Глава 24
Вероника

Той ночью Вероника не знала, куда себя деть. До смерти хотелось узнать, что стало с Тристаном и как поступил коммандер, но ни того, ни другого после полосы препятствий она не видела.

Ей до сих пор не верилось, что все прошло так удачно: и то, что они запланировали, и… то, чего не планировали. Вероника целиком сосредоточилась на лошадях, стараясь, чтобы сбежали лишь несколько, и совершенно забыла о гончих. Только что они носились и грызлись у дальнего края загона, а в следующий миг уже летели вслед за конями. Вероника не знала, справится ли Тристан.

Но ему удалось: он легко управился с беглецами, доверившись животным, которыми уже управлял. И даже перед полыхающим Рексом оставался воплощением спокойствия и контроля.

Он был просто великолепен.

Вероника не могла забыть, как потом он ее обнял, а в его глазах горел огонь победы… и что-то еще. У нее чуть не остановилось сердце, а от мысли, что она прижимается к нему перебинтованной грудью, голова закружилась. Тристан вроде не заметил ничего, потом внезапно отстранился. Подошли другие ученики, и пришлось отступить в сторону, заняться делами.

И вот она ждала, что скажет коммандер. А сочтет он Тристана достойным руководить дозором или нет, вечерние занятия уж точно отменит.

От этой мысли сделалось неожиданно грустно. Часы, что они проводили вместе, из ненавистных превратились в желанные. С самой первой их встречи успех Тристана был плотно связан с ее собственным, и хотя они приняли свою судьбу и теперь охотно помогали друг другу, больше им заниматься вместе не обязательно. А если Тристан возглавит дозор, распорядок его дня изменится, и он тогда вряд ли найдет время потренироваться с Вероникой.

После ужина, на который Тристан и коммандер не явились, Вероника решила подышать и вывела Вихря на полосу препятствий. Если Тристан и станет искать ее, то здесь. К тому же Вихрь привык к поздним занятиям и весь вечер, переминаясь с ноги на ногу в стойле, томился нетерпеливыми мыслями. Если даже Тристан не придет, Вероника сама прокатится верхом.

Когда она попыталась забраться в седло, конь раздраженно фыркнул. Она следила, как ездят верхом ученики, и подумала, что сумеет повторить. После третьей попытки залезть коню на спину Вероника притащила ящик, служивший препятствием на полосе, и забралась в седло с него.

Хотела направить Вихря вправо, но слишком резко дернула за поводья, и конь тряхнул головой. Вероника ослабила хватку и сосредоточилась на правой ноге. Сработало… да только Вихрь сделал полный круг. Вероника применила анимагию, велев коню остановиться, но тут же вспомнила, что делать этого не положено, и попросила его не обращать на нее внимания. Вихрь пошел на второй круг, продолжая кружиться на месте.

– Потерялся? – произнесли рядом, и Вероника подобралась. Вихрь замер, а подошедший Тристан нежно погладил его по голове. – Полоса в той стороне.

– Скажи это коню, – пробурчала Вероника, смущенно заливаясь краской.

– Вихрь. – Улыбка Тристана сделалась шире. – Его зовут Вихрь.

Вероника ответила сердитым взглядом, услышав собственную отповедь.

«Укуси его», – мысленно велела она Вихрю, и тот ухватил Тристана за голое предплечье. Тогда Вероника поспешила отозвать его и спешилась. Ладно еще не грохнулась при этом.

– Ну, и где же ты пропадал? – поинтересовалась она. – Не видел тебя вечером в трапезной.

– Я с коммандером ужинал, – ответил Тристан, задумчиво поглаживая Вихря.

– И? – нетерпеливо спросила Вероника. Его неторопливость только сильней раззадоривала.

– Он… очень неохотно поздравил меня с успехами. Я ответил, что все это – благодаря дополнительным занятиям, – пояснил наконец Тристан, и Вероника еле сдержала улыбку. – Коммандер счел, что я веду себя дерзко. Такой вот, типичный для нас разговор.

Вероника расхохоталась.

– А потом он обещал, что я стану командиром дозора.

– Это же здорово, Тристан! – Веронике захотелось обнять его, но она сдержалась, заметив странное выражение на его лице. Он по-прежнему улыбался, вот только улыбка была какая-то вымученная: Тристан вроде и радовался, но что-то не давало ему испытать счастье во всей его полноте.

– В чем дело? – спросила Вероника.

Тристан небрежно дернул плечами:

– Отец сказал, что пока мне еще рано заступать на новый пост.

– Из-за яиц?

Тристан кивнул:

– То есть мы вернулись к тому, с чего начинали.

Вероника твердо замотала головой:

– Нет, не так. Тристан, ты сегодня совершил кое-что удивительное, а отец пообещал назначить тебя на пост, ради которого ты столько трудился. День удался.

Улыбка Тристана сделалась непринужденнее, и он согласно кивнул.

Вероника заметила у него за плечом лук и колчан со стрелами.

– Собираешься еще заниматься? – с надеждой спросила она, указав на оружие.

– Нет, – ответил Тристан и снял колчан и лук. Вероника приуныла было, но… – Думаю, пришла пора тебе попробовать.

– Полосу препятствий? – голос сорвался, и она прокашлялась.

Тристан хихикнул:

– Нет, на полосу тебе пока рановато. Для начала посмотрим, как управляешься с луком и стрелами.

Лук был меньше армейского, из которого стрелял бы профессиональный воин. А его рога из темного полированного дерева загибались с обоих концов.

– У него двойной загиб, – принялся объяснять Тристан, проводя пальцем по изгибам сверху и снизу, – и можно без лишних усилий натягивать его до упора. Наездники бьют из седла, поэтому оружие требуется меньше размером и такое, с которым управляешься быстрее. Конструкция как раз по твоей руке, ведь она у тебя, кхм, уступает в силе.

Надо было отдать ему должное, он пытался быть учтивым, хоть и не преуспел в этом.

Тристан показал, как надевать и снимать тетиву, но Вероника никак не могла ухватить суть. Сгибать лук и одновременно тянуть тетиву оказалось неожиданно тяжело. От напряжения руки так и дрожали.

Видя ее мучения, Тристан наконец сжалился и помог:

– Привыкнешь, – пообещал он, подходя сзади и надавливая на верхний рог, чтобы Вероника могла накинуть петельку.

Оказавшись вплотную к Тристану, она ощутила его запахи: соль пота, хлопок туники, аромат кожи, еще не остывшей после дня, проведенного на солнце, – они смешивались с запахами свежей зеленой травы и дыма. Стоило Тристану отойти, и Вероника втянула полной грудью воздух, свободный от его запахов, и собралась. «Это все новое умение, его так трудно освоить, – сказала она себе, – вот нервы и звенят. Вовсе не от того, как улыбается сын коммандера».

Забрав у Вероники лук, Тристан легко, без усилий натянул его. Показал, как распределять вес между ногами, как сгибать локоть и как отводить тетиву. Принятая стойка идеально подчеркивала его мускулистую фигуру, и Вероника украдкой любовалась им.

«Просто чтобы технику освоить», – говорила она себе, наконец отворачиваясь. Ну да, на Тристана любо-дорого посмотреть: сильный, умный, одаренный. И да, с ним приятно проводить время. Но ведь он еще и ее наставник, сын коммандера, а если повезет – то станет ее покровителем. Нечего отвлекаться!

Тристан отдал ей лук, и Вероника натянула тетиву без стрелы, стараясь как можно точнее скопировать выверенную уравновешенную позицию Тристана. Тот обошел ее, приподнял локоть, раздвинул ноги пошире и, прищурившись, посмотрел, как она держит тетиву.

Потом, не думая, положил ей руку на грудь.

Мизинец едва не касался сдавленной повязкой груди. У Вероники остановилось дыхание.

– Нет, нет, – тихо произнес Тристан, кладя вторую ладонь на локоть той руки, что удерживала тетиву. – Дыши глубже – это залог твоей силы и устойчивости. Вдох – выдох, ну, давай, – подбодрил он Веронику, слегка похлопав ее по груди.

Веронике казалось: еще чуть-чуть, и она упадет в обморок. Мало того, что она – девушка, которая прикинулась парнем, и ее секрет вот-вот раскроется, если Тристан чуть сдвинет руку в сторону, так еще и вблизи него в груди щемило, а тело дрожало.

«Дура ты, Вероника», – ругала она себя.

Сосредоточившись на луке, Вероника расслабилась и последовала совету Тристана. Глубокий вдох, медленный выдох. На следующем вдохе она сжала пальцы и отвела тетиву, чувствуя, как растягиваются мускулы, как выпрямляется осанка.

– Именно так, – мягко сказал Тристан; его дыхание щекотало ей шею.

Вероника обернулась и посмотрела на него: он стоял так близко, что она видела легкую щетину у него на щеке и шее.

Еще чуть придержав ее за локоть, Тристан убрал руку, и Вероника отпустила тетиву. Напряжение схлынуло в едином миге благодатного облегчения.

Откашлявшись, Тристан потянулся к колчану. Бесцеремонно и не глядя Веронике в глаза, забрал у нее лук и показал, как держать стрелу, обхватив ее двумя пальцами, и как прилаживать к тетиве, как подкладывать под древко палец, задавая направление.

Учитель из него был отменный: терпеливый и дотошный, – и когда настал черед Вероники, она как можно точнее следовала наставлениям. Внешне все сделала довольно верно, но стоило выпустить стрелу, как та шлепнулась ей под ноги.

Тристан прикрыл рот ладонью, явно пряча усмешку. Подобрал стрелу и жестом велел повторить попытку. Наконец Вероника вроде ухватила суть и выпустила несколько стрел – не то чтобы прямо в цель, но в сторону мишени точно. Вскоре уже плечи, руки и спина ныли от боли, а пальцы стерлись в кровь.

– Есть перчатки и наручи, – предложил Тристан, глядя, как она потряхивает саднящими пальцами после очередного неудачного выстрела, – но лучше натереть мозоли, чтобы кожа загрубела.

– Ничего страшного, – подавленно сказала Вероника. Пока что ей удалось попасть лишь раз, и то в край мишени.

– У тебя другие сильные стороны, – тихо напомнил Тристан.

Вероника и сама понимала, что из лука стреляет неважно, но слова Тристана лишний раз это подтвердили. Какой из нее наездник, если она и тетиву-то с трудом натягивает? Если уж Авалькира Эшфайр стала лучшей на празднике летнего солнцестояния, в одиннадцать лет победив сотни более опытных лучников старше нее, то и Вероника научится стрелять. Иначе никак.

– Хочешь стать наездником – учись стрелять из лука, – процедила она сквозь зубы. Надо только больше практиковаться, находить время ночью или ранним утром…

– Да, стрельба из лука важна, – согласился Тристан, становясь перед ней и скрещивая руки на груди. – Но у каждого свои таланты. Андерс поразительно летает, быстро и непредсказуемо. У Фэллона невероятное чувство равновесия: летает стоя, сидя и даже на хвосте феникса. Сильнее Ронина среди нас никого: он копье метает на расстояние полета стрелы из моего лука.

Тристан продолжал перечислять таланты каждого наездника, а Вероника ощущала себя все меньше и меньше. И как она могла считать себя одной из них, ведь у нее нет столь потрясающих способностей?

Тристан словно прочел ее мысли:

– А твоя сила, Ник, в твоей магии.

Вероника недоуменно воззрилась на него.

– Мы все владеем магией, – напомнила она, не в силах скрыть постыдное уныние. У нее, конечно, имелся магический талант, которым прочие не обладали, – тенемагия, но он-то никак не мог повлиять на то, каким наездником она станет. По большей части, это вообще – жуткое неудобство и ответственность.

– Не как ты, – с нажимом произнес Тристан.

Польщенная, Вероника улыбнулась, хотя словам Тристана верила с трудом. Вал всегда была скупа на похвалы, а те немногие лестные отзывы, что она себе позволяла, отдавали ядом и желчью. Вот майора была добра и терпелива с Вероникой, но они так мало времени провели вместе, поэтому почти всему, что касалось магии, Веронику учила сестра.

Первое воспоминание о собственном магическом даре тоже было связано с Вал. Они в тот день сидели с бабушкой дома, когда к ним постучалась какая-то девочка. Странное было дело, да и Вероника, должно быть, была очень юна, потому что незнакомку запомнила как необузданную и ужасающую особу. То, конечно же, была Вал: она смотрела на них темными глазами сквозь побуревшие от грязи космы. В одной руке она сжимала кусок железа, острый и грозный на вид. В другой – извивающуюся змею.

Когда Вал ворвалась в дом, майора побледнела, вскочила на ноги, замерла и уставилась на девочку. Потом Вал выпустила змею. Вероника не то чтобы испугалась, просто почувствовала себя неуютно. Когда же змея подползла ближе, что-то переменилось, и она ощутила покой, будто встретила давнего друга. Вероника провела рукой по необычной скользкой шкурке, и они со змей познакомились. Вероника запросто взяла в ручки это свивающееся кольцами тельце и присмотрелась получше. Змея попыталась укусить Веронику в лицо, и майора даже испуганно ахнула, но Вероника пожурила гадинку за дурные манеры, и на том дело закончилось. Все это походило на проверку… Может, Вал хотела выяснить, есть ли у сестренки дар? О том, что было бы, не обладай она магией, Вероника и думать не хотела. Вал всегда считала ее обузой, хотя и магические способности они имели равные. Не будь у Вероники совсем таланта, Вал заставила бы ее считать себя совершенной бестолочью.

Она глядела в пустоту, размышляя: где-то сейчас Вал? Ушла из охотничьей хижины? Или из упрямства осталась? При мысли, что Вал теперь неизвестно где, в животе образовалась щемящая пустота. Тогда как разум твердил: не стоит она беспокойства.

– Я таких сильных анимагов еще не встречал, – продолжил Тристан, вернув Веронику в настоящее. Он отчего-то застенчиво потер шею. – То, что ты сделал в тот день с Вихрем… Я-то ведь уже говорил с ним, но ты взял и перебил мою связь. Не будь я так возмущен, восхитился бы.

Вероника широко улыбнулась:

– Да, но вспомни, как ты показал себя перед коммандером. Это было куда труднее.

– Ну, во-первых, это же ты меня всему обучил, объяснил, как управлять животными. Я бы так и не справился, не расскажи ты про доверие вместо приказов.

Вероника просияла. Уважение Тристана многое для нее значило. Оно значило для нее все.

– И еще один трюк, которому ты обучил меня, – Тристан нахмурил брови и постучал пальцем по голове, – с тайником. Я… в общем… мне ни разу не удавалось без страха выстоять перед Рексом в огне. Но стоит возвести тайник… и страх словно бы остается в другой части разума. Будто он – лишь воспоминание. Поразительно.

Должно быть, Вероника смотрела на него слишком уж пристально, с излишним теплом, потому что Тристан запустил руку в волосы и отвернулся.

– Короче, я что сказать-то хотел: просто положись на свою магию. Понял?

– Понял, – согласилась Вероника, принимая совет. – Хотя мне еще вот этому учиться, – добавила она.

– Научишься еще. Ты же первый раз лук в руках держишь, да к тому же устал, – ободрил ее Тристан. – Трудно стрелять при скудном свете. Тебе бы на тренировочной площадке поучиться. Эта мишень высоковата, она для конных лучников, да и отметки стерлись… – Он умолк, глядя на мишень и хмуря брови.

– Что такое? – подождав немного, спросила Вероника.

– Завтра что делаешь?

– Завтра? – сухо переспросила Вероника. – На конюшне работаю.

– А вот и нет. Завтра День Азурека.

Вероника удивленно моргнула. Попав сюда, она совсем потеряла счет времени. День Азурека – он же день летнего солнцестояния, самый длинный день в году – широко отмечался и в империи. Это был единственный день в году, когда Вал брала Веронику в город, и они гуляли, заглядываясь на лицедеев и порой даже покупая сладости у лоточников. Громче всего гуляли в Аура-Нове. До Войны крови праздник посещали король с королевой: они горстями бросали в толпу монеты, а ночью их фениксы показывали в небе огненное представление.

– А, и верно, – вспомнила она. По праздникам ведь не работают. – Что предлагаешь?

– На площадке никого не будет. Она весь день в нашем распоряжении. – Сердце у Вероники забилось чаще, но больно уж это походило на подачку.

– Тебе неохота тратить день в компании друзей… других учеников? – намекнула она.

Тристан слегка пожал плечами:

– Мы с ними и так каждый день видимся, к тому же вечером предстоит пир.

Вероника кивнула, и они засобирались.

– И потом, ты тоже мой друг, Ник, – добавил Тристан, ведя ее назад в поселок.

– Правда? – спросила Вероника, и в горле отчего-то встал комок. Слово «дружба» она всегда воспринимала настороженно, ведь для нее это было нечто несбыточное. Раз или два она пробовала заводить друзей, бегая по извилистым мостовым Теснины с другими босоногими ребятишками или делясь скудной едой с мелкими попрошайками из соседнего района Брошенных, в котором располагались приюты. Неважно, кто это был, Вал рубила отношения на корню и сразу гнала других детей прочь, выхватывая еду из рук беспризорников.

– Они грязное отребье, – говорила она. Или: – Накормишь раз – вовек не отстанут.

Вероника смотрела на рванье, в котором ходила, и озадаченно думала: чем же они с сестрой лучше других? И что такого плохого в том, чтобы накормить соседа больше, чем один раз?

Вероника понимала, что они с Тристаном не просто помогают друг другу тренироваться, но от грызни к совместному веселью и неловким моментам они перешли очень уж быстро. Она не поспевала. Да и что такое дружба? У нее всегда была только Вал, но когда в ее жизни появилась Ксепира – а теперь и Тристан, – она поняла, что одной сестры ей совсем не хватало. Дружба и семья – не одно и то же. Есть разница между людьми, которыми ты сам себя окружаешь, и теми, с кем приходится жить, нравятся они тебе или нет.

Как и Ксепира когда-то, Тристан сам выбрал Веронику.

– Ну конечно, – сказал он, толкая ее плечом. – Даже больше, чем друг… ну, то есть, – он нервно хохотнул, осознав, что его могут не так понять, – ты мне близкий друг. Ближе подмастерьев.

Вероника улыбнулась ему. На душе у нее было легче легкого. Они вдвоем шли через поселок, а в небе над ними парил Рекс. Вероника задрала голову и посмотрела, как по телу феникса мягко пробегают золотистые волны огня.

– Не понимаю, как ты разлучаешься с ним, хотя бы и на ночь, – вслух подумала она. Фениксы пусть и обитали тут же, в Гнезде, но ученики жили в казармах вроде бараков для слуг. Собственные узы Вероники и Ксепиры были наполнены яростной первозданной силой, и сама мысль, что между ними встанут горы камня и дома́, причиняла бы страдания… Хотя и они показались бы мелочью по сравнению с тем, что случилось.

Тристан поднял на нее взгляд:

– Поначалу приходилось тяжело, да, пока узы еще были хрупки. Но сейчас мы крепко связаны с Рексом и расстояние не помеха.

Рекс согласно заклекотал, продолжая непринужденно парить в вышине.

Ксепиры с ней больше не было, но Вероника ощущала остатки разорванных уз, словно боль от сломанной кости. И чем дольше она старалась не обращать на них внимание, тем больнее становилось.

– Хотя было бы здорово перебраться в Гнездо, к мастерам – они там и спят. Гнездо вырезали в скале столетия назад. Все это, – Тристан широким жестом руки обвел поселок и окружающую его стену, – возвели недавно. Поселок вырос на Паломничьем тракте, но тут в основном стояли лавки с идолами фениксов, оберегами из перьев и прочим хламом для досужих странников. Как началась Война крови, его покинули, так что, когда мы сюда перебрались два года назад, пришлось все заново отстраивать. Мы возвели стену, конюшни и все, что в пределах твердыни, – новое. Пещеры внутри Гнезда уходят под самую крепость и тянутся вглубь горы. Какие-то проходы обвалились, но мы их расчистили.

– Должно быть, они прекрасны, – сказала Вероника, всем сердцем желая в один день стать частью этого мира, истории о защитниках ее народа.

Тристан присмотрелся к ней, и Вероника испугалась: уж не выдала ли она себя чем-то. Впрочем, волноваться не стоило.

– Все так, – тихо подтвердил Тристан и добавил: – Я покажу.