Глава 13
Могучий удар в лоб вывел меня из состояния задумчивости. Сначала я подумал, что взбесившийся слон лягнул меня своим копытом. Впрочем, о чем это я? Разве у слонов бывают копыта? Похоже, моя охранная сигнализация немного перестаралась и сыграла со своим владельцем злую шутку. Невольно в голове сформировался вопрос: «Какая должна быть степень опасности, чтобы собственная система безопасности в благородном порыве служебного рвения едва не прихлопнула хозяина?»
– Всем стоять! Опасность! – Сбоку громко прокукарекал Фарик и крепко уцепился в мой рукав, чтобы не дать возможности своему учителю сделать хотя бы один шаг вперед.
– Спасибо, Фар, уже почувствовал! – поблагодарил я, отступая на шаг, и посмотрел на побледневшее от испуга, покрытое капельками пота лицо ученика.
Маг, в свою очередь, взглянул на меня, указал рукой куда-то в направлении нашего движения и взволнованным полушепотом сообщил, обращаясь почему-то ко мне персонально:
– Смотрите, мастер. Магия предтеч. Почище «Пылевого голема» и «Центрифуги» капища. Сейчас начнет проявляться.
Обратив взор туда, куда указывала его рука, я увидел нечто весьма интересное и одновременно настолько ужасающее, что тут же ощутил, как несколько леденящих капель пота соскользнули с шеи за воротник моего комбинезона и, приумножаясь по пути, начали свой неумолимый бег вдоль позвоночника в направлении поясницы. Метрах в тридцати от нас, в том месте, где пару мгновений назад ничего не было, воздух начал ощутимо сгущаться и терять прозрачность. Сия трансформация одновременно сопровождалась такой волной овеществленного ужаса, что невольно захотелось развернуться кругом и броситься со всех ног в обратном направлении. Похоже, больше всех от древнего заклятия доставалось мне и чародею, поскольку те, кто находился позади нас, явных признаков беспокойства пока не выражали. Сгустившись еще немного, темное пятно заклубилось, будто небесное облачко, и начало преобразовываться в нечто уж совсем невероятное. Через считаные мгновения на том месте, где оно висело, возникло существо, внешним видом напоминающее обыкновенного скорпиона.
Приглядевшись, я понял, что тварь, закрывающая своим телом проход в горную долину, имеет весьма отдаленное сходство с представителями отряда скорпионов класса паукообразных. Подобие ограничивалось лишь огромным высоко вознесенным над остальным туловищем хвостом, который оканчивался острым ядовитым жалом. По всем прочим признакам кошмарное создание никак нельзя было отнести к какому-либо конкретному виду скорпионов. Вместо четырех пар ног оно обладало лишь тремя. Также отсутствовали мощные клешни. Их заменили две пары длинных гибких щупальцев, оканчивающихся почти человеческой кистью, роль пальцев на которой выполняли пять извивающихся змееподобных отростков. Классическая для скорпионов головогрудь отсутствовала. Вместо нее имелся хитиновый торс, отливающий свежим сколом антрацита. Из него и произрастали все конечности, а также голова чудища. О голове отдельный разговор. Больше всего она походила на окрашенный в черный цвет, покрытый лаком череп человека, покоилась на толстой длинной шее и имела всего одну пару глаз вместо отведенных щедрым Создателем каждому паукообразному двух-трех пар. Но самым пугающим было то, что своими размерами «паучок» раз в пять превосходил ту плотоядную тварь, с которой так немилосердно обошелся сегодня утром наш лохматый разведчик. Туша монстра, слегка развернутая к нам правым боком, занимала почти всю ширину прохода. При всем желании мы никак не могли бы обойти стража ущелья, если только не попытаться проползти у него под брюхом. В том, что это и есть тот самый легендарный Тайчи – великий ужас Гремящей Расселины, которого так не любят и очень боятся местные огры, не вызывало никаких сомнений, во всяком случае у меня.
Волна страха продолжала исходить от гигантского паука, но поскольку ее интенсивность не возрастала, я начал понемногу адаптироваться и вскоре полностью взял под контроль свои чувства и эмоции.
Как бы в ответ на мои мысли я услышал за спиной сдавленный возглас проводника:
– Злая Тайчи, вот ты какая!..
Вслед за ним раздались испуганный вскрик Патриции, грозный собачий рык и характерные щелчки снимаемого с предохранителей ручного стрелкового оружия.
На звуки за спиной Фарик отреагировал поднятием руки в предупреждающем жесте, затем негромко, но вполне авторитетно скомандовал:
– Ни в коем случае не стрелять – не поможет, лишь разозлит стража! Всем потихоньку, без лишней суеты отступить на двадцать шагов! Я остаюсь на месте и сам разберусь с тварью.
Если кто-либо думает, что в едином порыве все начали колотить себя в грудь, спорить с магом о том, что никто из нас нипочем не оставит его один на один с этим исчадием ада, и вместе с юношей каждый готов отчаянно навалиться на невиданное чудище, тот глубоко ошибается. Не разворачиваясь, мы дружно стали пятиться в том направлении, откуда только что пришли, оставляя на поле битвы единственного представителя нашего славного коллектива. Отойдя на приличное расстояние, мы с интересом и некоторым страхом за судьбу товарища приготовились наблюдать за предстоящим действом. Про себя я отметил, что источаемый пауком ужас совершенно не чувствуется за широкой спиной Фарика, похоже, вся порция генерируемой стражем волны страха теперь доставалась юноше. Вспомнив недавние ощущения, я передернул плечами, будто от холода, и искренне посочувствовал чародею.
Убедившись в том, что остальные члены команды находятся на безопасном удалении, Фарик повернулся лицом к скорпиону, как подобает истинному волшебнику, поднял обе руки и по традиции что-то неразборчиво забормотал. Поскольку говорил он негромко и не в нашу сторону, на сей раз любознательному Брюсу не удалось пополнить свой словарный запас каким-нибудь замысловатым словечком из колдовского лексикона мага. Побормотав с минуту, чародей щелкнул пальцами и замер в картинной позе, вытянув руки в сторону противника, как бы приглашая в свои объятия близкого друга. Признаться, результат его манипуляций оказался весьма неожиданным для нас. Бесчисленное количество валяющихся вокруг мага булыжников охватило голубоватое мерцающее сияние. Затем между камнями начали проскальзывать слабые искорки электрических разрядов, которые по истечении нескольких мгновений превратились в толстые, раскаленные до невыносимой яркости, пляшущие жгуты молний. Волна озона неприятно окатила присутствующих – это только во время грозы в очень малых концентрациях трехвалентный кислород оказывает благоприятное влияние на все живое, но попробуйте хоть немного побыть в помещении с избыточным его содержанием, держу пари, мало кому это понравится. Окруженные сияющей аурой каменья зашевелились. Медленно, будто пузырьки воздуха в сосуде с глицерином, они начали отрываться от поверхности земли. Затем с нарастающей скоростью вся эта каменная масса устремились к общему центру, расположенному между Фариком и стражем предтеч. Несмотря на огромную скорость летящих навстречу друг другу булыжников, оглушительного грохота в конце их пути мы не услышали. В самый последний момент, когда казалось, что взаимный удар неизбежен, камни резко затормозили свой бег и зависли над землей в считаных сантиметрах друг от друга, складываясь в некое подобие обыкновенного паука, из тех, что к недовольству чистоплотных домохозяек вьют паутину в домах и квартирах граждан. Размерами паук ничуть не уступал скорпионоподобной твари.
Смотреть без содрогания на творение Фарика было невозможно. Во-первых, я никогда не питал нежных чувств к любым насекомым, кроме бабочек, стрекоз и божьих коровок, а к паукам в особенности. Во-вторых, живописная брызжущая электрическими искрами куча висящих в воздухе и лучащихся мертвенным светом камней сама по себе способна вызвать душевный трепет у самого непрошибаемого флегматика.
Выполнив миссию по материализации каменного паука, довольный Фарик встряхнул руками и поспешил удалиться подальше от своего творения. Подойдя к нам, парнишка сверкнул в полумраке белыми зубами и с гордостью произнес:
– Через пару минут проход будет свободен.
– Ты уверен? – Ветеран окинул скептическим взором кошмарное создание мага. – Мне кажется, здешний будет посолиднее, чем наш. Может быть, жахнуть по ним обоим из «элефанта», и дело с концом?
– Я те жахну… жахальщик! – Его Величество погрозил кулаком излишне инициативному подданному. – Не хватает, чтобы всех нас погребло под обломками скал. Палить начнешь, когда разрешат.
– А я чего? Я ничего, – стушевался Брюс, но тут же воспрял духом и с болью в голосе заявил: – В следующий раз будете умолять, но ценного совета от меня не дождетесь…
Мне показалось, что разобиженный ветеран собирается еще немного пройтись по поводу оскорбительной недооценки руководством его таланта военного теоретика и практика, но ход дальнейших событий не позволил ему этого сделать. Пока суд да дело, с нашим пауком продолжало твориться нечто невообразимое. Постепенно каждый из тысяч камней внутри его громадного тела начал медленно раскручиваться вокруг собственной оси и изменять форму. Раскрыв рты от изумления и затаив дыхание, мы молча наблюдали, как черные речные окатыши, составляющие фигуру монстра, на глазах сами собой начали плющиться до толщины бумажного листа. Одновременно они приобретали форму идеального круга, усеянного по периферии окружности приличных размеров зубьями, так что получалось очень похоже на фрезу циркулярной пилы. В завершение трансформации фрезы засверкали полированным до зеркального блеска металлом, отбрасывая в разные стороны брызги электрических разрядов, сдвинулись с места и с нарастающей скоростью устремились каждая по собственной сложнейшей орбите, не выходящей за пределы, ограниченные габаритами кошмарного создания. Каким-то чудом вращающимся кругам удавалось не сталкиваться друг с другом. Нетрудно было представить, какой шурум-бурум случится, если хотя бы одна из фрез собьется с орбиты и зацепит соседку. Тогда всем нам уж точно несдобровать – конструкция полностью рассыплется, острые зубья тут же перемелют вращающиеся детали, бесчисленное количество смертельных осколков со скоростью пули разлетится в разные стороны по ущелью.
Дабы утихомирить разбушевавшуюся фантазию, я посмотрел в спокойное лицо мага. Без всяких сомнений, у парнишки все под контролем и волноваться по поводу конструктивных недоработок его детища не приходится. По обеспокоенным взглядам гномов я понял, что вопрос надежности машины-убийцы волновал не только меня.
Словно сговорившись, оба монстра приняли боевую стойку, а затем с места в карьер устремились навстречу друг другу. Хорошо, что у насекомых совершенно не развит голосовой аппарат, иначе к многократно преумноженному звуку струящейся воды добавились бы истошные крики воюющих сторон. Тогда моим нежным барабанным перепонкам уж точно наступил бы каюк. Без лишних эмоций чудища столкнулись и деловито приступили к взаимному уничтожению. Оставалось лишь посочувствовать скорпиону, поскольку симпатии трибун были полностью на стороне его оппонента, а без поддержки фанатов даже самая сильная команда может запросто проиграть сборной дома престарелых. Конечно же, я утрирую – наш боец на голову превосходил соперника и не нуждался в поддержке болельщиков. С первых мгновений боя он дал понять, что не намерен долго околачиваться на ринге.
Фраза «Приступили к взаимному уничтожению» не совсем правильно отражает суть происходившего на наших глазах действа. Состоящий из вращающихся фрез поединщик без видимого ущерба для себя в мгновение ока попросту прошел сквозь стража, перемолов его в кашицеобразное состояние.
Посчитав свою работу выполненной, питомец Фарика повернулся мордой к своему создателю, теряя яркость свечения, постоял несколько мгновений, будто в раздумье, и на глазах изумленных зрителей осыпался конусообразной кучкой камней. Голубоватые искорки электрических разрядов еще некоторое время проскальзывали между отдельными булыжниками, но через минуту они исчезли.
Трансформация иного плана произошла с бесформенной кучей истерзанной в хлам плоти стража ущелья. Повалявшись немного на камнях, она начала растекаться черными ручьями разлагающейся протоплазмы. Часть похожей на нефть маслянистой жидкости тут же была подхвачена и унесена водным потоком, но значительное ее количество оставалось по обоим берегам горной реки. Я было приготовился заткнуть нос в ожидании непереносимого сероводородного зловония разлагающегося животного белка, но Создатель миловал – жидкость с шипением начала испаряться и спустя некоторое время исчезла без следа и без какого-либо ущерба для наших дыхательных органов.
Через минуту-другую ничто в ущелье уже не напоминало о произошедшей схватке. Путь в долину был свободен.
– Молодец, Фарик, лихо управился с монстром! – от всей души я похвалил юного мага.
– Фаря молодца! – присоединился ко мне Трол. – Могучая шаманка быстро освобождать Айра Чакха. Теперь всякая раза огра может ходить сюда и не бояться злая Тайчи.
– Извини, Трол, – Фарлаф сконфуженно опустил глаза к земле, – боюсь, что древнее колдовство полностью уничтожить невозможно – в течение суток охранная система снова восстановится.
Слова мага ничуть не повлияли на оптимистический настрой аборигена. Мгновенно смирившись с неизбежностью, он улыбнулся во всю белозубую ширь своего губастого рта и весело заявил:
– Замечательна!.. Трол смотреть и вся рассказывать другая огра. Все называть моя храбрая и сильная, сапсем скора Трол становиться великая артын…
Кажется, огр собирался в более подробной форме ознакомить присутствующих со своими амбициозными планами, но Матео, со всей свойственной королю гномов деликатностью, остановил поток красноречия нашего друга:
– Потом как-нибудь расскажешь, а сейчас нужно топать дальше. Не забывай, Трол, что тебе еще возвращаться, причем желательно до начала дождя, иначе ты здесь застрянешь до завтрашнего утра.
Мы вновь растянулись в походную колонну, выставив Фарика вперед – мало ли какой сюрприз могли приготовить коварные пауки для того, чтобы никто не смог проникнуть в окруженную непреодолимой каменной стеной долину. В моей голове начали возникать всякие занятные мысли касательно этих мест. Если разумные пауки так позаботились об охране долины, сам по себе напрашивается вывод: а может быть, здесь находится нечто такое, что для предтеч являлось самым ценным или жизненно важным. Воровской склад ума тут же для тренировки подтолкнул поток моих мыслей в определенном направлении. Я быстро подсчитал в уме примерную площадь ограниченной скалами области, разбил ее на сектора, вычленил зоны, где, по моему разумению, сам спрятал бы сокровища, определил тактику проникновения в хранилище и технику взлома замков. Когда все непреодолимые преграды остались позади, и я был уже готов набивать свои мешки бесценными артефактами, как стены ущелья перед нами разверзлись, и мы вновь очутились под палящими лучами ослепительного солнца.
Горная долина представляла собой сплошную сельву. Лишь каменистые берега реки были свободны от всякой растительности. При виде этого буйства зелени сразу же возникал ряд резонных вопросов: «Где искать Громыхалу?» и «Что делать, если дракон не пожелает встретиться с нами из каких-нибудь одному ему ведомых соображений?» Попробуйте сами как-нибудь поиграть в прятки в лесу площадью в десятки квадратных километров. Конечно, дракон не человек – малость покрупнее будет, но если замаскируется – вовек не сыщешь даже такую громадину. Своими соображениями по этому поводу я поделился с остальными членами экспедиции.
– Ты прав, Коршун, – согласился со мной начальник экспедиции, – если Громыхала сам не пойдет на встречу с нами, мы его никогда не найдем. Будем надеяться, что наше появление он заметил и, как всякое разумное существо, пожелает узнать, кто это пожаловал к нему в гости…
– А коль не пожелает, – добавил Брюс, – пальнем в небо из всех стволов, поди, сразу примчится.
– Или еще глубже спрячется, – подначил я ветерана. – Им, драконам, сотню-другую годков сон-тренаж вполне по силам. Забьется от испуга на самое дно самой глубокой пещеры, свернется калачиком и перейдет в летаргическое состояние на длительный период, пережидать, пока незваные гости не состарятся и не отдадут богу душу.
– Нечего гадать, – отрезал король, – пойдем вверх по течению реки и посмотрим, что творится в центральной части долины.
Все согласно закивали головами и были готовы начать движение по обозначенному начальником экспедиции маршруту, как вдруг заговорил наш провожатый:
– Моя итить лес, быстра смотреть след, находить дракон. Всем итить куда сказала Матеа, ждать моя на берег озера.
Никто из нас не успел рта раскрыть, как его широкая спина, покрытая до самой шеи замысловатым разноцветным узором, пропала в чаще леса.
– Тролушка, будь осторожен! – запоздало покатилось ему вслед звонкое напутствие Патриции.
Еще пару минут все молча созерцали зеленую непролазную стену. Затем не спехом мы направились по каменистому берегу весело пенящегося на камушках потока, укрытые от жгучих солнечных лучей благодатной тенью лесных гигантов, распростерших над нами свои заботливые мохнатые лапы. Шумному говору горной реки вторил бесконечный птичий пересвист, чье-то шуршанье и сопенье, доносящееся из лесной чащи, и еще множество всяких загадочных скрипов, тресков и приглушенных ударов.
«Интересно, – вдруг пришло мне в голову, – почему Трол так уверенно назначил встречу у озера? А вдруг случится так, что никакого озера не существует? Во время своего ночного путешествия я видел здесь гору, но никак не озеро. Однако никакой горы в настоящий момент здесь нет. Куда же все-таки ты летал, Коршун, той незабвенной ночью? Кем было то странное существо, состоящее из улыбчивой зубастой пасти и пары глаз, от одного взгляда которых всю мою сущность сковывал замогильный холод?»
Чтобы развеять неприятные мысли, я догнал почему-то взгрустнувшего Фарика и завел с ним непринужденную беседу. Меня интересовало все, что касалось тех странностей, которые имели место во время нашего путешествия через Гремящую Расселину.
– Вы правы, учитель, местечко очень даже необычное, и вообще, здесь повсюду, включая эту долину, весьма странно: аномальный магический фон, скорпион-страж… – Фарлаф немного замялся. – Я так до конца и не смог размотать весь клубок заклинаний, вызвавших монстра в нашу реальность, а ведь для мага моего уровня это позор – рассказать кому из иерархов, сразу понизят мой квалификационный рейтинг…
Наконец-то до меня дошло, почему наш чародей повесил нос – амбициозные планы его стремительного карьерного взлета всячески отторгали любую возможность неоправданной задержки на промежуточных ступенях иерархической лестницы, а вероятность даже временного спуска вниз повергала его разум в полнейшее смятение, граничащее с паникой. Пришлось мне взвалить на свои плечи тяжелое бремя лекаря душ.
– Да не расстраивайся ты по пустякам! Только за одно то, что ты смог устранить с нашего пути ту милашку размером с тяжелый трехбашенный танк времен Первого Глобального Конфликта, памятник перед дворцом короля гномов тебе при жизни обеспечен, если не памятник, то орден из рук лично Его Величества уж точно. Нацепишь блямбу на шею и на прием к Великому Магистру – ни одна завистливая задница не посмеет тявкнуть супротив героя, а если на свою беду кто-то раскроет пасть, ты им того красавчика электрофрезерного представь на обозрение и грозно во всеуслышание заяви: «Кто на нас с Тузиком? Выходи бороться!» Поди, вмиг языки поприкусывают. Кстати, где ты научился плодить таких монстрилл? Раньше ни о каких боевых электрических пауках мне слышать не доводилось, а я теорией вызова, синтеза и трансформации магических существ очень даже увлекался в свое время.
– Ну и как, добились успеха, учитель? – Фарик посмотрел на меня повеселевшим взглядом и с нескрываемым интересом.
– К сожалению, выдающимися результатами похвастаться не могу – хорошего педагога рядом не было. Лишь змееголового кошко-ежа сумел наколдовать. А тот возьми и сдохни почти сразу после материализации – нежизнеспособной оказалась тварь. Однако напугать кое-кого из преподавательского состава интерната все-таки успела… – Я самозабвенно зажмурился, мысленно пережив еще раз приятные минуты панического бедлама в стенах ненавистного учебного заведения. Затем тряхнул головой, отгоняя наваждение, и снова подступил с расспросами к ученику: – Давай, колись, вьюнош, откель у тебя такие способности?
Чародей приосанился – то ли подействовали мои веские аргументы насчет памятника при жизни, то ли по какой другой причине, придал своему облику толику академичности и с важным видом заговорил:
– Когда группа столкнулась нос к носу с пылевым големом, ваш ученик не поддался общей панике и времени даром не терял. Рискуя собственной жизнью, он исследовал заклинание вызова подобных существ. Еще он по ночам во время долгих вахт от скуки изучал вот это. – Юноша извлек из кармана комбинезона три витых сосульки, которые в свое время были ему предоставлены во временное пользование для проведения научных исследований лично мной. – На основании полученных результатов какому-то безвестному студенту пятого курса удалось создать заклинание высшего уровня сложности…
«Эко понесло нашего чародея! – думал я, всматриваясь в одухотворенное лицо Фарика. – Только что страдал, точно школяр-отличник, идущий на занятия с невыполненными домашними заданиями, а теперь смотрите, как распетушился. Ладно, пусть немного повыпендривается – лучше завышенная самооценка, чем прогрессирующий комплекс неполноценности».
Вдруг Фарлаф посмотрел мне в лицо и, по всей видимости, прочитав мои мысли, осекся на полуслове. Потом покраснел, как вареный рак, потупил взгляд и смущенно забормотал:
– Простите, учитель, меня, кажется, того… занесло малость.
– Да ничего, Фарик. – Опасаясь, что маг снова впадет в меланхолию, я поспешил его успокоить. – Собственным успехам радоваться никому не возбраняется, а скромность – не самое лучшее из достоинств мужчины.
Со словами благодарности юноша вернул мне небесные кристаллы, объяснив, что больше они ему не нужны. Также он клятвенно пообещал еще раз, что без моего разрешения ни один из его коллег-магов не узнает о результатах проведенных им изысканий. Я принял от него артефакты, небрежно, будто этого добра у меня куры не клюют, высыпал их в один из нагрудных карманов комбинезона и, поразмыслив немного, как бы осчастливить товарища без ущерба для его здоровья, обратился к ученику со следующими словами:
– Хочу тебя обрадовать, Фарлаф…. Только не падай в обморок от счастья! Если хочешь, можешь пользоваться результатами своих исследований, как тебе заблагорассудится. Я передумал продавать кристаллы Ордену – лишний десяток-другой миллионов не добавит богатства к тому, что хранится в капище Аримана. Пусть сосульки остаются у меня, как память о пережитом.
Услыхав эту новость, Фарик остановился как вкопанный, растерянно уставился на меня, захлопав своими девичьими ресницами, словно бабочка крыльями, не в силах воспринять как объективную реальность факт столь неслыханной щедрости. Понемногу он начал приходить в себя. Схватил меня за рукав и с видом мальчишки, прищучившего Новогоднего Деда на месте «преступления», то есть в момент закладки волшебником подарков под Праздничное Древо, принялся от всей души рассыпаться в выражениях признательности. Излив на мою голову весь запас благодарственных слов, Фарик ничуть не успокоился. С жаром истинного ученого он стал излагать, какой толчок получит теоретическая магия, когда в «Академическом вестнике» появится его статья под неброским заголовком. Само название статьи маг еще не успел придумать, но он уже знает наверняка, что оно будет кратким и скромным…
Неожиданно лицо юноши стало серьезным, даже немного грустным. Он оглянулся на отставших товарищей – не подслушивают ли ненароком, вплотную придвинулся ко мне и негромким голосом заговорил:
– Учитель, только не подумайте, что я на вас обижаюсь. За все, что вы для меня сделали, я не могу, просто не имею права даже подумать о вас хоть что-нибудь плохое…
– Погодь, паря! – недоуменно воскликнул я. – Это за что же ты на меня можешь обижаться? Что я такого сделал? В каком месте перебежал тебе дорожку?
Фарик смутился и, заикаясь, начал объяснять, что он ничуть не сердится на меня за то, что я якобы увел у него из-под носа Патрицию, что он все знает и не желает быть помехой нашему счастью. Понемногу он перестал спотыкаться на каждом слове и закончил свою речь, на мой взгляд, даже излишне напыщенно:
– Вы для меня являетесь образцом порядочного, честного человека. К тому же вы мой спаситель и наставник. Я буду только рад видеть вас вместе с Пат. Она чудесная девушка, вы станете…
– Стоп, машина, табань взад! – Я наконец-то немного отошел от психологического шока и смог вставить слово: – С чего это ты решил, что я и журналистка крутим шашни за твоей спиной?
– Ну!.. Как же, слепым нужно быть, чтобы не заметить, как вы смотрите друг на друга. К тому же не далее как вчера Пат сама мне все рассказала.
– Это что же она тебе такого порассказала?
По всем законам жанра мой голос в настоящий момент должен был рокотать от гнева, подчеркивая тем самым всю глубину и степень нанесенного моему мужскому эго оскорбления. Как же – без меня меня женили, все знают о наших отношениях с девчонкой, только я ни о чем не подозреваю. Однако, как я ни прислушивался, даже ноток раздражения не уловил в брошенной мной фразе: «Это что же она тебе такого порассказала?» До тошноты умильно, но ни в коей мере не сердито. Хотел хотя бы для видимости напустить на себя толику свирепости, но уголки рта сами по себе, без всякого на то моего соизволения, начали предательски растягиваться в глуповатой улыбочке. Пришлось даже отвернуться, чтобы собеседник ничего не заметил.
Кратко, но вполне содержательно Фарик поведал, как прошлым вечером предпринял попытку объясниться с девушкой раз и навсегда, но после двух-трех слов Пат протянула ладошку и закрыла ему рот. Затем она деликатно объяснила, что сердце ее уже давно принадлежит другому, и что этот другой не кто иной, как Коршун.
– Если бы на вашем месте, учитель, был кто-нибудь еще…
Фарлаф замолчал, не закончив мысль, но мне без дополнительных объяснений было понятно, что ничего хорошего его сопернику не светило бы. На миг я представил себя на месте стража Гремящей Расселины, против которого направлен весь гнев нашего мага, и мне стало не по себе.
Мне следовало бы объясниться с учеником: мол, никаких таких амурных делишек за его спиной никогда не обстряпывал, что Патрицию вовсе не воспринимаю как предмет, достойный сердечного трепета и любовных воздыханий. Не бывать во веки веков тому, чтобы наглая, избалованная, самонадеянная дочь миллиардера покорила сердце Коршуна. Но язык, будто по мановению волшебной палочки, внезапно перестал меня слушаться. Готовые вырваться на волю слова вдруг застряли в горле. Неловкая пауза затянулась. Я понимал, что должен сказать Фарику хотя бы что-нибудь, но меня будто заклинило. Мне вдруг стало ясно: как бы я ни пыжился, ни задирал нос – от судьбы не уйдешь. И эта моя судьба в настоящий момент топает позади нас на расстоянии каких-нибудь двух десятков шагов, согнувшись в три погибели под тяжестью своей ноши и зыркая по сторонам своими самыми красивыми в мире глазищами.
Неизвестно, сколько еще могла бы продлиться наша молчанка, если бы на всю долину, заглушая все прочие звуки, не прогремел изумленный голос моего компаньона:
– Смотрите все… слева! Чего это там?! Не очередная ли монстра на наши головы?
Мы с чародеем, не сговариваясь, обернулись назад и, проследив взглядами в направлении вытянутой руки ветерана, увидели в лесных кущах нечто отсвечивающее на солнышке расплавленным серебром. Так как моя охранная сигнализация безмолвствовала, я не очень обеспокоился. Однако весьма заинтересовался, поскольку за все время путешествия по дебрям Офира штуковины, отливающие полированным до зеркального блеска металлом, нам попадались не часто. Если быть точным, это произошло всего один раз, в оркско-гоблинском капище в виде золотой статуи Аримана, древнего оружия и лат, а также начищенной до блеска кухонной утвари. Интересно, какой сюрприз на сей раз приготовила нам судьба?
– Клянусь всеми подземными богами! – продолжал что есть мочи блажить Брюс. – Серебряная букашка росточком с меня будет!
– Да закроешь ты, наконец, свою пасть?! – Его Величество бесцеремонно одернул подданного. – Глаза на лбу имеются не только у тебя.
Через малый промежуток времени экспедиция в полном составе столпилась рядом с наблюдательным ветераном и пялилась во все глаза на диво дивное – статую паука, вознесенную чьей-то заботливой рукой (точнее, лапой или клешней) на полутораметровую высоту белокаменного постамента. Поскольку «монстра» не собиралась подавать каких-либо признаков жизни, мы решили подойти к ней поближе и обследовать находку.
На первый взгляд это был увеличенный в сотни раз обычный паук-крестовик в боевой стойке, воплощенный в объемные художественные формы причудливой фантазией какого-то свихнувшегося гения. Но, как известно, первое впечатление зачастую бывает ошибочным. Обойдя скульптуру со всех сторон и едва не исцарапав свой выдающийся нос о ее поверхность, начальник экспедиции с видом знатока сообщил во всеуслышание:
– Химически чистая платина, но это не работа скульптора.
– Что вы имеете в виду, мастер? – глядя восхищенно на металлическую фигуру, спросил я.
– А то, что этот паук в незапамятные времена бегал по земле, любил, ненавидел – короче, наслаждался на полную катушку всеми благами жизни, отведенными паучьему племени самой Матушкой-Природой. Существо изначально было живым и, естественно, состояло из всего того, из чего обычно состоят любые живые твари. Однако в один прекрасный момент по какой-то причине произошла замена всех химических элементов внутри его организма благородным металлом. Я не специалист и не берусь судить: было ли это физической трансформацией элементов, химической реакцией замещения одних атомов другими или каким-либо магическим превращением. Единственно, что я могу утверждать с полной уверенностью, – процесс протекал настолько бурно, что насекомое даже не успело почувствовать боли.
– Это откуда же такая уверенность? – с нескрываемой долей скептицизма задал вопрос ветеран. – Ты сам там присутствовал, Матео, или букашка на ушко нашептала?
– Зря иронизируешь, пень заскорузлый, посмотри сюда! – Его Величество с видом судмедэксперта профессионала извлек из кармана рюкзака здоровенную лупу, вручил ее скептику и, указав пальцем на какой-то определенный участок сегмента головогруди паучка, ехидно спросил: – Ну что, теперь убедился?
Брюс вполне добросовестно целую минуту пялился в увеличительное стекло, пытаясь понять, что же такое необычное хочет показать ему мудрый король. Все присутствующие, включая самого любопытного члена экспедиции – Злыдня, незамедлительно примкнули к покрасневшему от избыточного усердия гному. Лично я, как ни напрягал зрение, ничего, кроме микроскопического скола панциря в районе сочленения двух соседних сегментов, так и не заметил. Наконец ветеран сдался. Вернул хозяину его прибор и недовольно проворчал:
– Кончай корчить из себя прохвессора! Давай выкладывай все, что знаешь про эту тварь.
С хитрым видом Матео протянул лупу Фарику.
– Может быть, наш чародей попробует доказать или опровергнуть истинность моих утверждений?
Маг даже не притронулся к оптическому прибору. Он прокашлялся для солидности, и как студент на экзамене по курсу предмета «Сбор и анализ разведданных в полевых условиях», принялся излагать и тут же разжевывать для особо бестолковых свои наблюдения:
– Вполне с вами согласен, Ваше Величество – это создание было в давние времена живым. Если его распилить, нашим взорам предстанут его металлические внутренности во всей красе, но делать это вовсе ни к чему. Посмотрите на этот скол панциря. Здесь даже невооруженным взглядом можно заметить заднюю часть паразита, внедрившегося еще при жизни в тело нашего паука. Излишняя скрупулезность проработки волосков на конечностях и прочих мелких деталей – также свидетельствует в пользу вашей теории. К тому же я готов признать правоту ваших слов в том, что насекомое было превращено в металлическую статую практически мгновенно, не успев почувствовать боли, иначе, получив шок, оно рефлекторно сложило бы лапы, как это делают почти все современные насекомые…
Руководитель экспедиции, осчастливив «отличника» влюбленным взглядом, царственным взмахом руки дал понять, что вполне удовлетворен его подробнейшими объяснениями и продолжать дальше нет никакой надобности.
– Ну что, Брюс, понял? – Король весело посмотрел на подданного и продолжил: – Почти три века небо коптишь, а элементарные вещи подмечать не научился.
Пристыженный ветеран в свое оправдание забормотал что-то на тему: «Мы академиев не кончали, жизнь учили не по книжкам и кое в чем разбираемся получше некоторых умников», но как-то не очень уверенно – вовсе не со свойственной гномам агрессивностью. Впрочем, долго ворчать ему не пришлось – из чащи леса раздался громкий заливисто-призывный собачий лай. Занятые изучением загадочной находки, мы не заметили, как наш любознательный разведчик успел отлучиться в джунгли, кажется, ему повезло обнаружить там нечто интересное.
В страхе за здоровье лохматого друга все как один рванули на его голос. В непосредственной близости от русла реки лианы опутывали деревья не так густо, поэтому, для того чтобы углубиться в лес на необходимое расстояние, нам даже не потребовалась магия Фарика, мой меч или секиры гномов, да и бежать-то далеко не пришлось. Всего в паре десятков шагов в глубь чащобы у подножия точно такой же статуи, что мы нашли пятью минутами ранее, стоял Злыдень. Пес гордо выпятил грудь и самозабвенно облаивал очередного представителя паучьего царства, превращенного в незапамятные времена кем-то или чем-то в кусок драгоценной платины. Однако нашему удивлению не было предела, когда, приблизившись к памятнику, мы обнаружили в пределах видимости еще три точно таких же изваяния, если термин «изваяние» вообще уместен в данном случае.
– Посмотрите, мальчики, сколько их здесь! – поправляя на лбу покосившийся во время бега обруч видеокамеры, восторженно воскликнула Патриция.
Тщательно исследовать каждую из находок мы не стали. Ограничились беглым осмотром, во время которого обнаружили еще не менее пяти подобных скульптур. Решили не тратить время зря. Для начала необходимо определиться с делами насущными: встретиться с Громыхалой и убедить дракона оказать содействие в разрешении загадки некоей шкатулки, с которой все и началось. Лишь после этого при наличии свободного времени можно будет заняться подробным изучением обнаруженных памятников извращенного искусства предтеч – согласитесь, делать металлические изваяния из еще живых соотечественников иначе, как острой формой патологического расстройства психики, назвать весьма затруднительно.
Мы вновь вышли к реке и по ее каменистому берегу продолжили путь к центру долины. Метров через двести-триста лес начал редеть и между деревьями все чаще стали появляться платиновые пауки на сверкающих снежной белизной постаментах. Обилие драгоценного металла, сосредоточенного в одном месте и в немыслимых количествах, вызвало бурное шевеление мозговых извилин в голове моего компаньона, которое незамедлительно нашло свое продолжение в некоем заманчивом плане, тут же озвученном предприимчивым гномом:
– Платины здесь на мильярды, было бы очень неплохо все это вывезти отсюда.
Краткость мысли товарища никоим образом не помешала мне оценить ее гениальность. В отличие от золота и серебра, не говоря уже о меди, олове, цинке и прочих элементах, в избытке добываемых из морской воды, металлы платиновой группы встречаются в природе намного реже, соответственно, ценятся намного дороже, даже в наш век масс-конверсии и нанотехнологий. Я с энтузиазмом принялся развивать вслух идею разработки местных залежей ценнейшего металла, ржавеющего без всякой пользы для общества. Конечно же, платина абсолютно не подвержена процессам окисления. Статуи без всякого ущерба простояли в долине не одну сотню тысячелетий и могли простоять еще столько же, даже больше. Поэтому термин «ржаветь» был использован мной не совсем к месту, скорее для того, чтобы товарищи прониклись моей и Брюса убежденностью – нужная вещь непременно должна приносить реальную пользу тому, кто ее первым обнаружил. О технической стороне вопроса я как-то не задумывался, было бы что прикарманить, а как это осуществить – дело второстепенное. В конце концов у нас имеется штатный маг – пускай он и ломает голову над подобными мелочами.
Против перспективы несметного обогащения, в принципе, никто не возражал. Лишь Матео выразил определенные опасения насчет того, что появление на рынке такого количества платины может привести к обесцениванию ее как товара, да Патриция пыталась поднять свой слабый голос за присвоение долине статуса всемирного археологического памятника под эгидой какой-нибудь интернациональной общественной организации.
– Ага, чтобы наши денежки угодили в жадные лапы ловких учредителей фонда? – Брюс смешно скривил физиономию, будто только что полакомился долькой лимона. – Плавали, знаем! Как только станет известно об эдакой халяве, так сразу же со всех концов набежит легион алчущих. Не заметишь, как останешься без гроша в кармане. Знавал я одного парня из ваших – людей. Сорвал джек-пот в Континентальной лотерее – без малого пятьдесят мильонов в твердой эпирийской валюте. Не успел счастливчик получить выигрыш, как на него, будто из рога изобилия, тут же обрушились предложения по преумножению капитала, одно заманчивее другого, и просто душещипательные просьбы от всяких проходимцев об оказании им материальной помощи. Вместо того чтобы жить да поживать в собственное удовольствие, этот придурок развесил уши и доверился добрым людям. В течение двенадцати месяцев, по сводкам заемщика, капиталы прирастали астрономическими процентами, проценты пускались в оборот и в свою очередь приносили прибыль. Короче, все шло так, как и было обещано. Но к концу финансового года, когда на счастливчика должен был обрушиться золотой дождь, вдруг выясняется, что от пятидесяти мильонов остался только пшик, зато у тех, кому он доверил свои кровные, откуда ни возьмись появились богатые виллы, шикарные авто и прочие блага жизни. Несчастный прямиком в суд, а без денег, сами знаете: кого нужно не подмажешь, адвоката толкового не наймешь – в общем, полный абзац получается. Справедливых судейских только по телику показывают во всяких шоу типа «Господа присяжные заседатели» или «Судья по призванию», а в жизни их днем с огнем не сыщешь. Так парнишка и не смог ничего доказать. Купил с горя на последние бабки семидесятипятимиллиметровую шестизарядную базуку, дождался, пока те, кто его облапошили, соберутся в одном ресторанчике, и порешил всех разом, а также себя до кучи…
Закончив рассказ, ветеран тяжело вздохнул, извлек из кармана уже набитую табаком трубку.
– Брюс, а как же семья, дети? – обратилась к ветерану любопытная журналистка.
– Какая семья? – гном уставился на девушку непонимающим взглядом.
– Как же, у того человека наверняка кто-то был.
– А, вот ты про что! – Лицо Брюса прояснилось. – Можешь не переживать, девка, никого у него не было: ни жены, ни детей, даже родители умерли задолго до того, как он выиграл, а потом профукал свои деньжищи.
Пока мы продвигались берегом реки в направлении ее источника, лес по сторонам полностью сошел на нет. Вместо деревьев вокруг нас выстроились стройными геометрически выверенными рядами сверкающие в лучах дневного светила монументы. От обилия паучьих фигур рябило в глазах. Здесь были гигантские крестовики, тарантулы, скорпионы и еще множество других видов паукообразных, названия которых нам были неизвестны. Прямо пропорционально количеству статуй, увиденных нами, повышалось настроение моего компаньона. Нетрудно предположить, что в уме он подсчитывает общий вес платины и примерную ее стоимость. Полученный результат, без всяких сомнений, согревал душу практичного гнома.
К полудню мы добрались до самого центра горной долины. Трол не ошибся, наполненная кристально чистой водой идеально круглая голубая чаша озера диаметром не менее километра, окруженная бесчисленным количеством изваяний, распростерлась перед нашими взорами. Шириной в сотню метров полоска каменистого пляжа, свободная от скульптурных изображений и почти всякой растительности. Никаких крокодилов по берегам, ни единой водоплавающей птицы в воздухе или на поверхности. Не удивлюсь, если на поверку окажется, что в водной толще не сыщется ни одной рыбешки или на худой конец самого задрипанного головастика. Возникшее было желание тут же броситься с разбегу в манящие прохладой струи как-то само по себе пропало – очень уж необычным и непривлекательным выглядело озеро. По выражению лиц моих друзей я понял, что все без исключения испытывают в отношении странного водоема те же самые чувства, что и я. Даже Злыдень, приблизившись к кромке озера, с опаской поводил носом, затем выразительно чихнул и поспешил убраться подальше от воды.
Как мне показалось, все немного повесили носы. Не мудрено расстроиться после того, как, преодолев столь длинный и опасный маршрут, в самом конце его столкнуться с необходимостью вести поиски дракона, которые могут занять времени намного больше, чем само путешествие. Оставалась слабая надежда, что Тролу повезет – все-таки абориген и в местных условиях ориентируется намного лучше любого из нас. Но надежда эта была очень и очень призрачной, поскольку на такой приличной площади самый лучший следопыт вряд ли сможет быстро обнаружить даже столь крупное существо, коим является разумный ящер.
Поскольку приступать к поискам на голодный желудок – занятие, заранее обреченное на провал, решили сначала перекусить и лишь после этого устраивать производственное совещание или, если кому-то больше нравится, – военный совет. Устроились в тени группы чахлых пальм, каким-то чудом умудрившихся зацепиться корнями за каменистую почву между рядами скульптур паукообразных. Долго возиться с приготовлением пищи нам не пришлось. Стараниями вчерашних гостей, а конкретно Бедрика, в распоряжении экспедиции имелся приличный запас стандартных пайков Армии Эпирийского Союза. Всего пара минут на разогрев – и наслаждайся нормальной цивилизованной едой. Прозрачные намеки ветерана, мол, неплохо бы промочить горло для более качественного усвоения съеденной пищи, были безжалостно отвергнуты суровым руководителем:
– Дело прежде всего нужно делать, а не винище пьянствовать, – назидательно заметил король.
– Одно другому не мешает, – тут же нашелся Брюс, но, осознав, что понимания и сочувствия в черствой душе монарха ему не дождаться, прикусил язык, и тема выпивки за обеденным столом больше не обсуждалась.
Если мой компаньон и расстроился, по его сияющей физиономии было трудно это определить. Наоборот, его немалых размеров нос отчего-то приобрел пунцовый оттенок, а глазенки подозрительно сверкали.
«Когда только успел? – пронеслось в моей голове. – Не иначе умудрился хлебнуть перед обедом для аппетита за те пару минут, что отлучался за памятники».