Глава 7

Не слишком ли эмоциональны лидеры?

Написана на основе материалов подкаста HBR IdeaCast «Не слишком ли эмоциональны лидеры?», 17 марта 2016 года.

В современной политике и офисах слишком много слез и криков. Гаутам Мукунда из Гарвардской школы бизнеса и Джанпьеро Петрильери из INSEAD помогут понять причины такой эмоциональности. Интервью взяли Ади Игнатиус и Сара Грин Кармайкл.

Сара Грин Кармайкл: Современные лидеры чаще появляются на публике, и люди говорят, что они должны оставаться верными себе. Аутентичность стала модным термином, а слезы и крики — ее верные признаки. Джанпьеро, что вы об этом думаете? Наши лидеры плачут и повышают голос, чтобы доказать: они такие же люди, как мы?

Джанпьеро Петрильери: Не думаю, что людям важна аутентичность. На мой взгляд, их больше волнует постоянство. Эмоции — отличный способ убедить людей в том, что вы действительно верите в то, что говорите.

Руководители всегда сталкиваются с проблемами в проявлении эмоций, потому что от таких людей ждут сдержанности. Но нормы меняются. Нужно понимать, что есть люди на руководящих должностях, а есть лидеры, для которых эмоции очень важны. Это разные категории. Эмоции позволяют наладить связь с окружающими. Если вас повысили до топ-менеджера и вы у всех на виду, это не значит, что люди начнут считать вас лидером. На самом деле открытые эмоции — это своего рода заявление: «Эй, я здесь. Я думаю, ты должен уделить внимание этому. Поверь мне, нам всем нужно подумать об этом». Эмоции — способ лидерства для руководителей.

Ади Игнатиус: Джанпьеро, ты сказал, что людей не волнует аутентичность лидеров. Но это противоречит целой концепции в менеджменте, согласно которой лидер должен быть самим собой. Давай рассмотрим это в контексте эмоций. Ты интересно говоришь о том, что лидер может быть каким угодно, в том числе эмоциональным, но прежде всего — постоянным. Это так?

Джанпьеро Петрильери: У аутентичности есть два разных аспекта. Первый — спонтанность: «Я выражаю свои сиюминутные чувства». Это не очень полезно, если ты лидер. Другой аспект такой: «Я достоверно, последовательно и аутентично выражаю чувства, которые также испытывают другие люди. Я даю им понять, что у нас общая проблема. Она меня беспокоит. Меня волнуют те же вещи, что и тебя».

Этот второй аспект лидеры используют постоянно. Порой они хитрят, а порой очень искренние. Мы следуем за лидером, потому что его тревожит то же, что и нас. Это одна из причин. В политике много тому примеров. Возможно, ты видел, как один кандидат в своей предвыборной программе заявляет: «Я один из вас. Я такой же, как вы. У нас одинаковое происхождение. Меня заботят те же проблемы, что и вас. А вон тот парень сам за себя». А другой кандидат выступает так: «Нет, нет, нет. Именно я говорю о том, что волнует всех нас. А вот он сам за себя».

Победит тот, кто убедит людей: он «свой», а вот его оппонент действует из корыстных побуждений. Для нас не имеет большого значения, ведет ли человек себя искренне. На самом деле нам нужно, чтобы человек выражал эмоции, важные для нас. Вот почему эмоциональность — палка о двух концах. Иногда люди воспринимают ее как проявление эгоизма. Ведь вы показываете, что больше поглощены собой. А порой окружающие трактуют эмоциональность как проявление щедрости. Она показывает, что вы чувствуете то же, что и остальные. Помнишь Билла Клинтона? В 1992 году во время своей дебютной кампании он сказал: «Я чувствую вашу боль». Легендарный момент его первых выборов! Он делал то, к чему всегда стремятся лидеры. Не всегда ради манипуляции или собственного блага, но зачастую очень искренне. Важно убедить людей в том, что лидер не просто понимает их положение, но и чувствует его. Именно этого всегда ждут — не простого понимания наших проблем, но и ощущения, каково жить в таких обстоятельствах. Мы хотим, чтобы лидеры чувствовали нашу боль и наши опасения, стремились к тем же целям, мечтали о тех же вещах.

Вот что волнует нас, когда мы говорим об аутентичности. Нам надо, чтобы лидеры разделяли наше положение, а не просто заявляли, что чувствуют сами.

Ади Игнатиус: Гаутам, ты согласен? Похоже, Джанпьеро считает, что эмпатия и эмоциональный интеллект — ключ к успешному лидерству. Конечно, я упрощаю, но что думаешь ты?

Гаутам Мукунда: Я считаю, что эмпатия и эмоциональный интеллект действительно очень важны для успешного лидерства. Например, феномен Трампа в США показывает: люди хотят, чтобы с ними делились истинными мыслями. Они не желают, чтобы ими манипулировали ради власти.

Однако эти же люди поддерживают тех, кто говорит им то, что они хотят услышать. При этом лидер высказывает не свои мысли. В этом есть доля самообмана: «Дональд Трамп излагает мои идеи — значит, он и правда так думает».

Меня всегда поражала способность говорить людям то, что им требуется, и убеждать их в своей искренности. Это довольно эффективный инструмент, чтобы добиться власти. Из слов Джанпьеро я понял, как мы хотим, чтобы наши лидеры интересовались благополучием своей аудитории. Фактически борьба за власть предполагает попытки выставить своих оппонентов самовлюбленными. Я думаю, это характерно практически для любой организации. Люди вряд ли последуют за эгоистичным лидером.

Я хотел бы задать тебе вопрос: что такое эмоции? Например, и самому талантливому актеру трудно расплакаться по команде. Это непросто даже для профессионала. Президент Обама заплакал, узнав об убийстве школьников. Очевидно, он испытал сильные эмоции. Конечно, предположение республиканцев поражает: они заявили, что Обаме подложили лук. Думаю, эти люди осознают, насколько мощным был образ президента в слезах. К тому же это говорит не в их пользу: им кажется, что расстрел невинных детей — не повод для горя.

Джанпьеро Петрильери: Знаешь, я не считаю, что люди просто хотят слышать от лидеров свои мысли. На мой взгляд, людям надо, чтобы лидеры испытывали и проявляли их чувства. Они ожидают, что лидеры будут искренне выражать эмоции.

Конечно, все не могут чувствовать одно и то же. Пример с президентом Обамой, который привел Гаутам, очень убедителен. В нем содержится мощное сообщение, что лидер тоже человек. Если люди тревожатся и страдают вместе с ним, он добьется большего успеха. Если окружающие оценивают ситуацию иначе, не разделяют чувств лидера, он сдаст свои позиции. С этой точки зрения выражение эмоций — всегда палка о двух концах. Те, кому понятны ваши ощущения, потеплеют к вам и примут как настоящего лидера. Те, кто с вами не на одной волне, внезапно поймут, как вы от них далеки. Они решат, что вы манипулируете ими, ведете себя бесчестно и так далее.

В примере с Обамой вы видите человека, который занимает одну из центральных лидерских позиций в мире. Он столкнулся с трагедией, которую не мог предотвратить, несмотря на всю свою власть. Он горюет в той мере, какую позволяет должность. И эта печаль не только его собственная. Президент выражает ее от лица множества людей. И эти люди, скорее всего, думают, что беды можно было избежать, если принять законодательные и другие меры. Но трагедия произошла потому, что одной политической воли недостаточно, чтобы изменить систему контроля за оборотом оружия.

Сара Грин Кармайкл: Что, если бы президентом была женщина? Есть ли разница в реакции на мужское и женское проявление эмоций?

Джанпьеро Петрильери: Разумеется. Излишняя эмоциональность — одно из классических гендерных клише, которые приписывают женщинам-лидерам. Стоит упомянуть, что, когда Хиллари Клинтон расплакалась в 2008 году в Нью-Гэмпшире, этот эпизод стал одним из самых ярких в ее избирательной кампании. Он изменил все и вернул ее в гонку против Обамы в 2008 году.

Показательно, что прежде Хиллари называли человеком без эмоций. Значит, этот момент помог растопить лед в общественном мнении.

Думаю, для женщины-лидера слезы гораздо опаснее, чем для мужчин. В игру вступают гендерные стереотипы, которыми могут воспользоваться оппоненты.

Сара Грин Кармайкл: Стоит упомянуть и расовые предубеждения. В отличие от Хиллари, Обама столкнулся бы с проблемами, если бы выразил другие эмоции, например гнев.

Гаутам Мукунда: Безусловно. В редких случаях, когда Барак Обама показывал свое отношение к самопрезентации — а он уделяет этому большое внимание и постоянно себя анализирует, — он сказал, что больше всего не хотел бы, чтобы его воспринимали как злого черного мужчину. Именно так. Этот фактор формирует его самовосприятие.

Он чувствует, что из-за расового вопроса в США позиция лидерства не дает ему открыто выражать гнев. Возможно, вы заметили, что до переизбрания эта эмоция для Обамы была полностью под запретом. Я не могу припомнить ни одного случая за первые четыре года его президентства, когда он открыто злился. На втором сроке, особенно в последние годы, он позволял себе негодовать. В некоторых ситуациях Обама успешно пользуется этой свободой.

Ади Игнатиус: Как ты думаешь, женщинам-руководителям следует сдерживаться? Общество против их излишней эмоциональности, хотя это и нечестно. Я прав?

Гаутам Мукунда: Я советую любому лидеру, мужчине или женщине, учиться контролю над собой. Чем реже вспышки эмоциональности, тем сильнее они воздействуют.

Привычка Джона Бонера плакать сделала его посмешищем в Вашингтоне. Не думаю, что это помогло ему как лидеру. Слезы Барака Обамы вызвали такой эффект, потому что мы никогда не видели плачущих президентов.

Неважно, какого вы пола. Если вы всегда чересчур эмоциональны, это станет препятствием для вашей лидерской роли. Безусловно, отношение к женщинам-руководителям очень несправедливо, но их судят гораздо строже. Скорее всего, им это известно лучше меня. Не знаю ни одной женщины-лидера, которая бы не столкнулась с токсичным стереотипным мнением. Но проблему не торопятся признать. Гораздо проще обвинить женщину в излишней эмоциональности, в том числе в ходе дискуссии, когда люди пытаются навредить ее репутации.

Сара Грин Кармайкл: Джанпьеро, может, добавишь что-нибудь о гневе или слезах?

Джанпьеро Петрильери: На мой взгляд, гораздо проще изобразить гнев, чем печаль. И, возможно, гораздо проще почувствовать фальшь. Я думаю, что мы рискуем оказаться во власти предубеждений о том, что мы должны и не должны делать.

Я согласен, что руководителю в бизнесе или политике лучше вести себя сдержанно. Кроме того, полагаю, что любой человек, который действительно стремится стать лидером, должен следить за своими эмоциями. Иногда люди задаются вопросом: «Выражаю я эмоции или нет?» Но им стоит заглянуть вперед в отношения с другими, да и с самим собой, и подумать: «Как я выражаю эмоции?»

Если вы проанализируете жизнь организации, то поймете, что руководители постоянно проявляют свои чувства. Когда я работаю с командами топ-менеджеров, я никогда не интересуюсь у них: «Вы выражаете эмоции или нет?» В первую очередь я спрашиваю: «Как вы обычно выражаете эмоции?»

Например, классический способ продемонстрировать, что вы не согласны с общим мнением, — просто не прийти на совещание. Или опоздать и молчать, пока все активно обсуждают проблему. Это очень открытая и заметная демонстрация разочарования или даже агрессии. Совсем другое дело, когда человек аргументированно заявляет, с чем он не согласен. Но если мы не говорим о чувствах или не рыдаем, это не значит, что мы не испытываем сильных эмоций или не умеем их выражать. Во многих случаях отказ от эмоциональной реакции неуместен и неэффективен.

Именно поэтому я думаю, что лидеру стоит ответить на несколько вопросов. Знаете ли вы, что вы чувствуете? Знаете ли вы, что это за чувства? Знаете ли вы, почему вы их ощущаете? Эти чувства — выражение вашего текущего эмоционального состояния? Можете ли вы понять, что чувства пытаются донести до вас о происходящем вокруг — о том, что происходит с людьми, за которых вы отвечаете? Можете ли вы выразить эмоции правильным образом, так, чтобы выполнить свою задачу?

Отправить