Пожалуй, первейшая обязанность всякой коронованной супружеской четы – произвести на свет наследника престола, чтобы сохранить династию и спокойствие в государстве, чтобы смена власти оказалась самой что ни на есть законной и обошлась без каких-либо потрясений.

Вильгельм и Мария этим нисколечко не озаботились. Главная причина, можно сказать с уверенностью, – в их личных пристрастиях. Вильгельм болел сифилисом и был откровенным бисексуалом. Я эти бесспорные исторические факты не позаимствовал у какого-нибудь записного англофоба, сочинявшего клеветнические измышления. Почерпнул из книги современного видного английского историка и писателя Джона Льюиса Стемпела. Он же опубликовал отрывок из письма Марии своей, деликатно выразимся, подруге леди Френсис Эпсли. Анна писала, пренебрегая светскими условностями: «Если ты сегодня ко мне не заглянешь, милый муженек, лоно мое переполнится нетерпением, и буду чувствовать себя покинутой…» У кого-то есть еще сомнения насчет отношений, связывавших двух дам?

Трудно ожидать от супружеской четы с такими склонностями, что они станут уделять внимание рождению ребенка, пусть и наследника престола. Мария умерла в двадцать девять лет от оспы. Вильгельм прожил еще семь лет, не сделав ни малейшей попытки жениться вторично. Похоже, его нисколечко не заботило, останется после него наследник или нет. Скорее всего, он помнил о том самом писаном законе, по которому в случае, если Вильгельм и Мария умрут бездетными, трон переходит к сестре Марии принцессе Анне, и династия Стюартов отнюдь не прервется…

В правление Вильгельма произошли три важных события, оказавших влияние на политическую жизнь Англии и оказывающие до сего дня. После них слово «правление» к английским королям и королевам следует применять как чисто абстрактное понятие, потому что они практически уже не правили.

Первое – уникальный для Европы упадок королевского двора. Именно так это называют английские историки. По всей Европе и тогда, и гораздо позже императорский, королевский, царский двор был прямо-таки центром жизни монархии, своеобразной осью, вокруг которой все и вертелось. В Российской империи эта система рухнула лишь с Февральской революцией, в Германии – с революцией 1918 г., ну а Австро-Венгерская империя из-за полыхнувшего там «парада суверенитетов» попросту совершенно бескровно рассыпалась на части, как уроненный на пол собранный пазл.

В Англии до Вильгельма и Марии королевский двор был «сердцем» государства, где делались придворные и другие карьеры. По определению Тревельяна: «Двор являлся не только центром развлечений, вольностей и скандалов, но и тем центром, в котором оказывалось покровительство политике, моде, литературе, искусству, науке, изобретательству, предприимчивости и сотне других видов деятельности энергичных подданных короля, искавших известности или вознаграждения».

При Вильгельме все изменилось самым решительным образом. Еще и оттого, что он сам (как и многие его преемники) вовсе не стремился сделать двор таким пышным, каким он был при его предшественниках. С тех пор английские монархи стали прямо-таки затворниками, на публике показываются крайне редко, во время каких-то официальных церемоний.

Второе. До Вильгельма не существовало министерств в нынешнем смысле этого слова. Министров (пусть порой и называвшихся немного иначе), конечно же, хватало, но не было ни кабинета министров, ни совета, словом, не было организации, объединявшей бы всех министров в одно. Каждый министр был совершенно независим от остальных. Каждого назначал король, и министры отчитывались лично перед ним.

Временами на первое место выдвигался кто-то один, к которому король был особенно расположен, и рулил остальными, но опять-таки чисто неофициально, без какого бы то ни было юридического основания, исключительно благодаря положению фаворита. Иногда он выходил из фавора, и его место занимал кто-то другой. (Во Франции подобная система сохранялась вплоть до революции, а в России, даже когда и появился официальный Совет Министров и его председателем стал П.А. Столыпин, он не имел никакой власти, скажем, над министром иностранных дел Сазоновым, «замкнутым» непосредственно на царя.)

Первые «настоящие» министерства в Англии создал Роберт Спенсер, лорд Сандерленд, крупный политик и государственный деятель (и один из предков и принцессы Дианы, и сэра Уинстона Черчилля). Человек, отметим, довольно беспринципный (как с политиками сплошь и рядом случается): занимал видное положение при Карле Втором и Иакове Первом, при котором чисто притворно перешел в католичество. Едва только обозначился заговор с целью возвести на престол Вильгельма Оранского, Сандерленд переметнулся на сторону победителя.

(В таких случаях слово «предатель» принято заменять другим – «гибкий политик»…)

Сандерленд и предложил реформу, по которой создавались министерства, а министры, что важно, должны были назначаться только из членов той партии, что имела большинство в Палате общин. Естественно, Палате общин эта идея пришлась весьма по вкусу, и система заработала. Дж. Р. Грин охарактеризовал ее так: «Новые министры были слугами короля только по имени. В действительности они стали просто исполнительным комитетом, представляющим волю нижней палаты, а когда в ней центр тяжести перемещался с одной стороны на другую, их легко было устранить и заменить подобным же комитетом».

Правда, официально должность премьер-министра была введена только через несколько десятков лет. Вместо него правительством (да и парламентом) заправляла хунта из нескольких влиятельных политиков (эпитет «хунта» я не сам придумал: его употребляли и Дж. Р. Грин, и Тревельян – первый в кавычках, второй – чаще всего без кавычек). Окончательно сложилась система, при которой Англией правила та или иная группа элиты. В дальнейшем случалось, что обладатель (или обладательница) престола все же оказывал некоторое влияние на государственные дела, порой важные – но это всякий раз были исключения, каковые, как известно, лишь подтверждают правило. Теперь личность монарха, собственно говоря, не имела никакого значения – как и его личные качества, достоинства и пороки. Все равно от него почти ничего и не зависело. С тех пор на английском троне побывали и личности совершенно бесцветные, и даже один безумец на всю голову, но истеблишменту это нисколечко не мешало, машина была запущена и работала исправно, кто бы там ни обретался на троне… Так что я, рассказывая о последующих монархах, слово «правление» употребляю исключительно простоты ради, для удобства – чтобы не вываливать на читателя ворох имен многочисленных премьер-министров и влиятельных лидеров элит. Так проще. «В правление такого-то короля – и точка».

В правление Вильгельма произошло еще одно крайне примечательное событие, но к положительным его никак не отнести…