20

– И это было у нее в желудке?

– Да. Я сам нашел.

Они снова стояли в гараже. Нола бросила оценивающий взгляд. Не врет.

– Видимо, проглотила ее, когда осознала, что самолет…

Нола кивнула. Она прекрасно понимала, о чем он говорил. Вот уже три дня она прокручивала в уме последние моменты на Аляске – как покидает небольшой аэродром, а люди вокруг начинают кричать, плакать, как всех захлестнула такая волна эмоций, что ее почувствовали аж на стоянке машин, еще толком ничего не услышав. Люди показывали пальцами, всхлипывали. Вдалеке над снежной равниной поднимались тонкие завитки черного дыма.

– И больше в записке ничего не было? – спросила Нола, глядя на изображение на экране мобильника.

Она дважды перечитала слова: «Нола, ты была права. Беги!»

– Я полагаю, ты знаешь, о чем она предупреждала?

Нола кончиками пальцев растянула изображение на экране, рассматривая нетвердый почерк и зернистость – свидетельство того, что писали на пластмассовом столике самолета. Она невольно представила себе весь ужас момента.

Ноле и самой приходилось смотреть в глаза смерти – в последний раз на борту вертолета, совершавшего аварийную посадку на плантации ката в Йемене. Пока пилот выкрикивал указания, которые никто не мог расслышать, она размышляла о том, что повод для смерти мог бы выдаться более значительным, чем банальное короткое замыкание.

Возможно, погибшую в авиакатастрофе на Аляске посещали те же мысли. Однако, перечитав записку, Нола осознала горькую истину – в последние отчаянные минуты ее знакомую беспокоила не смерть и не собственная судьба, а судьба Нолы.

– Камилла, – пробормотала она.

– Что-что?

– Камилла. Так звали женщину на самолете, чей труп принимают за мой. Камилла Уильямс. Штаб-сержант армейского спецназа. Двадцать семь лет. Из Айовы.

– Она была твоей подругой?

Нола повернулась к Зигу, посмотрела на него долгим взглядом, но ничего не сказала.

– Нола, на борту самолета, который вот-вот упадет, какой фактор позволяет выжить в первую очередь, знаешь?

– Место рядом с аварийной дверью.

– Нет, это второй фактор. Первый – принадлежность к мужскому полу. Да, близость к аварийному выходу, несомненно, помогает, но что происходит, когда все к нему бросаются? Люди превращаются в животных. Шансов пережить катастрофу больше у мужчин, – медленно выговорил Зиг. – Камилла каким-то образом выпрыгнула. Могу поспорить, она не давала себя в обиду. Не хочешь рассказать о ней подробнее?

Нола промолчала, снова нажала кнопку гаражных ворот. Ворота поползли вверх. Она направилась к выходу.

– Я знаю, что ты написала ее портрет, – крикнул вдогонку Зиг. – Я видел его среди личных вещей Камиллы.

Нола не замедлила шаг.

– Я узнал и твою должность: ты – штатный художник, не так ли? Армия позволяет тебе путешествовать по всему миру, писать портреты солдат в Афганистане, спасателей в Бангладеш. Тебе везде открыт доступ, правильно? Но я все равно не могу понять, что ты делала на Аляске. Ты приехала туда писать портрет Камиллы или тебя привлекло что-то еще?

Нола продолжала идти. Зиг ей не нравился, ее задевал легкий налет осуждения в его голосе.

– Скажи хотя бы, почему Камилла летела под твоим именем. Вы поменялись местами? Кто так решил – ты или она?

Нола вышла во двор, осмотрелась и направилась к спрятанной за углом машине.

– А как насчет Гудини?

Нола остановилась.

– Думаешь, ты одна узнала имена других погибших? – спросил Зиг. – Роуз Маккенберг, Клиффорд Эдди, Амедео Вакка – все они летели тем же рейсом, что и твоя подруга Камилла. Однако все трое умерли еще пятьдесят лет назад.

Нола опустила взгляд на бетонную дорожку с зигзагообразной трещиной. Строители добавили в раствор слишком мало воды. Ошибки можно было легко избежать.

– Это имена-прикрытия, – сказала она наконец.

– Я в курсе, что такое имена-прикрытия. Меня больше интересует, что именно они прикрывали. Эта группа неспроста забралась в глухомань, им явно не нужны были соглядатаи, а тут ты со своими кистями. Давай начнем с самого начала? Ты что-то такое увидела на Аляске, что заставило тебя пропустить рейс. Что это было?

За квартал от них старик выгуливал крохотную собачонку. Ни один человек в своем уме не посадил бы такую на поводок.

– Это вас не касается, мистер Зигаровски. Живите себе с миром.

– Нет, давай без официоза. Записка, которую оставила Камилла… Те, кто устроил катастрофу самолета, – если они метили в тебя…

– Я не уверена, что они метили в меня. Мне об этом ничего не известно.

– Но ты догадываешься. Иначе бы не пряталась и не оглядывалась по сторонам, как будто на тебя идет охота.

Нола оторвала взгляд от улицы и старика с собачкой. Зиг смотрел на девушку в упор.

– Нола, что бы ни произошло, твоя обязанность перед Камиллой – установить истину. И я могу тебе в этом помочь.

– Мне уже не двенадцать лет. Я обойдусь без вашей помощи.

– Ты уверена? Официально ты мертва. А значит, твои документы недействительны, твой секретный допуск – тоже. По крайней мере, в моей компании, в какие бы двери ты ни постучала, на твоей стороне будет элемент внезапности, а кроме нее, как я вижу, у тебя практически нет преимуществ.

Нола снова уставилась на трещину в бетоне.

– Зачем вам это нужно, мистер Зигаровски?

– По той же причине, по какой ты поменяла ЛУНЗО и попыталась вывезти тело Камиллы в Лонгвуд вместо Арлингтонского кладбища. Ты хотела вернуть его родственникам Камиллы, не так ли?

– Мне все еще не ясно, зачем это нужно вам.

– Нола, хоронить людей – моя работа. Твоя подруга Камилла…

– Вы продолжаете называть ее моей подругой. Она мне не подруга.

– Но она чья-то дочь, служила в наших вооруженных силах. – Зиг заглянул глубоко в глаза Нолы, включил шарм. Быстро облизнув губы, дотронулся языком до резца справа. – Я должен похоронить Камиллу.

Нола почуяла обман или, на худой конец, полуправду. Зиг не стал бы так рисковать из-за соседской девчонки. Никто не стал бы. Почему он вспомнил ее давний поступок у костра, когда она сбила Мэгги с ног? Зачем он это делает – чувствует себя виноватым? Хочет отдать некий воображаемый долг? Если так, он травмирован больше и ведет себя безрассуднее, чем казалось поначалу. Впрочем, в одном он прав – свобода действий Нолы резко ограничена. Если разбираться в происшедшем, ей понадобится тот, кто способен перемещаться, не прячась, особенно если учесть, куда она собиралась нанести визит.

Нола вспомнила карандашный набросок, одиночество во взгляде Зига. Он ей нравится? Доверяет ли она ему? Нет. Однако это вовсе не значит, что он не пригодится.

– Вы не против прокатиться до Вашингтона? – спросила она.