Глава 19

– Полный фантастиш! – радостно воскликнул экспансивный Брюс. – Если бы Фарлаф был на нашей стороне во время битвы у речки Змеиной, у федералов не было бы ни единого шанса.

– Если бы кое у кого тогда были мозги, – мудро заметил король, – этот кое-кто не полез бы в заранее проигрышную авантюру.

– Да что ты понимаешь! – завелся с полоборота ветеран. – Тогда Брюс, может быть, единственный раз в своей жизни работал за минимальный гонорар, то есть почти за идею. Жалко мне стало бесхитростных пастухов…

Зная неуступчивый характер представителей горного народа и врожденную склочность, свойственную каждой гномьей натуре, я быстро сообразил, что наметившаяся дискуссия грозила затянуться на неопределенный срок и была чревата непредсказуемыми последствиями. В запале подданный мог запросто вцепиться в монаршую бороду, а Его Величество преспокойно настучать «по репе» и прочим частям тела зарвавшегося вассала. Поэтому я поспешил встрять между спорщиками и перевести их разговор как можно дальше от обсуждения темы воинских подвигов моего компаньона:

– Ваше Величество… Брюс, прекратите заниматься ерундой! Не кажется ли вам, что вместо доброй драки нам нужно отсюда сматываться, и как можно быстрее. Если бессмертные так оперативно обнаружили нашу группу, что им мешает наведаться сюда еще разок? Откровенно говоря, мне не очень хочется по уши увязнуть в каком-нибудь затяжном локальном конфликте, вместо того чтобы побыстрее выполнить миссию и вернуться в свой родной мир.

– Действительно, учитель, – поддержал меня Фарик, – в следующий раз они могут привести не трех, а целую ораву личей. В этом случае нет никакой гарантии, что мне удастся с ними справиться.

– Кстати, – я обратился к магу, – не тех ли трех красавчиков, что заколдовали наше оружие, ты называешь личами?

– Совершенно верно, мастер, личи – умершие чародеи, оживленные искусством некромагии. В нашем случае это были люди, но они могли быть также и гномами, и эльфами, и ограми, короче, представителями любой расы разумных. После своего воскрешения личи становятся еще могущественнее, чем были до смерти.

– Но, Фарик, разве ты не замечаешь вопиющих противоречий в своих же собственных словах? Для того чтобы стать личем, нужно сначала умереть, а потом восстать из могилы, а эти парни ни разу до сегодняшнего дня не имели возможности изведать подобного счастья.

– Ничуть, учитель, чтобы стать личем, нужно всего лишь находиться в подвешенном состоянии между жизнью и смертью. Те, что здесь были, по большому счету – ходячие трупы или, если быть точным, квазиживые полуразумные организмы, кем-то запрограммированные для поиска новоприбывших и перевоплощения пойманных несчастных в таких же бессмертных.

– Заканчивайте не относящуюся к делу болтовню! – Теперь уже Его Величеству надоело перетаптываться с ноги на ногу и слушать научную дискуссию двух умников. – Что ты предлагаешь, Фарлаф?

– Предлагаю переместиться отсюда километров на пятьсот, – бодро зачастил чародей, – тем самым ввести противника в заблуждение.

– А как же наши замеры? Корове под хвост? – недовольным голосом спросил Матео. – Прикажешь еще сутки ждать?

– Зачем ждать, Ваше Величество? В точке первого измерения стоит метка, оставленная мной, теперь, где бы мы ни находились, я могу достаточно точно определить расстояние до нее.

– Выходит, ты еще вчера мог нас всех переправить ко второй точке отсчета, и мы не потеряли бы целые сутки на бессмысленное топтание территории?! – возмущенно воскликнул сметливый Брюс. – Чего же ты тогда нас мурыжил, словно капрал новобранцев?!

Смущенная физиономия Фарика, как обычно в таких случаях, приобрела пунцовый оттенок. Юноша развел руками и подавленным голоском залепетал в свое оправдание, что даже самым гениальным магам в обыденной жизни свойственно допускать мелкие просчеты.

– Ничего себе просчетец! – не унимался ветеран. – Заставить товарищей целый день топать по камням – это теперь у нас называется мелким просчетом!

– Завелся, патефон громогласный! – В полном соответствии со своей гномьей строптивой натурой, король в пику ветерану тут же встал грудью на защиту оплошавшего мага, на ходу придумывая оправдательные аргументы. – Да будет тебе известно, пень трухлявый, что Фарлаф действовал по моему прямому указанию. Чтобы приступить к последней фазе операции, нам жизненно необходима рекогносцировка на местности.

– Это чего же ты тут высматривал? Может быть, кактусы пересчитывал или откуда-то узнал, что ночью мертвяки в гости пожалуют? – приторно-доверительным голоском спросил гном у своего монарха. Затем с прокурорским видом направил указующий перст на короля и с пафосом актера-трагика едва не прокричал: – Хватит, Матео, вешать лапшу на уши! Прощелкали клювами, так имейте смелость признать свои ошибки!

Тут не усидела на месте Пат и в язвительной форме заметила:

– Брюсик, а что же ты, такой умный и предусмотрительный, сразу не объяснил Фарику и Матео их ошибки и просчеты? Почему целый день шел вместе со всеми под палящими лучами солнца вместо того, чтобы предложить иное решение? – И, обведя всех нас укоряющим взглядом, негромко промолвила: – Друзья, каждый присутствующий здесь совершал когда-то ошибки, у многих есть повод обижаться на кого-либо из товарищей. Однако мы – одна команда, и чем сплоченнее эта команда, тем слабее наш враг. Так давайте не будем портить друг другу нервы взаимными претензиями и мелкими придирками.

Ожидаемых мной бурных аплодисментов как реакции на весьма экзальтированное выступление журналистки не последовало. Однако ее речь все-таки возымела желаемое действие – оказала благотворное влияние на процесс умиротворения спорящих сторон. Все разговоры от взаимных упреков и перебранки наконец-то вернулись в конструктивное русло. Коллегиально было принято решение, ранее предложенное Фариком: сматываться подобру-поздорову через субпространственный портал куда подальше, а затем, в более спокойной обстановке, приступать к решению других насущных проблем, в частности, к приему завтрака, поскольку из-за перенесенных переживаний спать уже никому не хотелось.

До местного полудня ничего особенного с нами больше не произошло. Через врата, открытые чародеем, мы перенеслись от места встречи с бессмертными, согласно его заверениям, километров на двести. Впрочем, точка выхода могла находиться и в сотне метров от нашей прежней стоянки, ибо окружающие красоты ничем особенным не отличались: все та же унылая равнина, чахлая травка и традиционная местная достопримечательность – мясистые «кактусы».

Впрочем, сказав, что ничего особенного мы не увидели, я согрешил против истины. Мы обнаружили источник, питающий влагой местную флору и фауну. Перед самым восходом пылающей кляксы вокруг нас сгустилась плотная пелена тумана. Сразу повеяло пронизывающей свежестью. Вскоре легкий туман сгустился до состояния плотной студенистой массы, и все вокруг стало покрываться мелкими капельками воды. Земля под нашими ногами ощутимо зашевелилась, повсюду на поверхность земли начали вылезать червеобразные отростки, которые (как объяснил Матео) являются специализированными придаточными органами корневой системы местной травы. Оказавшись на поверхности, они на глазах обросли мелкими пушистыми шариками, наподобие вызревших головок одуванчика. Через некоторое время «одуванчики», впитав порцию влаги, теряли свою воздушность, сморщивались и в конце концов вовсе втягивались выпустившими их корешками. После того как запас влаги на текущие сутки был обеспечен, «червячки» быстро ушли обратно под землю.

Не менее интересная метаморфоза произошла и с «кактусами». Сразу же после того как в воздухе появились капельки свободной воды, их глянцевая поверхность мгновенно покрылась короткими серебристыми ворсинками – специальными органами для удержания и усвоения конденсирующейся влаги. Когда туман рассеялся, стебли этих занятных растений вновь приобрели привычный антрацитовый блеск.

К обеду все приготовления для последнего броска к конечной цели были завершены. Фарик в нужный момент снял последний отсчет, вычислил углы и стороны треугольника. Согласно полученным результатам, расстояние до Лабиринта составляло чуть больше четырехсот километров. Покончив с расчетами, маг занялся подготовкой телепортационного заклинания для переброски группы…

Надземная часть Лабиринта по форме здорово напоминала лысый череп одного моего старинного приятеля Яйцеголового, даже была одного с ним цвета – бледновато-телесного. Конечно же, шучу – бандит по кличке Яйцеголовый никогда не только не входил в круг моих близких друзей, я даже не имел сомнительного счастья быть представленным этому парню и знал о его существовании лишь благодаря проворству моего верного скаута. Если серьезно, первая встреченная нами в мире Лабиринта неровность была похожа на огромное каменное яйцо, своей тупой частью примерно наполовину погруженное в землю. Высота «яйца» от уровня равнины до острой макушки составляла не менее полукилометра, а его диаметр у основания был метров триста – триста пятьдесят.

Вся территория вокруг холма или, если быть точным, сглаженной скалы была усеяна одноэтажными строениями, своей незамысловатой архитектурой здорово смахивающими на тюремные бараки или хижины первопроходцев. Материалом для стен построек служили необработанные валуны разного калибра, скрепленные глиняным раствором. Кровли изготовлены из переплетенных между собой кактусов и кое-где покрыты высушенной травой.

Между зданиями фланировали толпы живых мертвецов – тех несчастных, что в разное время засосал Агрондах и прибрали к рукам Некросер и Шестипалый. Поскольку надеяться на то, что нас встретят хлебом-солью, громкими дифирамбами и торжественным маршем в исполнении сводного духового оркестра местной пожарной команды и батальона личей, было бы, по крайней мере, глупо, мы не стали дожидаться, пока отважных путешественников кто-нибудь заметит и поднимет тревогу. На сей раз мы были заранее готовы к встрече с противником.

Как-то по-будничному щелкнул предохранитель «элефанта», и на поселение обрушился огненный шторм. Не нужно обладать богатой фантазией, чтобы представить во всех подробностях развернувшуюся перед нашими глазами картину. В считанные секунды рои разогнанных до космических скоростей керамических шариков, кинетическая энергия каждого из которых равнялась мощности фугасного снаряда стапятидесятимиллиметровой гаубицы или боеголовки ракеты реактивной установки залпового огня, смели с лица земли ненадежные строения здешних жителей вместе с самими жителями. Тот факт, что все местные являются существами бессмертными, вовсе не исключает возможности их ухода из жизни. Против изобретения хитроумных гномов никакой бессмертный долго не продержится.

Впервые в жизни, уничтожая разумное или не совсем разумное существо, я не испытывал ни малейшего угрызения совести. То, чем я и мои товарищи в настоящий момент занимались, можно сравнить лишь с работой дворника, сметающего с тротуара опавшие листья, чтобы случайный прохожий ненароком не поскользнулся и не сломал себе шею. Конечно, несчастные, оказавшись в этом мире, вовсе не желали ни себе, ни кому-либо другому подобной участи – стать живыми мертвецами. Не их вина, что с ними так гнусно и жестоко обошлись. Но тот факт, что они стали заложниками не зависящих от них обстоятельств и подняли руку на меня и моих товарищей не по своей воле, совершенно не оправдывает их действия. К тому же, уничтожая бессмертных, мы делали благо для самих бессмертных – возможно, у кого-то из них еще сохранилась хотя бы малая частичка души, сегодня она получила шанс влиться во вселенский круговорот перерождений и таким образом спастись от окончательного развоплощения.

Отстреляв по полной обойме, наша троица, не сговариваясь, прекратила пальбу – над населенным пунктом поднялась такая дымовая завеса вперемешку с пылищей, что дальнейшая стрельба стала занятием нецелесообразным, ведущим к неоправданному перерасходу боеприпасов. На мой взгляд, мы поработали неплохо. Если кто-либо из местных и выжил, держу пари, у него сейчас в голове единственная мысль: побыстрее смотаться отсюда куда подальше, покуда его не заметили и не запустили в тот самый пресловутый круговорот перерождений. Чтобы усладить взоры результатами дел рук своих, нам осталось лишь дождаться, пока пыль осядет, а дым развеется.

– Классная все-таки штуковина эта «элефанта»! – присаживаясь на близлежащий валун и извлекая курительные принадлежности, восторженно воскликнул ветеран. – Помнится, во время Второй Мировой наша группа минировала склад боеприпасов. Вот тогда жахнуло в точности, как сейчас. Тока, чтобы заминировать объект, нам понадобились почти цельные сутки, а здесь «бах… бах!» – и нет городишки.

– Чей же склад вы тогда «жахнули»? – с нескрываемым интересом спросил я, поскольку о своей бурной жизни вольного наемника Брюс не любил особо распространяться, и на подобные откровения его распирало нечасто.

– Ясно, чей. Конечно же, гоннорский, – самодовольно изрек гном.

– Погоди! – удивился я. – Гоннор, насколько мне известно, участия в последнем мировом конфликте не принимал.

– Ну и что? Все дерутся, лишь одна толстая акула жиреет на поставках оружия и прочего военного барахла! Непорядок. Вот и решил кое-кто из военных гениев Нордланда устроить на территории Заокеании небольшой фейерверк с жертвами среди гражданского населения и кое-какими вещественными доказательствами, якобы случайно оставленными «диверсантами Западной Коалиции».

– И этими диверсантами были ты и твои товарищи! – восхищенно воскликнул я. – Так ты у нас герой невидимого фронта. Едва не втянул целое государство в глобальный вооруженный конфликт. Майор Забияка – вот ты кто.

Польщенный ветеран аж покраснел от заслуженной похвалы и, в особенности, от лестного сравнения с популярным гоннорским киногероем. И уж совсем смутился, когда ушлая журналистка, подслушав наш разговор, потребовала у «милого Брюсика» эксклюзивное право пригласить его на свою передачу, посвященную тайнам внешних разведок разных стран, которую, по прибытии домой, она обязательно организует на телевидении.

– Нет, девка, – принялся отнекиваться гордый от избытка всеобщего внимания Брюс, – рано гражданским обывателям знать о суровых буднях отважных разведчиков. К тому же мои откровения чиреваты международным скандалом.

– Чреваты, ты хотел сказать! – поправила его девушка.

– Во-во, именно это я и хотел сказать: чиреваты и несвоевременны.

Ухмыльнувшись, Пат отстала от ветерана. Но я-то знал, пожалуй, как никто другой, что ее отступление имеет кратковременный характер и является лишь частью хорошо продуманного плана под кодовым названием: «Как затащить упрямого гнома на ток-шоу». Бедный Брюс, ему еще неоднократно предстоит пожалеть о том, что однажды он опрометчиво похвастался и разгласил в присутствии профессиональной журналистки страшную военную тайну.

Пока мы мирно обсуждали дела давно минувшие, пыль, поднятая выстрелами наших гравитационных катапульт, потихоньку осела. Обозрев картину тотального разрушения, я даже присвистнул – поселение аборигенов теперь больше всего напоминало ракетно-артиллерийский полигон, точнее, ту его часть, куда обычно падают снаряды и боеголовки ракет.

Теперь, когда населенный пункт совместными действиями трех гравитационных катапульт был превращен в мелкий щебень и песок, можно было внимательно осмотреть нижнюю часть холма, скрытую ранее от наших глаз примитивными постройками местных жителей.

Вход в недра каменного яйца мы увидели сразу же. Он находился у его основания, чуть левее от вертикальной оси симметрии холма, и представлял собой арочный проем без какого-либо намека на дверные створки. То, что это был именно вход, а не одна из тупиковых пещер, напрямую подтверждали показания прибора, предоставленного в наше распоряжение заботливым Громыхалой.

За какие-нибудь тридцать минут нам удалось преодолеть те несчастные пару километров, что отделяли нас от входа в Лабиринт. Приходилось внимательно следить, чтобы ступня случайно не угодила в какую-нибудь выбоину или камень под ногой не потерял устойчивость и не пришел в движение со всеми вытекающими последствиями. Одновременно нужно было наблюдать за окрестностями, поскольку полностью сбрасывать со счетов возможность того, что кто-нибудь из бессмертных выжил в этом аду, было бы с нашей стороны весьма глупо. Также не следовало забывать о том, что часть городка, скрытая от нас каменным массивом холма, уцелела во время обстрела, и оттуда вполне могли пожаловать нежданные гости с внезапной инспекторской проверкой. Конечно же, нормальный индивидуум с устойчивой психикой и развитым чувством самосохранения никогда не потащится в то место, где только что по непонятным причинам бушевала смерть в чистом виде. Но кто знает этих бессмертных? От подобных чудиков, зацикленных на идее бессмертия как бесценного дара для каждого разумного существа, можно ожидать чего угодно. Остается лишь гадать, каким образом Некросеру и Шестипалому удается держать под тотальным контролем такую кучу народа. Неужели ни в одной из одурманенных голов за все прошедшие столетия ни разу не мелькнула даже искорка мысли о противоестественности и порочной тупиковости подобного зомбированного бессмертия?

На наше счастье, уцелевшие живые мертвецы вели себя вполне адекватно и пока не собирались приступать к экстренным спасательным работам. Руины разгромленного населенного пункта нам удалось преодолеть без приключений и прочих экстраординарных происшествий, если не считать таковыми истерические вопли журналистки, оглашавшие окрестности в те моменты, когда ее ножка наступала на чью-то руку, ногу или какую другую часть тела, торчащую из-под обломков. Иногда пальцы какой-нибудь конечности на глазах у девушки совершали различные рефлекторные движения. В этом случае истошные крики многократно усиливались и по своей громкости были сопоставимы с ревом взлетающего авиалайнера. Никакие наши уговоры не смогли убедить впечатлительную натуру Пат в том, что разрозненные части тел даже самых наибессмертнейших существ вовсе не представляют никакой опасности. Каждый раз, когда очередная рука пыталась продемонстрировать ей кукиш или сотворить какую другую фигуру из пальцев, девчонка с завидным постоянством выдавала порцию воздушных колебаний, способных до смерти перепугать всех мертвецов в округе, как еще живых, так и уже окончательно мертвых.

Наконец наши мучения подошли к концу. Мы вышли на свободную от завалов мусора, а главное – кусков шевелящейся плоти довольно обширную площадку перед гигантской, высотой не менее двадцати метров, аркой входа и смогли перевести дух и осмотреться.

Самым счастливым моментом для мужской части экспедиции явилось то, что Патриция все-таки успокоилась и прекратила публичную демонстрацию своих эмоций.

– Давайте побыстрее уйдем как можно дальше от этого кошмара! – указав рукой на разрушенное поселение, в категоричной форме потребовала Пат.

– Не суетись, дочка! – Матео сочувственно посмотрел на взволнованную девицу и, заботливо поправив сбившийся на одну сторону рюкзачок на ее спине, обратился ко мне и магу: – Фарлаф и Коршун, перед тем как всей толпой ринуться навстречу неизвестности, проверьте, что там внутри тоннеля! Только ведите себя осмотрительно, зря не рискуйте. Ежели чего, сразу делайте ноги.

– А как же я? – настойчиво напомнил о своем существовании ветеран, обиженный до глубины души вопиющим невниманием высокого начальства к своей персоне.

– А ты займешь оборону и будешь прикрывать наш тыл.

– Значит, пока Фарлаф и Коршун будут рисковать своими молодыми жизнями, я, закаленный в боях ветеран, должен отсиживаться в тылу?! – не на шутку распалился Брюс. – Это как же понимать, Матео?!

– Нечего тут понимать и искать несуществующие интриги, происки и козни против тебя, незаменимого, – с улыбкой произнес король. – Ребята идут вдвоем, а ты остаешься прикрывать группу. И нечего тут возмущаться. Тебе ли как кадровому военному объяснять, что такое субординация, принцип единоначалия и прочий армейский произвол? Получил приказ от вышестоящего начальства, лапу под козырек, поворот на месте на сто восемьдесят градусов и бегом, и с песней выполнять.

Ответом на резонное замечание Его Величества послужило недовольное брюзжание моего компаньона. Ко всеобщему облегчению, инцидент между гномами на этом был исчерпан. Однако свой голос в защиту прав и свобод тружеников пера и записной книжки подняла Пат. Она в категорической форме заявила, что, руководствуясь своим профессиональным долгом, обязана сопровождать нашу разведгруппу, дабы что-нибудь интересненькое не просочилось мимо ее загребущих ручонок и не пропало бесследно для истории. Стараниями хитроумного короля девушку удалось довольно быстро уговорить остаться у входа, но в качестве компромисса я и чародей получили на наши бедные головы по обручу-видеокамере и вдобавок по увесистой коробочке записывающего устройства в карман каждому. Единственной радостью от этого «подарка» был мимолетный чмок в щечку, которым наградила меня рыжая бестия, когда водружала обруч на мое чело. Впрочем, точно такой же дружеский поцелуй достался и Фарику. После того как видеокамера очутилась на моем лбу, я вдруг осознал, как все мы здорово лопухнулись. Пат как существо здравомыслящее даже и не надеялась на чудо, а именно на то, что ее возьмут в разведку. Ее хитроумный план изначально заключался именно в том, чтобы под угрозой истерики навязать на наши бедные головы съемочное оборудование. Нужно отдать журналистке должное – она добилась своего красиво, можно сказать, виртуозно. Будь у нас хотя бы лишнее мгновение на анализ ситуации…. Но что теперь мечтать о несбыточном, как известно, после драки кулаками не машут. Злыдень также проявил желание совершить путешествие вглубь горы, но был своевременно остановлен могучей десницей Его Величества, крепко ухватившей ошейник героя и не позволившей отважному псу влезть поперед батьки в пекло. Со стороны было забавно наблюдать, как здоровенный волкодав, способный одним мощным рывком освободиться от королевской опеки, умильно виляет хвостиком и униженно просит, чтобы ему доверили хотя бы самую незначительную роль в предстоящей операции.

– Сиди уж, герой! – добродушно проворчал Его Величество. – Лучше свою подругу охраняй – уж очень она впечатлительная. Мертвяков боится, а все туда же…

Где находится это загадочное «туда же», гном не объяснил, но всем и без его объяснений было все понятно.

Наконец после жесткого кастинга, отдающего банальным волюнтаризмом со стороны начальника экспедиции, поток желающих отправиться внутрь горы иссяк, и мы с Фариком смогли спокойно отправиться в путь. С первых шагов пещера порадовала нас сухим чистым воздухом без какой-либо примеси посторонних запахов, при этом никакого движения воздушных масс не ощущалось. Значит, процесс очистки воздуха осуществлялся не системой вентиляции, а каким-то другим способом. К тому же, как только мы удалились метров на тридцать от входа и освещения, поступающего через него внутрь, стало недостаточно, стены тоннеля на всем видимом пространстве начали испускать приятный для глаз желтый свет. Нетрудно было догадаться, что в пещере присутствует какая-то магия или интеллектуальная система технического свойства. Создатели подземного сооружения позаботились о том, чтобы неожиданные гости не переломали конечности, наткнувшись в темноте на какое-нибудь препятствие, и не задохнулись от застоявшегося спертого воздуха. Не исключено, что в обязанности этой системы также входит задача своевременного избавления от непрошенных визитеров. Но об этом мы старались особенно не думать. Пока нам освещают путь и не собираются травить сероводородом, аммиаком или какой другой гадостью, значит, наше присутствие воспринято местными сторожами вполне благожелательно.

На протяжении примерно полукилометра тоннель, плавно изгибаясь вправо и постепенно сужаясь, уходил вниз под небольшим углом. Нетрудно было догадаться, что мы находимся внутри гигантской спирали, уходящей под землю на неведомую глубину. Фарик даже попытался подсчитать примерный диаметр спирали. Получилось, что он равен диаметру основания яйца над нашими головами, то есть метрам тремстам пятидесяти. После того как каменная труба тоннеля достигла высоты двух человеческих ростов, ее сужение прекратилось.

По мере продвижения мы внимательно осматривали все вокруг и ни малейших следов, которые помогли бы нам разгадать загадку строителей тоннеля, не обнаружили. Ни единой стрелки-указателя, сопровождаемой поясняющей надписью. Даже обычной пыли и паутины – непременных атрибутов любого заброшенного подземелья – мы не увидели. Везде чистота и порядок, все выскоблено и вымыто до зеркального блеска.

– Чисто, как в больнице, – высказал вслух мои мысли Фарик.

– Намного чище, ученик. Если через пару минут ни на что интересное не наткнемся, имеет смысл вернуться в лагерь.

Однако моим планам не было суждено воплотиться в жизнь. Ничего интересного нам не встретилось ни через пару минут, ни через пять, но повернуть обратно у нас не получилось. Конечно же, мы попытались это сделать, и не один раз, но как только я и Фарик поворачивали назад и делали пару-тройку шагов вверх по наклонной плоскости тоннеля, неожиданно оказывалось, что мы продвигаемся вовсе не к выходу, а продолжаем спуск в недра каменного основания холма. После десятой или двенадцатой безуспешной попытки вернуться к оставшимся у входа товарищам мы решили немного собраться с мыслями и обсудить сложившуюся ситуацию. Присев на жесткий каменный пол и опершись спиной на свой вещмешок, я вытянул ноги и обратился с вопросом к оставшемуся на ногах товарищу:

– Ну и что ты об этом думаешь?

– Кажется, нас не хотят выпускать, учитель.

– Тоже мне, ясновидящий нашелся! – съязвил я – То, что нас не желают отсюда выпускать, очевидный факт. Ты лучше объясни мне, с точки зрения просвещенного мужа, как это им удается, кто они такие и зачем им это нужно, а самое главное – каким образом мы сможем выйти обратно к лагерю? Только не пытай мои уши всякой магической замудренью – если не знаешь, так и скажи: «Коршун, я не знаю».

– Мастер, я действительно не знаю. – Демонстрируя полное бессилие перед обстоятельствами, понурил голову чародей. – Ощущаю присутствие магии, но даже близко не могу подобраться к тому, чтобы понять суть заклинания, препятствующего нашему возвращению.

– Ясненько, – задумчиво пробормотал я себе под нос. – Получается, что нас кто-то настоятельно просит проследовать вглубь горы, и не только просит, даже принуждает к этому всякими магическими фокусами.

– Выходит так, мастер, – повеселел Фарик, будто мои очевидные выводы стали для него вожделенными откровениями.

– Ну и что нам делать теперь?

Не задумавшись ни на секунду, Фарлаф выдал бодрым голосом:

– Принять условия игры, навязанные потенциальным противником, и быть готовыми к ответным действиям.

Я с улыбкой посмотрел на разгоряченного боевого мага. Вот она, знаменитая на весь свет орденская выучка: никогда не унывать, не теряться даже в самых безвыходных ситуациях и в случае необходимости уметь постоять за себя. Горяч, парнишка, но не дурак, а излишняя горячность с возрастом поостынет.

– Ты, Фарик, пока присядь, отдохни – в ногах правды нет. А я между тем малость покумекаю.

Собственно, кумекать мне было по большому счету не о чем. Однако получить мудрый совет от кое-кого, сидящего в моей голове, сейчас вовсе не помешает.

«Хранитель, ты там, часом, не умер? – мысленно обратился я к божественной ипостаси, бесцеремонно навязавшейся ко мне в сожители. – Давай-ка осчастливь бесплатной консультацией».

«Ты насчет ловушки, в которую угодили вы с магом?»

«Нет, я насчет прошлогоднего урожая апельсинов на плантациях провинции Морель. Не придуривайся и не изображай из себя бомжа, укрывшегося от суровой правды жизни в подземной теплоцентрали и отгородившегося от всех мировых потрясений парой-тройкой добрых глотков из заветной бутылочки с надписью: „Жидкость для мытья стекол“. Будь добр, колись – отрабатывай свое проживание в моей башке!»

«Не ерепенься, Аватар! – не на шутку разобиделся Хранитель. – Может быть, ты меня еще захребетником и приживалой назовешь? Сам меня пустил в свою голову, а теперь попрекаешь и обвиняешь черт-те в чем».

«С небольшой оговоркой, – тут же отреагировал я на его выпад, – пустил по твоей настоятельной просьбе. К тому же ты сам обещал денно и нощно помогать мне изо всех сил».

«Я же не спорю, – все еще с обидой в голосе, но уже не так напористо признал мою правоту квартирант и тут же начал растолковывать суть происходящего: – Коршун, этот тоннель – вовсе не тоннель в физическом смысле, это адаптационный переход из мира Лабиринта в сам Лабиринт. Дело в том, что сам Лабиринт – суть такая же закапсулированная сингулярность, как и мир Лабиринта, но в данном случае не трех-, а четырехмерная. А теперь представь, что случится с индивидуумом, которого из трехмерного пространства вдруг поместят в более сложную N-мерность. К сожалению, ты полный дуб в подобных вопросах, поэтому объясняю: он просто сойдет с ума, даже толком не поняв, куда попал. Адаптационные переходы и существуют для того, чтобы этого не случилось. В данный момент ты и твой друг под влиянием тоннеля проходите психофизическую подготовку для того, чтобы полноценно функционировать в чуждой вам реальности. Прервать этот процесс практически невозможно. Поэтому советую вам не тратить понапрасну сил и не пытаться вернуться в лагерь».

«Значит, рыпаться бесполезно и топать нам с Фариком разрешено лишь в одном направлении», – подвел я безрадостный итог беседы с Хранителем.

В двух словах, не посвящая особенно в детали, я пересказал Фарлафу суть моей беседы с существом, обосновавшимся у меня в голове. Нужно отдать должное профессиональной подготовке мага. Он схватывал информацию на лету и сопровождал мой рассказ собственными комментариями, настолько компетентными, что я даже пожалел, что божественная ипостась обитает внутри моей черепушки, а не его – вот кому бы поболтать с Хранителем, может быть, из этого вышло бы намного больше толку.

После нашей непродолжительной беседы Фарик, так же как и я, вполне осознал, что обратной дороги для нас не существует и помощи нам ждать неоткуда.

– Ну что же, учитель, – вполне оптимистично заявил маг. – Профессия у нас такая: Родину защищать. По большому счету, отсутствие остальных членов группы особой роли не играет. Аватар у нас вы, вам и карты в руки.

– В данном случае не просто Родину, а кое-что посущественнее. А в остальном я с тобой согласен: сейчас встаем, крысимся со страшной силой на потенциального противника – психологическая подготовка называется, и чешем искать этого самого противника, чтобы порвать его, как Злыдень грелку. Ишь, взяли моду использовать честных воров и наивных магов вслепую!

Насчет кого-нибудь порвать юный чародей был со мной полностью солидарен. Вслед за мной он без лишних разговоров резко вскочил на ноги, и мы бодрым шагом, плечом к плечу отправились на поиски подходящего субъекта для воплощения в жизнь наших садистских замыслов.

Через пару часов ходьбы по однообразному каменному коридору мы порядком выбились из сил и решили немного передохнуть, а заодно произвести инвентаризацию нашей заплечной клади. Одному Создателю ведомо, сколько времени нам еще топать по этой бесконечной кишке, и все это время нам нужно будет чем-то питаться и что-то пить. Запасы воды и пищи, найденные в обоих рюкзаках, ограничивались тремя колясками копченой колбасы, небольшим мешочком сухарей и двумя литровыми флягами, наполненными примерно наполовину каждая. Зато, благодаря запасливому ветерану, выпивки у нас на двоих было аж целых десять бутылок крепчайшей «Слезы старателя».

С нескрываемой грустью я окинул взглядом наши скудные запасы и вслух посетовал на то, что волшебная скатерочка осталась в лагере наверху. Добрый Фарик тут же поспешил успокоить меня, сообщив кое-что весьма обнадеживающее. Оказывается, подготовка каждого боевого мага предусматривает освоение навыков получения воды и пищи трансцендентными (понимай—чародейскими) способами. В качестве демонстрации своих возможностей он тут же на моих глазах произвел какие-то манипуляции пальцами и что-то тихонько прошептал себе под нос. Как результат, на одном из рюкзаков появилось нечто, своим видом напоминающее бесформенную лепешку из ржаной муки с отрубями – продукт нынче весьма модный среди многочисленной армии желающих похудеть, но совершенно непригодный для молодых растущих организмов, коими являлись организмы мой и Фарика. Органолептические свойства лепешки полностью подтвердили мои подозрения – универсальный паек орденского мага по вкусу больше всего напоминал смесь древесных опилок и грибного субстрата. Пища царапала язык, ротовую полость, но никак не желала лезть в горло. Без всякого сожаления я выплюнул непокорную еду на пол, тщательно прополоскав рот водой, избавился от остатков и высказал свое мнение по поводу кулинарных свойств орденского НЗ:

– Сгодится, когда оголодаем до состояния каннибализма. По мне лучше жрать эту гадость, чем тебя. А пока подхарчимся колбаской и сухариками. Что ты там насчет воды говорил?

С водой Фарик не подвел. Он моментально наколдовал пару пластиковых стаканчиков ледяной, сводящей скулы, изумительной на вкус (если быть точным, абсолютно лишенной всякого вкуса) прозрачной жидкости.

– Вот это совсем другое дело! – похвалил я качество напитка. – Если бы жрачку умел готовить так же, мы бы с тобой не пропали даже в адском пекле.

Перекусив наскоро, мы вновь тронулись в путь. Шли молча, каждый размышлял о чем-то своем. Внезапно я осознал, что уже давно не оставался в столь узком кругу. Последние недели размеренная жизнь одинокого ночного охотника, благодаря моим новоприобретенным друзьям, претерпела кардинальные изменения или, грубо говоря, превратилась в нескончаемый бедлам и мельтешение бородатых и безбородых лиц пред моими очами. Было как-то странновато и тоскливо осознавать себя оторванным от рассудительного Матео, обладающего завидной способностью в самой запутанной ситуации находить оптимальные решения и не бояться их последствий; громогласного ветерана, то и дело норовящего завязать перепалку с кем угодно по самому незначительному поводу; любвеобильного и приставучего Злыдня, не упускающего момент по-дружески обслюнявить каждого, кто ненароком угодил ему на глаза. Но сильнее всего я скучал по нашей зеленоглазой журналистке. За прошедшие сутки я много раз прокручивал в голове и смаковал томительные воспоминания о том кратком мгновении, когда держал ее хрупкое тельце в своих объятиях и целовал ее пухленькие губки. Богатое воображение, вне зависимости от моего сознания, выступало одновременно в роли автора и режиссера-постановщика многовариантной пьесы под названием: «Что бы случилось дальше, если бы…»

Кажется, только теперь я понял, что явилось главной причиной беспокойства, целиком завладевшего мной в тот момент, когда до моих мозгов дошло, что тоннель нас с чародеем просто так ни за что не отпустит. Вроде бы чего волноваться? Друзья в относительной безопасности, сидят у входа в пещеру, иди, Коршун, спокойно выполняй свою миссию. Ан нет, на сердце скребется кошачий выводок, а мысли с завидным постоянством возвращаются назад к возлюбленной: «Как там она? Все ли у нее в порядке? Не угрожает ли ей очередная напасть?» Казалось бы, девушка в обществе трех надежнейших товарищей, которые скорее сами погибнут, чем допустят, чтобы с ее золотистой головки упал хотя бы один волосок. Но все равно, меня нет рядом с ней, и на душе неспокойно. Однако, как утверждают маги-лекари, понимание глубинных корней недуга – гарантия полного выздоровления пациента от него. Это к тому, что, осознав первопричину своего беспокойства, я быстро взял себя в руки и постарался выбросить все дурные мысли из головы.

Через четверть часа после пикника мы с Фариком на полном ходу выскочили из относительно узкого коридора в огромную подземную полость. Пещера была действительно огромной, ее истинные размеры, скрытые от глаз многочисленными колоннами, образованными сросшимися сталактитами и сталагмитами, хоть и не поддавались даже примерной оценке, но то, что видел глаз, поражало своими грандиозными масштабами. С первых мгновений пребывания в пещере складывалось впечатление ее дикости и первозданности – никогда рука каменотеса не прикасалась к этим каменным чудесам. Все выполнено самой Матушкой-Природой со свойственными лишь ей одной безупречным вкусом, не ограниченной никакими рамками фантазией и широчайшим до расточительности размахом.

«Кажется, я здесь уже когда-то был», – мелькнуло в голове, и тут на меня накатило.

Перед глазами, как на широкоформатном стереоскопическом экране, возникла реалистичная до неправдоподобия сцена из моего давнего сна. Тогда от громоподобного голоса Шестипалого с потолка срывались острые, как драконьи зубы, сталактиты и, ударившись о каменный пол, разлетались подобно осколкам гранат. Интересно, все так же, как в том удивительном сне. Те же разноцветные гранитные стены с потеками выкристаллизовавшейся из водных растворов извести. Излучающие призрачный свет мхи, густо облепившие пол, потолок и стены. Все та же звонкая капель – закрой глаза и сразу представляешь себя находящимся не в мрачном подземелье, а в весеннем Вундертауне, когда с крыш зданий, ветвей деревьев и даже электрических проводов срываются капельки талой воды и с веселым звоном обрушиваются на асфальт.

– Однажды я уже побывал в этих местах, – негромким голосом, памятуя о камнепаде, вызванном истошными криками Шестипалого, сообщил я спутнику. – Только происходило это во сне. Готов держать пари, что мы его скоро увидим.

– Кого, учитель?

Дать исчерпывающий ответ на вопрос ученика я не успел. Заглушая звуки разбивающихся о камень капель, по пещере разнесся скрипучий смешок, очень похожий на старческий кашель. Несмотря на то что этот идиотский смех я слышал в последний раз довольно давно – не менее двух недель тому назад, я бы обязательно узнал его даже среди тысячи тысяч подобных.

Внезапно звуки, напоминающие скрип несмазанной телеги, оборвались, и шагах в двадцати от нас прямо из воздуха начала возникать знакомая фигура древнего некроманта. На сей раз маг предстал перед гостями в своем натуральном обличье – без всяких фокусов с чрезмерным масштабированием себя любимого и уважаемого. Старичок оказался ростиком всего-то метра полтора, не больше. Вспомнив грандиозную фигуру из собственного сна, я не смог сдержать ехидной улыбочки. Но увлеченный актом своего явления народу колдун не заметил моей издевательской усмешки. Пройдя полный цикл материализации, он встал по стойке смирно, опершись правой рукой на двухметровый деревянный посох, резную поверхность которого украшали вереницы то ли рун, то ли иероглифов, а набалдашником служил искусно вырезанный из все того же дерева человеческий череп. Затем, глядя прямо мне в лицо, запищал неожиданно высоким голосочком, будто перед тем, как заговорить, вдохнул вместе с воздухом порцию гелия:

– Ну… здравствуй, Аватар!..