хочешь, — не стал спорить Ардиан. — Тогда постарайся ехать так, чтобы нас не остановили.
— Мы не в фата-моргане, Арди. Здесь все происходит по законам реального мира…
Хачкай захлопнул дверцу. Сумку он поставил себе под ноги, чтобы в случае необходимости вытаскивать оружие, пригнувшись. Плечо начало дергать — пульсирующей, но пока вполне терпимой болью.
Машина тронулась с места — мягко, плавно, как большой, очень осторожный хищник, — и черной тенью скользнула в ночь.
