Глава 17

– Всего-то? – только и смог пролепетать я, да так и застыл с открытым ртом после того, как до моих мозгов дошел смысл фразы, произнесенной Громыхалой.

До самого последнего момента я надеялся, что суть миссии Аватара не будет выходить за рамки обязанностей мальчика на побегушках: сходи туда-то, принеси то-то, но чтобы спасать, и не кого-нибудь, а одного из богов – это уж слишком. Сразу после встречи с драконом я был уверен в том, что после того, как вручу шкатулку в его надежные лапы, от меня и моих друзей отвяжутся раз и навсегда. Однако все получилось как раз наоборот: им мало того, что молодая жизнь Коршуна несколько раз висела на волоске, что мой непривычный к лишениям и трудностям организм уже много дней находится в нечеловеческих условиях. Им не терпится окончательно доконать ни в чем не повинного вора, взвалив на его хрупкие плечи работу, за которую не рискуют браться даже бессмертные всемогущие боги.

– Чего молчишь? – спросил хозяин и с деланной заботой в голосе сострил: – Рот закрой, иначе там какая-нибудь птичка успеет гнездышко свить.

– Подождите, но я ведь обыкновенный человек, и доверить мне столь ответственную миссию означает заведомо провалить операцию…

– Перестань, Коршун, размазывать сопли по щекам! – бесцеремонно оборвал мои здравые рассуждения Громыхала. – Провидению виднее, кто достоин, а кто нет, и никому не позволено сомневаться в его выборе. Поэтому завтра тебе барабан на пузо и флаг в руки – пойдешь на выручку Златовласому. На сегодня, пожалуй, все. Утром сразу же после завтрака обсудим детали, а сейчас всем необходимо хорошенько отдохнуть.

– Подождите, мастер, – успев немного отойти от первоначального шока, я обратился к дракону. – Не торопитесь отправлять нас по коечкам. Мы не малые детки и выспаться успеем. Перед тем как разойтись, я требую, чтобы мне и моим товарищам самым подробнейшим образом изложили суть предстоящей операции. К тому же я хочу знать как можно больше о Хранителе, поскольку то, что было сказано им, кое в чем не стыкуется с вашими словами, уважаемый Громыхала, или если вам будет угодно, Громовержец. И если вы действительно хотите, чтобы я отправился к черту на кулички спасать увязшего по уши в дерьме бога, постарайтесь быть предельно откровенным.

Хозяин, не скрывая иронии, посмотрел на рассерженного гостя, но не стал возмущаться. Он даже пропустил мимо ушей обидную кличку.

– Ну хорошо, горячий юноша, коли ты у нас такой любознательный, тогда слушай. Хранитель – натура шизоидно-маниакального типа, возомнившая о себе невесть что. Например, он считает себя фундаментальным Законом этого мира, основополагающей Константой, посредником между Хаосом и Порядком, Великим Миродержцем и еще невесть чем архиважным для самого существования данной Вселенной. Этот тип, находясь постоянно где-то рядом, за тысячу лет всего лишь пару десятков раз снизошел до беседы с обыкновенным драконом. И вот представьте себе, этот амбициозный хмырь, образно выражаясь, оказался по уши в собственном дерьме перед богами, дав возможность увести Агрондах из-под своего носа какому-то Шестипалому. Теперь вместо того чтобы безоговорочно следовать воле Провидения, он всеми доступными средствами пытается запугать претендента, то есть тебя, Коршун, и отвратить его от благой цели, ибо искренне считает, что для сохранения существующего миропорядка не нужно ничего менять, тем более ставить в зависимость от слепого случая судьбу целой Вселенной. Поэтому, хоть в его словах и есть доля истины, полностью доверять ему я бы на твоем месте, Коршун, никак не стал. Мой ответ на этот вопрос, надеюсь, удовлетворил тебя или требуются еще какие-то разъяснения?

– Вполне, мастер. – Я утвердительно кивнул головой. – Можете переходить ко второму пункту.

– С этим все просто, поскольку в мои обязанности входит лишь открыть врата между мирами принесенным вами ключом и пропустить Аватара и его спутников. Не удивляйся, Коршун, эта шкатулка или Агрондах – вовсе не сам мир Лабиринта, а ключ к нему. Все в природе относительно: наша бескрайняя Вселенная может быть заключена в песчинке на берегу какого-нибудь океана и вместе с тем реальность, где плещется этот океан, может находиться в пылинке, принадлежащей нашему миру. Теория фрактальности миров предполагает их взаимопроникновение на разных уровнях N-мерности и даже взаимопоглощение ими друг друга. Впрочем, сейчас не время касаться столь сложных философских вопросов, однозначного ответа на которые не знают даже боги, ибо миры безграничны и бесконечно разнообразны, и вместе с тем каждый из них индивидуален в своем собственном проявлении. Что станет с вами после того, как вы попадете в иное измерение или, выражаясь точнее, закапсулированный кусок пространства, когда-то принадлежавший нашей Вселенной, мне неведомо. Единственное, что я могу утверждать с полной уверенностью, опираясь на заверения все того же Хранителя, портал доставит вас в точку, расположенную в непосредственной близости от самого Лабиринта. Что делать дальше, сориентируетесь на месте. Большего, Коршун, при всем моем желании, я рассказать не могу, а мои догадки и измышления вряд ли могут кого-либо заинтересовать.

С этими словами старик поднялся с места, спрятал шкатулку в складках своей мантии и, вежливо откланявшись каждому из нас, покинул честную компанию.

Сразу же после ухода хозяина начальник экспедиции обвел нас взглядом и негромко произнес вслух:

– Вот такие пироги, господа. Интересная штука получается.

– Ничего интересного, – тут же, как всегда, в пику руководству заявил ветеран. – Сплошная коллапсация и закапсуляция, короче, пространственно-временной каюк нашей континууме, а заодно, как я понимаю, и нам вместе с ней родимой.

Патриция всплеснула руками и испуганным голосом воскликнула на всю комнату:

– Мальчики… Ой… Что же будет?!

И, как результат, взгляды всех присутствующих были вновь направлены в мою сторону. Из-за излишнего внимания товарищей мне вдруг стало не очень уютно.

– Может быть, мне все-таки отказаться от задания? – Ничего лучшего мне не пришло в голову, и я озвучил самое простое решение проблемы.

– Это почему же, Коршун? – спросил Матео.

– А потому, сидели боги тысячу лет внутри шкатулки, посидят еще столько же до второго пришествия Аватара.

– Учитель, – неожиданно громко воскликнул Фарик, – вы слышали, что сказал дракон?! Провидение обязательно накажет ослушника…

– Плевать, Фарлаф, если пострадает какой-то безродный вор, никто и не заметит, если целая Вселенная покатится вверх тормашками – вот это настоящая беда. Признаться, я совершенно не чувствую себя героем, способным спасти Мир, а вот погубить его вполне могу. Поэтому не стоит и пробовать браться за непосильное задание. Уж лучше погибнет один, чем миллиарды ни в чем не повинных существ.

– Что ты заладил: «Не стоит пробовать», «Непосильное задание»! – теперь уже не на шутку разошелся Его Величество. – Провидение целое тысячелетие поджидало достойнейшего, и теперь герой, испугавшись ответственности, распустил нюни до подбородка и жует сопли, вместо того чтобы смело шагнуть опасности навстречу и спасти юного бога из заточения! Откуда ты знаешь, что когда-нибудь появится следующий претендент и займет твое место?! Может быть, само присутствие двух богов внутри Агрондаха и есть самая главная угроза существованию нашей Вселенной?! – Выплеснув на мою голову неконтролируемый поток негативной энергии, король продолжил более спокойным тоном: – Когда к старому Матео обратился за помощью один молодой парнишка, за которым гналась оголтелая свора матерых убийц, это не был запуганный до смерти сопливый пацан, это был сильный отважный волк, готовый перегрызть любому глотку за место под солнцем. Когда всем нам угрожала серьезная опасность, Коршун не стоял в стороне, он храбро лез в самую гущу драки, иногда необоснованно рискуя собственной башкой. Что мы видим теперь?.. – Его Величество сделал интригующую паузу и, направив в мою грудь указующий перст, громко, на мой взгляд, немного переигрывая, воскликнул: – Безответственного хлюпика, вбившего невесть что в свою тупую голову! Видите ли: «Пусть я погибну, зато Мир уцелеет». Нет, не уцелеет, Коршун! Даже не надейся! Проблему нужно решать сейчас же и не полагаться на доброго дяденьку, который придет позже и все за нас сделает.

– Коршун, Матео правильно говорит: проблему нужно решать, и решать именно сейчас, кардинально и трансцендентно. – Ветеран не удержался, чтобы не козырнуть, хоть и невпопад, красным словцом, заимствованным не так давно у Фарика.

– К тому же, Коршун, с тобой мы – твои верные друзья, всегда готовые прийти к тебе на помощь. – Патриция одарила меня таким взглядом, от которого мое, как я раньше считал, гранитное сердце размякло и потекло, будто кусок масла на раскаленной сковороде.

– Учитель, не сомневайтесь, вместе мы горы свернем и освободим златокудрого бога из заточения! – Юный маг в не менее пафосной форме подтвердил свою готовность и дальше принимать участие в нашей совместной авантюре.

Но больше всех меня удивил Злыдень. Пес будто прекрасно понял весь наш разговор, внезапно подскочил со своего пригретого места у стеночки, подбежал ко мне и, взглянув осуждающе прямо в мои глаза, мол, чего же ты, Коршун, сдрейфил, что ли, пару раз громко гавкнул.

Откровенно говоря, мне вдруг стало стыдно, да так стыдно, как никогда раньше. Сердце в груди заколотилось с удвоенной частотой, обеспечивая прилив крови к лицу, а особенно к ушам, нестерпимый жар обжег щеки, лоб мгновенно покрылся холодным липким потом. Кажется, судьба на сей раз предоставила мне реальный шанс опровергнуть аллегорический смысл крылатого выражения «сгореть со стыда» и на практике впервые доказать его истинность. К счастью, все обошлось. Я не вспыхнул синим пламенем, а продолжал сидеть на прежнем месте, красный как рак, но живой и здоровый, мечтая провалиться сквозь землю, чтобы хотя бы там спрятаться от укоризненных взглядов товарищей. Такого нервного стресса я не испытывал ни разу в своей жизни, даже когда стоял обнаженный и абсолютно беззащитный перед астральным псом – кошмарным созданием Эзерга Утиола или когда осознал, что против меня выступает вся могучая банда гильдейских.

Низко опустив голову и никому не глядя в глаза, охрипшим голосом я попросил прощения у тех, кого только что хотел предать. Пусть ненароком, пусть из самых благих побуждений, но факт остается фактом: Коршун пытался нарушить данное королю слово идти до конца и выполнить единственное его заветное желание. Я также хотел обмануть своего верного компаньона и загубить на корню еще не родившийся совместный бизнес. Не меньшую вину чувствовал я и перед Фариком – получается, учитель, поддавшись минутной слабости, позорно бросает своего ученика на произвол судьбы. И уж совсем неудобно было перед Злыднем. Кто теперь обеспечит ему и двум пожилым старикам, тетушке Доре и дядюшке Арнольду, безбедную старость? Кто поставит собаке обещанный памятник в полный рост после того, как псину похоронят на собачьем кладбище Вундертауна? А Патриция? Неужели я и ее разочарую? Герой, называется! К тому же теперь, перед лицом настоящей опасности, я могу хотя бы сам себе признаться в том, что наглая, взбалмошная, капризная девчонка целиком завладела моим сердцем. Да, да, да, с грустью констатирую: Коршун по уши втюрился в рыжую бестию и чего с этим делать, сам не знает. Во всяком случае, пока не кончится вся эта заваруха, дела личные ему придется отложить в сторонку.

Заверив своих товарищей в том, что вовсе и не собирался отказываться от почетной миссии, я выразил полную готовность по первой команде начальника экспедиции броситься вниз головой хотя бы в ближайший колодец, если обстоятельства потребуют этого.

– Вот и прекрасно, Коршун! – Его Величество одарил меня лучезарной улыбкой. – Я всегда был уверен в том, что на тебя вполне можно положиться…

Мы посидели еще часик за столом. Немного выпили, поговорили. Тему предстоящей миссии по взаимной негласной договоренности больше не затрагивали. Болтали о разных пустяках – в основном о тех диковинках, коими порадовали каждого из нас апартаменты, предоставленные в наше полное распоряжение заботливым хозяином.

В частности, Пат похвасталась тем, что обнаружила на столике своей гостиной настоящий мобильник. С его помощью она связалась с любимым батюшкой и наконец-то в личной беседе утешила взволнованного родителя, сообщив ему по секрету о том, что жизнь его дочери находится в надежных руках самого короля всех гномов, поэтому за нее совершенно не стоит беспокоиться. Журналистке даже не взбрело в голову подивиться факту наличия в этой глухомани мобильной телефонной связи. Женщина при любых обстоятельствах остается женщиной, то есть существом прагматичным до мозга и костей. Если «труба» лежит на столике, значит, будем обзванивать всех подряд. Тот факт, что этот телефон находится от ближайшей ретрансляционной вышки на расстоянии трех, а то и четырех тысяч километров, ее вовсе не смущает. Берем, звоним и дозваниваемся и не забиваем свою красивую головку всякими техническими пустяками. С удивлением я отметил про себя, что подобное поведение девушки с некоторых пор меня ничуть не раздражает, наоборот, даже умиляет. Вспомнил, как сам я совсем недавно сразу не поверил в то, что компьютер на рабочем столе моего кабинета вовсе не муляж, а вполне нормально функционирующий агрегат, и долго не мог заставить себя нажать клавишу включения электропитания прибора – все ожидал какого-нибудь подвоха со стороны «умного дома». Когда же оказалось, что компьютер все-таки реальный, да еще с выходом в Мировую Сеть, я, вместо того чтобы сразу же начать пользоваться благами цивилизации, бездарно потерял уйму времени, выдвигая всякие бредовые псевдонаучные гипотезы, объясняющие принцип его работы.

Затем обсудили тему пространственного феномена, как выяснилось, присущего не только моим апартаментам. У каждого из нас истинный внутренний объем помещений намного превышает все допустимые возможности, определяемые их наружными физическими границами. Фарик с умным видом пытался объяснить, какими магическими ухищрениями можно добиться подобного выигрыша полезной жилой площади, но толком растолковать, почему окна моего кабинета выходят в самый настоящий зимний сад, так и не смог.

В завершение посиделок вспомнили Трола и подняли бокалы за его здоровье и здоровье его ненаглядной Курухуль. После чего начали потихоньку разбегаться. Первым на покой отправился Его Величество. Брюс посидел еще минут пять и, сославшись на необходимость звякнуть кое-кому, также покинул компанию. Затем со своего места поднялся Фарик и как-то суетливо удалился в свои покои. В банкетном зале остались трое: я и Партиция за столом и дремлющий в углу у стеночки пес.

Оставшись наедине с девушкой, я решительно не знал, что делать дальше и уже собирался встать и пойти в свои апартаменты, но тут более решительная Пат полностью перехватила инициативу и заговорила первой:

– Коршун, я бесконечно благодарна судьбе за то, что она свела меня с вами. Дело даже не в том, что вы спасли честь, достоинство и саму мою жизнь. За это отдельная благодарность. Впервые в жизни я повстречала по-настоящему верных и преданных друзей, для которых мое высокое социальное положение не имеет никакого значения и которые без всяких рассуждений готовы броситься хоть в огонь, хоть в воду, хоть в пасть самому лютому зверю, чтобы спасти товарища. По отдельности вы все такие разные: король – умница и эрудит, хитроватый простофиля Брюс, молчун Фарик, верный и преданный пес, чья кличка совершенно не соответствует его внутреннему содержанию, и ты – ловкий вор, прячущий под маской циника, эгоиста и закоренелого индивидуалиста тонкую душу, склонную к сочувствию и сопереживанию чужому горю. Сначала я этого не понимала и, очутившись в вашей компании, всего лишь пыталась вас использовать для реализации своих карьерных замыслов – отснять уникальный материал, чтобы утереть всем нос, а особенно любимчику публики Лориану. Ты прав, Коршун. Я действительно была без ума от этого хлыща и втайне лелеяла мысль, что после того, как завоюю симпатии публики, он непременно окажется у моих ног. Но, пообщавшись с вами, я поняла, какой дурой была раньше, и еще кое-что поняла…

– Что же, если не секрет? – спросил я и посмотрел прямо ей в глаза.

– Я поняла, что впервые в жизни влюбилась по-настоящему…

– Неужели наш маг смог так очаровать столичную штучку, что она даже забыла о существовании красавчика Лориана? – шутливо спросил я.

Конечно же, я не был идиотом и давно понял, куда клонит девушка, тем более что юный чародей совсем недавно сам поведал мне о том, кому Патриция отдала свое сердечко, но что-то подмывало меня немного поиздеваться над девчонкой.

– При чем тут Фарик? – Пат обожгла меня взглядом своих удивительных зеленых изумрудов, затем, кокетливо потупив глазки, тихо, почти на грани порога слышимости прошептала: – Какие же вы, мужчины, глупые и близорукие существа. Неужели ты не понял, что влюбилась я не в кого-нибудь, а в тебя.

Продолжать валять дурака дальше я уже не мог. Просто вышел из-за стола, подошел ко вскочившей со своего места девушке и наконец-то сделал то, о чем уже давно мечтал – обнял ее тонкую талию и крепко поцеловал в губы, получив в ответ, как бесценную награду, ее горячий поцелуй…

Не могу сказать определенно, сколько мы с ней так простояли. Все смешалось в моей голове, и ощущение времени вместе с прочими незначительными чувствами было сметено захлестнувшей нас обоих эмоциональной бурей. Я умирал и тут же воскресал в ее объятиях. Жар ее упругих губ волнами вливался в меня, заставляя сердце колотиться и трепетать, подобно попавшей в силки птахе.

Наконец девушка отстранилась. Ее помутневший взор начал проясняться. На губах заиграла чуть хитроватая улыбка.

– Все, Коршун, пора отдыхать. Завтра всем нам, а в особенности тебе, предстоит вызволять бога из заточения, а это, как я понимаю, работа нелегкая.

Несмотря на то, что все мое мужское естество неумолимо продолжало тянуться к любимому существу, я нашел в себе силы так же отстраниться от нее, как до этого сделала она. Напоследок мы еще раз крепко обнялись и поцеловались, не так бурно, как в первый раз, но вполне чувственно – ни я, ни Пат не были разочарованы. Удивительно, но за все время наших бурных объятий мне как-то не удалось произнести ни единого слова. Когда я уже собрался открыть рот, чтобы высказать всю глубину моего чувства, рыжеволосая бестия положила на него свою маленькую ладошку, затем, ловко выскользнув из моих объятий, растормошила Злыдня и вместе со своим верным охранником удалилась из помещения…

Вернувшись в свои апартаменты, я сразу же улегся в кровать, но еще долго не мог заснуть – весна за распахнутым настежь окном спальни будоражила и не давала покоя. К тому же милое зеленоглазое личико в золотой оправе пышных волос назойливо маячило перед моим внутренним взором: загадочно улыбалось и стреляло глазками, что также совершенно не располагало ко сну. Пришлось подняться, чтобы наглухо закрыть оконные створки. Лишь после того, как веселое кваканье перестало проникать в помещение, веки сами собой, без дополнительных усилий с моей стороны, начали смыкаться.

Я уже был вполне готов к погружению в сон, но не тут-то было. Деликатное покашливание, громом прогремевшее в полной тишине спального помещения, встряхнуло меня не хуже взрыва ручной гранаты под самым ухом или мощного землетрясения. Признаюсь, как на духу, я испугался самым банальным образом. Гостей я не ждал, а любой из моих друзей, решив в столь поздний час сделать визит Коршуну, непременно нашел бы способ заранее оповестить его о своем визите хотя бы стуком в дверь. Поэтому никаких радостных сюрпризов от ночного гостя я не ожидал. Не открывая глаз, хотел тут же соскочить с кровати с одновременным погружением в состояние гипера, а дальше уже действовать по обстоятельствам. Однако вовремя сообразил, что незваный визитер, так бесцеремонно вторгшийся в мои покои, давным-давно мог преспокойно отправить меня на тот свет тысячью и одним способом, и любые мои потуги помешать ему сделать это оказались бы совершенно бесполезными. Присев на постели, я повернул голову в сторону странного звука и в ночной тьме без труда разглядел своих старых знакомых: «улыбчивую» Пасть и «счастливые» Глаза. Если эту парочку рассматривать в комплексе, передо мной висел в воздухе, излучая фосфоресцирующее свечение, Великий Ужас, фундаментальный Закон и несокрушимая Константа нашего Мира – сам грозный Хранитель.

«Вот это да! – подумал я. – Пипец подкрался незаметно, хоть виден был издалека. Легок на помине гусь лапчатый. Не стоило перемывать ему косточки за столом. Глядишь, пребывал бы сейчас в своих эмпиреях или горних высях и не беспокоил по ночам усталых путешественников».

Однако я нашел в себе силы изобразить на своей физиономии радостную мину (по прошлому опыту мне было достоверно известно – Хранитель прекрасно видит в темноте) и бодрым голосом громко воскликнуть:

– Ба!.. Какие люди и без охраны! Сам Его Сиятельство Хранитель пожаловали! Чего-то на сей раз они скромны-с безмерно, даже не верится: сами явились, не выдернули Коршуна из кроватки и не затащили в какую-нибудь черную дырищу для проведения лабораторных исследований. – Тут же перейдя от шутовского тона, сухо добавил: – Выкладывай, зачем приперся и выметайся подобру-поздорову. В прошлый раз надоел хуже горькой редьки, не хватало и теперь портить нервы героям. Мне, между прочим, завтра на подвиг идти, а при виде твоей «веселенькой» мордашки не только моя непреклонная решимость отдать жизнь во имя всего человечества улетучится, даже уксус, вопреки всем законам химии, прокиснет…

– Прекрати, Вызванный по имени Коршун, издеваться! Я не для этого пришел сюда! – возмутился Хранитель. – Нужно поговорить, но если ты и дальше будешь продолжать фиглярствовать, разговор может затянуться до утра. Поэтому советую тебе внимательно меня выслушать и только после этого высказывать свое мнение.

Чтобы побыстрей отвязаться от настырного визитера, я махнул рукой, дескать, валяй, рассказывай, и устроился поудобнее на краешке постели, закутавшись в одеяло и свесив ноги к полу.

– По моему абсолютному убеждению, Мир пока не готов к приходу Аватара, – с места в карьер начал Хранитель нарочито замогильным голосом. Меня всего аж передернуло, словно от холода – прям призрак Эшпура из популярной оперы, предвещает все мыслимые беды на головы своих неблагодарных потомков, предавших память великого предка. – Но факт остается фактом: ты появился, и с этим приходится мириться. Хочу извиниться перед тобой за свои необдуманные действия во время нашей первой встречи…

– Вот это уже лучше! – поощрительно воскликнул я. – Именно с этого и нужно было начинать.

– Не выпендривайся, Коршун! – возмутился Хранитель. – Я принес извинения, ты должен их принять безо всяких комментариев…

– Нет уж, мой многоуважаемый незваный гость. Всех, кому я должен, я уже простил, и ты в этом списке не значишься. Я сам решаю, в какой форме принимать, и принимать ли вообще чьи-то извинения. Тем более настоящих извинений я пока еще не услышал: все твои действия никак нельзя назвать необдуманными. На мой взгляд, они были четко спланированными и хорошо организованными. Если бы мне тогда не повезло, хладный труп Коршуна теперь покоился бы под толстым слоем земли километрах в тридцати от этого места, а душа пребывала в райских кущах в ожидании радостного момента, когда для нее народится подходящее вместилище в виде страшного, но симпатичного разумного головоноида с планеты Трах в галактике Пук-Пук.

– Довольно, Коршун, – примирительно, без прежнего апломба заговорил ночной гость. – Если это так уж важно для тебя, еще раз прошу прощения и каюсь – был грех, не хотел тебя допустить к Громыхале, но убивать ни в коем случае я не собирался…

– Ладно, прокатили. – Я великодушно махнул рукой в знак примирения. – Выкладывай, чего хотел и проваливай – мне действительно необходимо хорошенько отдохнуть.

– Не буду дальше испытывать твое терпение и сразу перехожу к делу. Видишь ли, Избранный, завтра ты отправишься в мир Лабиринта. Как только ты попадешь туда, само существование Вселенной окажется в твоих руках. Чтобы не допустить самого страшного, я должен быть рядом с тобой, а точнее, в тебе – в твоем сознании…

А теперь представьте мое состояние после того, как из уст (правильнее, из зубастой пасти) Хранителя вылетели последние слова. Мало того, что этот наглый тип покушался на мою жизнь, теперь он ни много ни мало жаждет проникнуть в мое сознание и там обосноваться, как в собственной берлоге. Видите ли, ему срочно нужно попасть внутрь шкатулки вместе с Коршуном, чтобы непосредственно глазами героя наблюдать за ходом операции и в случае необходимости сразу вмешаться в ее ход и перехватить инициативу. Кажется, я все правильно понял.

– Чего-то я не догоняю, господин Пасть и Глаза. А что тебе мешает самому отправиться внутрь Агрондаха хотя бы вместо меня и выполнить миссию Аватара? Заранее отказываюсь в твою пользу не только от огней и вод, но и медных труб, цветов и бесчисленных поклонниц. Если не веришь, завтра в присутствии Громыхалы или Громовержца, уж и не знаю, как сам-то ты его величаешь, я готов подписать в твою пользу все соответствующие бумаги. Даже не благодари – Коршун по натуре человек весьма скромный, ему не нужна сомнительная слава Спасителя Мира. Маленький уютный домик в тихом месте у речушки, домовитая жена и шестеро детишек: три мальчика и три девочки – вот предел его амбициозных мечтаний…

Мои демагогические разглагольствования были прерваны хриплыми звуками, отдаленно напоминающими смех и явно доносящимися из зубастой крокодильей пасти. Странно, раньше я считал, что для подобных типов чувство юмора – вещь сугубо абстрактная, о которой им известно лишь со слов народных сказителей и прочих доморощенных краснобаев. Рад, весьма рад, что Хранитель оказался совершенным милягой, способным по достоинству оценить чужую шутку. Если окажется, что и сам он может вот так, запросто отмочить что-нибудь эдакое, у него есть реальный шанс превратиться в моих глазах из невыносимого зануды, перестраховщика и брюзги в отличного парня.

– Ну, Коршун, уморил! – весело оскалилась Пасть. – Да я бы с радостью, но кто ж меня туда пустит в моем теперешнем виде. Вспомни, как еще называют Агрондах?.. Ловушка для богов… Усек? Попав туда, я окажусь в беспомощном положении подобно Некросеру и Аэрину, поскольку сам пока что являюсь каким-никаким богом. Более того, расчеты показывают, что моя сущность там сразу же дематериализуется, ибо не может существовать в пространствах с более сложной структурой, чем этот мир. Поэтому, для того чтобы иметь способность ориентироваться и действовать внутри закапсулированной реальности, мне нужен добровольный носитель моей информационной сущности. Подчеркиваю: «добровольный», потому что существующие морально-этические нормы не позволяют без ведома хозяина внедриться в его сознание даже всемогущим богам. Ну, разве только в исключительных случаях…

– Ага!.. Рассказывай сказки! Я до сих пор с содроганием вспоминаю, как, руководствуясь теми самыми моральными нормами, о которых только что ты так красиво распинался, ты пытался развеять в пыль мою бессмертную душу или что-то в этом роде.

– Бред, Коршун! Я всего лишь хотел заглянуть в твое сознание и кое-что там подправить, чтобы навсегда отвадить от этих мест тебя и твою банду. Если бы ты не сопротивлялся, сейчас бы не задумывался о судьбах Мира, а грел пузо у моря Лайр или какого другого подходящего водоема…

– …а шкатулку сюда притащили бы эльфы, освободили Некросера и получили неограниченную власть над прочими народами? – не удержался я и перебил мудреные увещевания Хранителя: – Признайся, тебя устраивает именно такой сценарий?

– Это вряд ли, – ухмыльнулась Пасть. – У остроухих, при всем их желании, не было ни единого шанса выполнить миссию. Их действия основывались на ошибочной предпосылке, подброшенной Эзергу Утиолу сумасшедшим Некросером через своего преданного адепта Шестипалого. Кстати, они же и подсказали заговорщикам, где найти Агрондах. Мятежному богу надоело сидеть в заточении, и для своего освобождения он сделал ставку на некоторых представителей лесного народа. А что ему оставалось делать? Как известно, утопающий хватается за соломинку. Подобной соломинкой стала для него банда Утиола. Благодаря инициативным действиям вашей группы хитроумный, но совершенно бессмысленный план Некросера получить свободу с помощью эльфов полностью провалился. Мало того, сам мятежный бог невольно спровоцировал появление на свет Вызванного, то есть тебя, Коршун, или, другими словами, привел в действие исполнение пророчества.

Теперь моя задача как хранителя этой Вселенной сделать все, чтобы твоя миссия по освобождению Аэрина закончилась благополучно, поскольку от этого зависит существование нашего Мира в целом. Есть еще одна сугубо меркантильная причина, по которой я хочу тебе помочь. Дело в том, что моя теперешняя сущность лишь проекция, по сути, давно умершего бога. Выражаясь более понятным языком, я всего лишь призрак и как индивидуум могу существовать только в этом измерении. Это означает, что гибель данного пространственно-временного континуума автоматически приведет к моему окончательному уходу из жизни. Пойми меня, Коршун. Давным-давно, будучи всемогущим богом, я всей душой жаждал расстаться с жизнью, а теперь, когда я смог воплотить свои суицидальные замыслы в жизнь и от моего былого могущества остались жалкие крохи, мне ужасно не хочется умирать. Пройдя через смерть, я понял одну вещь: ничего прекраснее жизни на свете не существует, лучше быть живым бродягой, копающимся в мусорном баке в поисках пропитания, чем мертвым всемогущим богом.

Хранитель еще раз пристально посмотрел на меня, и я вдруг во всей полноте осознал, как одиноко и тоскливо этому существу, но еще я понял, что на сей раз он не пытается ввести меня в заблуждение. Жизнь для него или то, что от нее осталось, – бесценное сокровище, от которого он вовсе не желает отказываться добровольно.

– Как же тебя угораздило стать призраком? – с жалостью в голосе спросил я.

– Долго рассказывать, Коршун. В двух словах: мне просто надоело жить. Случается с нами, богами, такое, нечасто, но случается. Главное, никто не может объяснить, почему подобное происходит. Живешь себе, крутишься, как белка в колесе, и вдруг в один прекрасный момент – бах, осознаешь себя никчемным винтиком огромной машины, отлаженной кем-то давным-давно. Именно это осознание предопределенности всего сущего, осознание того, что происходит лишь то, что должно произойти по плану Великого Создателя, и толкнуло меня, «зажмурив глаза», прыгнуть в одну из зон так называемой пространственной неопределенности. Образно говоря, это равносильно тому, что кто-либо из смертных бросится с высокой скалы на острые камни. Хотя это сравнение не совсем подходящее – после его гибели остается бессмертная душа. В моем случае после моего ухода уже ничего не должно было остаться. Однако я вовремя успел осознать, какую ошибку совершаю. Признаться, я попросту струсил и сумел выкарабкаться, сохранив незначительную часть себя прежнего. Моя теперешняя сущность настолько хрупкая, что всякая попытка перехода из этой вселенной в любую другую обязательно закончится моей окончательной гибелью. По этой причине я свободен лишь в пределах данной Вселенной и ни при каких обстоятельствах не могу желать ей гибели. Ты зря смеешься надо мной и в душе обвиняешь в фанфаронстве – будто я необоснованно называю себя Законом или Константой. Я действительно, в какой-то степени, один из фундаментальных законов нашего Мира, предотвращающий расползание по швам самой его основы. Это объективный факт, как бы ни потешался над этим туповатый Громыхала и вы, смертные, вместе с ним…

«Ясненько, – вдруг осознал я, – дракон и Хранитель друг друга терпеть не могут. Что это? Ревность работника предпенсионного возраста к будущему преемнику? Или их взаимная неприязнь имеет какие-то другие более глубокие причины?»

– …вот почему, Коршун, – продолжал Хранитель, – тебе необходимо взять меня с собой.

– Прошу прощения! – Я удивленно захлопал глазами, кажется, отвлекшись на собственные размышления, ненароком пропустил самое главное. – Немного задумался. Поясни-ка еще разок свою последнюю мысль.

Ничуть не обидевшись на меня за мою невнимательность, Хранитель еще раз обосновал необходимость внедрения своей психоинформационной структуры в мое сознание:

– Я тебе не буду мешать, а при случае могу быть весьма полезен. К тому же ты даже не заметишь моего присутствия. Ну, Коршун! Решайся! Пусть раньше между нами случались недоразумения. Теперь у тебя нет оснований ставить под сомнение тот факт, что я желаю тебе только добра – ведь это я тогда во время твоей схватки с Эзергом Утиолом ввел тебя в состояние сентори, чем фактически и спас.

Бывают новости плохие, бывают хорошие, а бывают такие, будто кулаком промеж глаз или дубиной по темечку. Так вот, новость, которую сообщил только что Хранитель, относилась именно к третьей категории, то есть к разряду сногсшибательных. А я-то до сих пор ломаю голову, каким чудесным образом мне удалось заполучить в свое распоряжение столь феноменальные способности. Если мой визави сейчас по какой-то ведомой ему одному причине не пытается ввести в заблуждение доверчивого Коршуна, получается – он мой спаситель, и я по гроб жизни должен быть ему благодарен.

– А не врешь?

Этот вопрос я чисто автоматически задал собеседнику, одновременно осознавая, что врать-то ему совершенно незачем. Кто, кроме него, в этом мире способен выдернуть смертного из телесной оболочки и предоставить ему могущество, соизмеримое с божественным? Может быть, у меня и появились бы какие-то сомнения в причастности Хранителя к факту моего спасения, если бы незадолго до схватки мне на собственной шкуре не довелось испытать его фантастические возможности.

Реакцией на мой вопрос со стороны гостя была незлая усмешка зубастой Пасти и веселые искры в живущих своей отдельной жизнью Глазах.

– Зачем, Коршун? Ты и сам прекрасно понимаешь, что, кроме меня, это некому было сделать.

Действительно, некому. Но я не собирался так просто сдаваться.

– Хорошо. Только объясни мне одну вещь. Тогда, во время нашей первой встречи, мы с тобой расстались, мягко говоря, не совсем друзьями. Зачем тебе понадобилось вытаскивать мою задницу из безнадежной передряги? Ведь если бы я тогда погиб, сейчас у тебя не было бы никаких проблем. Сидели бы вы здесь преспокойно на парочку с Громыхалой и дожидались следующего Вызванного. Никаких тебе переживаний за судьбы Вселенной.

– Коршун, ты не совсем правильно понял мою исходную мысль о том, что Мир не готов к появлению Аватара. Это мое субъективное мнение, и только. На чем оно базируется, долго объяснять. Во время дуэли я внимательно следил со стороны за ее ходом и вовсе не собирался помогать кому-то из вас. Но в один прекрасный момент, когда твоя жизнь висела на волоске, у меня будто помутилось в голове. Сам не знаю, по какой причине я пришел к тебе на помощь. Можешь считать это глупостью или жалостью, что, по сути, есть та же глупость, возведенная в квадрат, а может быть, само Провидение подтолкнуло меня оказать всемерное содействие исполнению пророчества.

– Следовательно, ты такое же слепое орудие в руках пророчества, как и Коршун, – с грустью констатировал я. – И так же, как Коршуна, тебя не устраивает роль бездумного статиста. Ты хочешь оказывать влияние на ход событий, в которых принимаешь участие, а не плыть по течению… – Я замолчал и, немного подумав, наконец огласил свой вердикт в отношении просьбы Хранителя: – Возможно, я потом об этом горько пожалею, но я беру тебя с собой. Только уговор: сидеть тихо, не высовываться, пасть открываешь, когда разрешат, твой голос – совещательный, а это означает, что все решения принимаю я. Ну что, согласен?

– Я знал, что ты умный человек, – оскалилась в улыбке Пасть. – Не волнуйся, тебе никогда не придется сожалеть о своем решении. Все твои условия принимаются безоговорочно. Открывай сознание!

– Что значит: «Открывай сознание»? – недоуменно спросил я.

– Расслабься и ни о чем не думай.

Я постарался как можно прилежнее выполнить просьбу Хранителя. Выкинул из головы все посторонние мысли и внутренне приготовился к неприятным ощущениям. Однако абсолютно ничего не почувствовал. Фосфоресцирующие Пасть и Глаза постепенно пропали, растворившись в ночной темноте, и тут же внутри своей черепной коробки я услышал голос:

– Все, Коршун. Процесс внедрения прошел успешно.

– Поздравляю! – ответил я. – А теперь забейся в какой-нибудь дальний уголок и сиди там, как мышь, – мне необходимо малость вздремнуть.