Глава 24

В моей голове роился целый ряд возражений на заявление Адама после выходки, которую он выкинул днем раньше. Если бы он на самом деле любил Уильяма, он бы вел себя соответствующе. Он бы делал то, что велит родительская любовь: ставить на первое место ребенка. Всегда.

– Прости меня за вчерашнее, – сказал он.

Я не могла заставить себя взглянуть на него.

– Можно объяснить? У Симоны был день рождения. Она забронировала номер в том отеле еще до того, как ты точно сказала, что вы приедете. Это было несколько месяцев назад. Надо было тебе сказать об этом, но я подумал, что это не так уж важно: это же всего один день из пяти недель, которые вы здесь проведете. Я не предполагал, что вы захотите проводить со мной каждый день.

– Я не хочу. Но Уильям, в отличие от Симоны, не видел тебя несколько месяцев, разве не ясно, что он должен быть у тебя в приоритете?

Адам не ответил.

– Получается, ты считаешь, что, если один раз взял его на каньонинг, ты выполнил свой долг. Поиграл в образцового папочку, запостил фотографии на «Фейсбуке» и теперь можешь вернуться к своей обычной жизни. Жизни, в которой вряд ли найдется место для Уильяма.

– Джесс, это неправда.

– Но это так!

– Слушай, мы живем на большом расстоянии друг от друга – это факт. И как ни крути, мне приходится довольствоваться общением по скайпу и…

– Адам, ты его совсем не знаешь.

Он отвел взгляд, не в силах ответить.

– Для тебя он скорее вроде… племянника, в котором ты души не чаешь, но с которым особо не видишься. Тебе никогда не приходилось нести на себе тяготы родительства. Ты наслаждался роскошью быть отсутствующим. И никогда не испытывал необходимости повзрослеть самому.

У него заметно отвисла челюсть.

– Что нас ждет в будущем, Адам? Я говорю не о том времени, пока он ребенок, а о том, когда он вырастет. Кто будет рядом, чтобы дать ему совет насчет покупки машины или первого переезда в отдельное жилье? Или ты рассчитываешь, что все это просто ляжет на мои плечи?

Он выглядел сбитым с толку, явно недоумевая, почему я заговорила о временах, до которых была еще целая вечность.

– Джесс, я не хочу с тобой ссориться, правда, не хочу. Но иногда у меня создается впечатление, будто ты забыла, что именно ты хотела, чтобы мы расстались.

– Ой, вот только не вынуждай меня начинать с этого, – ответила я, потому что его претензии были беспочвенны. Он знал, что у меня не было выбора. Формально, возможно, отношения разорвала я, но это он отчаянно стремился к их завершению. И он ясно дал это понять за месяцы до разрыва и в течение нескольких лет после.

Он попытался встретиться со мной взглядом, но я не доставила ему такое удовольствие.

– Послушай, извини, что я не могу быть все время рядом и делать больше, чтобы постоянно поддерживать вас обоих. И еще я прошу прощения – снова – за вчерашнее. Случилось недоразумение, не более. И я собираюсь загладить вину перед сыном.

Я почувствовала, как стиснула зубы, когда взглянула на Уильяма и вспомнила выражение его лица после новости о том, что поход отменяется.

– Тебе нужно быть мужчиной и вести себя как отец, Адам, – прошептала я.

Он ответил не сразу: удар от моих слов пришелся ему, похоже, под дых, и он позволил себе отдышаться.

– Можно я кое-что скажу?

Я приготовилась к атаке, к ссоре, которую сама же и инициировала, произнеся лишь одну провокационную, но абсолютно справедливую и точную фразу.

– Я не говорю об этом так часто, как следует, но хочу, чтобы ты знала, как я ценю все, что ты делаешь. Ты замечательная мать. И что бы ни происходило между нами, ты блестяще воспитываешь нашего сына. Я знаю, что тебе приходится тяжело справляться с этим, знаю, что это непросто. Но ты растишь замечательного ребенка, независимо от того, умеет он играть в футбол или нет.

Сделав глубокий вдох, я почувствовала, что меня опасно переполняют эмоции. Я сфокусировалась на краю газона, пытаясь унять дрожащие губы.

– И еще я хочу сказать, что… не знаю, почему спустя все эти годы, когда ты старательно меня избегала, ты внезапно решила приехать сюда. Но я рад.

Я не могла смотреть на него: у меня в груди вздымалась волна эмоций.

– Это все мама.

– Что?

– Это мама захотела, чтобы мы приехали. – Я так старалась не расплакаться, что у меня даже заболела голова. – И как бы плохо она ни относилась ко всему тому, что ты сделал, Адам, она не могла смириться с мыслью о том, что ваши с Уильямом жизни не связаны. Она всегда так считала, а как только переехала в дом для престарелых, еще больше утвердилась в своем мнении. Для нее семья – это очень важно, что бы ни случилось в прошлом.

Я опустила взгляд на землю.

– С одной стороны, она старается быть практичной. Они с папой фактически вырастили Уильяма вместе со мной. С учетом нынешних обстоятельств это стало невозможным. Она обеспокоена тем, что мне придется справляться со всем этим самой.

– Тебе нужно больше денег? – спросил он.

– Нет, Адам. Честно говоря, когда я спросила тебя, можно ли нам приехать, я сделала это лишь ради нее.

Он по-прежнему молчал.

– Но правда вот в чем: с тех пор как мы приехали, я своими глазами увидела, насколько Уильям хочет, чтобы ты был в его жизни. Он тебя обожествляет. И как бы ни было мне больно это признавать, мама права. Твое присутствие в жизни Уильяма необходимо. И в значительно большей степени, чем сейчас.

Я взглянула на свои руки, прежде чем продолжить:

– Я знаю, ты никогда не вернешься в Великобританию. Знаю, что твоя жизнь теперь здесь, но… может, ты бы подумал над тем, чтобы приезжать почаще, или чтобы Уильям приезжал к тебе, или…

– Конечно, конечно.

У меня стучало в висках, и я прошептала вопрос, который сам срывался с моих губ:

– Ты когда-нибудь задумывался над тем, что мог бы вернуться в Великобританию? Просто из интереса?

Ему понадобилась секунда, чтобы ответить.

– Думаю, ты уже ответила на этот вопрос, Джесс, не так ли?

Я фыркнула и тепло улыбнулась:

– Просто пришло в голову спросить.

Выпрямившись, я задумалась над тем, как разрядить обстановку.

– В любом случае пообещай, что ты больше никогда не выкинешь такой номер с Уильямом или что-то в этом роде.

Его взгляд смягчился.

– Джесс, ты что, мне угрожаешь?

– Да, черт побери. Только попробуй еще раз зайти за черту, и я напишу о твоем отеле отзыв на «Трипэдвайзере».

Он рассмеялся, затем немного помолчал.

– Врачи продвинулись в понимании того, что не так с твоей мамой?

У меня в груди все сжалось.

– У нее нейродегенеративное заболевание.

– Я знаю, но… что это, боковой амиотрофический склероз или что-то вроде этого?

– Они еще не до конца уверены, – ответила я.

Но я солгала.

Потому что мне по-прежнему было слишком сложно сказать Адаму правду.