– …а теперь открываем методичку на тридцатой странице. Внизу видим формулу. Она приводит вас в ужас.

Меня, честно говоря, тоже.

– Перерисовываем ее к себе в тетради… У кого нет тетрадей, пишет на руке и не моется до экзаменов.

Студенты принялись списывать формулу, занимающую аж семь строк, а я вернулась к титульному листу. Кто составлял это чудо магической мысли?

Л. О. Хотелов.

Надо же! Какие исчерпывающие три первые буквы.

Я отбросила методичку на край стола и обвела взглядом аудиторию. После вчерашнего разговора с Григоровичем на душе остался неприятный осадок. Если бы не оберег в виде красной нитки на запястье, защищающий от прямых проклятий, заподозрила бы происки врагов. Судите сами, Дилейра Руми и владыка поссорились! Причина конфликта… Барабанная дробь, напряженная пауза, и вот он наш победитель (не спешите любить и жаловать) – Дуглас Гай Кьяри.

Вот уж кто не способен держать себя в штанах!

Братец Эрга заскучал на переговорах и решил приударить за эрешкиль. Владыка застал целующуюся парочку и взбесился. Не думаю, что там были затронуты чувства, разве что чувство собственничества, но скандал был жуткий. И теперь все ходят разобиженные и дуются друг на друга, аки малые дети.

У охламонов, получивших небольшие задания от Григоровича, дела тоже были не очень. Провалились все, за исключением самого бедового члена команды, а именно Олафа.

Чудо, не иначе как!

Безопасник обещал вернуть ребят к обеду. Вот тогда-то и выведаю подробности. Кира, кстати, тоже возвращалась сегодня. Увы, и ей не повезло. То ли наш злодей не повелся на уловку, то ли просто потерял студентку в толчее трактов, но вербовать Киру на темную сторону так никто и не стал. Может, печеньки закончились?

– Если этот гад здравствует со времен заточения Королевы джиннов, то надо понять, как он продержался так долго, – заявил Эрг этим утром. – Как насчет того, чтобы смотаться в библиотеку?

– Обожаю ходить на свидания, – сонно откликнулась я, неохотно переворачиваясь на спину.

Ночевать решили у меня. Берлога дракона была осквернена недавним присутствием Розмари, и я не собиралась даже переступать порог, пока комнату не проветрят и не зальют обеззараживающим составом.

Вдруг пышногрудая брюнетка страдала не только бешенством и скверным характером. Молчу про брошку и подбор нарядов.

Драконище неспешно одевался, откровенно любуясь картинкой заспанной гарпии. Не знаю, что его там могло порадовать, если только торжество от осознания, что недавний враг, я то есть, уложена им на лопатки. Я же не отрываясь следила за сильными руками, механически застегивающими пуговицы темно-синей рубашки. Его плечи и грудь образовывали треугольник. Это был настолько образцово-показательный треугольник, что впору изучать гусям для более точного построения клином.

Кстати, о полетах.

– А ты куда собрался?

– Бить морду брату. Заменишь меня на первой паре?

Я усмехнулась и вспомнила прошлый конфликт двух Кьяри.

– Не увлекайся.

– Ты тоже. – Эрг присел на край постели и взял меня за руку. – Я серьезно, Марсия, у меня наивная, не пуганная тобой группа. Будь добра, верни их в целости и сохранности.

И вот теперь я смотрю на непуганую, наивную группу, и на губах сама собой расцветает самая коварнейшая улыбка из моего арсенала.

– В печь методичку! – сказала бодро. – Как насчет небольшой практики?

Студенты переглянулись и… Вы бы видели их воодушевление!

Не знаю, чем они занимаются на парах у декана, но тот явно недодает им физической активности.

– Напомните-ка мне, какие формы огня вы используете? – широко шагая по коридору, уточнила я.

Группа, с трудом поспевающая следом, не иначе как отсутствие физических нагрузок сказывалось, загомонила.

– Горение, взрыв, молния, – обобщила я их хаотичные восклицания. – Плохо, студенты. Плохо! Как думаете, какая стихия сильнее?

– А вы какой пользуетесь?

Приостановилась и смерила мило улыбающегося паренька строгим взглядом:

– Молодой человек, я не настолько ограничена рамками любимого предмета и стихией, чтобы сознательно напяливать на глаза шоры и бить пяткой в грудь, утверждая, что все иное не достойно существования.

Молодой человек потупился, отстал, а после и вовсе затерялся в студенческой массе.

Довольный прогулкой ветерок кружил мои рыжие локоны. Со стороны это наверняка выглядело зловеще. Встреченный в коридоре профессор Хельмерг удивленно поднял брови, а аспирант, помогавший ему нести раздаточный материал, отступил за тщедушного старичка.

Вот что значит авторитет.

– Мне нужен доброволец! – заявила, входя в пустую аудиторию, где обычно проходила практика у стихийников. – Могу выбрать методом тыка в ближайшего, либо вы сами вытолкаете смельчака вперед.

Ох и прав был Кьяри, группа у него непуганая. Добровольцев оказалось трое: девушка и парень, что вышли сами, и рыжеволосый парень, которого подставили друзья, сделав подножку и практически уронив к моим ногам.

Пожав плечами, я отогнала зрителей за черту, поставила щит и обернулась к добровольцам.

– Встаньте в позиции. На счет «три» атакуете, – предупредила ребят, отошла на десять метров и начала отсчет: – Один… Два… Приставучая канарейка!

Группа тихонько прыснула, добровольцы немного расслабились, а я вновь посчитала. На этот раз правильно.

– Три!

Парни ударили большими сгустками огня, а вот с пальцев девушки сорвалась молния. Огонь поглотила воздушным щитом, молнию подхватил маленький смерч и банально заземлил.

– Еще раз! – скомандовала я и начала отсчет: – Один… Два… Три!

Первый парень и девушка, как и в первый раз, ударили сгустком пламени и молнией, но только посильнее, а вот третий доброволец, тот самый, кого вытолкали друзья, поступил немного хитрее. Он чуть отстал с атакой, рассчитывая, что я отвлекусь на отражение чужих ударов, и выпустил полосу огня прямо по полу.

Не мудрствуя лукаво, я просто взлетела. Говорят, что из воздуха соткана свобода человека. Та свобода, для которой нет никаких преград. Ведь воздух нельзя ограничить, нельзя поймать и придать ему форму. И зря болтают, потому что в пространстве возникла акула, сотканная из сотни маленьких ураганчиков. Существо отбило пущенную молнию хвостом, раззявило пасть и поймало брошенный студентами сгусток огня.

Развеяв полупрозрачную акулу, сплошь состоящую из завихрений, я опустилась на пол и оглянулась на группу.

– А теперь я повторю свой вопрос. Какая стихия самая сильная?

– Воздух? – не слишком-то уверенно пролепетала сероглазая студентка.

Небеса, кого мне драконище подсунул в качестве студентов? Класс коррекции?

– Стихия вашего воображения!

– А-а-а… – понятливо протянула группа, но я по глазам видела, что никакое там не «а-а-а».

Подумать только, а я еще своими охламонами недовольна была. Вот соберутся всем составом, обязательно устрою коллективные посиделки. Ну, там, командный дух, я верю в вас, ребятки, и прочее бла-бла.

– Мы рождаемся с разными способностями, это факт, – пустилась я в объяснения. – У кого-то предрасположенность к стихии воды, земли или воздуха…

На этих словах ветерок шутливо пронесся вокруг недоумевающей тройки добровольцев, взлохматив волосы, дернув рубашки, взметнув юбку.

– Вы считаете себя магами огня и используете его в своих атаках. Так поступает подавляющее большинство. Исключительно из психологических соображений. – Я сделала паузу, обводя студентов взглядом. – Они думают об огне. О том, как он горит, взрывается или расчерчивает грозовое небо. Они думают об огне, поэтому порождают огонь. А ведь среди процессов горения химических веществ бывают и исключения, когда вещество сгорает без пламени.

Я обернулась к рыжику, который пытался схитрить.

– Попробуй не думать о себе как об огромном огнемете на ножках. Не создавай сгустки или огненные лучи. Попробуй подключить воображение и раздвинуть рамки.

Парень поднял руки и нахмурился.

– Я все равно не понимаю, что должен сделать.

– Жар. Не все горит, но практически все способно нагреваться, – подсказала я. – Попробуй выплеснуть в пространство не огонь, а жар.

На лбу рыжика залегли глубокие борозды, он пыхтел, сосредоточенно пялился в пространство, но пока все, что удалось подогреть, – это его собственное тело, вспотевшее от усилий.

– Воображение… – мягко повторила я. – Могущественная сила, помогающая нам поверить в невозможное.

Девушка из числа добровольцев подняла руки. Она ничего не говорила, не призывала молний, но в зале стало ощутимо теплее. Девушка уронила руку, и ее лицо озарилось восторгом первооткрывателя. Рыжик проворчал что-то себе под нос и вновь встал в стойку. Второй парень к нему присоединился. Студенты, оставленные за щитами, начали перешептываться, и постепенно шепот перешел в настойчивые требования попробовать свои силы.

Я усмехнулась.

Эх, Кьяри, вроде бы умный дракон, а такие глупости порой совершаешь.

До конца пары мы тренировались выплескивать жар и перемещать его в пространстве. Загадка, но перемещения из стороны в сторону дались студентам куда проще, чем перемещение вперед-назад и совсем уж худо обстояло с вверх-вниз.

Потом я вспомнила, что цвет пламени тоже может быть разным. Например, огонь от костра или свечи, в котором присутствует значительная доля углекислого газа, горит оранжевым цветом, относительно чистый от углерода – красным, самый чистый – голубым. И вот тогда-то практикум заиграл красками.

Как говорится, век живи, век что-то новенькое узнавай!

– А вы еще к нам придете? – с надеждой во взгляде спросил рыжик, когда пара подошла к концу.

– Посмотрим… – буркнула я.

Если разгневанный драконище не прибьет меня лапой или не раскатает в блин хвостом, то обязательно приду. В конце концов, педагог я или кто?

Но как бы я ни храбрилась, идти на кафедру Темных искусств во время перемены поостереглась. Кто знает, что может случиться. Посланный на разведку ветерок заглянул в аудиторию, где уже раскладывали конспекты студенты, покружил вокруг великанской фигуры Эрга Гая Кьяри, вырисовывающего какую-то замысловатую формулу на доске, и поспешил отчитаться передо мной.

С облегчением выдохнув, я толкнула дверь на кафедру и только теперь осознала, что не с той стороны беды ждала.

– Доброе утро, госпожа Браун.

Розмари Гаррис поднялась из-за стола, где обычно сидел Эрг, и изобразила улыбку. Это был первый случай на моей памяти, когда простая вежливость причиняла человеку физическую боль.

Что ж, природная чуйка на неприятности не подвела – это отрадно. Правда, вектором ошиблась, ну да пустяки. С кем не бывает.

Я уверенно прикрыла за собой дверь и на всякий случай огляделась.

– Второй раунд? – уточнила, демонстративно хрустя костяшками.

Госпожа Гаррис вздохнула и опустила глаза.

– Я пришла, чтобы извиниться, – заявила бывшая пассия декана. – Ректор разрешил переговорить с вами, Эмиль помог незаметно пройти. Эрг запретил мне приближаться к вашей паре, поэтому я очень рассчитываю, что этот разговор останется сугубо между нами.

Поживем – узнаем.

– Должна признать, что никогда не умела влюбляться в правильных мужчин. Мое сердце долгое время было разбито неудачным браком и не менее неудачными романами. Когда мы познакомились с Эргом, он спросил, готова ли я отдать за него жизнь. Я не колебалась. Кто же знал, что все окончится так.

Чуть подрагивающими руками Розмари отцепила брошь от блузки, положила на стол и быстро погладила подушечками пальцев.

– Эрг подарил мне ее, когда я приняла условия и согласилась стать матерью его детей.

– Она чудовищно как хороша.

Розмари тихонько рассмеялась.

– Она ужасна!

Впрочем, ее улыбка тотчас погасла.

– У Эрга отвратительный вкус на украшения, – заметила она. – Мой совет, не отпускай его одного в ювелирные лавки. Да, и еще. Никогда не разрешай ему выбирать подарки для ваших родственников и друзей. Он купит очередной дорогущий ремень, а потом будет страдать из-за того, что придется расстаться с сокровищем.

А-а-а… Так вот откуда такая внушительная коллекция!

– И по возможности старайся избегать зоопарков и магазинчиков с модельками кораблей, – быстро перечислила брюнетка, нервно теребя полы пиджака.

Костюм кремового цвета делал ее полноватую фигуру соблазнительной. Темные волосы, уложенные в тугой узел, добавляли солидности, а жемчужные серьги в ушах – статуса. Розмари выглядела как женщина, у которой есть собственная яхта, в то время как на мне был испачканный мелом свитер с котиком.

Да, у дракона ужасный вкус, раз он выбрал меня.

– Розмари, почему?

Брюнетка вопросительно приподняла брови.

– Почему ты не борешься за Эрга? Почему так быстро сдалась?

– Видишь ли, в чем дело… – Она тоже перешла на более неформальное обращение. – Существует огромная разница между «ты готова умереть, рожая мне сына» и «я не готов жертвовать твоей жизнью даже ради нашего сына». Он выбрал тебя. И возможно, это первый выбор, продиктованный сердцем, а не головой.

Теперь я взглянула на Розмари другими глазами.

Госпожа Гаррис оказалась гораздо умнее, чем позволяла себе демонстрировать. Хотя… А почему меня это так удивляет? Эрг Гай Кьяри не стал бы выбирать на роль матери для своего будущего чадушки деревенскую бабу. Глупышки не в его вкусе.

– В любом случае я хочу принести извинения за все те слова, что сказала под проклятием. Это было невежливо и продиктовано злобой. Мне искренне жаль.

И я даже поверила. На секундочку.

Розмари распрямила плечи, обошла стол и встала напротив.

– Быть может, когда-нибудь я наберусь сил и пожелаю вашей паре счастья, а пока… – Ее голос дрогнул. – Береги его. Ладно?

Дождавшись моего кивка, Розмари тихонько шмыгнула носом и выскочила в коридор.

Кто-нибудь, объясните, почему я чувствую себя распоследней гарпией, недостойной такого чудесного мужчины, как Эрг Гай Кьяри?