Ушедший день забрал с собой изнуряющий жар солнца, а сменившая его ночь хоть и не принесла особой прохлады, но все же давала возможность относительно легко дышать на открытом воздухе, а не прятаться в помещения с искусственным климатом.

Пока Велга, Стихарь, Майер и Хейниц летали на разведку, остальные выбрали пустующий дом на западной окраине городка и перенесли туда нехитрые пожитки отряда – жильё наверху служило чем-то вроде гостиницы для вновь прибывших, и долго его занимать, как объяснил Хан и девушки, было нежелательно.

Теперь они все сидели во дворе этого дома за обширным столом под увитым виноградом навесом, пили чай и обсуждали сложившуюся ситуацию. Несколько искусно спрятанных в виноградных листьях ламп бросали на стол яркий, но мягкий свет, отчего ночь за пределами двора казалось ещё более чёрной и непроницаемой для взгляда, чем была на самом деле.

Где-то вдалеке трещали цикады, и не успевший как следует остыть ветерок, нес на себе, прихваченный на окрестных сопках, сухой запах выгоревшей на безжалостном солнце травы.

– Хорошо как, – промолвил Сергей Вешняк, наливая себе уже третью по счёту чашку. – Покойно. Все живы, сыты… Хорошо.

– Хорошо-то хорошо, – тут же не упустил возможности вставить слово Валерка Стихарь, – да ничего хорошего. На севере, за барьером этим силовым, жаркая пустыня. Родные, мать их, Каракумы. Ни воды, ни тенёчка. До ближайшего места, где люди живут, как мы уже знаем, двести с гаком кэмэ. И как мы их, спрашивается, на своих двоих пройдём? Изжаримся, к едреней фене. Солнце здесь, что твоя паровозная топка. Даже у нас в Ростове летом просто курорт по сравнению с этим Туркестаном.

– А зачем куда-то идти? – удивился Вешняк. – Тебе что, здесь плохо?

– Ты, Валера, карту бы сначала посмотрел, – сказал Малышев. – Ежели, конечно, тебе не просто язык почесать охота. Речушка, которая здесь течёт с юга на север, с гор, куда, по-твоему, впадает? Я тебе скажу. В другую реку. И довольно крупную. Если вдоль этой второй реки двигаться, то как раз к людям и можно выйти. Так что выбраться отсюда не особо трудно. Трудно понять, зачем и для чего. Ну, выберемся. А дальше что?

– А мне её кто показал, карту эту? – как ни в чем не бывало парировал ростовчанин. – Ну, если река, это, конечно, меняет дело.

– Ничего это не меняет, – сказал Майер. – Миша прав. Для того, чтобы куда-то идти, должна быть цель. А какая у нас цель?

– Цель у солдата всегда одна, – гордо заявил Валерка. – Вернее, две. Победить и выжить. Можно в обратной последовательности.

– Вот-вот, – кивнул пулеметчик. – Именно, что победить и выжить. Насчёт выжить трудностей я не вижу: заказывай любой продукт и жри, сколько влезет. И пей. Хоть лопни. И главное – совершенно бесплатно. Опять же никто в тебя стрелять здесь тоже пока не собирается. Самые опасные люди – Хан и его братия. Смешно. Отсюда следует второй вопрос. Догадываешься какой?

– Кого нам побеждать, – вздохнул Стихарь. – Брось, Руди. Я ведь прекрасно все понимаю. А спорить пытаюсь исключительно из чувства противоречия и чтобы вас как-то расшевелить.

– А то мало нас шевелили, – буркнул Майер. – Из Москвы вашей, вон, только что еле ноги унесли. Ещё не известно, что бы с нами было, не попади мы сюда. Так бы и сгинули в том подземелье. Или наверху под танковыми гусеницами да огнём с вертолётов этих проклятых.

– Кстати, о подземелье, – оживился Хейниц. – Никому не показался странным то, как мы сюда попали?

– Что ты хочешь сказать, Карл? – спросил Дитц. – Вся наша жизнь – одна большая странность. Одной больше, одной меньше…

– Не скажите, господин обер-лейтенант, – оживился ефрейтор. – В том-то и дело, что мы уже в некотором роде можем считаться специалистами по переходам в параллельные миры. Вспомните, как это было раньше. Ну, кто вспомнит? Давайте, смелее.

– Да все помнят, брось ты свои загадки, – поморщился Шнайдер. – В чем дело-то?

– Кажется, я знаю, что он имеет в виду, – сказала Аня. – Этот переход был не похож на предыдущие. Да, Карл?

– Вот! – торжествующе поднял вверх указательный палец Хейниц. – Абсолютно не похож. Раньше мы переходили из мира в мир практически незаметно. Давайте, все-таки припомним для наглядности. Первый раз это было в лесу…

Велга слушал Карла Хейница и перед ним, как наяву, вставали картины вроде бы и недавнего по времени, но далёкого по внутреннему ощущению прошлого.

Вот первая Земля-бис, на которую они попали в скорлупках аварийных модулей, когда шальная ракета уничтожила космокрейсер сварогов. Земля не очень далёкого будущего, где разрозненные остатки человечества после страшной астероидной атаки и последующей «ядерной зимы» пытаются выжить, воюя друг с другом и жестокими обстоятельствами. Они вмешались в часть этой войны и предотвратили атомную катастрофу. А потом, волоча на себе раненых, отступили сквозь лес и… И оказались уже совсем на другой Земле. На Земле богатой и благополучной. Настолько благополучной, что для поддержания в человеке здоровой агрессии и удовлетворения его низменных страстей пришлось заводить специальные Полигоны и Города. Правда, благополучие это оказалось на проверку весьма хрупким…Да, переход туда был тоже совершенно не заметен. Тащились израненные и вымотанные по лесу и вдруг – на тебе. Чистое шоссе и красивый пустой автобус. И потом, когда уже главная, казалось, цель было определена, и они несли нуль-бомбы в Замок, Малышев первым пересёк незримую черту, за которой снова была их первая война. Та самая война, начавшаяся для русских 22 июня 1941 года, и откуда летом 43-го их и немцев выдернули свароги…

– …то есть, каждый раз мы практически не замечали перехода. Вернее, замечали, но лишь тогда, когда непосредственно пересекали какую-то границу и попадали в иной, параллельный мир, – подытожил ефрейтор. – Так? Так. А в последний раз как было? Не знаю, как вам, а мне показалось, что водопад и мы вместе с ним летим со страшной высоты навстречу какому-то…не знаю… В общем, больше всего мне это напомнило исполинский мыльный пузырь. Знаете, что в детстве все мы пускали? Радужный такой, переливчатый.

– Точно, – согласился Валерка. – очень на пузырь это было похоже. Я, правда, лишь мельком его внизу заметил – не до того как-то было – падал, кувыркался да старался винтовку из рук не выпустить. Но теперь, когда Карл напомнил… Да, переливался радужно. И выпуклый.

– А мне показалось, что он еще как бы…дрожал, что ли, – добавил Вешняк. – Но не так, как пузыри мыльные дрожат. Иначе.

– Ритмично, – подсказала Аня. – Пульсировал этот пузырь, вот что.

– Да, – с задумчивым видом кивнул Шнайдер, – верно. Он пульсировал. Как сердце.

– Ну, прямо не бойцы, а сплошные поэты, – сказал Дитц. – Все верно. И пузырь помню и то, что он пульсировал, тоже. Но что из этого следует?

Карл Хейниц собрался ответить своему командиру, что он думает по этому поводу, но его опередили.

– Из этого следует, – донёсся из темноты знакомый голос, – что мы не в параллельном мире. Здравствуйте, друзья мои!

И широкоплечая приземистая фигура в плаще с капюшоном шагнула из темноты на свет.

– Господин Распорядитель! – картинно развёл руками Валерка Стихарь. – Сколько лет, сколько зим! Какими судьбами? Давно не виделись. Милости прошу к нашему шалашу. Как доехали? Не укачало дорогой?

– Да уж, дорога, я вам доложу, не самая гладкая, – Распорядитель откинул капюшон, открывая взорам массивную седую голову, и оглядел собравшихся всеми своими разноцветными глазами: двумя синими, как море на горизонте в ясный день и одним красным, словно уголёк в костре.

– Здравствуйте, господин Распорядитель, – сказал Дитц, поднимаясь со своего места. – Прошу садиться. Чаю?

– Благодарю.

Распорядитель уселся на свободное место, принял из рук Ани чашку, подержал её в ладонях, будто согревая невесть где замёрзшие руки, отпил глоток и поставил чашку на стол.

– Что-то не вижу особой радости на лицах, – усмехнулся он краем рта.

– Мы просто умело скрываем свои чувства, – пояснил Валерка. – Как и подобает разведчикам.

– Я так и подумал, – кивнул Распорядитель. – Но я, кажется, невольно вмешался в диспут, который вы здесь вели?

– Диспут не диспут, – сказал Велга, – а разговор был. Мы просто в очередной раз пытались понять, куда нас занесло.

– Я как раз говорил о том, что нынешний переход был совершенно не похож на предыдущие, – подал голос Карл Хейниц.

– Да, – сказал Распорядитель. – Это верно. И мысль ваша двигалась в правильном направлении. Переход был не похож именно потому, что, как я уже сказал, мы с вами сейчас не в параллельном мире. То есть, эта Земля, – он повел рукой вокруг, – не есть отражение вашей основной Земли.

– А что же это тогда? – спросила Аня. – С вашим мироустройством, я гляжу, нормальному человеку и рассудком повредиться недолго.

– Ничего, – сказал Распорядитель. – Рассудки у вас крепкие. Да и где вы здесь видите нормальных людей? Нормальные дома сидят. А любой из вас прошел, увидел и пережил столько, что… Да и нет здесь ничего особо сложного. Конечно, если глубоко не копать.

– Глубоко не надо, – предупредил Валерка. – У меня от глубокой науки в голове как-то сразу тоскливо случается, а на душе томно.

– Так что с этой Землей? – спросил Велга, закуривая. – Давайте уж рассказывайте, если начали. Опять же, как я понимаю, вы сюда к нам не просто так на чашку чая завернули.

– Да, – согласился Распорядитель. – Разумеется, не просто так. Просто так мы с вами как-нибудь в другой раз чаю попьем. Или даже чего покрепче. А пока дело в том…

И Распорядитель рассказал им обо всем, что знал. И о «пуповине», и о новой Вселенной, и о Высших, которые эту самую новую Вселенную и создали, не поставив в известность их с Координатором.

– Час от часу не легче, – вздохнул Майер, когда Распорядитель умолк. – Мало нам одной Вселенной, теперь ещё и вторая объявилась. Да и еще и какие-то Высшие… Кто они такие?

– Если говорить вашим языком, то они моё и Координатора начальство, – ответил Распорядитель. – Это те, у кого больше власти и больше возможностей. Поэтому они и зовутся Высшие.

– Ага, – оживился Валерка. – Вот мы, наконец-то, и добрались до богов!

– Дело не в названии, – пожал плечами Распорядитель. – Можно назвать их и богами, если хочется. Почему бы и нет, если они умеют создавать новые Вселенные?

– Что-то многовато богов развелось последнее время, – заметил Шнайдер. – Плюнуть уже некуда. За что ни возьмись – везде они.

– Это – ладно, – сказал Велга. – Боги там или не боги… По большому счёту не важно. Важно другое. Зачем было создавать эту другую Вселенную да ещё и в тайне от вас? Я так понимаю, что у вас с Координатором возникли какие-то опасения по этому поводу?

– Да, – сказал Распорядитель. – Возникли. Но больше у меня, если честно. Координатор не верит, что Высшие способны на какие-то свои игры за нашими спинами. А я, в свою очередь, наоборот, не очень доверяю Высшим. Фактов у меня нет, одни подозрения. Но подозрения эти беспочвенными никак не назвать. Новую Вселенную они создали? Создали. Нас в известность не поставили? Не поставили. Мало того. Это мы вроде как поставили их в известность. Во всяком случае, Высший, с которым мы связались, очень удивился, узнав о «пуповине».

– Или сделал вид, что удивился, – сказал Дитц.

– Вот именно. Или сделал вид. А вид они могут себе сообразить любой.

– Хорошо, – сказал Велга. – Все это очень интересно и познавательно. Но мы-то при чём? Кстати, вы, надеюсь, поняли, что мы тут угодили в закрытую зону? Называется Зона Омега. Местное донельзя гуманное и высокоразвитое человечество держит здесь тех, кто по тем или иным причинам неугоден обществу или просто в него не вписывается.

– Заметил, – кивнул Распорядитель. – Это не страшно. В любом случае вы здесь, как мне кажется, долго не задержитесь.

– Сами выпустят? – осведомился Дитц.

– Или сами, или я вас заберу. Конечно, если вы захотите. Но по-моему, делать вам тут абсолютно нечего. Это не ваш мир.

– И куда это ты собираешься нас забрать? – спросил Валерка. – Снова на Лону? Благодарю покорно. Там, конечно, замечательно во всех отношениях, но уж больно скучно.

– Куда и зачем, я и сам пока не знаю, – сказал Распорядитель. – Опять же, повторяю, это будет зависеть от вашего желания. На данный момент я просто хотел своими глазами посмотреть на то, что здесь, на этой новой Земле делается, а заодно и вас проведать.

– Что-то вы темните, Распорядитель, – сказал Велга. – Как мне кажется.

– Он не темнит, – сказала Аня. – Он действительно не знает. И думает, что ему, возможно, снова потребуется наша помощь.

– Ну вот, – улыбнулся Распорядитель. – Разве можно что-то скрыть от колдуньи? Давайте считать, что я просто навестил вас, чтобы убедиться, что вы в добром здравии. И ещё. Как я уже говорил, моё здесь появление можно считать разведкой. Не мне вам рассказывать, что это значит. Как только я узнаю что-то новое и важное, то обязательно сообщу. В любом случае, эта наша встреча, я уверен, не последняя. И, не устану повторять, все будет зависеть только от вашего желания. Возможно, мои подозрения и не очень хорошие предчувствия беспочвенны, и на самом деле мне просто пора, что у вас называется, на пенсию. Но, даже если это и так, вас я здесь не брошу. Если, разумеется, вы сами не захотите остаться. Но мне почему-то кажется, что вы не захотите. Да, если окажется, что вам придётся по каким-либо причинам оставить это место, не переживайте. Я найду вас, где бы вы ни были. Но по своей воле лучше вам отсюда не уходить. Это, разумеется, ни в коей мере не приказ, а всего лишь пожелание. Тем более, что мне известно о свойствах силового поля на границах Зоны и особенностях географии данного района, – он как-то очень естественно и весело умудрился подмигнуть Велге своим третьим глазом. – Местное земное общество, как вы правильно заметили, хоть и гуманно, но может изрядно всполошиться, если девять таких свободолюбивых индивидуумов, как вы, самовольно покинет Зону. До крупных неприятностей, думаю, дело не дойдёт, если, конечно, вы сами их не спровоцируете, но все же лишние хлопоты нам ни к чему. Считайте пребывание здесь чем-то вроде вынужденного отдыха. Хорошо?

Отряд дружно промолчал, игнорируя вопросительную интонацию Распорядителя.

– Буду считать, что мы практически договорились. Для собственного, так сказать, спокойствия. – Распорядитель одним глотком допил остывший чай и поднялся.

– Уходите? – вежливо осведомился Дитц.

– Да, пора. Время не ждёт. Чем раньше разберусь, тем лучше.

– На ночь глядя… – сказал Велга. – Как-то даже неудобно вас отпускать. Может, все-таки переночуете?

– Вы забыли, – улыбнулся Распорядитель. – Мне не нужен сон. Хотя иногда, поверьте, очень хочется уснуть.

– Подождите! – воскликнул Карл Хейниц. – Ещё один вопрос! Можно?

– Давайте.

– Вы сказали, что это новая Вселенная и создана она совсем недавно. Так?

– Да. По нашим с Координатором меркам буквально вчера.

– Но как же тогда быть с историей? Здесь, на этой Земле, практически, та же самая история, что и на нашей! И не только история, собственно, человечества. Я ещё не разбирался, как следует, но, думаю, что тут тоже были когда-то и мамонты, и динозавры, и… То есть, я хочу сказать, как это возможно? Вселенная создана, как вы говорите, вчера, а история её насчитывает миллиарды лет?

– А ведь и правда! – изумился Стихарь. – Неувязочка получается, товарищ Распорядитель. Потрудитесь объяснить.

– Да здесь и объяснять нечего, – снисходительно усмехнулся Распорядитель, набрасывая на голову капюшон плаща. – Просто в данном случае Вселенную создали уже сразу с историей. Той продолжительности, которая понадобилась. Ну, до встречи.

Махнув на прощанье рукой, Распорядитель шагнул из под навеса в ночь и через мгновение растворился в ней без следа.

– Во как, – сказал Валерка. – Пришёл, наговорил сто бочек арестантов и снова исчез. И что мы теперь должны предпринять в этой связи?

– А тебе обязательно надо что-то предпринимать? – спросила Аня. – Наслаждайся жизнью, пока время есть. Отдыхай. Потому что, как подсказывает мне сердце, нам опять скоро выступать в поход. И думаю, что поход этот будет последним.

– Типун тебе на язык, – пробормотал Вешняк. – Последний… Думай, что говоришь.

– Ты меня не так понял. Последний совместный. Кажется мне, что впереди нас ждут большие изменения в судьбе. Да и пора. Сколько можно уже шляться по чужим мирам? Время скитаний когда-то должно закончиться. Вот оно, по-моему, и заканчивается.

– Ладно, – сказал Валерка и с хрустом потянулся всем телом. – Будут изменения, встретим их достойно. А пока…Сколько там у нас времени уже? – он посмотрел на часы. – Ага. Двадцать три часа сорок две минуты. Очень хорошо. Раз больше ничего серьёзного предпринять нельзя, то прошу разрешения отлучиться.

– Ох, уж эти мне южане-ростовчане, – нарочито вздохнула Аня. – Нет, все-таки хорошо, что из вас всех я Мишеньку полюбила. Большой, надёжный и не бабник. Правда, Мишенька? – и она ласково прильнула к мощному плечу Малышеву.

– А чего сразу бабник? – возмутился Стихарь. – Уж и прогуляться солдату перед сном нельзя!

– Э, – сказал Шнайдер. – И я с тобой. Разрешите, господин обер-лейтенант?

– И я, пожалуй, – постарался не отстать от товарищей Майер.

– Три на три! – засмеялся Валерка. – Чтобы никому не было обидно.

Командиры переглянулись, и Дитц едва заметно наклонил голову.

– Да идите уже, гуляйте, – разрешил Велга. – И смотрите с Ханом там не задирайтесь. А то нам только войны тут не хватало. Троянской.

– Почему Троянской? – не удержался от вопроса Стихарь.

– Потому что из-за баб, – объяснил Хейниц.

– И чтобы в восемь утра здесь были. – железным голосом добавил Хельмут. – Мы все-таки пока ещё отряд.

– Есть, быть в восемь утра! – дружно гаркнула троица и по старой доброй солдатской привычке (вдруг начальство передумает?) поспешила удалиться.