Глава 20
– Тебе того же не желаю, гражданин Шестипалый! – усмехнулся я. – Поскольку благодаря твоим и твоего чокнутого бога козням я вляпался в гнусную историю, едва не стоившую мне моей бесценной жизни.
– Не богохульствуй, Вызванный! – гневно сверкнув очами, затопал ножками некромант. – Тысяча таких, как ты, не стоят единственного плевка благословенного Некросера – Мудрейшего Учителя нашего!
– Да пошел ты вместе со своим обожаемым Некросером куда подальше! Некогда мне с тобой разговоры разговаривать. Ты мне еще раньше успел надоесть хуже горькой редьки. Показывай, где тут Аэрин заперт, и прощевайте на веки вечные, мы вас не задерживаем.
– Это когда же мы с тобой встречались? – недоуменно захлопал глазами чародей.
– Прекрати изображать из себя полного идиота! – громко воскликнул я. – Вспомни-ка, как ты два раза тревожил мой покой по ночам – спать не давал. Ты даже представить себе не можешь, какие мигрени меня после этого мучили. Будь на моем месте сейчас кто-нибудь менее культурный, набил бы тебе физию, как пить дать, набил. Если бы даже и не настучал в табло, не видать бы тебе твоей куцей бороденки – это уж точно. Моли Создателя, что на месте каких-нибудь неотесанных мужланов перед тобой два благовоспитанных юноши, которым вовсе не свойственно таскать тысячелетних старцев за их жидкие седины и тем более чесать кулаки об их изможденные телеса. Однако предупреждаю, – я возвел указательный палец к потолку и повысил громкость голоса на пару десятков децибел, – наше терпение не безгранично! Будешь юлить и водить нас за нос, огребешь по полной программе.
– Чего-то ты, юноша, путаешь, – вполне искренне возразил Шестипалый. – Тебя я вижу впервые. И вообще, откуда ты взялся? Мой господин предупреждал, что избранным будет один из эльфов.
– Не Эзерг ли Утиол звали того эльфа?
– Может быть, и Эзерг Утиол, я не знаю, а впрочем, эльф ты или человек – особой роли не играет, чтобы освободить меня и Учителя из заточения, всяк сгодится, даже такие сомнительные личности, как ты и твой приятель. По большому счету достаточно тебя одного, поскольку ты у нас самый главный герой.
– Погоди, Шестипалый! – Теперь уже я пожелал докопаться до истины: почему это древний колдун так искренне уверен, что никогда не посещал меня в моих снах? – А кто называл меня Аэрином? Кто заключил со мной договор, суть которого для меня до сих пор непонятна?
– Какой договор мы с тобой заключили? – Шестипалый даже разинул рот, демонстрируя неподдельное изумление.
– Ну, вспомни! Ты величал меня Аэрином и обещал освободить Златокудрого в обмен на свою свободу.
– Брось, парень, тебе это всего лишь приснилось – никогда самый верный слуга Некросера не опустится до того, чтобы заключать какие-либо сделки с его врагами.
– Ты уверен в этом? – задал я вопрос колдуну, а сам не отрывал взгляда от его лица, чтобы попытаться уличить во лжи.
– Абсолютно, – не моргнув глазом, ответил Шестипалый. – Вообще-то теперь не имеет никакого значения, кто тебя направил на подвиг: я или некто, скрывающий свой настоящий облик под моей личиной. Совсем скоро ты войдешь в темницу и исполнишь предначертанное – освободишь Некросера.
– Почему Некросера? – удивился я. – Насколько мне известно, согласно пророчеству, будет освобожден Аэрин – бог-координатор…
– Согласно пророчеству, будет освобожден один из богов! – брызжа слюной, нервно взвизгнул Шестипалый. – И этим богом, глупый мальчишка, будет только Учитель.
– С какого бодуна мне вдруг придет в голову освобождать Некросера? Видел я, как вы с ним тут накуролесили – таких красавчиков налепили, врагу не пожелаешь такой судьбинушки. Кстати, там наверху великая убыль в рядах бессмертного братства образовалась. Чересчур настырными ребятишки оказались – хотели нас, без нашего на то согласия, бессмертием осчастливить.
– А, плевать! – великодушно махнул рукой старик. – Стоит ли сожалеть о потере нескольких десятков бессмертных? Скоро вся Земля будет заселена этими милыми, а главное – послушными созданиями.
Я хотел было объяснить этому самоуверенному типу всю глубину его заблуждения по поводу претворения в жизнь «оптимистических» планов сумасшедшего бога Некросера. Мол, Земля уже не та, что была тысячелетие назад, и население ее коренным образом отличается от темных, безграмотных личностей, что составляли большую часть ее обитателей в пору молодости Шестипалого. Однако язык напрочь онемел и прилип к гортани, а челюсти свело судорогой. Машинально хотел поднести руку к подбородку, чтобы проверить, что случилось с мышцами лица, но проклятая конечность полностью вышла из-под контроля центральной нервной системы. Мгновение спустя я осознал, что мне неподвластны не только руки, но и ноги и все прочие мышцы моего организма. Кое-что еще сохраняло работоспособность. Сердце, легкие и, как ни странно, мышцы глаз продолжали исправно функционировать. Я имел возможность слушать, как колотится мое сердце, дышать, моргать и вращать глазными яблоками. Последней возможностью я тут же воспользовался, чтобы посмотреть, что стало с моим спутником и куда подевалось хваленое магическое прикрытие, которым он по долгу службы обязан обеспечивать своего учителя. Неподвижную фигуру, стоящую справа в метре от меня, я увидел сразу, но чтобы разглядеть наивно-изумленное лицо нашего мага, мне пришлось изрядно поднапрячься. В результате сложных манипуляций глазными яблоками я едва не заработал на всю оставшуюся жизнь хроническое косоглазие, однако смог окончательно убедиться – Фарик так же стреножен, как и я, и помощи нам ждать неоткуда. Мысли заметались, словно белка в колесе. Первое, что пришло на ум, был мой сосед – Хранитель, но, едва вспыхнув, всякая надежда на призрачную ипостась как на спасителя тут же угасла. Какой из него спаситель, если сам он не может покинуть пределы моей черепной коробки. Значит, нужно попытаться как-нибудь выкрутиться самому.
Все мои попытки уйти в гипер к успеху не привели. Проклятый колдун заморозил не только мое тело, вдобавок он полностью блокировал мои экстраординарные способности.
«Эх, Коршун, Коршун! – посетовал я мысленно. – Жизнь тебя учит, а ты все на одни и те же грабли наступаешь. Сколько раз ты сам себе давал зарок: не подпускать вражеских магов ближе прицельного выстрела из „скорпиона“? А тут встретил „старинного приятеля“, рассюсюкался, в дискуссию ввязался вместо того, чтобы сразу же разделить на две половинки лазерным лучом и никаких тебе проблем».
«Да не трави ты себе душу, Аватар! – возникла в голове чужая мысль. – Шестипалый еще до начала вашей трогательной встречи нейтрализовал все имеющееся в вашем распоряжении оружие. Так что ни при каких обстоятельствах ты не смог бы его располовинить».
«Вот гад предусмотрительный! – возмутился я. – И чего нам теперь делать?»
«Ждать, – кратко ответил Хранитель, – и надеяться».
«Ждать чего? Надеяться на что?»
На сей раз ответом на вопросы была полная тишина внутри моей башки и старческое брюзжание снаружи ее:
– …из мальчишки выйдет отличный лич. Славный лич из него получится. Но этим мы займемся чуть позже. – Осыпая Фарика восторженными взглядами, брызгал слюнями старикан. Затем он отвел взор от будущего некромага и обратился ко мне слащаво-елейным голоском: – А пока уделим внимание нашему Аватарчику. Распахни пошире глазки, Вызванный, тебе не нужно бояться доброго дедушки Шестипалого. Он всего лишь разок заглянет тебе в душу, кое-что там подправит, и ты мгновенно станешь мягче намийской белой глины, из которой изготавливают драгоценный фарфор.
Я быстро сообразил, что некромант вот-вот начнет меня зомбировать. Для чего это ему нужно, также нетрудно догадаться – он собирался перенастроить мое сознание для выполнения совершенно иной миссии. Сейчас гаденыш зыркнет своими зенками в мои ясные очи, и побежит Коршун спасать вместо Аэрина совсем другого бога. Чтобы оттянуть «счастливый миг», когда гордый вор перестанет принадлежать самому себе, я собрался посильнее зажмурить веки, но вновь услышал в голове голос Хранителя:
«Не делай этого, Коршун. Предоставь ему возможность заглянуть в твою душу. Настала пора мне лично познакомиться с этим типом. Засим прощай и не поминай лихом. Со своей стороны хочу сообщить, что мне было приятно провести время в соседстве с таким воспитанным юношей. После моего ухода в твоей голове останется кое-какая информация, которая, я надеюсь, окажется для тебя полезной».
Не успел я в фигуральном смысле раскрыть рот, чтобы подробнейшим образом порасспросить Хранителя о том, что означают его загадочные слова, как рядом с моей физиономией оказались кустистые брови Шестипалого. В его выцветших от времени глазах ясно читалось нескрываемое торжество триумфатора. Колдун явно торопился заполучить долгожданную свободу и начал буквально буравить меня своими двумя водянисто-серыми колючками.
Внезапно между нами будто проскочил мощный электрический импульс. Седая голова резко отпрянула от моего лица. Отпустило. Неприятное ощущение одеревенелости во всем теле куда-то бесследно исчезло. Едва не падая и стараясь удержать равновесие, я засеменил на подгибающихся ножках, одновременно продолжая внимательно наблюдать за некромантом. Краем глаза лишь отметил, что положительная метаморфоза произошла не только с моим организмом – Фарик, тихонько охнув, присел на ватных ногах и, кажется, был близок к тому, чтобы грохнуться. Не теряя времени, я хотел войти в гипер и разделаться с коварным колдуном, пока тот не успел очухаться, но что-то необъяснимое удержало меня от этого шага. Я был абсолютно уверен, что Хранитель, покинув мое сознание, сейчас вовсю орудует в седой голове некроманта. Об этом косвенно свидетельствовала до смерти перепуганная физиономия Шестипалого. Кажется, между бывшим моим соседом и чародеем прямо у меня на глазах происходил безмолвный диалог, тема которого скорее всего будет навсегда сокрыта для всего мира непроницаемой завесой тайны.
К счастью, мне не довелось долго ждать окончания их разговора. На основании анализа последующих событий нетрудно было догадаться, что собеседники не смогли договориться, поэтому Хранителю пришлось поневоле отказаться от дипломатических методов урегулирования конфликтов. Шестипалый, выронив из рук посох, резко упал на колени и, обхватив ладонями свой череп, завыл нечеловеческим голосом. Глаза его налились кровью, мне показалось, что они вот-вот выскочат из орбит. Подчиняясь необъяснимому порыву, я быстро сгреб в охапку Фарика и стремглав помчался за ближайшую колонну. И, как оказалось, правильно сделал. Едва мы успели укрыться, раздался звук, по громкости сопоставимый со взрывом ручной противопехотной гранаты, и по всей пещере разлетелись ошметки содержимого головы некроманта вперемешку с осколками его бестолковой черепушки. Я и пришедший в чувства Фарлаф, стоя за колонной, зачарованно наблюдали, как в соседний сталагмит с характерным хлюпом врезался глаз чародея, да так и повис на нем, зацепившись за какую-то неровность на каменной поверхности. Мы обменялись с магом ошалелыми взглядами, и мне не пришло в голову ничего умней, как бухнуть:
– А ведь могло бы и убить. Вовремя мы с тобой деру дали.
– Спасибо, учитель! – искренне поблагодарил меня взъерошенный Фарлаф. – Действительно, могло убить, в лучшем случае с ног до головы обрызгать всякой гадостью или чужим глазом в лоб закатить – также радости мало.
Мы вышли из-за колонны и, стараясь не наступать на ошметки серого вещества и лужи крови, приблизились к безголовому телу.
– Живыми остались, и хвала Создателю, – философски заметил я. – Ты лучше объясни, как получилось, что этот гад застал нас врасплох и взял голыми руками без малейшего сопротивления с твоей стороны? Для чего Громыхала мучился – делал из тебя крутого чародея?
– Виноват, мастер! – Фарик в своей обычной манере смутился и от неконтролируемого притока крови к лицу сделался похожим на помидор. – Таких сильных магов я встречаю впервые. Даже дракон перед ним – студент-первокурсник перед архимагом.
– Ладно, не бери в голову. – Я пожалел смущенного юношу. – Лучше скажи, что нам делать теперь? Где искать Аэрина? Шестипалый мертвее мертвого, Хранитель куда-то испарился.
– Вы имеете в виду субстанцию, которую вы приютили в вашем сознании? – как-то по-будничному спросил маг.
– Сам ты субстанция! – резко возразил я. – Отличным парнем оказался – нас с тобой из передряги вытащил, между прочим, ценой собственной жизни. – Вдруг до меня наконец-то кое-что дошло, и я подозрительно посмотрел на Фарика. – А тебе откуда известно о том, что кто-то сидел в моей голове?
– Вот уж тайна! – ухмыльнулся маг. – Да я заметил симбионта сразу же, как только дракон прокачал мои возможности. Признаться, поначалу я принял его за паразита и хотел вам порекомендовать избавиться от него, но вскоре убедился в том, что это создание никакой опасности для вас, учитель, не представляет, и успокоился.
– Деликатный ты, Фарик, – я уважительно посмотрел на мага, – и заботливый. Если окажется, что ты еще и сообразительный – цены тебе не будет.
– Это вы к чему?
– Да все к тому же: думай, где искать Златокудрого. Не век же нам сидеть в этом четырехмерном подземелье. Откровенно говоря, мне не хотелось бы дожить до того момента, когда нам понадобятся харчи твоего изготовления…
Я еще не закончил свою тираду, как вдруг будто получил обухом по темечку. Хорошо, что Фарик оказался в непосредственной близости и успел подставить свое худое плечо теряющему сознание товарищу. Чувств я, тем не менее, не лишился, но мне кажется, что было бы лучше, если это все-таки случилось. Могучий удар по затылку был всего лишь прелюдией к тому, что произошло с моей бедной головой после него. Через несколько мгновений внутри моей башки заработал дьявольский миксер. Он хорошенько перемешал содержимое черепной коробки, да так, что я на какое-то время напрочь позабыл, кто я такой и для чего здесь нахожусь. После того как мое серое вещество превратилось в жиденький кисель, кто-то старательный вынул сливную пробку, через которую содержимое черепушки начало куда-то утекать. Совсем скоро в моей голове воцарилась абсолютная, звенящая на одной высокой ноте пустота.
«Кажется, соль-диез. – Первое, что пришло мне в голову после абсолютного отупения. – Нет, все-таки чистая соль…»
Не успел я окончательно определить точную высоту звука, как все тот же слесарь, что слил в канализацию мои мозги, снова заткнул пробку и открыл на полную катушку все имеющиеся в наличии краны. Если кому-то интересно, скажу, что заполнение сосуда было не менее болезненной процедурой, чем его опустошение. Адская боль накатывала мощными валами. Каждый раз после очередного удара я думал, что не выдержу следующей пытки и отойду в мир иной. К счастью, этого не произошло. После десятого или сотого, а может быть, тысячного наката боль отпустила, и в моей голове раздался такой знакомый, такой родной голос моего бывшего соседа по мозговым извилинам:
«Если ты слышишь мой голос, Коршун, значит, нам повезло: ты уцелел, а меня не существует, теперь уже окончательно. Прости за боль, которую я тебе только что причинил, но по-другому было бы невозможно передать все, что я нарыл в голове этого маразматика, возомнившего себя равным богам. Теперь ты обладаешь всей полнотой информации и сможешь выполнить миссию. Еще раз хочу тебя предупредить: помни о том, что ты должен будешь сам сделать выбор. Единственный совет на прощание: полагайся не на чувства, а на интуицию. Больше, к сожалению, ничем не могу тебе помочь. Будь здоров! Не поминай лихом».
С этими словами Хранитель навсегда исчез из моей головы, но с его уходом там появилась бесценная информация, оставленная умершим богом. Теперь я знал все, что мне необходимо предпринять, и, пожалуй, впервые почувствовал себя настоящим Аватаром, способным при наличии точки опоры и даже без оной перевернуть земной шар. Я посмотрел прояснившимся взором на испуганного Фарика и резким, не терпящим возражения голосом поставил перед ним задачу:
– Справа по стенке зала второй коридор, четвертое ответвление также вправо, добегаешь до конца и ныряешь в односторонние врата. Предупредишь Матео, чтобы больше никто не лез в тоннель. Ждите меня у входа и ни о чем не беспокойтесь – скоро буду. Мухой выполнять!
Как и положено настоящему боевому магу, с детства приученному беспрекословно исполнять приказы вышестоящего начальства, Фарик без ненужных расспросов сорвался с места и помчался в указанном направлении.
Оставшись в одиночестве, я вытер рукавом испарину со лба. Теперь можно не беспокоиться, что Матео потащит группу на выручку. Непонятно почему, но я был абсолютно уверен в том, что мои друзья пока еще у входа, ждут нашего возвращения, и маг успеет вовремя их предупредить.
– Ну что, Коршун? – Я громко обратился к собственной персоне для придания самому себе дополнительной порции бодрости. – Теперь за дело!
Хранитель тщательно покопался в мозгах Шестипалого перед тем, как расплескать их по стенкам пещеры. Кроме детальной схемы Лабиринта, в моей голове хранилась подробная инструкция: где, когда и в какую сторону свернуть, в какое ответвление тоннеля войти, чтобы кратчайшим образом добраться до места, обозначенного на плане ненавистным всей моей воровской натуре словом: «Темница». Некоторые загадочные участки, обозначенные пунктирными линиями, комментариями не сопровождались, но я был уверен в том, что со временем все само собой встанет на свои места.
Вслед за Фариком кинулся и я, только в несколько ином направлении. Соблюдая приличную дистанцию, я обогнул распластанную на полу безголовую фигуру и помчался в противоположный конец пещеры, где мерцали и переливались ртутным блеском овальные врата. Я замер на миг, любуясь их завораживающей рябью. Казалось, врата сами по себе были живыми. На отливающей металлом поверхности постоянно появлялись и пропадали какие-то объемные гротескные физиономии. Скорчив страшную морду или сардонически усмехнувшись, физиономия пропадала, чтобы вновь вспучиться в другом месте. Несмотря на то что поверхность врат создавала впечатление зеркальности, моя фигура там не отражалась.
«Странное зеркальце», – подумал я и попытался схватить за нос мерзкую образину, бесстыдно высунувшую из кривой пасти длинный язык.
Но как только пальцы моей руки сомкнулись на крючковатом отростке, содержимое врат будто из огромного корыта выплеснули мне в лицо, и в следующее мгновение я понял, что нахожусь уже не в пещере, а в каком-то коридоре, внешне не отличимом от того, по которому я и Фарик добрались до логова Шестипалого. Пройдя около сотни шагов, я оказался на перепутье: тоннель разветвлялся на три точно таких же кишки. Сверившись со схемой, намертво отпечатанной в моей голове, я свернул в правое ответвление и через пару минут быстрой ходьбы оказался в небольшом полусферическом зале, в дальнем конце которого переливались ртутью и корчили рожи на сей раз целых три субпространственных перехода.
«Вот ты и влип, Коршун! Это как раз начало участка, отмеченного пунктирной линией, – не на шутку перепугался я. – Шагнешь наугад, и с вероятностью шестьдесят семь процентов тебя забросит не куда нужно, а к черту на кулички, если ты, конечно, не захочешь провести весь остаток своей жизни в этой комнатушке».
На мое счастье, эти опасения оказались напрасными. Как только я приблизился к вратам, в голове вспыхнула огненная надпись почему-то аршинными буквами: «ИДИ В ЦЕНТРАЛЬНЫЙ» и снизу прописными помельче: «Вход в реальность, синтезированную интеллектуальной системой Лабиринта. Твоя задача, попав туда, как можно быстрее обнаружить врата и живым вернуться обратно в главный тоннель».
Сказать по правде, преодоление Лабиринта мне все больше напоминало обыкновенную компьютерную бродилку с обучающей системой. Единственное, что меня сильно настораживало, был непрозрачный намек на то, что мир, в который мне предлагают отправиться, – штука не совсем безопасная. На основании своего богатого опыта я вывел для себя одну непререкаемую истину: если на воротах написано: «Осторожно, злая собака!», то в девяти случаях из десяти по двору разгуливает не визгливая, но вполне безобидная болонка, а матерый волчара, готовый в любой момент приступить к выполнению своих обязанностей по защите хозяйского добра.
«Ну что же, посмотрим, на что способна местная интеллектуальная система», – подумал я и, зажмурившись, прыгнул во врата, как в ледяную прорубь.
Непродолжительный полет с метровой высоты с закрытыми глазами завершился моим опрокидыванием набок и едва не закончился вывихом ноги из-за чувствительного удара о твердую поверхность. Раскрыл глаза и тут же дал себе слово никогда их не закрывать, коль случится когда-нибудь оказаться в подобной ситуации. Быстро вскочил на ноги и начал усиленно крутить головой, чтобы сориентироваться в пространстве. Возникшее было желание заняться чисткой комбинезона от пыли и прилипших травинок мгновенно испарилось, как только до моего сознания дошло, в какой незавидной ситуации я нахожусь. Выжженная нестерпимым зноем бескрайняя серая степь, такое же пепельно-серое небо без единого облачка, ослепительно-яркое солнце висит низко над горизонтом. Утро или вечер. Скорее восход – на закате дневное светило из-за атмосферной пыли, поднятой в течение дня конвективными потоками разогретого воздуха с поверхности земли, бывает, как правило, красным.
Однако весь этот антураж сам по себе никакой опасности не представлял, если бы справа и слева я не увидел плотные ряды вооруженных старинным колюще-режуще-рубящим оружием и облаченных в железные доспехи всадников. Несложно было догадаться – парни собрались не для того, чтобы за кружечкой пивка обсудить последние мировые новости или результат четвертьфинального матча чемпионата мира по футболу. Особенно мне не понравились длиннющие копья, направленные почему-то прямо на меня. Конечно, я быстро сообразил, что моя скромная персона никак не могла быть мишенью для такого количества отчаянных рубак – парни попросту собирались разобраться между собой, а я всего лишь сбоку припека – случайный прохожий, оказавшийся не в том месте и не в то время.
Рука судорожно потянулась к проверенному «элефанту», но оружия на месте не оказалось. Куда-то исчезли также и «скорпион», и автоматический «ультиматум» из кобуры на поясном ремне, даже меч из звездного металла – раскошный подарок моего компаньона – также бесследно пропал, ножны, прижатые рюкзаком к спине, сохранились, как память, а клинок испарился, будто его никогда и не было. Оставался единственный выход – делать ноги. Благо цель – до боли знакомая своим манящим ртутным блеском овальная дверь находилась всего в километре. Чтобы до нее добраться, нужно всего-то рвануть изо всех сил и успеть нырнуть туда до того момента, когда воюющие стороны успеют доскакать друг до друга и схлестнуться в яростном порыве кровавой битвы. Без особой надежды попробовал войти в гипер, но, как и следовало ожидать, положительного результата мои потуги не дали.
К тому моменту, как я, матерясь на всю округу и петляя, словно заяц, между, хвала Создателю, немногочисленными валунами, мчался во весь опор к спасительному овалу, обе армии пришпорили коней и с нарастающей скоростью дружно устремились навстречу друг другу…
Когда уже в пятнадцатой реальности, избежав (в прямом смысле этого слова) очередной опасности в виде острых клыков какого-то свинокрыса на курьих ножках размером с двухэтажный автобус, я успел в самый последний момент прыгнуть во врата и вместо трех переливающихся ртутью овалов увидел всего лишь один радужный пузырь, то, к величайшему своему стыду, готов был разреветься от радости. Наконец-то закончились мои мучения, наконец-то завершилась эта сумасшедшая гонка по синтезированным мирам, где я был непременной дичью для разного рода любителей поохотиться.
На протяжении полутора десятков эпизодов этого затянувшегося сериала меня жаждали отправить в свой ненасытный желудок не менее сотни различных монстров. Дюжина вооруженных банд пыталась уничтожить меня самыми изощренными способами. Мало того, извращенная автоматика или магия Лабиринта додумалась натравить на бедного Коршуна несколько рас зловредных инопланетян. И против всего этого мощного арсенала средств уничтожения в моем распоряжении были лишь быстрые ноги, острый ум и тренированная реакция профессионального вора.
В каких только краях я не побывал за те несколько часов непрерывной беготни. Едва избегнешь какой-нибудь напасти в центре огромного мегаполиса, как сразу попадаешь в самые что ни на есть настоящие джунгли, перед которыми офирская сельва – ухоженный парк. Только убежишь от клацающих челюстей монстров мира болот, как судьба-злодейка определяет тебя на флагман космической армады Темной империи, где тебя норовит поджарить из бластера всяк, кому бы ты ни попался на глаза. Каждый, от рядового десантника до боевого робота-камикадзе, считает своим долгом пальнуть в твою ничем не прикрытую спину или немного пониже ее.
А главное, в предбанниках-тоннелях, отделяющих один мир от другого, особо не отсидишься, чтобы хотя бы чуть-чуть перевести дух между предыдущей и последующими стадиями охоты за тобой. Только избежал одной опасности и оказался в уютном тоннеле, как тебя предупреждают, что если в течение двадцати секунд ты не выберешь одни из трех врат, тебя отправят на целый уровень назад, дабы дать время подумать.
И все-таки я это сделал. Прошел Лабиринт и теперь стою у входа в темницу, где уже не одно столетие томятся два бессмертных бога. Трудно представить мою радость и гордость за себя неуловимого. Я вполне отдавал себе отчет в том, что основная заслуга принадлежит Хранителю (упокой, Создатель, его мятежную душу), но при всем при этом нельзя умалять и моих собственных заслуг. Вряд ли самому быстрому зайцу удалось бы совершить то, что удалось мне.
Я сидел на жестком каменном полу, прислонившись спиной к такой же неуютной стенке и, тяжело вдыхая и выдыхая свежий воздух Лабиринта, наслаждался покоем. Передо мной радужным мыльным пузырем маячила дверь в темницу. Я начал усердно копаться в своей голове, чтобы попробовать отыскать там какой-нибудь намек: что же мне все-таки делать дальше. К моему сожалению, кроме схемы Лабиринта и инструкции по его прохождению, больше там ничего не завалялось. Заботливый Хранитель смог поместить туда лишь то, что знал сам или вытянул из башки Шестипалого. О темнице, как я понял, ни ему, ни старому колдуну не было известно практически ничего. Ну что же, придется самому пойти туда и посмотреть, какую посильную помощь я смогу оказать безвинно угодившему в заточение златокудрому богу. Только еще чуток посижу, передохну – и в путь.
Перекусив на скорую руку остатками копченой колбасы и ржаными сухарями, я вылил в рот все, что оставалось во фляге, и, ощутив заметный прилив сил, вскочил на ноги. Перед тем как отважиться шагнуть в неизвестность, минут пять наблюдал за радужными переливами «мыльной пленки» портального перехода. Пару раз хихикнул, любуясь искаженным отражением моей то растянутой, то приплюснутой физиономии. Подняв, таким образом, настроение, на гномий манер шлепнул себя по плечу, затем в десятый раз проверил наличие возвращенного мне в конце пути оружия и бодро шагнул навстречу неизвестности.
Пройдя Лабиринт, я хоть и не особенно рассчитывал, что все трудности остались позади, но, как любое разумное существо, не лишенное оптимизма, очень надеялся на это. Однако, как только я пересек врата темницы, меня снова взяли в оборот. Любой, кто когда-нибудь побывал внутри работающей бетономешалки, или тот, чьи косточки нещадно перемалывались мельничными жерновами, наверняка поймет мое состояние и посочувствует. Мое тело будто запихнули в центрифугу и раскрутили ее до немыслимых оборотов. К счастью, пытка продолжалась недолго, и я не успел сойти с ума. Зато, очнувшись посреди ярко освещенной комнаты, сразу же понял, что вместо одного Коршуна теперь в наличии целых двое.
Нет, я вовсе не ошибся. Если быть точным, в двух одинаковых комнатах, находящихся непонятно где и в каких далях одна от другой, теперь было по Коршуну. Создавалось впечатление, будто мое тело продублировали, а сознание поделили на две равных части и запихнули по половинке в голову каждого из дубликатов, сохранив одновременно все прежние связи между разрозненными составляющими моего разума. Вот так примерно я себя и чувствовал, хотя, конечно же, все было совершенно по-другому. Невозможно передать словами весь комплекс ощущений, выпавших на мою долю: вроде бы продолжаешь оставаться обычным Коршуном, и тут же у одной из половинок возникает желание почесать нос, а другая часть моего эго испытывает непреодолимый зуд дернуть себя за ухо. Вот где в пору сойти с ума и пожалеть о том, что полоса препятствий Лабиринта так быстро закончилась. Беготня по смрадным болотам и звездолетам инопланетян казалась теперь всего лишь детской забавой по сравнению с раздвоением личности. В голове мелькнула мысль: «А может быть, я сейчас пребываю в уютной белой палате одного из частных загородных пансионатов для лиц с необратимыми психическими расстройствами? – И, ощупав каждого себя руками, сам же ответил на свой вопрос: – Нет, слишком оптимистично, чтобы оказаться правдой. Придется тебе, Коршун, как-то приспосабливаться к обитанию одновременно в двух телах и постараться при этом сохранить свой рассудок в целости и сохранности».
Немного успокоившись, я решил осмотреться и выяснить наконец, куда это меня занесло на сей раз. Куполообразная комната диаметром метров десять и высотой около пяти. Точнее, два совершенно одинаковых купола. Посреди каждой комнаты находится полуметровой высоты правильная четырехгранная пирамидка, отлитая из какого-то серебристого металла. Над вершинами пирамидок висят по сферическому сгустку непроницаемой тьмы каждый диаметром не более дециметра.
«Именно эти мрачные шары и являются, по сути, темницами, в которых томятся Некросер и Аэрин, – сообразил я. – Что же мне делать теперь? Как определить, в которой из них Златокудрый?» Даже если каким-то образом и удастся найти ответ на поставленный вопрос, я очень сомневался в том, что мне повезет отыскать ключ от дверей нужной темницы. Будь это «Крафт», «Лиггер» или любой другой самый заковыристый сейф, для меня не составило бы ни малейшего труда вскрыть его. Но сейчас мне приходится иметь дело не с банальными железными ящиками, напичканными мудреными заклинаниями и сложнейшей электроникой, а с непостижимой для понимания смертного замысловатой пространственно-временной структурой.
Соблюдая все возможные меры предосторожности, я приблизился к пирамидам и начал внимательно вглядываться вглубь висящих над их вершинами сгустков мрака. В результате поверхностного осмотра ничего полезного для себя не вынес. Медленно, без суеты приблизил руки обоих Коршунов к шарам, но, кроме легкой щекотки в ладонях, ничего не почувствовал. Приземлив обоих индивидуумов на пятую точку прямо на каменный пол, в непосредственной близости от объектов исследования, я призадумался.
Шары абсолютно идентичны друг другу, как сидящие Коршуны. Даже если бы они чем-то отличались, каким образом мне удалось бы узнать, в котором из них Аэрин, а в котором Некросер?
– Эй, бог златокудрый! – двумя громкими голосами позвал я. – Поскольку именно по твою задницу меня затащило в эту дыру, изволь подать какое-нибудь знамение.
Пару минут ничего не происходило. Затем между лопаток внезапно начало теплеть. Понадобилось не меньше минуты, чтобы осознать тот факт, что источником неожиданной волны тепла служит меч, выкованный гномами тысячи лет назад из одной странной штуковины, свалившейся с небес на Землю после грандиозной битвы двух космических флотов. Тут же мечи оказались в правой руке обоих Коршунов.
Разинув рты, я зачарованно наблюдал за тем, как отливающий зеленью металл начал наливаться в одном случае золотистым огнем, в другом – ослепительно черным. Не подумайте, что я оговорился – сам впервые узнал о том, что пламя может быть абсолютно черным и в то же время ослепительным до рези в глазах. Поддавшись внезапному наитию, я поднялся на ноги и стал подносить оружие к сгусткам тьмы. Клинки засияли еще ярче. Отвел – чуть-чуть потускнели. Не раздумывая больше ни секунды, я отбросил сверкающее невыносимой чернотой лезвие подальше от центра комнаты, а пламенеющий расплавленным золотом клинок по самую рукоять погрузил в непроницаемую мглу.
Почему я сделал так, а не иначе, сам не понимаю, но я был абсолютно уверен в том, что нужно было сделать именно так и никак иначе. Можно предположить, что сработала моя интуиция или всемогущая длань самого Создателя своевременно перехватила инициативу и направила мою руку в нужном направлении. Не стану никого утомлять нудными псевдонаучными гипотезами. Если кому-то нечем заняться, пусть сам и придумывает какое-либо правдоподобное объяснение и ознакомит меня со своей версией. А мне позвольте довести рассказ о забавных приключениях вора Коршуна до их логического завершения, благо терпеть уважаемому читателю осталось совсем недолго.
На мои агрессивные действия оба сгустка тьмы отреагировали моментально, исторгнув из своих недр две струи раскаленной до внутризвездных температур плазмы, угодившие точно в беззащитные тела двойников. Если кто-либо думает, что мне было больно, то он очень сильно заблуждается – я превратился в пар еще до того момента, как что-либо почувствовал. На сей раз не было никаких темных коридоров и светлых пятен на другом краю Вселенной. Я просто умер, не успев даже пожалеть об этом…
Не знаю, сколько длилась моя смерть, может быть, всего лишь одно мгновение, может быть, целую вечность, но в какой-то определенный момент в бездонной пустоте моего сознания вспыхнула маленькая искорка. Постепенно она начала увеличиваться в объеме, наращивая светимость. Очень быстро колоссальное давление потока энергии расширило сферу зарождающейся вселенной до многих миллионов световых лет, и чистая энергия моих эмоций начала трансформироваться в грубую материю мыслей. К тому моменту, когда в бесконечной тьме космического вакуума сформировались галактики, звездные скопления помельче и отдельные солнечные системы с роями планет вокруг разноцветных светил, я уже вполне осознавал, что вопреки всем мыслимым законам природы остался цел. Красочная картина безграничной вселенной перед моим внутренним взором постепенно отошла на второй план, размазалась, поблекла и через минуту вовсе пропала. Вместо нее перед глазами с бешеной скоростью вразнобой замелькали последние кадры моей прошлой жизни. Вот я стою перед астральным псом – слабое, беззащитное существо, трясущееся от страха. Вдруг я ощущаю могучие виртуальные лапы Эзерга Утиола на своей шее и вновь начинаю задыхаться. Только успело отпустить, как появилась Вера-Варвара и, направив ручной пулемет прямо в мою грудь, заблажила высоким бабьим голосом: «Никому тебя не отдам, Коршун! Умри, изменщик!» Следующий эпизод не менее абсурден. Верхняя палуба «Святой Брунхильды», я стою, опершись локтями о планшир, и наблюдаю за пируэтами горластых чаек, проявляющих чудеса сообразительности и ловкости в борьбе за щедрые объедки с корабельного стола. Как вдруг замечаю на горизонте пенный бурун. Присмотревшись повнимательнее, убеждаюсь в том, что это не что иное, как перископ подводной лодки. Еще мгновение, и огромный корпус судна сотрясает мощный взрыв…
В ужасе начинаю кричать дурным голосом и… наконец-то выпадаю из забытья. Открываю глаза и, к несказанному удивлению, обнаруживаю свое тело покоящимся на мягкой зеленой травке в тени высоченного раскидистого дуба на берегу небольшого пруда с водой прозрачной, как стекло. Рядом – мои товарищи. Брюс с блаженной миной на бородатой физиономии вкушает какой-то пенистый напиток (уверен, что не квас) из удивительной емкости, по форме напоминающей кружку, а по объему полуведерный бочонок. Остальные члены нашей дружной банды чуть поодаль расселись вокруг какого-то мелкого субъекта с роскошной рыжей гривой на нечесаной голове. Поскольку этот типчик сидел ко мне спиной, я не имел возможности рассмотреть его лицо, но что-то мне подсказывало, что это всего лишь несовершеннолетний пацан. Мальчишка эмоционально размахивал руками, рассказывая звонким высоким голосом что-то забавное моим улыбающимся друзьям. Внезапно безо всякого перехода он повернул свое конопатое лицо в мою сторону и нагло зыркнул изумрудными зенками. От этого взгляда я сразу же обомлел – вылитая Пат, только в мальчишеском обличье.
«Может быть, брат, или какой другой родственник?» – мелькнула в голове бредовая мысль.
– А вот и наш герой пришел в себя! – громко оповестил всех присутствующих парнишка.
Что тут началось. Все мгновенно повскакали со своих мест и бросились ко мне с явным намерением задушить в своих объятиях. Даже Брюс, отставив в сторонку бочонок, подоспел в числе первых. Но все-таки сноровистее всех оказалась наша журналистка. До сих пор не понимаю, как ей удалось обскакать прыткого Злыдня. Со слезами на глазах (когда только успела расплакаться – лишь минуту назад от всей души хихикала вместе со всеми над остротами рыжего парнишки) она первой подбежала ко мне. Хорошо, что я успел вскочить на ноги и принять рыдающее существо на свою грудь, находясь в вертикальном положении. Представьте, какая куча мала могла бы получиться, если бы на меня, лежачего, навалилось сразу пять увесистых тел. А так меня всего-навсего немного потискали со всех сторон и высоко подкинули пару раз вместе с девицей, вцепившейся в меня мертвой хваткой. Когда мужская часть нашего коллектива наконец оставила Коршуна в покое, наступил черед неугомонной журналистки брать меня в оборот. Она сурово посмотрела на меня своими бездонными глазищами и выдала самую парадоксальную фразу из тех, что когда-либо доводилось слышать моим ушам: «Коршун, если бы ты погиб, я бы тебя убила…»
Кажется, она хотела добавить к своей угрозе еще парочку-другую весомых эпитетов в мой адрес за то, что не взял ее с собой. Но я не предоставил ей такой возможности и без зазрения совести тут же воспользовался единственным доступным всякому мужчине способом заткнуть рот любимой женщине…
Минут через пять я и Пат все-таки нашли в себе силы отстраниться друг от друга и, обозрев спины товарищей, деликатно отвернувшихся от нашей парочки, переглянулись и дружно рассмеялись. Больше всего меня развеселил тот факт, что даже неугомонный и непоседливый Злыдень скромно стоял, поворотив свою внушительную корму в нашу сторону, и смущенно помахивал хвостиком.
Наклонившись к нежному ушку любимой, я указал рукой на рыжего мальчишку и шепотом поинтересовался:
– Пат, объясни, наконец, где это мы сейчас находимся и кто этот забавный пацан?
По поводу своих подозрений насчет явно прослеживающихся родственных признаков моей подруги и конопатого парня я деликатно умолчал – вдруг ее папенька из каких-то своих соображений не желает, чтобы любимой дочурке было известно о существовании левого братца.
Однако не успела Патриция раскрыть свой ротик, чтобы ввести меня в курс дела, как мальчишка, не вставая на ноги, оперся руками о землю, ловко совершил разворот вокруг своей оси на сто восемьдесят градусов и оказался лицом к нам. Кажется, вьюнош обладает феноменальным врожденным слухом, ничуть не уступающим моему музыкальному, поскольку причиной его резкого фортеля несомненно явился мой еле уловимый ухом шепоток.
– Привет, Коршун! – задорно сверкнув зеленью бесстыжих глазенок, громко воскликнул конопатый.
Столь фамильярное обращение какого-то недозрелого сопляка неприятно покоробило мою тонкую натуру. Как индивидуум, воспитанный в строжайших рамках иерархической системы детского приюта, я не привык, чтобы младший контингент учащихся так обращался к старшим товарищам. Плевать на то, что сам я ни в грош не ставил всех, кто старше меня и выше ростом, и при малейшей попытке наезда посылал любого туда, куда невозможно попасть при всем нашем желании, а если не помогало, подкреплял словесные аргументы кое-чем более существенным. Терпеть рядом второго такого же независимого типа мне почему-то не очень хотелось, поэтому я открыл было рот, чтобы отчитать зарвавшегося салагу, но после того как услыхал его следующую фразу, очень смутился и тут же скромно прикусил язык.
– Позволь представиться. Я тот самый Аэрин. Спасибо тебе за то, что вытащил меня из той дыры, в которой я потерял уйму времени.
– Бедняжка! – всплеснула руками сердобольная Пат. – Тебе, наверное, было там ужасно тоскливо?
– Было малость, – оскалился в белоснежной улыбке спасенный бог-координатор. – Зато теперь мне нет равных в игре в шахматы с самим собой.
– Шахматы – это здорово, – согласился я, – но лучше расскажи-ка, как тебя угораздило очутиться в Лабиринте.
– А, – беззаботно махнул рукой Златокудрый, – молод был, глуп и чрезмерно любопытен. Впрочем, не стоит вспоминать о плохом. Благодаря вам, мои друзья, пророчество исполнилось. Опасность разрыва ткани бытия уже не угрожает данному континууму. Аномальная сингулярность, или мир Лабиринта, свернута до состояния безразмерной точки и эвакуирована в другое измерение. Так что зловредному Эриноху, который в данной Вселенной был известен под именем Некросера, из своей темницы больше никогда не выбраться.
– Прошу прощения, Ваше Божественное Величие, – осмелился открыть рот скромный Фарик, – не могли бы вы более подробно изложить суть той опасности, которая всем нам угрожала?
– Ох уж эти академики – все им расскажи, покажи и дай попробовать на зуб, – с ухмылкой проворчал пацан. Вдруг по его задорному лицу пробежала едва заметная тень и, несмотря на внешне юный возраст, мне вдруг показалось, что из немыслимых пространственно-временных далей его глазами на нас посмотрел некто неизмеримо старше и мудрее любого из тех, с кем мне когда-либо доводилось общаться. – Да не тушуйся, дорогой Фарлаф! Если бы Коршун освободил вместо меня другого узника, тот, заметая следы, попросту уничтожил бы всю эту Вселенную. Тогда у Эриноха появился бы реальный шанс укрыться в какой-нибудь другой реальности и осчастливить бессмертием тамошних обитателей.
– Получается, что Коршун спас не только нас… – мудро заметил Матео.
– …но и обитателей тех Вселенных, где мог бы спрятаться злой бог, – подхватил и закончил монаршую мысль сообразительный ветеран.
– Выходит, так, – подытожил Аэрин и виновато посмотрел мне в глаза. – Прости, Коршун, за то, что я использовал тебя вслепую. Но мне ничего не оставалось делать. Некросер-Эринох через своего верного адепта Шестипалого умудрился выйти на Эзерга Утиола и указать ему дорогу к Агрондаху, наобещав амбициозному эльфу аж с три короба всяческих благ. Кстати, стоит немного упомянуть о самом Шестипалом – личность забавная и достойная внимания международного симпозиума лучших психотерапевтов Земли. Парень настолько проникся величием собственной персоны и важностью возложенной на него миссии, что начал отождествлять себя со своим учителем. Кое-кому он даже вешал лапшу на уши, что якобы лично заточил одного бога в темницу, будто сам создал Агрондах и запечатал его своей собственной печатью. Еще, Коршун, прости меня за то, что я несколько раз бесцеремонно вторгался в твои сновидения. С их помощью я пытался донести до твоего сознания полезную информацию. Поскольку делать это поневоле приходилось через воспаленные мозги некроманта, не все получалось гладко. Однако с гордостью могу констатировать, что мне все-таки удалось сделать три вещи. Вдолбить в твою упрямую башку имя Громыхалы, запугав до смерти бесстрашного вора образом моей крутой мамочки – раз. Навести тебя на берлогу короля гномов, засидевшегося в простых кузнецах, – два. И наконец, в нужный момент подсунуть тебе «Глаз дракона»…
– Так это благодаря твоим стараниям черный опал очутился в моем кармане? – Несмотря на врожденную привычку относиться уважительно к рассказчику, на сей раз мне не удалось удержаться от реплики.
– Согласись, Коршун, это был забавный фокус? – напыжился, будто индюк, Аэрин, из чего я сделал вывод, что чувство меры и скромность – не самые главные добродетели даже у богов-координаторов. – Приходилось идти на всяческие ухищрения, чтобы хоть чем-то помочь моим друзьям…
– …вызволить твою задницу из тюряги, – не очень вежливо по отношению к высшему существу закончил я.
– Да полноте, Коршун! Не меня ты спасал, а весь этот мир, – обиделся Аэрин.
– Но тебя-то я все-таки спас, – парировал я.
– Признаю, – обезоруживающе улыбнулся Златокудрый, – поэтому готов выполнить любое твое желание, конечно же, в разумных пределах. – Затем немного подумал и в порыве неслыханной щедрости громко воскликнул: – Нет, я готов исполнить самое заветное желание каждого из вас!
На что с язвительным пафосом отреагировал я:
– Гулять так гулять! Вот это по-нашенски! – Выплеснув порцию неконтролируемой злости, я более спокойным голосом продолжил: – Не нужно мне от тебя ничего, Аэринчик.
– Глуп ты, а все потому, что молод и горяч! – усмехнулся координатор. – Кто же добровольно отказывается от таких подарков судьбы? Можно подумать, что в гости к нашему герою денно и нощно валом прут сонмища богов с единственной целью осыпать его бесценными дарами. Впрочем, воля твоя, как говорится, – насильно мил не будешь. Я покамест займусь твоими друзьями, а ты подумай, стоит ли отказываться от моего предложения или нет.
Аэрин поднялся на ноги, подошел к королю гномов и, приобняв его за плечи, доверительно заговорил:
– Матео, ты единственный из всей компании, кто ввязался во всю эту историю из меркантильных соображений. Вспомни, как ты, едва познакомившись и заподозрив Коршуна в божественном происхождении, напрямую поставил ему одно условие…
– Да, но… – попытался возразить Его Величество.
– Не стоит оправдываться. То, что ты с самого начала хотел извлечь выгоду из опасного мероприятия, ни в коей мере не свидетельствует о твоем корыстолюбии и мелочности твоей натуры. Мудрое решение использовать даже самую безнадежную ситуацию во благо себе и своим подданным однозначно указывает на то, что ты истинный сын своего народа и лучшего короля для гномов не найти на всем белом свете. К тому же мне известно твое желание, и всем присутствующим очень скоро станет понятно, что ничего зазорного в нем нет…
– Ты… вы можете это сделать?! – одновременно с надеждой и определенной долей скептицизма в голосе воскликнул король.
– Никто не властен над будущим, – до комичности серьезно изрек конопатый мальчуган на вид от силы лет четырнадцати, – поскольку оно многовариантно и поэтому непредсказуемо. Произойдет или нет то или иное событие, зависит от бесчисленного количества случайностей, неподдающихся математическому описанию. Однако прошлое вполне определено, и кое-какие фортели с ним вполне можно проделывать. Отойди-ка чуть в сторонку, Ваше Величество!
Начальник экспедиции на подгибающихся от волнения ногах отошел на пару десятков шагов, повернулся лицом к публике и со все еще нескрываемым недоверием посмотрел на Златокудрого. Все присутствующие затаили дыхание в ожидании чуда. Мне было особенно интересно узнать, что же такое пожелал заполучить король гномов, поскольку за все время нашего знакомства он никому так и не открыл этой страшной тайны.
Все произошло как-то по-будничному, без магических спецэффектов. В течение нескольких мгновений рядом с напряженной фигурой Матео сконденсировалась темная тучка размерами примерно с самого короля. Повисев секунд пять, облако растаяло, и на том месте, где оно до этого находилось, появилась неказистая коренастая фигура гномихи. Даже самые скромные познания в женской физиологии в общем и физиологии гномих в частности не помешали мне определить, что дама была на сносях, и не просто на сносях, а на последней стадии беременности.
– Ингрида, – ошарашенно прошептал Брюс и, довольно быстро придя в себя, заорал на всю округу: – Ингрида!.. Это же королева!.. Клянусь всеми подземными богами с самим Мордрухом во главе!
Ветеран хотел во весь опор броситься к воссоединившейся через двести лет королевской чете, но его порыв был остановлен мальчишеской рукой, оказавшейся неожиданно крепкой для столь юного создания. Удерживая без особого усилия гномье плечо вместе с самим гномом, Аэрин помахал перед его носом указательным пальцем свободной руки и сделал шутливое нарекание:
– Не суетись, Брюс! Им и без тебя найдется о чем поболтать, а свои верноподданнические чувства возрожденной королеве выложишь чуть позже.
– А она точно настоящая? – задала резонный вопрос Патриция. – Может быть, это всего лишь кадавр из породы живых мертвецов Некросера.
– Обижаешь, Пат! – кокетливо надул губки мальчишка. – Ингрида настоящая, прям из прошлого, подменена биологической копией и перенесена в объятия своего любимого супруга. Кстати, посмотри-ка вон туда. – Аэрин указал рукой за спину журналистки. – Тебе эта женщина случайно никого не напоминает?
Все присутствующие дружно повернули головы в указанном направлении и увидели стоящую невдалеке стройную голубоглазую блондинку на вид лет тридцати очень приятной наружности. Фурор, вызванный появлением королевы гномов Ингриды, отвлек всеобщее внимание, и никто из нас не заметил, посредством каких престидижитационных манипуляций Аэрину удалось на сей раз выполнить материализацию объекта.
– Разрешите представить, – театрально взмахнув рукой, громко провозгласил бог-координатор, – Ирина Зальцберг – уважаемая матушка нашей Пат! Прошу любить и жаловать! – Затем он легонько толкнул ошалевшую от счастья корреспондентку в спину и по-отечески напутственно проворчал: – Иди уж к мамочке. Обними старушку. Она полностью в курсе, так что не бойся травмировать психику своей родительницы неожиданным известием о ее безвременной кончине с последующим воскрешением через полтора десятка лет.
Ему не пришлось долго упрашивать девчонку. Причитая и охая, Патриция опрометью бросилась к своей матери – моей будущей теще. Я, Брюс и даже скромный Фарик по достоинству оценили незатейливую хохму Златокудрого насчет «старушки» и дружно заржали.
– А теперь, Брюс и Фарлаф, наступил ваш черед получать подарки. Поскольку для вас мне воскрешать некого, они будут немного скромнее. Это тебе, жених, а это вам, юноша с острым и пытливым умом. – Аэрин протянул гному прозрачный сосуд объемом примерно пол-литра, заполненный до краев искрящейся жидкостью золотистого цвета, а Фарику великолепный черный опал размером раза в полтора крупнее того, который мне когда-то удалось так удачно умыкнуть из своего ночного кошмара. Поскольку чародею что-либо объяснять не было никакой необходимости, внимание Златокудрого полностью переключилось на персоналию нашего ветерана. – В бутылке не выпивка, так что не очень радуйся. Там кое-что получше. Перед первой брачной ночью или в любой другой подходящий момент хлопните грамм по пятьдесят со своей Эфиминией и через положенное время станете счастливыми папашкой и мамашкой – у вас, гномов, с этим туговато, пока дождешься потомства, поседеешь, а ты у нас и так весь, как лунь.
– От всей души преогромное спасибо! – бережно пряча емкость во внутренний карман комбинезона, поблагодарил ветеран и тут же со свойственной лишь ему одному смекалкой брякнул: – А можно в твой эликсир ввести какую-нибудь ингридиенцию, чтобы первой родилась девка, а потом пацан?
На что Аэрин улыбнулся и разъяснил моему компаньону, что добавлять в сосуд ничего не нужно, поскольку химическая формула зелья уже предусматривает именно такое развитие процесса деторождения: сначала девчонка, а уж потом мальчишка. Брюс еще раз сердечно поблагодарил бога-координатора и со спокойной душой вернулся к оставленной на траве недопитой кружке.
Щепетильный Фарик высказал определенные сомнения в том, имеет ли он право единолично распоряжаться «Глазом дракона», поскольку вся добыча во время экспедиции является коллективной собственностью всех ее членов. На что Брюс весьма доходчиво, а главное – убедительно, выразил общее мнение:
– Владей, паря, иначе мне придется делиться со всеми чудесным эликсиром. А что прикажешь делать Матео и Патриции? Как станем делить Ингриду и уважаемую матушку нашей корреспондентши?
Не был обойден божественной благодатью и верный Злыдень. В награду за подвиги и верную службу отважному псу достался великолепный ошейник, богато украшенный россыпью драгоценных камней. Но не в сомнительном блеске самоцветов заключалась главная ценность подарка. По заверениям Аэрина, этот ошейник способен защитить нашего лохматого друга от всякой кусачей напасти, включая блох, комаров, мух и прочих противных мошек, а также от дурного глаза и наведенной порчи. Признаться, я сильно сомневался в полезности вещицы, поскольку пес уже имеет врожденный иммунитет, защищающий от разного рода букашек и другого мелкого и крупного хищного зверья. К тому же не появился на земле еще тот глаз, который в состоянии сглазить нашего лохматого прохиндея или навести на него хотя бы незначительную порчу. Впрочем, Злыдню было наплевать на мои соображения – ошейник явно произвел на него самое благоприятное впечатление. В благодарность за шикарный подарок хитроумная бестия бесцеремонно лизнула божественную персону в конопатый нос и несколько раз громко отсалютовала ему радостным лаем.
Под занавес Аэрин все-таки подошел ко мне со спрятанными за спиной руками.
– Коршун, несмотря на твое негативное отношение ко мне, я все-таки прошу принять в подарок от меня две вещи.
С этими словами он выставил перед собой обе руки. В одной был меч с клинком, отливающим знакомой зеленью. В другой – параллелепипед со слизанными ребрами размером со спичечный коробок – стандартный кристалл памяти компьютера.
Меч со словами благодарности я тут же вложил в ножны за спиной. Приятно все-таки получить обратно дорогую сердцу вещицу, которую считал потерянной безвозвратно. К кристаллу я не притронулся и молча уставился на Аэрина в ожидании разъяснений.
– Прошу прощения, я тут немного покопался у тебя в подсознании и наконец понял, что тебя мучило всю твою жизнь. На этом носителе содержится информация о твоей семье: родителях, брате, сестрах и прочих родственниках, а также о том, при каких обстоятельствах ты оказался в детском приюте. Подробно все изучишь по возвращении домой в спокойной обстановке. Но, чтобы ты не умер по дороге от любопытства, расскажу в двух словах, как все было на самом деле. Ты родился в одной известной и весьма уважаемой вундертаунской семье. В возрасте шести месяцев твоя нянька, вступив в преступный сговор со своим сожителем, решила украсть младенца с целью получения выкупа. После того как злодеи принесли тебя на съемную квартиру и хотели связаться с твоими родителями, ты впервые в жизни проявил свои магические таланты. Тебе удалось до смерти напугать похитителей и заставить их отказаться от преступных планов. От греха подальше будущего ловкого вора поместили в картонную коробку и оставили у дверей ближайшего детского приюта. Вот вкратце печальная история юного Ромуальда Подкидыша. На самом деле у тебя тогда было совсем другое имя.
– Но почему же тогда меня не нашла полиция и не вернула родителям?
– Деньги, Коршун, – кратко ответил Аэрин и тут же пояснил свою мысль: – Ты был тридцатым подкидышем за отчетный финансовый период приюта. Если бы тебя не было, государственные субсидии учреждению сократили бы аж на десять процентов. Поэтому ваша директриса фальсифицировала дату твоего поступления в приют, обозначив ее неделей раньше, и ты, как это ни прискорбно, проскочил незамеченным через сито многочисленных полицейских проверок.
– Вот же гады! – не удержался я и сгреб кристалл с ладони расплывшегося в радостной улыбке пацана. – Достану тварей! Со дна морского достану!
– Обязательно достанешь, Коршун, – подмигнул мне хитрым глазом бог-координатор. – А теперь всем пора по домам!
Задрав высоко над головой руки, конопатый мальчишка громко хлопнул в ладоши, и я ощутил, как в голове все пошло кругом. Постепенно идиллическая картина уютного мирка с зеленой травкой, огромным дубом и неправдоподобно чистой водой в озере заколыхалась, будто мираж в пустыне, и вскоре вовсе растаяла…
