Глава 14

Когда, расправившись с основными блюдами, все с удовольствием лакомились десертом из ананасов, консервированных в остром маринаде, на фоне одного из памятников, словно из-под земли, возникла мускулистая фигура нашего проводника. По радостному выражению на оливковой физиономии аборигена нетрудно было догадаться, что, вопреки нашим опасениям, ему все-таки удалось кое-что разузнать.

– Всем приветики! Тыща поцелуйчики! – Полногубый рот огра расплылся в обворожительной улыбке. – Трол рада сказать друзья: моя находить зверь, какая вы хотеть…

– Подожди, Трол, потом все расскажешь. – Король хлебосольным взмахом руки указал в сторону импровизированного обеденного стола. – Для начала подкрепись как следует.

От крекеров и консервированных фруктов огр не отказался. Расправившись с тремя пачками твердокаменных хлебцев и двумя литровыми банками ананасов, наш друг удовлетворенно погладил себя по животу, громко рыгнул, заставив недовольно поморщиться журналистку, и во всеуслышание объявил:

– Трол нравится такая шар-фу, которая человеки называть нанаса – скунсна, палезна, многа-многа митамина.

Отдав дань законам вежливости, наш первобытный приятель без дальнейших проволочек перешел к делу. Из его слов выходило, что обнаружить дракона для столь опытного следопыта, коим является Трол, не составляло ни малейшего труда – следов жизнедеятельности звероящера в долине хоть отбавляй. Чудище вовсе и не думало забиваться в какую-либо пещеру. В настоящий момент оно преспокойно спит себе на ветке дерева неподалеку от места нашей стоянки.

– Трол, а ты не сочиняешь? – Ветеран недоверчиво посмотрел на рассказчика. – Ты хоть представляешь, каким должно быть дерево, чтобы на его ветке поместился цельный дракон?

Огр ничуть не обиделся и терпеливо, будто малому ребенку, принялся доходчиво растолковывать неверующему гному, что ограм не свойственно заниматься досужим сочинительством. Если они что-то видят, то рассказывают именно о том, что увидели, а если и приврут, то «сапсем мала-мала», для придания дополнительной красоты сюжетной линии повествования, ровно настолько, чтобы слушателю не было скучно. В подтверждение собственных слов Трол выразил полную готовность сей же час сопроводить всех присутствующих к месту спячки «большая ящерица с крылья».

Начальник экспедиции вполне разумно решил, что всем коллективом, да еще с грузом за плечами, в гости к Громыхале тащиться не стоит. Брюсу и Патриции было приказано оставаться при вещах. Нетрудно догадаться, какую эмоциональную бурю вызвало это волевое решение монарха. Брюс, а в особенности Пат ни в какую не соглашались пропустить долгожданную встречу. Пришлось Его Величеству кратко, но вполне доступно растолковать бунтовщикам общий смысл принципа единоначалия с излишне реалистичным, на мой взгляд, описанием санкций, применяемых к его злостным нарушителям. После подобного вводного инструктажа ветеран и девушка, скрепя сердце, все-таки согласились остаться в лагере. Чтобы им не было скучно вдвоем, Злыдню также было велено охранять имущество экспедиции, но упрямая псина, поправ приказ Матео самым непочтительным образом, увязалась следом за официально делегированными представителями комитета по торжественной встрече с последним драконом Земли. Армейские уставы и другие нормативные документы, регламентирующие взаимоотношения между начальством и подчиненными, явно были писаны не про нашего лохматого разведчика.

Через четверть часа ходьбы между водруженными на постаменты гигантскими насекомыми камень под ногами сменила мягкая почва, и на нашем пути начали попадаться деревья. Еще через пять минут мы углубились в первозданную сельву, где статуи располагались на значительном удалении друг от друга. Первое восторженное впечатление от встречи с древними артефактами, оставленными в незапамятные времена загадочной расой предтеч, понемногу сглаживалось. Вместо него в голове множились всякие вопросы. Для чего, например, кому-то было нужно превращать живых существ в статуи? Странно, что по прошествии сотен тысячелетий после ухода хозяев растительность не заполонила всю долину и не погребла под собой металлических пауков вместе с белоснежными постаментами, сработанными, кстати, непонятно из какого материала, способного противостоять разрушительному напору потока времени не хуже чистейшей платины. Почему в центре долины расположено мертвое озеро, а не гора – обиталище некоего Хранителя? И, наконец, чем же все-таки питается дракон? Дичи крупнее вороны или средних размеров змеи в здешних местах нам пока не попадалось. Может быть, Громыхала вылетает время от времени за пределы долины. Там охотится на слонов, гиппопотамов и прочую живность, а, насытившись, возвращается на место постоянного обитания. Были у меня также некоторые опасения по поводу душевного здоровья ящера. Каким образом могло повлиять тысячелетнее затворничество на его психическое состояние? Общеизвестно, что узники, помещенные в одиночные камеры, как правило, очень быстро сходят с ума. Не постигла ли та же участь и нашего дракона?..

Мои размышления были прерваны предупредительным взмахом руки проводника. Даже со спины было заметно, как он весь напрягся. Широкий размеренный шаг его сменился крадущейся походкой. Прямо на наших глазах гигантская фигура огра будто усохла наполовину.

– Наша скора подходить, – свистящим шепотом предупредил абориген. – Дракон быть сапсем недалека.

Каждый из нас поневоле сосредоточился. Стараясь производить как можно меньше шума, мы проследовали дальше. Легко сказать «производить как можно меньше шума», на практике получалось все наоборот. Если мне, Злыдню и Фарику кое-как удавалось не наступать на сухие ветки, разбросанные вокруг в изобилии, и не цепляться за лианы, то для руководителя экспедиции соблюдение режима маскировки было непосильной задачей. Мне даже показалось, что после предупреждения Трола Его Величество по причине избыточного усердия по соблюдению тишины стал производить намного больше шума, чем до него.

По мере продвижения группы темная масса зелени впереди начала светлеть. По всем признакам совсем скоро нам предстояло выйти на опушку леса или обширную поляну. Действительно, шагов через десяток густую чащу будто обрубило гигантским топором, и мы едва не выскочили на лесную поляну диаметром около двух сотен метров. Посреди свободного от фикусов, пальм и переплетений лиан пространства произрастало высоченное дерево. По своему внешнему виду древесный гигант напоминал обычную сосну средних широт: такой же ствол с золотистой пластинчатой корой, те же иглы на ветвях, только размерами побольше, даже узловатые перекрученные корни, змеящиеся по поверхности земли, в точности как у сосны обыкновенной. В отличие от своих хвойных собратьев умеренных широт, редко достигающих высоты двадцати пяти—тридцати метров, местный великан был ростом за сотню. Его ствол у основания вряд ли смогли бы обхватить полтора десятка взрослых мужчин, а густая тень от кроны покрывала половину лесной поляны. Самые нижние ветви начинали отходить от ствола лишь на высоте пятидесяти метров. Ниже этой отметки не было ни одного даже мелкого сучка, точнее, когда-то были, но по мере роста дерева они усыхали и со временем сами собой отваливались.

На одной из толстенных ветвей мы заметили нечто, очень напоминающее по форме осиное гнездо или сморщенную сливу. Предмет сразу же привлек взоры всех присутствующих. Приглядевшись повнимательнее, я понял, что никакого отношения к осам и плодам эта штука не имеет – на высоте полусотни метров, обхватив толстый сук своим чешуйчатым хвостом и замотавшись с головой в собственные перепончатые крылья, дрыхло некое существо, внешне очень похожее на дракона. Во всяком случае, именно таким я представлял себе этих огнедышащих чудовищ. По самой приблизительной оценке его длина никак не превышала десятка метров от головы до кончика хвоста, даже если задний орган полностью размотать и вытянуть в струнку. Размеры для драконов весьма скромные, если учесть, что древние летающие ящеры были раз в десяток крупнее.

– Что-то маловат твой Громыхала! – не отрывая недоуменного взгляда от висящей на дереве рептилии, обратился к проводнику король. – Может быть, это птенец либо вовсе не дракон? Повадками уж больно на летучую мышь смахивает или упыря пещерного. Где это видано, чтобы драконы вниз головами на ветках висели?

– Матеа может быть уверена, другая дракон тута нету. Это самая настоящая дракон. Хорошая дракон… – с видом прожженного рыночного торгаша Трол принялся расхваливать свою находку.

– Проверим, – отрезал начальник экспедиции и припал глазами к окулярам бинокля.

Для того чтобы получше рассмотреть неведомое существо, мне пришлось воспользоваться гравитационным прицелом своего надежного «скорпиона». Вне всяких сомнений, на ветке вниз головой висел самый настоящий дракон. При достаточном увеличении можно было увидеть небольшую струйку пламени, вылетающую при каждом выдохе чудовища из-под скрученных в трубочку крыльев. Даже во сне всякое огнедышащее создание должно избавляться от излишков водорода, который постоянно вырабатывается из газов, образующихся в его кишечнике в процессе переваривания пищи, и хранится в специальных резервуарах в сжатом до сотен атмосфер состоянии.

– Кажется, это именно тот, кто нам нужен, – пряча бинокль обратно в футляр, удовлетворенно констатировал Его Величество. – Спасибо, Трол! Ты здорово облегчил нам задачу, без тебя никому бы и в голову не пришло искать дракона на дереве. Обычно они по пещерам прячутся или в лесной чаще.

– Моя говорила – дракон настоящая. Другая тута нет…

Далее, может быть, в чуточку излишне растянутой форме абориген объяснил нам, что ни при каких обстоятельствах ни одна более или менее крупная тварь не в состоянии спрятаться от его зоркого ока. Одно лишь перечисление видового состава зверья, которое способен с легкостью выследить наш друг, заняло никак не меньше пяти минут. Впрочем, особой пользы, с познавательной точки зрения, это перечисление нам не принесло, поскольку абориген не утруждал себя нудными объяснениями, на что похожа, например, шамак-ха, или что за зверь хвыр-арых. Еще столько же времени Трол затратил на описание средств маскировки и способов скрытного наблюдения. Он настолько запудрил всем мозги своим рассказом, что о драконе мы вспомнили лишь через четверть часа.

– Молодец, Трол, верю, что ты самый крутой следопыт Ариманова нагорья, а может быть, и всего Офира, – наконец-то начальнику экспедиции удалось вклиниться в безудержный словесный поток хвастливого огра. – Ты лучше посоветуй, как нам разбудить дракона?

– Моя не знать, – честно признался Трол. – Такая зверь Трол раньше не встречать. Однака, когда огра хотеть кушать пьянья, она брать палка, бросать пальма, орех сама падать низ, если зрелая.

Красота предложенной проводником идеи меня просто очаровала. А что? Запустить в спящего дракона сосновой шишкой – вон их сколько валяется вокруг, и проверить, созрел фрукт или еще зеленый, точнее, выспался или не совсем. Для проведения эксперимента я даже был готов, войдя в состояние гипера, самолично послужить в качестве метательного устройства. Но мое предложение хоть и было внимательно рассмотрено со всех сторон, поддержки не нашло ни со стороны короля, ни со стороны Фарика. Маг сразу же высказал мысль, что спросонья ящер может свалиться и сломать себе шею, начальство в лице Матео его полностью поддержало, добавив, что, не продрав глаз как следует, зверюга может наброситься на нашу группу, а это не желательно, поскольку Громыхала нужен нам в целости и сохранности. Я принялся горячо отстаивать свою точку зрения, но Его Величество, возложив свою тяжелую длань на мое плечо, чтобы мне больше не вякалось, приступил к изложению собственного плана:

– Будить будем бесконтактным способом. Видите небольшую скалу на той стороне поляны? Как в свое время предлагал Брюс, пальнем по ней из «элефанта». Грохот взрыва лучше всякого будильника растормошит дракона. Пока ящер продирает глаза, мы сидим за этими кустиками, а когда окончательно придет в себя, выходим на поляну и представляемся Громыхале…

– Здрасте, Громыхала! – съехидничал я, невежливо перебив монарха. – А мы тут случайно прогуливаемся, цветочки собираем и к взрыву никакого отношения не имеем.

– Зачем же так-то? – король сделал вид, что не заметил моей колкости. – В конце концов можно будет все ему объяснить по поводу причины его неожиданного пробуждения, только немного позже. Давай, Коршун, доставай пушку…

Я расстарался на славу. Очередь из двух десятков керамических пуль превратила приличных размеров кусок базальта в груду дымящихся камней, а самое главное, грохота было, словно от лобового столкновения двух железнодорожных составов, груженных доверху чугунными болванками. На месте Громыхалы я бы тут же свалился с дерева. Однако, нужно отдать должное завидной прочности драконьих нервов, он не только не упал на землю, а преспокойно продолжал висеть вниз головой, обозревая окрестности в поисках источника своего беспокойства, развернув на всякий случай крылья во всю их ширь, готовый при малейших признаках опасности взмыть в небеса. По какой-то никому неведомой причине взгляд его немигающих глаз был направлен не в сторону разрушенной скалы, а именно на тот куст, за которым наша четверка с нетерпением поджидала того момента, когда дракон окончательно придет в себя, чтобы поочередно шаркнуть ножками перед единственным представителем местной драконьей популяции. Не откладывая дела в долгий ящик, рептилия отцепила хвост от ветви дерева и, сложив крылья вдоль туловища, спикировала к земле. У самой ее поверхности перепончатые паруса распахнулись с характерным хлопком раскрывающегося парашюта и понесли монстра над поросшим чахлой травкой и усыпанным сосновыми шишками полем прямиком в нашем направлении. Пролетев половину расстояния, крылатая тварь попала под щедро льющийся с небес поток солнечного света и засверкала нестерпимым до рези в глазах переливчато-радужным разноцветьем. Казалось, дракон от кончика хвоста до рогатой головы был охвачен каким-то магическим огнем.

Ко всеобщему сожалению, долго любоваться умопомрачительным по красоте полетом экзотического существа нам не довелось. Громыхала молнией спланировал к кусту, за которым мы прятались, и метрах в пяти от него часто-часто захлопал крыльями, замедляя скорость полета. В результате нас едва не посшибало с ног плотным потоком воздуха, а бедное растение едва не было вырвано из земли с корнями вместе. Остановившись окончательно, дракон сложил крылья за спиной, привстал на задних лапах, вытянув хвост вдоль туловища, повернул свою тяжелую прямоугольную голову в сторону прячущихся за кустом непрошеных гостей и зарычал на всю округу громоподобными басом, жутко грассируя:

– Эй, гости дорррогие, будьте добррры пррредстать пррред очи хозяина здешних мест! Не дрррейфьте, никакого ущерррба вашему здоррровью с моей стороны не будет… Гарррантирррую!

Рептилия будто специально, с намерением подольше поиздеваться над нашими ушами, составляла фразы таким образом, чтобы в них было побольше «рычащих» слов.

При всей карликовости нашего дракона это все-таки была бронированная громадина, возвышавшаяся над поверхностью земли метра на четыре, к тому же обладавшая боевым огнеметом, способным в считаные секунды расплавить броню легкого танка или бронетранспортера. Если учесть тот факт, что, помимо огнемета, само тело ящера, включая гибкий хвост и бритвенной остроты когти, – прекрасная боевая машина, никто нас не осудит за то, что мы малость струхнули и выполнять законное требование хозяина здешних мест вовсе не торопились.

– Ну… поживее, поживее, дрррузья!.. Паррра людишек, гном, огррр и пессс…

До нас, наконец, начало доходить, что продолжать играть в прятки со столь проницательным существом, по крайней мере, невежливо. На нашем месте следовало бы чуть-чуть поторопиться – не хватало, чтобы монстр начал первым предпринимать шаги к сближению, устранив, например, злосчастный куст своим огненным дыханием. Первым это понял Его Величество и, гордо вскинув голову, как и подобает самодержавному монарху великого народа, покинул убежище. Остальные нестройными рядами потопали вслед за отважным гномом. Наш лохматый друг поначалу хотел проигнорировать приглашение к разговору. Пришлось мне прихватить псину за ошейник и тащить едва ли не силой. Другую руку я как бы невзначай положил на рукоять «скорпиона» – мало ли какие мысли могут возникнуть в драконьей голове на предмет кулинарных достоинств новоприбывших. Меня вовсе не успокаивало, что согласно многочисленным хроникам летающие ящеры предпочитали говядину, баранину, на худой конец, свинину. Мало ли что могло случиться с головой Громыхалы за время его длительного затворничества. Может быть, идея фикс употребить внутрь первого встречного человека целиком и полностью овладела всеми помыслами чудовища, и как только мы окажемся на поляне, оно тут же начнет воплощать в жизнь свои маниакальные планы.

На наше счастье, чешуйчатое создание вовсе не собиралось причинить гостям какой-либо вред. По мере приближения нашей группы оно даже сделало пару шагов назад, увеличивая дистанцию (по-видимому, для того, чтобы при неконтролируемом сбросе излишков горючего случайно не испепелить гостей), умудряясь одновременно держать каждого из нас в поле зрения своих золотисто-янтарных глаз с вертикальными кошачьими зрачками непроницаемого черного цвета, из глубин которых, как мне показалось, поднимались золотистые искорки и затухали, так и не вырвавшись наружу. Вглядываясь в эти глаза, я невольно сравнил их с магическим камнем, хранящимся в котомке нашего чародея, и подивился наблюдательности того, кто впервые дал черным опалам столь меткое второе название – «Глаз дракона».

Матео остановился, еще больше приосанился и, тщательно маскируя невольный страх перед чудовищем, обратился к дракону с напыщенной речью:

– Я – король всех гномов Матео Третий по прозвищу Кузнец и мои спутники: Ромуальд-Подкидыш, больше известный как вор Коршун, юный маг Фарлаф, местный житель Трол и пес по кличке Злыдень, счастливы лицезреть последнего представителя славного племени драконов. Нам пришлось проделать долгий и трудный путь, чтобы встретиться с самим Громыхалой…

Внезапно из огнеметного сопла пресмыкающегося вырвался тонкий шнур пламени и уперся в землю в непосредственной близости от ног монарха.

– Гном, ты иззздеваться сюда пррриперррся?! – возмущенно воскликнул дракон. – Мое имя Гррромоверрржец! Лишь злопыхатели и ненавистники называли Великого Громовержца недостойным именем Громыхала! – От волнения на последней фразе своего выступления дракон совершенно позабыл о своей картавости и перестал растягивать звук «р».

Видя подобную реакцию хозяина долины, гном побледнел и сделал шаг назад – прочь от обугленного драконьим дыханием пятачка земли, но самообладания ничуть не утратил.

– Простите, Великий Громовержец, однако за пределами скальной стены, окружающей вашу обитель, вас все знают как Громыхалу и никак иначе.

– Все знают, говоришь! – удовлетворенно прорычал дракон, пропустив на сей раз оскорбительное для его драконьего слуха прозвище мимо ушей. – Значит, не забыли?

– Да-да, конечно же, не забыли, – принялся развивать успех Его Величество. – Может быть, вам что-нибудь говорит имя Калина?

На мгновение чудовище призадумалось. Зажмурив глаза, Громыхала поднес переднюю лапу к своему шишковатому черепу и совсем по-человечески принялся сосредоточенно скрести его своими серповидными когтищами.

– Калина, Калина?… Вспомнил! – Ящер широко распахнул глаза и обвел присутствующих более приветливым взглядом, нежели несколько мгновений назад. – Знавал я одного, дай, Создатель, памяти, ага, тыщи три годков назад перед самым приходом людей в этот мир. Великих способностей был гном…

– Почему был? – На волне хорошего настроения дракона я позволил себе вклиниться в разговор. – Не далее как пару-тройку недель назад мы с ним имели удовольствие беседовать. Кстати, о драконьем племени в общем и о Мудрейшем Громыхале – в частности, Калина говорил только в восторженных тонах. Простите нашу неосведомленность насчет обидного для вас прозвища, но именно этим именем называл вас Калина.

– Ха!.. Ха!.. Ха!.. Мелкий шалунишка! – Громыхала-Громовержец огласил окрестности (простите за тавтологию) громоподобным смехом. – Именно он чаще всех доставал меня всякими мелкими пакостями. Однако талантлив был засранец. Я его даже вопреки правилам в ученики к себе определил, наравне с прочими моими соплеменниками. Всего за сотню лет мальчик превратился в настоящего дракона…

Я внимал оглушительному голосу древнего существа и отказывался верить собственным ушам. Как-то не очень верилось, что тот пожилой гном, с которым мне довелось не так давно познакомиться в Харальской резиденции Его Величества, был удостоен чести состоять в учениках у самого настоящего дракона. Общеизвестно, что племя разумных огнедышащих рептилий издревле являлось носителем тайного знания, которое ревниво охранялось ими от всяческих посягательств представителей других рас, обитавших на Земле. Сколько эльфов, орков, гоблинов, а впоследствии и магов-людей сложили свои буйные головы в погоне за легендарной магией драконьего племени и ничего не смогли добыть. И вдруг, походя, будто о каком-то малозначительном факте, мне сообщают, что как минимум одному индивидууму, не принадлежащему к племени крылатых чешуйчатых созданий, удалось испить из тщательно охраняемого источника древней мудрости. Мало того, из уст Громыхалы я узнаю, что старикан, вечно клюющий носом и норовящий уснуть во время самой увлекательной беседы, является не просто гномом, а ГНОМОМ, которого гордые и независимые существа признали таким же ДРАКОНОМ, как и они сами. Помимо собственной воли мне захотелось подскочить, начать размахивать руками и орать на всю округу: «Ай да Калина, ай да сукин сын!» К тому же, если верить дракону, а сомневаться в его словах у меня не было причин, Калине более трех тысяч лет. Получается, что вся история человечества прошла перед его глазами.

«Эх, Коршун, – мысленно горько посетовал я, – знать бы заранее, не отвертелся бы древний маг, не ответив на пару-тройку волнующих меня вопросов».

Например, мне очень хотелось знать хотя бы приблизительное местоположение пресловутой Лошадиной Подковы, на которой две тысячи лет назад произошло сражение между эльфами и орками. Если быть откровенным, сама битва меня интересует постольку поскольку – кровавые стычки между этими двумя народами, более грандиозные по своим масштабам, случались и до, и после нее. Да и сраженьице было так себе – всего-то по паре тысяч воинов с каждой стороны. Короче, битва при Лошадиной Подкове, а точнее, мелкая пограничная стычка никогда бы не привлекла столь пристального внимания ученых историков, если бы при отступлении орки не умудрились утопить в каком-то болотце обоз с имперской казной. Поскольку болото, где до сих пор покоятся несметные сокровища, в те времена находилось на эльфийской территории, все попытки орков и гоблинов добраться до него оканчивались каждый раз сокрушительным провалом. Поняв всю тщетность предпринимаемых потуг спасти принадлежавшее им добро, орки напустили туману и постарались сделать так, чтобы противник никогда не узнал о точном местоположении не только болотца, но и самой Лошадиной Подковы. Это оказалось не очень сложной задачей, поскольку подобные стычки между эльфами и орками в те времена были не редкость, а географическая терминология двух враждующих народов весьма сильно разнилась. В конце концов всего лишь по прошествии одного поколения и сами орки напрочь позабыли, что за место эта Лошадиная Подкова и где оно находится. Однако на протяжении двух тысячелетий передаваемые из уст в уста устойчивые слухи об оркско-гоблинском кладе не дают покоя многочисленной армии искателей сокровищ, и если уж сам Калина ничего о нем не знает, значит, этот клад никогда не существовал на самом деле.

Тем временем дракон будто впал в транс. Прищурив глаза, он преспокойненько посапывал. Мы уже подумали, что Громыхала, по причине преклонного возраста, решил малость вздремнуть. Но не прошло и пяти минут, как его бронированные веки распахнулись, и чудище принялось разглядывать незваных визитеров с явно повышенным вниманием. Никогда бы не мог предположить, что взгляд рептилии, еще совсем недавно холодный и равнодушный, может вдруг стать таким теплым, заинтересованным и где-то даже участливым. Определенно, упомянув всуе имя старого Калины, мне удалось существенно увеличить рейтинг нашей банды в глазах здешнего авторитета и, по всей видимости, единственного представителя местной легитимной власти.

– Славно!.. Хорррошие вести вы мне пррринесли, – почему-то вдруг снова вспомнив о своей картавости, прорычал хозяин. Затем без обиняков сразу же перешел к делу: – Выкладывайте, зачем пррришли…

Рассказ короля гномов, даже при всей его сжатости, занял не менее получаса. Не затрагивая излишних подробностей, Матео внятно изложил дракону все те трагические обстоятельства, принудившие нашу группу совершить столь опасное путешествие в самый центр Огненного континента. При упоминании о шкатулке Громыхала нетерпеливо заерзал, но рассказчика не перебил и дослушал до конца. По окончании повествования он задал несколько уточняющих вопросов касательно шкатулки и наконец попросил показать загадочный артефакт.

– Видите ли, уважаемый Громовержец, – замялся король. – Шкатулка в данный момент находится в моем рюкзаке на берегу озера под охраной двух членов экспедиции. Если позволите, мы быстро доставим ее сюда, а заодно перебазируем лагерь на эту чудесную поляну – уж очень неуютным нам показалось побережье: сплошь камень, эти, с позволения сказать, статуи, да и само озеро какое-то неправильное – мертвое оно и выглядит угрожающе.

Вместо ответа дракон забормотал что-то невразумительное, кончиком хвоста изобразил прямо в воздухе огненный знак, по форме напоминающий музыкальный ключ соль. Даже в ярком свете полуденного солнца полыхающие неоновой зеленью линии знака четко просматривались на фоне более темной кроны сосны. Грозная фигура рептилии начала расплываться перед нашими взорами, превращаясь на какое-то мгновение в сгусток серебристого тумана, а когда снова приобрела четкие формы, это был уже не дракон. На его месте стоял высокий старик в странной, переливающейся всеми цветами солнечного спектра длиннополой хламиде. Мужчина был не просто высок, он превосходил в росте великана-огра на целую голову. Длинные седые волосы, белоснежные усы и борода, ниспадающие волнистыми прядями до середины его широченной, вовсе не старческой груди. В обнаженных до предплечья могучих руках, плотно перевитых по всей длине канатами мышц и веревками вен, гигант крепко сжимал деревянный посох с костяным навершием, выполненным искусным резчиком в форме драконьей головы. В качестве глаз в глазницы чудовища были вставлены два одинаковых рубина превосходного качества и великолепной огранки.

Не далее как сегодняшним утром всех нас здорово удивил своими способностями к превращению наш лохматый друг, но то, что случилось всего мгновение назад прямо на глазах изумленной публики, намного превосходило по своему психологическому эффекту трансформацию карнакского оборотня. Готов биться об заклад на что угодно, что не мне одному, но и никому из моих товарищей не доводилось не только сталкиваться в жизни с подобными явлениями, но даже слышать о чем-либо похожем. Сделать такой вывод не составило особого труда. Достаточно было посмотреть на вытянутые от удивления физиономии Матео, Фарика и Трола. Я даже пожалел о том, что поблизости нет зеркала – уж очень мне захотелось поглядеть, как выглядит со стороны моя очаровательная мордашка в тот момент, когда находится в состоянии крайнего изумления. За последний десяток лет своей богатой событиями жизни я затруднился бы назвать случай, чтобы Коршун был настолько удивлен и ошарашен. Даже недавняя встреча с Варварой не произвела на меня столь оглушительного эффекта, как мгновенное превращение многотонной драконьей туши в симпатичного статного старикана – эдакий классический образчик киношного эпического чародея.

Чародей смотрел на нас с высоты своего двухсполовинойметрового роста и явно наслаждался произведенным эффектом. Его рубиновые глаза с вертикальным зрачком – единственная деталь, сохранившаяся от дракона, лучились искренним весельем, хотя само лицо продолжало оставаться серьезным. Вдруг мою голову посетила неожиданная мысль:

«А дракон-то при всей своей крутизне вовсе не лишен тщеславия. Скучно ему было, наверное, торчать здесь в одиночестве, вот он и рад расшибиться в доску, чтобы произвести благоприятное впечатление на гостей».

Как бы в подтверждение моих выводов, Громыхала-Громовержец перехватил посох в правую руку, направил драконью морду в сторону древесного гиганта, на одной из ветвей которого совсем недавно висел вниз головой. Из рубиновых глаз по сосне тут же ударили два огненных фонтана. Ни в чем не повинное дерево в мгновение ока охватило всепоглощающее пламя и принялось с громким треском пожирать древесину. Вскоре поляну заволокло непроницаемым дымом, скрывшим от наших глаз место пожарища. Как ни странно, в том месте, где мы стояли, ни обжигающего жара, ни даже слабого запаха гари не ощущалось. Не успел никто из нас толком удивиться странным действиям мага, как дымовая завеса рассеялась, и там, где только что росла высоченная сосна, в тени непонятно откуда появившихся деревьев стоял симпатичный трехэтажный кирпичный особнячок под черепичной крышей, окруженный со всех сторон ажурной чугунной оградой.

– Комплекс… никак не менее полутысячи элементарных! – до моих ушей донесся восторженно-благоговейный шепоток Фарика. – Вот это масштаб!.. А разрешение!.. А деталировка! Феноменально!..

– Семьсот восемьдесят шесть, – с нескрываемой гордостью поправил юношу Громыхала. – Именно столько элементарных транспозиций содержала формула моего заклинания, однако это вовсе не предел, как-то мне довелось оперировать уравнением шестого порядка с двумя тысячами переменных…

– Не может быть, – совсем в несвойственной ему манере Фарик невежливо перебил чародея. – Чтобы контролировать диффузионный выброс энтропии, плотность корпускулярно-волнового потока должна составлять не более десяти в пятнадцатой степени на стандартную единицу поверхности воздействия – элементарная магофизика…

– Общее заблуждение, молодой человек! – в свою очередь Громыхала беспардонно оборвал юное дарование. – Старо как мир или как те грабли, на которые наступают каждый раз дилетанты, мнящие себя светилами от науки… – И с жаром принялся что-то объяснять Фарлафу на понятном только им двоим «птичьем языке».

Не менее десяти минут пожилой чародей изливал на голову ошалевшего от счастья юного ботаника водопады благодати в виде научных откровений. Будет абсолютной ложью, если я стану кому-то доказывать, что понял хоть что-то из заковыристых объяснений хозяина. Я пожалел лишь об одном, а именно о том, что любопытного Брюса не было рядом. Сколько замысловатых словечек пропало даром. Один лишь «биполярный вектор магической интрузии» мог бы стать гвоздем коллекции ветерана. Теперь оставалось лишь надеяться, что до нашей с ним встречи мудреный термин сохранится в целости и сохранности в моей голове, и я смогу передать сокровище в надежные гномьи руки без потерь.

Вполне вероятно, беседа двух чародеев могла бы затянуться на неопределенное время, поскольку все необходимые условия для этого были соблюдены де-факто: присутствие учителя, истосковавшегося за столетия своего отшельничества по студенческой аудитории, и ученика, способного заменить собой не одну аудиторию самых прилежных студиозусов. Выражаясь более понятным языком, Громыхала и Фарлаф настолько были увлечены общением друг с другом, что совершенно позабыли о том, что на свете существуют другие индивидуумы, которым вся их мудреная терминология абсолютно по барабану. К обоюдному недовольству «профессора» и «студента», один из этих индивидуумов, нервно накручивая кончик своей седой бороды на свой же собственный палец, громко кашлянул пару раз, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание. Когда на него все-таки посмотрели, он со всей присущей гномьему племени деликатностью постарался растолковать дракону и магу, что научные диспуты – штука очень полезная, но в данной ситуации кое у кого имеются дела и поважнее каких-то абстрактных рассуждений. Так или иначе, Его Величеству все же удалось добиться поставленной цели. Фарик, покраснев от смущения до самых корней волос, тут же прикусил язык. Громыхала задорно рассмеялся и обратился к Его Королевскому Величеству:

– Здорово ты нас уел, Матео. Извини, малость увлекся: сам понимаешь, в этой глухомани не часто выпадает радость общения с кем-либо по-настоящему умным.

От столь прямолинейной похвалы счастливая физиономия нашего мага приобрела цвет переспелого помидора, он окончательно стушевался и, потупив глазки, принялся ковырять носком ботинка твердую, будто камень, землю.

Не отвлекаясь на всякие пустяки, старый колдун щелкнул кончиками пальцев левой руки, и на поляне тут же материализовалась наша поклажа вместе с ошалевшей парочкой, оставленной для охраны экспедиционного имущества. Бросив мимолетный взгляд на новоприбывших, дракон сухо представился и, не дожидаясь ответной реакции гнома и девушки, громко скомандовал общий сбор:

– Хватайте пожитки и добро пожаловать в апартаменты! Располагайтесь, гости дорогие, каждый по своему разумению – комнат на всех хватит! Приводите себя в порядок, через час… – его взгляд вновь упал на журналистку, он осекся и тут же продолжил: – Нет, через два, собираемся в банкетном зале на первом этаже. А пока, – дракон обратился к начальнику экспедиции, – если уважаемый Матео не возражает, я взгляну на шкатулку.

Все приглашенные быстро разобрали каждый свою поклажу. Не нужно быть выдающимся физиономистом, чтобы прочитать по лицам Брюса и Пат, что творилось у них на душе. Девушку и гнома буквально распирало от вопросов, но в присутствии грозного старикана они то ли постеснялись, а может быть, побоялись обрушить весь этот шквал на наши головы. Матео с минуту покопался в недрах своего заплечного мешка, извлек оттуда металлический сундучок собственной работы с артефактом внутри и бережно передал в руки хозяина. Через пару минут экспедиция неплотно сбитой кучей топала вслед за долговязой фигурой Громыхалы-Громовержца к воротам особняка.

Пройдя с десяток шагов, я обернулся и увидел, что огр вовсе не собирается вместе со всеми принять предложение гостеприимного хозяина. Он стоял и молча, приложив ладонь к своему покатому лбу, чтобы лучи солнца не слепили глаза, провожал удаляющуюся группу печальным взглядом.

– Трол, ты чего остановился? – спросил я.

– Все, Корша, моя нада итить пряма сейчас. Дождь скора, река разливаться, Айра Чакха не будет проход.

Наш разговор привлек внимание ушедших вперед членов экспедиции, а также хозяина здешних мест. Громыхала обиженно поинтересовался: отчего это огр пренебрегает его гостеприимством? Однако, выслушав из уст самого огра романтическую историю о его, Трола, матримониальных планах, коварстве Угрюк-Хая, пожелавшего заграбастать прекрасную Курухуль в качестве третьей жены, размяк душой и тут же предложил аборигену поспособствовать его доставке в любую точку Ариманова нагорья.

Нужно отдать должное сообразительности нашего проводника. Он по достоинству оценил предложение чародея и не стал корчить из себя неутомимого поборника пеших прогулок под открытым небом. Трол пожелал немедленно оказаться в лагере старателей.

– Моя нада видеть сестричка Варвара. Приглашать на свадьба.

После нескольких уточняющих вопросов, в какой стороне и на каком удалении находится лагерь старателей, Громыхала удовлетворенно хмыкнул, пошептал что-то себе под нос и кончиком посоха начертал прямо перед собой арочный портал высотой три метра и шириной около двух. Сразу после того, как маг отвел свое импровизированное стило, врата вспыхнули бирюзовым светом, и за мерцающей вуалью портального перехода мы увидели коттеджи поселка старателей. Мне даже показалось, что в одном из окошек мелькнуло знакомое лицо Веры-Варвары.

Несмотря на то что процедура прощания с проводником уже состоялась вчера вечером во время празднования окончательной победы над эльфами, каждый из членов экспедиции посчитал своим долгом заключить огра в свои объятия и сказать на дорожку доброе напутственное слово, что называется, от всей души. В результате затянувшейся церемонии Патриция едва не рыдала, Фарик тайком смахивал что-то с глаз тыльной стороной ладони, оба гнома помрачнели, словно офирское небо перед грозой. Не думаю, что сам я выглядел намного лучше, лишь Злыдень радостно скакал вокруг дикаря, оглашая окрестности громким лаем, да Громыхала взирал на все происходящее с завидным спокойствием. Трол, выпучив глаза, недоуменно крутил головой, не зная, что предпринять, чтобы хоть как-то утешить разволновавшихся товарищей. Огру ничего лучше не пришло в голову, как обратиться к девушке со следующими словами:

– Зачем плакать Патриса? Моя живая, здоровая. Трол всегда рада видеть друзья…

Мне показалось, что наш зеленокожий друг хотел еще что-то добавить, но поперхнулся, будто наглотался пыли, махнул рукой и, зажав дубину под мышкой, бросился головой вперед в зеленоватую синь субпространственного тоннельного перехода.

Как только Трол пересек переливчатую вуаль врат, портал за его спиной превратился в яркую вертикальную полоску наподобие свернутого телевизионного изображения на экране кинескопа. Через пару секунд полоска побледнела и растаяла в воздухе.