Глава пятая
Кровь за кровь
– Ну вот, – сказала Зина, опуская рукав блузки, – теперь порядок.
Она сначала ввела вакцину профессору – для проверки – а затем Тиму. Ей укол шприц-тюбиком сделал Шмутко под чутким надзором Тима. Теперь они оба были привиты. А для подстраховки – пока начнет действовать вакцина – пригодятся противогазы.
– Все, я свободен? – спросил профессор. – Я ведь вам больше не нужен?
– Не знаю, – сказала Зина. – Что думаешь, Тим?
– Может, взять его в заложники? – Исполин оценивающе взглянул на ученого. – Мало ли чего? Наверху, наверное, много охранников. Вдруг нам придется прорываться?
– Уверяю, вам не придется прорываться, – выпалил Шмутко. – Охранникам будет не до вас.
– Почему?
– Видите ли… Видите ли, около часа назад завод атаковали полицейские. Сейчас на территории идет бой. Я вам только буду мешать.
– Вот как? Бой с полицией? – Тим оживился. – Ну если так…
– Вот именно. Дальше вы прекрасно справитесь без меня. Уходите, и мы в расчете… Надеюсь, что вы поступите по-джентльменски, коллеги?
Он трусил – это было заметно и по суетливым движениям, и по бегающим за стеклами очков глазам, и по капелькам пота на лбу, и по заискивающим ноткам в голосе. Однако продолжал хорохориться.
– Поступим, – сказала Зина. И выразительно посмотрела на Тима. Вот ненавидела она этого мерзкого псевдоученого, а убить, наверное, не смогла бы. Тим – тот другое дело. – Профессор нам больше не нужен?
– Не нужен, – глухо отозвался Тим.
Кто-то повернул снаружи дверную ручку и подергал. Затем несколько раз с силой постучал в дверь кулаком.
– Не вздумай заорать, профессор, – свистящим шепотом предупредил Тим. – Сразу мозги вышибу. Зина, следи за ним.
Девушка молча кивнула и демонстративно сдвинула переключатель электрошокера в положение «максимальное напряжение».
Тим двинулся в сторону двери, чтобы занять позицию за косяком. Однако не смог завершить начатый маневр. Раздалась автоматная очередь, прошившая дверь насквозь в районе замка. Тут же последовал мощный удар – не иначе как ногой сорок пятого размера – замок с треском вылетел, а через секунду распахнулась дверь.
Все, что успел сделать Тим, чтобы не оказаться на линии огня, это броситься на пол и перекатиться к шкафу около стены. Спустя мгновение в кабинет ворвался торовец в серой униформе. Он был настоящим амбалом ростом под два метра и шириной едва ли не во весь дверной проем. «Чувак» не заметил Тима, лежавшего за шкафом, зато сразу увидел профессора и Зину, стоявших около стола.
– Профессор! – рявкнул торовец. – Нам приказано…
Он не закончил фразу, потому что Тим открыл стрельбу из глока. Палил он с дистанции менее трех метров и, в общем-то, действовал правильно, не считая одного маленького, но важного нюанса – «чувак» был облачен в бронежилет, а Тим машинально произвел два выстрела в спину.
Торовец покачнулся, сделал шаг вперед, но не упал. Лишь в этот момент Тим сообразил о бронежилете и выстрелил «чуваку» в ногу. К счастью, пуля угодила торовцу сзади точнехонько в коленную чашечку и разнесла ее в крошки.
Можно только предполагать, какую боль испытал боец, но любой человек, которому хотя бы однажды сильно доставалось по колену, согласится, что «чуваку» стало очень больно. Он взвыл, вздернул раненную ногу, выпустил из рук автоматическую винтовку М16А2 и, продолжая выть, неуклюже завалился набок.
Тим, ведомый инстинктом убийцы – а развит он у него был в высшей степени – уже собрался броситься к недобитому врагу, но чуть замешкался. И это, как ни странно, спасло ему жизнь.
«Чуваков» оказалось двое. Второй боец «Тора» вбегал следом за первым, отставая на несколько шагов, поэтому услышал хлопки пистолетных выстрелов практически на пороге. Он не смог резко притормозить и, сходу залетев в кабинет, открыл стрельбу в сторону предполагаемого противника – повернул ствол винтовки и выпустил длинную очередь.
Пули просвистели над головой Тима, уже приготовившегося к рывку, но не успевшего его совершить. Обнаружив нового врага, он мгновенно изменил планы. Бросился второму «чуваку» в ноги и, перевернувшись на спину, выстрелил в ту часть тела врага, в которую ему удобнее всего было стрелять из такой позиции – в нижнюю часть паха, не закрытую полой бронежилета.
Результат превысил ожидания. Схлопотав пулю в интимное место, торовец подскочил вверх, словно попрыгунчик, громко заверещал и шлепнулся на четвереньки. При этом он едва не придавил Тима, но тот вовремя откатился в сторону.
До головы «чувака» был какой-то метр. И хотя ее защищал шлем с бронестеклом, Тим не удержался от соблазна нажать на спусковой крючок глока. Он рассчитывал на то, что с такого расстояния пуля пробьет защиту. Однако допустил ошибку. Не потому что броня выдержала, а потому, что пуля не вылетела из ствола вовсе.
Тим забыл, а, возможно, и вовсе не знал о том, что компактная модификация стандартного глока Glock36 оснащена магазином на шесть патронов. И они элементарно закончились.
В любой другой ситуации такой промах стоил бы Тиму жизни. Однако торовец находился в прострации от болевого шока и не контролировал ситуацию. Вот Тим и использовал шанс, данный ему судьбой. На этот раз он действовал убийственно просто – рванулся, не вставая, к «чуваку» и ударил его ножом в горло.
Обернувшись, увидел, что первый боец уже пришел в себя. Продолжая лежать на боку, он, поскуливая, дотянулся до своей, упавшей на пол, винтовки и схватил ее. Но Тим, по-прежнему не поднимаясь во весь рост, одним прыжком преодолел расстояние до врага и навалился на него.
Как ни здоров был амбал из «Тора», однако и Тим, со своим двухметровым ростом и весом в сто двадцать килограмм уж точно не относился к разряду дюймовочек. К тому же он обладал чудовищной, поистине нечеловеческой, силой. Поэтому схватка оказалась короткой. Как не трепыхался торовец, но Тим его дожал – сначала захватил голову и нанес несколько режущих ударов ножом в надплечья, а затем располосовал шею.
Боец, истекая кровью, захрипел в агонии. Тим же, поднявшись на ноги, первым делом поискал взглядом Зину. Но вместо нее обнаружил ствол пистолета, направленный на себя, и торжествующую ухмылку Шмутко.
Случилось то, что, в общем-то, и должно было случиться. Едва началась стрельба, как напуганная до смерти Зина кинулась в угол, пытаясь спрятаться за сейфом. А вот Шмутко, в отличие от девушки сохранивший хладнокровие, воспользовался моментом – метнулся к столу и выхватил из верхнего ящика пистолет.
Увидев ученого, целившего ему в грудь, Тим действовал рефлекторно. В руке он держал только нож, потому и метнул его в профессора. Однако тот нажал на спуск пистолета мгновением раньше, а мгновением позже увернулся от летящего ножа.
Тиму же на этот раз не повезло. Пуля попала ему в шею, едва не задев сонную артерию. И если бы Шмутко сумел выстрелить во второй раз – а стрелял он, судя по всему, достаточно метко – Тим мог бы распрощаться с жизнью. Но произвести второй выстрел ученому не позволила Зина – переборов нахлынувший страх и, как следствие, обретя возможность действовать, она бросилась к профессору и ткнула его в бедро электрошокером.
Всхрипнув, Шмутко осел на пол и потерял сознание.
– Извини, Тим! – выкрикнула Зина. – Я малость растерялась. Когда в меня начали стрелять, я чуть… в общем…
– Они стреляли не в тебя, – заметил Тим, зажимая шею ладонью. – Но это не так важно. Главное, что мы живы.
– Тебя сильно зацепило?
– Терпимо. Хорошо, что не в горло. Сможешь посмотреть?
– Конечно.
Девушка обогнула стол, приблизилась к Тиму и сказала, приподнимаясь на цыпочки:
– Убери руку.
Тот послушно отнял ладонь от раны.
– Кажется, лишь зацепило. Но сильно кровит, – произнесла Зина, осторожно ощупывая шею. – Очень больно?
Лицо Тима ничего не выражало.
– Совсем не больно, – сказал он. – Царапина, наверное. Заживет, как на собаке. На мне вообще все быстро заживает.
– Я заметила. Но надо остановить кровь, иначе будет плохо.
– Пустяки, она скоро свернется. Нам надо срочно убираться отсюда.
– Уберемся, – сказала Зина. – Но сначала я наложу тебе повязку. И не вздумай спорить, я быстро. Думаю, в кабинете найдутся вата и бинт.
– Ладно, только поскорей. – Он снова зажал рану ладонью. – Что потом будем делать?
– Скидаем добычу в профессорский рюкзак, наденем противогазы и выберемся во двор.
– Добыча, это вакцина и антидоты?
– Не только, Тим. Штаммы вируса и рабочая документация – тоже. Это очень ценная вещь.
– Тогда я заберу винтовки, – сказал Тим. Но, увидев на лице Зины сомнение, уточнил: – Хотя бы одну. Она нам может понадобиться. Ну и пистолет профессора захвачу.
– Ладно, бери. Перевязываю тебя и уходим.
– А что будем делать дальше?
– Заедем в одно место. Мне надо обязательно там побывать… Спасибо тебе, Тим.
Она легонечко провела пальцами по щеке исполина, заросшей светлой щетиной.
– Без тебя меня бы давно убили. Я теперь твоя должница.
– Лучше поищи бинт, – сказал Тим. Лицо его ничего не выражало. – Ты мне ничего не должна. Просто мы пока что вместе. Значит, должны помогать друг другу.
– Понятно, – сказала Зина, отступая на шаг. – Спасибо за прямоту.
Она почему-то обиделась на Тима, сама не понимая, почему. Нет, понятно, что вместе они оказались случайно. И Тиму, в общем-то, на нее наплевать. Но мог бы и как-то деликатней выразиться. А то… Унизительно даже как-то.
– Кстати, что с профессором будем делать? – Тим выжидательно смотрел на Зину.
– А что с ним делать? Лежит и не шевелится. Я его капитально вырубила.
– Но не убила. Вскоре он оклемается.
– Предлагаешь перерезать ему горло? – Зина нахмурилась.
– Зачем резать? Можно просто шею сломать.
– Тебе нравится людей убивать? Пока не убьешь десяток, спать, наверное, не можешь?
Ее понесло. На самом деле девушка чувствовала свою вину – из-за того, что растерялась. Да чего там – струсила. И едва не погубила и Тима, и себя. Но Зина не привыкла признавать свои ошибки, стараясь побыстрей забыть о них. А каждая женщина знает, что лучший способ забыть о своих ошибках – придраться к кому-нибудь. Отрицание и вытеснение называется, если кто подзабыл Фрейда.
– При чем тут сон? – Тим помрачнел. – Этот Шмутко – сволочь. И только что хотел меня убить.
– Но не убил же? Ты что – суд присяжных?
– А это тут при чем?
– При том, что существуют принципы правосудия. Короче, пусть с ним полиция разбирается. А самосуд устраивать не надо. Я, между прочим, если что, в твоих подельниках окажусь. Думаешь, мне хочется срок из-за тебя мотать?
– Ладно, – сказал Тим. – Я об этом как-то не подумал. Если срок, то ладно. Пусть решает суд.
* * *
Убитый торовец то ли обманул Павла, то ли он сам что-то второпях перепутал, но кабинета Дитца на четвертом этаже не оказалось. Увы, Данилин понял ошибку лишь тогда, когда обежал по периметру почти весь этаж.
Народу ему встретилось очень мало – за время вынужденной пробежки попались на пути всего несколько женщин в сугубо гражданской одежде. Завидев широкоплечую фигуру Данилина с ручным пулеметом в руках, они в ужасе прижимались к стене и начинали визжать, закрыв лицо ладонями. Информаторы из них были никакие – пока в чувство приведешь, надо пол-литра валерьянки споить, а потом еще сопельки полчаса вытирать. Чего тут поделаешь – дамы!
Поэтому барышень Павел не трогал, надеясь, что вскоре натолкнется на табличку с нужной надписью – благо, что на каждой двери висело сразу по две таблички с надписями на русском и английских языках. А Павел шпрехал на обоих. И даже немного понимал по-немецки. Однако его знание иностранных языков так и не пригодилось.
Преодолев большую часть кругового коридора, он заподозрил неладное. И стал заскакивать в кабинеты, в надежде отыскать вменяемого «языка». Но везде было пусто – видимо, после объявления тревоги все обитатели этажа в панике разбежались, кроме самых нерасторопных. И лишь в одном кабинете ему наконец-то повезло.
Там он обнаружил парня в очках, стоявшего возле шредера. Рядом прямо на полу горел костерок из бумаги. Возможно, в нем находились особо секретные документы, либо клерк просто не успевал уничтожать их в шредере. Увидев Данилина, он приоткрыл рот и машинально вскинул руки – мол, сдаюсь.
– Стоять и не дергаться! – прикрикнул Павел. На всякий случай, ибо «офисный крысеныш» и без того был напуган до полусмерти. – Ты кто такой?
– Я… здесь работаю. Сергеем зовут.
– Кто тебе приказал уничтожать документы?
– Краузе.
– Это кто еще такой?
– Зам. генерального директора. Притащил папки и приказал всё ликвидировать, а лучше – сжечь дотла.
– Можешь опустить руки, – сжалился Данилин. – Начальник, значит, тебя припряг, а сам смотался. Ты хоть знаешь, что на заводе происходит?
– Знаю. Авария произошла. А еще на нас какие-то рейдеры напали, хотят завод отжать.
– Это тебе Краузе сказал?
– Ага. Но он пообещал, что скоро полиция подъедет. Надо просто бумаги уничтожить.
– Понятно. А где тут кабинет Дитца?
– Дитца? – с недоумением повторил клерк. – Начальника службы безопасности, что ли?
– Его са́мого.
– Так он на третьем этаже сидит.
– Ты ничего не путаешь? – Павел с подозрением прищурился.
– Чего мне путать? У безопасников там несколько помещений. Отдельный блок за дверью – в торце здания.
– Понятно, – сказал Павел. Хотел было выматериться, да что толку? – Ты это, Серый, мотай отсюда, наплюй на эти бумажки.
– Это как – наплюй? Мне приказали.
– Вот и наплюй. Твоего Краузе скоро арестуют. Или вовсе убьют. Не парься из-за него. Кстати, что за авария на заводе случилась?
– Я точно не знаю. Но Краузе сказал, что ничего особо опасного, просто часть продукции загорелась.
– А чего у вас тогда все в противогазах бегают?
– Не знаю. Может, учебная тревога?
Клерк демонстрировал чудеса инфантилизма и наивности. «Поколение Питера Пэна и виртуальных миров, – подумал Данилин. – Клиника, короче. А ведь вроде бы взрослый парень. Интересно, он хоть в курсе, с какого боку к девчонке подойти?»
– Ладно, я тебя предупредил, – произнес вслух. – Драпай отсюда, пока не поздно. А то в козленка превратишься…
На третьем этаже царила совсем иная атмосфера. Данилин ее почувствовал сразу, еще не успев попасть туда. Только вывернул на межлестничную площадку между четвертым и третьим этажами, как из коридора на площадку третьего этажа выбежал торовец с автоматической винтовкой. Тима он не заметил, потому что смотрел вниз.
Выпустив длинную очередь куда-то в сторону лестницы, идущей со второго этажа, «чувак» запулил туда же противопехотную гранату. И шустро заскочил обратно в дверной проем – за стену коридора. Выждав, пока внизу громыхнет, вернулся на лестничную площадку.
Черт его знает, что означали эти маневры. Возможно, боец готовился к прорыву на нижний уровень, возможно, замышлял еще чего-то. Так или иначе все задумки остались не реализованы. Потому что Данилин, успевший преодолеть половину лестничного марша, скосил торовца очередью «пилы» с пяти-шести метров, словно зрелую траву. Тот вскрикнул и рухнул на пол.
Подбежав к распахнутым дверям, Павел высунул ствол пулемета за косяк и выстрелил веером. «Веер», правда, «раскрылся» не полностью, так как в магазине закончились патроны. Но Павла данное обстоятельство не особо расстроило. Отшвырнув в сторону уже бесполезный пулемет, он вытащил из кармана гранату, извлек предохранительную чеку и метнул, как пишут в словарях, взрывчатый боеприпас, предназначенный для поражения живой силы противника, за косяк.
Раздавшиеся вопли подтвердили как достоверность словарных статей, так и правильность действий Данилина. Не тратя зря драгоценных секунд, он поднял с пола автоматическую винтовку раненого «чувака», дал для острастки короткую очередь в коридор и сразу заскочил туда.
Расчет Павла на быстроту и натиск полностью оправдался. Ошеломленный противник в количестве двух бойцов «Тора» не оказал сопротивления. Потому что один из них валялся ничком без движения, а второй лежал на боку и жалобно скулил. Судя по всему, этому – второму – бойцу сильно повредило тазобедренную часть, так как лужа крови натекла за считанные секунды.
Павел не стал добивать поверженного врага. Но не из-за повышенного чувства гуманизма, а из рациональных соображений. Зачем тратить патроны, если у «чувака» перебита либо подвздошная, либо бедренная артерия? Либо обе одновременно? Он и так уже не жилец.
В правой стороне коридора раздавалась стрельба. Но Павел, следуя информации, полученной от клерка, повернул налево. Где-то там в отдельном отсеке в торце здания находились помещения службы безопасности. И ее руководитель, кровный враг Павла капитан Маркус Дитц.
* * *
Профессор Шмутко очнулся от звенящей тишины. Именно от звенящей, потому что в ушах гудело, как в пустой бочке, и не деревянной, а сделанной не иначе как из жести. Профессор с трудом приподнялся на колени, да так и застыл, уцепившись руками за столешницу.
Его подташнивало. Во рту скопилась горькая слюна, отдающая свинцом. Почти по Высоцкому – во рту скопилась пена и горькая слюна… При чем тут Высоцкий? Шмутко сплюнул на пол и попытался сосредоточиться.
Он не помнил, что с ним произошло. Помнил, как выхватил пистолет и выстрелил в Дракулу. Помнил, как увернулся от брошенного ножа. А вот дальше…
Вздрогнув, профессор в испуге обернулся. И облегченно выдохнул. Нет, в кабинете никого не было. И злобной сучки Зины с толстыми ляжками тоже. Неужели она влупила ему электрошокером? Да, похоже на то. И симптомы указывают на поражение током. Ни руки, ни ноги до сих пор толком не двигаются. Сколько же он здесь так пролежал?
Он посмотрел на часы. Пришлось напрячься, потому что в глазах двоилось, но он все-таки поймал фокус и прочитал электронные цифры. Ну, не так уж и много. Хотя в такой обстановке каждая минута…
И тут его мгновенно бросило в холодный пот, а сердце часто-часто заколотилось. Вот же, что самое главное! Неужели…
Опираясь на стол, он обогнул его и сразу все понял. Не требовалось даже подходить к сейфу. Чего гадать, если исчез рюкзак? Унесли, твари!
Унесли не только ценнейшие научные материалы. И не только образцы уникальных препаратов, стоящие огромных денег. И не только сами деньги, очень немалые. Унесли годы его жизни и труда! Да что там унесли?! Украли, мерзавцы! Мерзавцы! Твари! Подонки!
Не сдержав эмоций, он застонал от отчаянья. Господи, ну за что ты меня наказываешь? Ведь я каждую неделю хожу в костел, я же молюсь тебе, господи!
Профессор, навалившись на столешницу, дотянулся до телефона внутренней связи, снял трубку и набрал номер на клавиатуре.
– Профессор, это вы?! – ворвался в ухо раздраженный и взволнованный голос Маркуса Дитца. – Куда вы запропастились, черт побери?!
– Я у себя, Маркус, – через силу выдавил Шмутко.
– Что значит – у себя? Вы всё еще в лаборатории?
– Да, я в лаборатории.
– О, мой бог! Что вы там до сих пор делаете? Мы с ног сбились, разыскивая вас.
– На меня напали, Маркус, – прохрипел профессор.
– Кто?! Полицейские?
– Нет, не они. Корзун и Дракула.
В трубке повисло гнетущее молчание. Затем Дитц с недоумением спросил:
– Я все правильно понял? Вы сказали – Корзун и Дракула?
– Да. Именно они.
– Что за Дракула?
– Это наш заключ… Один из наших пациентов. Его доставили из психиатрической лечебницы. Да вы должны его помнить. Здоровенный амбал, весь в шрамах.
– Припоминаю… Профессор… вы не пьяны?
– Какое, к черту, пьяны, Дитц?! – собрав последние силы, выкрикнул Шмутко. – Я ранен, понимаете? Они ворвались ко мне в кабинет, перестреляли охранников. Чуть не убили меня. Понимаете?
– …Что с материалами и препаратами? – после тягучей паузы спросил начальник службы безопасности. – Они… целы?
– Нет, – упавшим голосом отозвался профессор. – Эти негодяи их похитили. Уложили в мой рюкзак и унесли. Ублюдки!
– Как выглядит ваш рюкзак?
– Да обычный рюкзак…
– Сообщите приметы! Размер, форма, цвет.
– Ну-у, размер, наверное, средний. Цвет зеленый с желтыми лямками. А форма – обычная форма. Я даже не знаю…
– Как одета Корзун? Как вчера?
– Да, как вчера – белая блузка, красная мини-юбка. Нет, бордовая.
– А Дракула?
– Он одет в нашу униформу – штаны и рубаха.
– Цвет?
– Господи, Маркус, да зеленый! Болотный, точнее… Зачем такие подробности? Вы должны меня спасти, Маркус! Мне необходимо эвакуироваться.
– Выбирайтесь, как знаете, – сухо произнес Дитц. – У меня нет лишних людей, сами отбиваемся из последних сил. Прощайте, профессор…
– Прощайте, профессор.
Дитц положил трубку на аппарат и откинулся на спинку кресла. Так он сидел с полминуты, о чем-то напряженно думая. Потом наклонился, нажал кнопку вызова на селекторе и произнес в микрофон:
– Бредли, вы меня слышите?
Лейтенант отозвался через несколько секунд:
– Я здесь, босс. Извините, куча дел.
– Я понимаю. Вы эвакуировали наши архивы?
– Да.
– Отлично. Пора и нам отходить. Все, удерживать объект больше нет смысла. Но прежде сделайте вот что. Я сейчас скину вам материалы на двух людей, содержавшихся в нашей секретной лаборатории. Этих типов необходимо найти и задержать любой ценой. Подчеркиваю – любой ценой, живых или мертвых. Но лучше – живых. И с грузом, который они похитили. Доведите информацию до наших сотрудников и отправьте ее смежникам. А также передайте в центр. Как сделаете – доложите.
* * *
Территорию завода Зина и Тим покинули беспрепятственно. Никто их не остановил ни в надземном фойе лабораторного корпуса, ни во дворе. Всем было по фигу до беглецов, потому что каждый сам убегал и спасался, как мог. И никому не могло придти в голову, что в рюкзаке фигуристой девицы в мини-юбке и противогазе, лежат невероятно ценные материалы. И невероятно опасные, способные вызвать пандемию ужасного вируса.
Правда, от винтовки пришлось избавиться. Так решила Зина. Заметив во дворе нескольких омоновцев, она сказала: «Тим, брось винтовку, с ней дальше идти опасно». – «Почему?» – «Полицейских видишь? В бронежилетах?» – «Вижу». – «Они очень не любят людей с оружием. Как минимум, задержат тебя для проверки. Как максимум – сразу убьют. Хватит тебе пистолета Шмутко».
И Тим, согласившись, положил винтовку на асфальт. Правильно сделал, омоновцы в их сторону в итоге даже не взглянули.
Очутившись на улице, Тим и Зина перебежали на другую сторону и там приостановились, чтобы отдышаться.
– Как добираться будем? – прогудел в мембрану Тим.
Девушка пожала плечами и прогудела в ответ:
– Надо подумать. Сейчас, не мешай.
Она машинально отступила от Тима на пару шагов и тут же поймала себя на мысли, что сделала так не случайно. Пока они выбирались из лаборатории, отбиваясь от многочисленных врагов, Зина как-то не задумывалась над внешним видом своего нового приятеля. Приятеля по несчастью, можно так выразиться. Но вот сейчас, на улице, она взглянула на их пару как бы со стороны и невольно застеснялась. Выглядел Тим, конечно… Непрезентабельно, что ли. И это еще мягко сказано.
Особенно бросались в глаза мощные и уродливые руки. Короткие рукава униформенной рубахи не закрывали плеч даже наполовину, оставляя открытыми шрамы. «Да уж, на пляж с таким кавалером точно не сходишь, – подумала Зина. – Распугает всех вокруг. Или наоборот – зевак соберет. Неандерталец, да и только. Разве что не волосатый… Впрочем, я, как всегда, не о том думаю».
А подумать и на самом деле было над чем. Добираться до квартиры – Зина собиралась направиться именно туда, чтобы переговорить с матерью – пешком пришлось бы около часа. А на пассажирский транспорт, не говоря уже о такси или частнике, денег у них не было. Если не считать упаковок в евро и долларах.
В автобусе кондуктору сто баксов точно не сунешь – не поймет. С «бомбилой» таким образом теоретически рассчитаться можно. Но это может навести на подозрение – не фальшивка ли? Особенно, если пассажиры в противогазах и вызывают ассоциацию с Бони и Клайдом, только что ограбивших пункт обмена валюты. А Клайд еще и выглядит, как Терминатор, заехавший в Россию на гастроли.
Как назло, дозвониться до матери с помощью экспроприированной мобилы профессора Зина не смогла – ни по домашнему, ни по сотовому номеру. Правда, делала она это еще до того как натянула на себя противогаз. Не мешало бы позвонить сейчас, но не в противогазе же? А снимать его, наверное, еще рано. Профессор говорил, что надо выждать не менее часа, чтобы подействовала вакцина.
Часа еще наверняка не прошло. А вот сколько прошло точно, Зина не знала. Не догадалась засечь время. Да и часов не было, изъяли вчера при аресте. Эх, не сообразила забрать у Шмутко – хорошая мысля приходит опосля.
– Зина, это ты, что ли?!
Окрик, показалось, прозвучал над самым ухом. Девушка вздрогнула и обернулась. В метре от нее стоял Матвей, коллега по работе. Симпатичный парень, пробовал за ней ухлестывать. Да вот только женатый и зарабатывает немного. На любовницу уж точно не хватит. А с кем попало Зина в койку не ложилась – не семнадцатилетняя дурочка уже, чтобы халявщиков радовать своей простотой. Но сейчас, Матвей, кажется, мог пригодиться.
Зина кивнула, отметив, что коллега без противогаза. Значит, надышался вирусом. Или привит? Да нет, откуда? Такой же офисный планктон, как и она, на работе за соседними столами сидят.
– А я тебя почти сразу узнал, – сообщил Матвей, смахивая со лба пот. – По прикиду. Да и по… – он изобразил руками полукруг. – В общем, ты понимаешь. Ну и дурдом сегодня!
Зина снова кивнула, соглашаясь. Да уж, дурдом, это точно. И по этому самому ее, разумеется, можно узнать. Особенно сзади. И особенно, если ты на это самое весь рабочий день пялишься.
– Повезло тебе, противогазом разжилась, – парень даже не пытался скрыть зависть. – А я… – он расстроено махнул рукой. – Говорят, над всем заводом какой-то вирус распылился. Теперь облако и город накрывает. Говорят, от этого вируса люди с ума сходят. Слышала что-нибудь?
– Немного, – сказала Зина. Поколебавшись, добавила: – Ты сильно не переживай. У меня лекарство есть, антидот.
– Ты сказала – антидот? – Глаза Матвея возбуждено расширились. – Или мне послышалось? У тебя есть лекарство против вируса? Кивни.
Зина кивнула. И громко, стараясь артикулировать каждый слог, произнесла:
– У меня есть лекарство – антидот и вакцина. Я тебе дам.
Зина великодушно улыбнулась – приятно все же чувствовать себя в роли доброй волшебницы. Особенно после того как сама чудом избежала смерти. Впрочем, Матвей не видел этой улыбки из-за маски противогаза. Зато улыбнулся сам – сообщение о лекарстве его сильно обрадовало – и суетливо спросил:
– Ты куда сейчас?
– Домой надо, срочно, – пробубнила Зина в переговорную мембрану, – Но денег на такси нет.
– Денег? О чем вопрос? Я же на машине. Пошли, подвезу. Я тут утром невдалеке припарковался.
Он обернулся, собираясь показать место, где оставил машину. И чуть не воткнулся вытянутым указательным пальцем в широкую грудь Тима. Сначала опешил, но затем задиристо спросил:
– Мужик, чего тебе надо? Шел бы своей дорогой. Видишь, с девушкой разговариваю.
– Матвей, не петушись! – окрикнула Зина, придержав коллегу за локоть. И добавила: – Он со мной, Тимофеем его зовут!
– С тобой? – Матвей удивился. Но тут же миролюбиво продолжил: – Ну, если с тобой, значит, с тобой, в моей лайбе места на всех хватит. Только подождите секундочку, сообщу супруге, что малость задержусь. Она и так на ушах стоит.
Он подмигнул Зине. Затем, отойдя на несколько шагов, повернулся спиной и достал смартфон.
– Что за парень? – прогудел в мембрану Тим, наклонившись над девушкой.
Та непроизвольно отшатнулась и буркнула:
– Мой коллега по работе. Не парься, свой парень. – С опозданием сообразив, что Тим, скорее всего, ее не расслышал, повторила громко: – Это мой коллега. Работаем вместе.
Матвей разговаривал по телефону около минуты. Завершив беседу, сообщил:
– Ну, все в порядке, успокоил супружницу. Но надо поторопиться, однако.
Они прошли по тротуару метров пятьдесят.
– Вот она, моя красавица, – сказал Матвей, останавливаясь около подержанной «Тойоты-Короллы» цвета металлик. И, нажав на кнопку брелка, отключил блокировку. – Прошу, мадам.
Он открыл переднюю дверь со стороны пассажирского сиденья.
– И вы, сударь.
На этот раз он распахнул заднюю дверь. Тим шагнул к машине и пригнулся, намереваясь залезть в тесноватый для него салон. В этот момент «коллега» Зины выхватил из кармана пиджака круглый, в форме фонаря, электрошокер и прижал его контакты к плечу Тима.
Раздался треск заряда. В воздухе одновременно запахло озоном и паленой кожей. Но исполин даже не покачнулся. И если Матвей рассчитывал таким образом вырубить Тима, то он жестоко просчитался. Жертва внезапно превратилась в палача. Тим схватил руку «коллеги» за запястье и вывернул ее так, что раздался хруст.
Матвей попытался заорать. Однако Тим зажал ему ладонью рот. Затем буквально заволок упирающегося парня на заднее сиденье «тойоты». Впрочем, упирался тот недолго. В какой-то момент по телу Матвея пробежала судорога и через секунду оно обмякло.
Тим содрал с головы противогаз и выкрикнул:
– Зина, захлопни дверцу! И садись за руль.
Девушка молча выполнила распоряжение. Забравшись на место водителя и закрыв дверцу, тоже стянула с себя шлем-маску. После чего обернулась назад и выдохнула:
– Что случилось, черт побери?! Тим, зачем ты на него напал?
– Я напал? – возмутился исполин. – Да он мне в плечо шокер воткнул. Так надавил, будто проткнуть хотел.
– Ничего не понимаю. Он хотя бы жив?
– Вроде бы жив. – Тим потрогал Матвея за сонную артерию, похлопал по щекам. Затем приподнял одно веко. – Жив. Думаю, просто вырубился. Я его придушил малость, чтобы не трепыхался.
– Да уж, малость. Тебе бы белых медведей придушивать… Ничего не пойму… И чего теперь?
– Как чего? – Тим протянул девушке ключ с брелком. – Заводи и поехали к твоей матери.
– А что с Матвеем делать?
– Поедет пока с нами. Очнется – разберемся.
– Я все равно не понимаю, что на него нашло. Он же, вроде, неплохой парень. Может, он тебя за кого-то другого принял? В смысле – за врага.
– Может, и принял. Но сдается мне, что твой «неплохой парень» большая гнида. Стоит лишь посильней надавить, вся гниль и полезет.
* * *
Приемная Маркуса Дитца пустовала. Возможно, это являлось дурным предзнаменованием. Добираясь до кабинета начальника службы безопасности, Павел встретил лишь одного сотрудника СБ. Тот первым открыл стрельбу, едва не ранив Данилина, и тому пришлось ответить. В результате эсбэшник превратился в труп, а Павел беспрепятственно проник в приемную. Но вот на месте ли Дитц?
Данилин перевел переключатель режимов огня в положение «одиночные выстрелы», повернул ручку двери и резким движением распахнул ее. Хозяин кабинета сидел за широким столом в дальнем конце комнаты и курил, откинувшись в кресле. Павел захлопнул за собой дверь и, вскинув приклад винтовки к плечу, выкрикнул:
– Замер на месте! Одно движение, и я стреляю!
Кабинет у начальника СБ был не такой уж и большой, но не квадратный, а прямоугольный и узкий, вытянутый в длину метров на двенадцать. А то и больше. Павел неторопливо пошел на сближение с противником, целясь тому в грудь. И, видимо, совершил ошибку. Не потому, что целил в грудь, а потому, что не мог туда выстрелить.
Куда бы Данилин не выстрелил – в грудь или, тем более, в голову – он рисковал тем, что может убить начальника СБ или, как минимум, нанести ему тяжелое ранение. После которого тот либо вырубится, либо окажется не в состоянии внятно отвечать на вопросы. А ведь Павел, собственно, и предпринял свои очень рискованные действия ради одной цели – выяснить у Дитца местонахождение Зины. Остальное имело второстепенное значение.
Сейчас Павел хотел взять противника на понт. Так, как он сделал, например, с Магдой. Однако ситуация там была иной. Да и капитан Дитц был куда круче своей подчиненной.
Отдадим ему должное. Поразительно, но капитан просек основной расклад за считанные мгновения. И то, что он нужен Данилину живым, а не мертвым; и то, что Данилин находится на расстоянии около десяти метров и вряд ли способен совершить снайперский выстрел, к примеру, в руку – иными словами, выстрелить так, чтобы вывести противника из строя, но при этом не нанести ему тяжелого ранения. Это ведь только в голливудском кино ковбои попадают с двадцати шагов в мочку уха. В жизни все куда сложнее.
Но, пожалуй, самое главное, что понимал Дитц – Павел все равно убьет его, даже если он во всем признается, покается и пообещает уйти в монастырь для замаливания грехов. Вот почему он среагировал не только быстро, но еще и дерзко – оттолкнувшись ногами от стола, упал на пол и выхватил из напоясной кобуры табельный Glock 21.
Данилин все же выстрелил, но с небольшой задержкой. И неточно. Потому что не планировал сразу убивать Дитца, и мысль об этом сидела в мозгу. А в таких случаях рука обязательно дрогнет.
Она и дрогнула. Пуля ушла в молоко, подарив шанс капитану. И он им, разумеется, воспользовался.
Упав за стол и выхватив глок, Дитц произвел несколько выстрелов вслепую, наобум. Промазал, естественно, однако заставил Данилина остановиться и пригнуться. После чего перекатился к двери, находившейся в торце помещения.
Капитан не намеревался вступать в длительную перестрелку, потому что не хотел рисковать жизнью из-за какого-то упертого русского придурка. Ведь в поединке на десяти шагах с пистолетом против автоматической винтовки риск лишиться жизни приближался к ста процентам. Вот почему основной целью Дитца являлась комната отдыха, расположенная за кабинетом. Проскользни он туда и закрой дверь, Павел бы его уже не достал.
Но и у Павла в таком положении не оставалось особого выбора. Позволить уйти капитану он не мог не при каких обстоятельствах. Точно также он не собирался становиться для смертельного врага удобной мишенью. Тут уж одно из двух – либо мочат тебя, либо мочишь ты. Насмерть или не совсем, это уже как фишка ляжет, и в какую сторону бог плюнет.
Поэтому Данилин перевел винтовку в режим автоматической стрельбы и дал несколько очередей. Одну – над столом, вторую, после переката, вдоль боковой тумбы стола, а третью, уже вскочив на ноги, сверху вниз, не давая противнику поднять голову.
Как раз в этот момент Дитц, слегка привстав, попробовал одним броском проскочить в приоткрытую дверь. Но за миг до реализации плана словил две пули в тыльную часть туловища, расположенную ниже поясницы. В ягодицу, короче говоря. Ну или в задницу – как кому больше нравится. И не в какие-то там мягкие ткани, а капитально – в тазовую кость.
Издав сдавленный крик, капитан ничком рухнул на пол в полуметре от вожделенного дверного проема, и на миг потерял сознание. А когда, очнувшись, рефлекторно попытался двинуться вперед, почувствовал на затылке жесткое и холодное прикосновение стального ствола. И тут же услышал лапидарную фразу:
– Не дергайся, сука, мозги вышибу.
– Я сдаюсь, – прохрипел начальник СБ. – Сдаюсь, не стреляй.
– Коли сдаешься, брось пистолет.
Дитц безропотно выполнил распоряжение.
Павел схватил его за шиворот и, рывком оттащив в сторону, к окну, вторым рывком усадил на задницу. Дитц громко застонал и завалился на бок.
– Извини, – сказал Данилин, – не учел твоего боевого ранения. Но ты, Маркус, сам виноват. Я ведь предупреждал.
– Чего ты хочешь? – сквозь зубы выдавил капитан.
– Где Зина Корзун?
– Не знаю.
– Мечтаешь, чтобы я поковырялся в твоей героической ране штык-ножом? Или колено прострелил?
– Я правду сказал – не знаю. Вчера я отправил девку в лабораторию. Больше она меня не интересует.
– Где расположена лаборатория?
– В пристрое к главному корпусу завода. Там есть два подземных этажа. Если хочешь, ищи там. Только в этом мало толку, Павел. Так, кажется, тебя зовут?
– Так, Маркус. Почему мало толку?
Дитц криво усмехнулся:
– Потому что ее уже заразили вирусом.
– Что за вирус?
– Паршивая штука. Долго рассказывать. Но человек постепенно превращается в зомби. Так что, капец твоей девке. Тебе, кстати, тоже капец.
– Почему?
– Потому что ты тоже нахватался под завязку. Видел облако над заводом?
Павел не ответил, сосредоточено глядя в лицо Дитца. Потом пробормотал:
– Вот почему народ мечется в противогазах…
– Вот именно. Взорвались емкости с инфицированным раствором.
– Это вы их взорвали?
– Нет. Клянусь, я не в курсе. Это чья-то диверсия. Нам это совершенно ни к чему.
– Предположим. – Данилин помолчал. – Значит, я и Зина инфицированы?
– Наверняка.
– А вылечиться возможно?
– А зачем? – Дитц ухмыльнулся. – Зомби куда лучше приспособлены к выживанию. А в вашей азиатской стране… – он закашлялся, – только и остается…
– Отдышись, шутник, – сказал Данилин. – Если все так хреново, чего ты не в противогазе? Да и многие бойцы, я заметил, без средств спецзащиты.
– Потому что мы привиты.
– Вот как? Значит, имеется вакцина?
– Имеется.
– Где?.. Напомнить тебе, что такое третья степень допроса? Где хранится вакцина? Ну?!
На губах начальника СБ пузырилась розовая пена. Он сплюнул на пол и пробурчал:
– В лаборатории. Там нам ставили прививки. Но тебе вакцина уже не поможет.
– За дурака меня держишь? Так не делается, вместе с вирусом всегда разрабатывается лекарство. Темнишь ты что-то, Маркус. Может, все-таки прострелить тебе локоть? А?
Дитц с хрипом втянул воздух.
– Не надо стрелять. – На его лице читалась обреченность. – Лекарство вроде бы есть – что-то вроде антидота. Но оно сырое, нам его не выдавали… Короче, тебе нужен профессор Шмутко. Надо его спрашивать.
– А где его искать?
– Час назад находился в лаборатории. Может, и антидот у него есть.
«Все дороги ведут в лабораторию, – подумал Данилин. – Или это ловушка? Верить Дитцу на слово, все равно что целоваться взасос с коброй. А как проверить? Пытать до посинения? Но у меня времени в обрез. И не факт ведь, что расскажет правду. Терять-то ему нечего, и он это понимает».
– Павел, помоги мне, – хриплым шепотом попросил начальник СБ. – Наложи хотя бы жгут, а то я кровью истеку. Я уже вырубаюсь. Правда.
– Жгут при твоем ранении вряд ли сильно поможет… А чего мне ради тебя стараться?
– Предлагаю джентльменское соглашение. Ты наложишь жгут и перевяжешь меня – у меня тут есть военная аптечка. Я же помогу тебе выбраться отсюда незамеченным. Без меня тебе не прорваться.
– Ну это как сказать. Попал же я…
Данилин оборвал себя на полуслове, услышав, как открывается дверь из приемной. И резко присел. Но было, видимо, поздно.
– Босс, это вы?! – выкрикнул мужской голос. – Капитан, отзовитесь!
Через секунду над столом хлестнула очередь.
– Здесь кто-то есть! – крикнул все тот же голос. – Прижимайте его к полу, парни!
Таиться дальше не имело смысла. Данилин, приподняв М16, дал очередь в сторону приемной. И рыбкой нырнул к приоткрытой двери комнаты отдыха.
Где-то вверху защелкали по стене пули. Вдрызг разлетелось стекло в шкафу. Палили, как минимум, из двух автоматов. Но Павел уже змейкой проскользнул в комнату. Присев за косяком, вытащил из кармана последнюю гранату, освободил ее от чеки и швырнул в дальний конец кабинета. После чего сразу захлопнул дверь.
Она выглядела на вид обычной межкомнатной дверью – не особо толстой и надежной. Данилин не удивился бы, если бы некоторые осколки прошили ее насквозь. Однако после взрыва гранаты он расслышал только дробные удары.
Продолжая прижиматься к стене, Павел внимательнее осмотрел дверь и обнаружил, что в замочной скважине торчит ключ со свисающими на кольце тремя ключами – явно разными по форме. Ниже замка располагался стальной засов. «А ведь хлипкую деревянную дверь на засов не запирают, – мелькнула мысль. – И ключ почему-то с внутренней стороны. Любопытно».
Он загнал засов в паз, затем повернул ключ в скважине. Почти тут же из кабинета донеслись автоматные очереди. Павел услышал, как пули горохом застучали по полотну двери, не пробив его ни в одном месте. Объяснение напрашивалось очевидное – под тонкой деревянной обшивкой скрывался стальной лист. А, может, чего и круче, вроде сплава металлов и композиционных материалов. Обычной пулей такую броню не пробить, разве что бронебойной. Да и то в зависимости от калибра.
Так что же получается? Бронированная дверь и ключ с внутренней стороны. Этакий маленький бункер на случай кратковременной осады. Не исключено, что и стены укреплены, чтобы выдержать заряд подствольного гранатомета. А вот ключ…
Почему Дитц оставил его изнутри? Варианта два. Либо он зачем-то недавно закрывался в этой комнатке, либо попал в нее, а затем и в кабинет, через другой вход. Впрочем, имелся и третий вариант. Дитц мог заранее оставить ключ изнутри на случай экстремальных событий, если предполагал, что ему понадобится укрыться в бункере и сбежать через второй выход.
Данилин окинул узкую комнатку взглядом. Окно отсутствовало. Справа у задней стены стоял шкаф, внешне напоминающий гардеробный – полностью закрытый, с двумя парами дверок. Левее шкафа располагалась закрытая дверь, еще левее – встроенный шкаф-купе. Вот, собственно, и вся картина, если не считать журнального столика с креслом и диванчика, размещенных вдоль смежной с кабинетом стены.
Сначала Данилин открыл дверь между шкафами и с разочарованием обнаружил за ней совмещенный санузел. Достаточно, впрочем, комфортный, с небольшой ванной. Павел сейчас с удовольствием искупался бы, потому что ощущал себя грязным беспризорным псом, обитающим возле помойки. Однако время для омовения с благоухающим шампунем еще явно не подоспело.
Захлопнув дверь в ванную комнату, Данилин подошел к встроенному шкафу-купе. Сделал он это интуитивно, не задумываясь, с какого шкафа начать. И через секунду, отодвинув тяжелую дверь, понял, что интуиция его не подвела. Шкаф оказался совершенно пустым – ни полок, ни перекладин с плечиками. Зато в задней стене виднелась металлическая дверь.
Подобрав, методом тыка, ключ – всего их в связке было четыре – Данилин с опаской открыл дверь и очутился на небольшой лестничной площадке. Правда, лестница была винтовая. Черный ход! – понял Павел. Вероятно, он предназначался для особо важных персон БХЗ на случай непредвиденных обстоятельств.
По всем прикидкам настала пора уносить ноги. Тем более что подозрительное затишье в кабинете Дитца не сулило ничего хорошего. Кто знает, какую пакость сейчас могли готовить подчиненные начальника СБ? Может, за станковым гранатометом побежали. Или за реактивным, что тоже неплохо.
Но Павел не был бы сыщиком Данилиным, если бы не удовлетворил свое любопытство до конца. Вернувшись в комнату отдыха, он быстренько осмотрел второй шкаф. В первом отделении на полке в специальных креплениях стояли три штурмовые винтовки М16, вернее, три различные модификации этого легендарного оружия – стандартная M16A2, карабин Colt Commando 733 с коллиматорным прицелом и М4 с телескопическим прикладом.
Поколебавшись, Павел выбрал укороченный карабин М4, прельстившись не столько его компактностью, сколько двумя коробчатыми магазинами STANAG на сто патронов каждый. В довесок взял четыре осколочных гранаты, с трудом уместив их в боковых карманах пиджака.
Взял бы еще – благо, этого добра у рачительного Дитца хранился целый ящик – но тогда надо было обвешиваться подсумками, как новогодняя елка игрушками. И Данилин отказался от такой идеи. Чутье подсказало, что в ближайшее время ему, в первую очередь, понадобится не огневая мощь, а мобильность.
Зато он забрал противогаз, лежавший на верхней полке, и сразу же натянул шлем-маску на голову. С одной стороны, вроде бы поздно пить боржом, когда надышался парами вируса. С другой стороны, верить на слово Дитцу особо не хотелось. Мало ли чего тот наговорил со злобы? Может, не все еще потеряно, и доза полученного вируса пока не превысила критического объема.
Жаль, что он не специалист в этой мудреной области. Вот Зина, та бы подсказала, что к чему. Но, глядишь, еще проконсультирует. А заодно объяснит, как пользоваться антидотом или еще каким лекарством. Ведь Дитц сказал, что в лаборатории это самое лекарство есть. Главное, добраться туда как можно скорее.
Уже уходя, Павел открыл соседний отсек шкафа и обнаружил там два костюма – один военного образца защитной расцветки, второй – обычный гражданский, «тройку» серого цвета с галстуком. Ни тот, ни другой костюм Данилина не заинтересовали, не говоря уже о галстуке. Зато привлекло внимание то, что скромно висело на плечиках между костюмами – кевларовый бронежилет, замаскированный под обычную безрукавку с кармашками на груди. Переодеваться Павел не стал – просто снял бронежилет с плечиков и покинул гостеприимную комнату.
* * *
Матвей застонал и приоткрыл глаза в тот момент, когда они ехали по улице.
– Зина, сворачивай куда-нибудь во двор и паркуйся, – распорядился Тим, сидевший рядом с «неплохим парнем». – С этим клиентом придется плотно пообщаться.
Матвей снова застонал и уронил голову на грудь. Но исполин не дал ему отключиться или симулировать такой процесс – без церемоний схватил за волосы и хлестко ударил кистью руки по щеке. Увидев, что «коллега» не открывает глаз, влепил пощечину с другой стороны. И прорычал:
– Ты, ублюдок, кончай придуриваться! Я вижу, что у тебя зрачки бегают. Не забыл, что у меня шокер под рукой?
– Тим, может полегче? – попросила Зина, сворачивая во двор. – Надо сначала разобраться, а потом бить.
– Вот именно, – подал голос «оживший» Матвей. – Я не понимаю, что происходит. Я…
– Заткнись, гнида! – рявкнул Тим. – Забыл, как мне шокер в плечо воткнул? На кого работаешь, урод?! Отвечай быстро, ну! – И для доходчивости ткнул Матвею кулаком в бок.
Ткнул вроде и несильно. Но парень охнул и судорожно закашлялся. На глазах выступили слезы.
– Это лишь предупреждение, – Тим заговорил спокойно и ровно, почти без интонации – словно тумблер переключил. – На самом деле я не буду тебя бить – это не особо эффективно. Для начала я тряхану тебя разрядом тока – чтобы ты почувствовал, что это такое. А потом буду резать ножом. По лоскутам.
Он вытащил из кармана нож и поднес его кончик к подбородку Матвея. Тот непроизвольно отодвинул голову, но Тим схватил его за волосы и снова приблизил нож – на этот раз к носу. Потом спросил:
– Зина, ты нашла место? Мне надо, чтобы ты остановила машину. А то на ходу можно и лишнего отрезать.
– Да, нашла, – ответила девушка. – Сейчас припаркуюсь вон у того дерева.
– Отлично, – сказал Тим. – Ну, колись, гнида.
Матвей посерел от страха, на футболке в районе подмышек выступили темные пятна. Он попробовал отодвинуться к дверце, но Тим дернул его за волосы и процедил:
– Ну, начинай. Зачем ты пытался вырубить меня шокером? Ну?!
– Это недоразумение! – выпалил Матвей. – Клянусь…
Тим неуловим движением ножа полоснул «коллегу» по уху. Мгновенно брызнула кровь. Матвей завизжал, но Тим зажал ему рот свободной ладонью и держал так несколько секунд. Затем выкрикнул:
– Если не заткнешься – придушу на хрен! Понял?! Не слышу!
Жертва сдавлено замычала.
– Ну, смотри, – сказал Тим. – Будешь визжать – отрежу ухо к черту. А ты в нем сережку носишь. «Голубой», что ли?
– Не издевайся над ним, пожалуйста, – попросила Зина, безуспешно пытаясь стереть с воротничка блузки пятнышко крови. С отвращением добавила: – Даже меня в крови забрызгал.
– А ты посоветуй коллеге вести себя правильно. Тогда обойдемся без крови.
Тим покосился на девушку, и той не понравился его взгляд. Был он какой-то слишком пронзительный, словно внутри исполина бушевало пламя.
– Матвей, послушай меня, – сглотнув слюну, сказала Зина. – Пожалуйста, скажи правду. Иначе он тебя убьет. У него прозвище – Дракула. Я не шучу.
Матвей что-то промычал и всхлипнул. Его глаза, блестевшие от слез, были наполнены болью, отчаяньем и животным ужасом.
– Освободи ему рот, – попросила Зина. – Он все понял.
– Проверим, – сказал Тим, отнимая ладонь от лица Матвея.
Тот с шумом втянул в себя воздух и тихо заскулил.
– Не ной, я тебя, считай, еще и не трогал.
Тим облокотился рукой с ножом на спинку переднего сиденья как бы намекая – видишь, я убрал орудие пытки, но недалеко.
– Был случай, с меня кожу заживо сдирали, а я терпел. Слабаки вы, глисты офисные. Да не ной ты! Ухо скоро заживет, если заразу не занесешь. А вот отрезанную голову уже не пришьешь… Так что, правду говорить будем?.. Не слышу.
– Д-да, – всхлипнув, булькнул Матвей, – б-буду.
– Хорошо. В последний раз спрашиваю – зачем ты кольнул меня шокером?
Зрачки Матвея испуганно метнулись, как у затравленного зайца.
– Я не хотел ничего такого. П-правда. Я только хотел…
– Короче.
– Зина сказала, что у нее есть лекарство. Я прикинул – у нее полный рюкзак. Ну, я и подумал. Это сейчас большая ценность, можно кучу бабок срубить. Я только хотел заработать, мамой клянусь. Подумал – сначала вырублю тебя. А потом… потом просто отберу у Зины рюкзак.
– Ну и сука ты, Матвей, – с отвращением, будто сплюнула, процедила девушка. – А я-то переживать за тебя начала.
– Добрая у тебя душа, Зина, – сказал Тим. – А вот ты, Матвей, нескладно врешь, На ходу сочинил?
– Да что вы??? Я не…
– Заткнись! Зина, подай мне свой шокер. А то у парня кровотечение, надо прижечь током для профилактики.
«Он чем-то напоминает Павла, – внезапно подумала Зина. – Такой же грубый юмор. Тоже, небось, служил в горячих точках».
– Не надо прижигать! – взвизгнул Матвей. – Я…
– Ну-ну, – подбодрил Тим.
– Я не всё сказал. Не совсем так… В общем, я знал, что Зина сбежала. И ты… вы, вместе с ней.
– Не надо мне выкать, парень. – Тим мрачно усмехнулся. – Мне на «ты» привычней. Откуда ты узнал о нашем побеге?
– От лейтенанта Бредли. Он позвонил мне и сообщил, что надо найти этих людей. Вас, в смысле. Найти и задержать. Или обезвредить.
– Почему?
– Потому что вы очень опасны. И у вас очень важный груз. Пообещал выплатить ценное вознаграждение.
– Подожди, я не поняла, – удивилась Зина. – Почему Бредли к тебе обратился? Ты ведь не работаешь в службе безопасности.
– Не в службе, а на службу, – с кривой улыбкой уточнил Тим. – На эсбэ он работает. Думаю, он стукач. Не исключено, что именно он и сдал тебя эсбэшникам. А, Матвей?.. Вот такие они, хорошие парни. А на деле…
«Коллега» не ответил, опустив голову. Возможно, ему и вправду стало в этот момент стыдно перед Зиной. Либо понял всю безысходность своего положения и окончательно пал духом.
– Матвей, скажи нам, что это не так, – растеряно произнесла Зина. – Ты что, следил за мной и заложил меня Дитцу? Ты – стукач???
– Да какая уже разница, стукач или не стукач? – в голосе Матвея звучали усталость и раздражение. – Жизнь такая, все крутятся-вертятся, как могут… Я все рассказал, больше ничего интересного. Отпустите меня, а? Можете машину забрать, мне пока не нужна. Потом вернете.
Зина вопросительно взглянула на Тима.
– Нам и впрямь пора ехать, – сказал тот. – Боюсь, что наши проблемы только начинаются.
– Высадим его, а? – девушка кивком показала на Матвея. – Уверена, он нам больше не опасен.
– Высадим, – с легкостью согласился исполин.
Он демонстративно убрал в карман нож. Потом положил руки на надплечья Матвея и спросил:
– Значит, никому не слова? Могила, да?
– Я – могила, – с готовностью согласился парень. Лицо его оживилось, глаза блеснули надеждой.
– Вот и договорились.
Тим схватил Матвея обеими руками за голову и отработанным движением резко вывернул ее к позвоночнику. Хруст позвонков совпал с глухим вскриком Зины. На мгновение она потеряла дар речи. Затем в ошеломлении пробормотала:
– Зачем? Зачем ты так? Он же…
– Затем, что он враг, – угрюмо отозвался исполин. – Пойми, Зина, мы на войне. А на войне врагов надо убивать. Иначе они убьют тебя. Ты поняла, откуда Бредли узнал о нашем побеге?
– Откуда мне знать?
– Шмутко ему сообщил. Только он знал, что мы забрали ценные материалы. А все потому, что ты не захотела о Шмутко руки марать.
Зина промолчала. Лишь надула губы.
– Трогай, – сказал Тим. – Хотя, постой. Надо от трупа избавиться.
– А как мы будем избавляться? В морг, что ли, отвезем?
– Зачем в морг? Здесь под деревом и оставим. Только я сначала его карманы осмотрю.
– Осматривай, – буркнула Зина. – Небось думаешь, что я пацифистка какая-нибудь? Вовсе нет. Я и стрелять умею неплохо. Просто… Я никогда не видела столько смертей. Честно говоря, я их вообще раньше не видела. Только трупы в анатомичке. Это… в общем…
– Я понимаю. К этому нелегко привыкнуть.
– А потом?
– Что – потом?
– Когда привыкаешь – становится легче?
Тим ответил не сразу. Помолчал, глядя перед собой. Затем, усмехнувшись, сказал:
– Кому как.
* * *
Лишь перейдя на другую сторону улицы – едва не угодив под автобус – и прошагав метров двадцать по тротуару, Данилин обрел способность адекватно воспринимать окружающий мир. До этого момента он несколько минут находился в прострации, и только сейчас сознание начало проясняться. Вот уж никогда бы не подумал, что мысль о гибели Зины может его так потрясти. Казалось бы, давно быльем поросло, и не вспоминал месяцами – да и вспоминать не хотелось – а вот все же выбило его из колеи это ужасное событие. Не зря в народе говорят, что первая любовь не ржавеет…
Хотя поначалу события развивались удачно. Покинув комнату отдыха за кабинетом Дитца, Данилин слегка переоделся, а именно – поддел под пиджак кевларовый бронежилет. Теперь он и на самом деле был экипирован и вооружен очень круто, особенно по меркам обычного частного детектива. Автоматический карабин с двумя магазинами, беретта с глушителем и запасной обоймой, гранаты, бронежилет для скрытого ношения – вполне себе ничего.
Да еще и противогаз – на всякий пожарный и для дополнительной маскировки. А то его слишком часто узнавать стали в последнее время – и совсем не те люди, с которыми хотелось общаться.
Спустившись по черной лестнице на первый этаж, он очутился в узкой комнатушке. Ее тускло освещала единственная лампочка, запрятанная в плафон на стене. Комнатка походила на обыкновенный чулан, была абсолютно пуста, однако располагала двумя выходами – или входами, смотря с какой стороны подходить.
Одна из дверей имела кодовый замок, и Павел не стал тратить на него время. А вот вторая дверь закрывалась на врезной сувальдный замок сейфового типа. Данилин выбрал из найденной связки длинный ключ с бородками, засунул его в скважину и повернул до упора – на два оборота.
Дверь открыл рывком, прижимая карабин к боку и держа палец на спусковой скобе. Однако предосторожность оказалась излишней. В помещении за дверью никого не было – если не считать мертвого торовца, лежавшего на полу.
По обстановке внутри комнаты и виду из широкого окна Данилин понял, что очутился на проходной – точнее, на посту охраны возле проезда со шлагбаумом. Сориентировавшись, он вышел в левую дверь на внутренний двор – там, где уже побывал раньше.
За время нахождения Павла внутри офиса во дворе кое-что изменилось – прежде всего, стихла паника. Мечущихся туда-сюда людей почти не осталось – видимо, все, кто могли, уже разбежались. Легковушки тоже почти все разъехались. А вот спецмашин прибавилось – пожарных, «скорой помощи», различных техслужб. Большинство из них стояло в отдалении – у главного корпуса завода.
Павел в ту сторону и направился, держа ориентир на трехэтажный пристрой, в подземных этажах которого размещалась секретная лаборатория. Но до цели не добрался. Не успел он сделать десятка шагов, как раздался глухой взрыв и через считанные мгновения трехэтажку окутали клубы черного дыма. На глазах Данилина стены здания начали складываться и рушиться вниз, погребая под собой первый этаж и подземелье. А он стоял и смотрел, как завороженный. И ничего не мог поделать.
Присутствуя при взрыве с самого начала, Павел не сомневался – взрывчатку заложили не в надземной части пристройки, а значительно ниже. Об этом, в первую очередь, свидетельствовал звук взрыва – для такой мощи он показался слишком слабым и приглушенным. Да и существенного разлета в стороны обломков и прочего строительного мусора тоже не случилось. Значит, эпицентр взрыва находился где-то на уровне потолка первого подземного этажа, а взрывчатку заложили еще глубже.
Вывод был очевиден – люди, организовавшие диверсию, хотели ликвидировать именно подземную лабораторию. И не просто ликвидировать, а сделать так, чтобы ее погребло под тоннами железобетона. И они, эти люди, добились своей цели.
Знал ли о готовящейся диверсии Дитц? Похоже, что знал. И, похоже, вполне осознанно подбросил Данилину след, ведущий в лабораторию.
Собственно, Дитц ничем не рисковал, сообщая Данилину о лаборатории, хранящихся там препаратах и местонахождении Зины. Видимо, взрыв запланировали на определенное время, и Павлу элементарно повезло – попади он в здание пятью минутами раньше, погиб бы. Собственно, как погибли все, кто находился в подземелье, да и, вероятно, на первом этаже.
Это что же – и Зина погибла? Вот и все, получается? А ведь еще вчера, менее, чем сутки назад, она звонила ему по телефону. И он мог бы услышать ее голос. Но стечение обстоятельств повернуло ход событий в иную сторону – безжалостную и трагическую. Как там говорили древние? Комедия окончена? Да уж, смешно.
Потрясенный, он прошел через никем не охраняемый проезд и очутился на улице. Все в том же очумелом состоянии пересек проезжую часть, даже не отреагировав на автобус, едва не задавивший его. И лишь на тротуаре обрел способность мыслить. Да и то, наверное, не сразу, а потоптавшись на месте некоторое время. И не сам по себе обрел, а благодаря телефонному звонку.
Сотовый он переложил в нагрудный кармашек на бронежилете, потому что карманы пиджака были забиты всякой всячиной, включая беретту, гранаты и запасные магазины. А в карманы брюк он мобильник никогда не клал – привычка. Вот и забузил телефон в нагрудном кармашке прямо над сердцем. Тоже, кстати, не самое лучшее место для ношения приемопередатчика радиочастот. Ну тут уж не до жиру.
Павел достал телефон и посмотрел на экранчик. Номер он вспомнил не сразу, потому что это была левая мобила, а в память таких одноразовых телефонов он контакты никогда не забивал. Но через несколько секунд до него дошло, что звонит Игорь Круглов.
Да и кто, кроме Игоря, мог звонить на этот номер, если Данилин задействовал его вместе с мобильником в первый раз именно для звонка Круглову? Это элементарно, Ватсон, как сказал бы незабвенный Холмс в исполнении Ливанова.
При звонке любого иного абонента Павел еще бы подумал отвечать или нет, потому что для ответа предстояло снять противогаз. Но в данном случае Данилин не раздумывал – стянул с головы шлем-маску, нажал кнопку вызова и произнес:
– Алло, я слушаю.
– Это Круглов, – отозвался голос Игоря. – Хорошо, что я до тебя дозвонился. Тут такое творится. Впрочем, ты, наверное, и сам кое-что видел.
– Видел, – сказал Павел. – Кое-что и немного больше.
– Ты о взрыве на заводе? Да, устроили Хиросиму, твари! – Игорь выругался. – С тобой, кстати, все в порядке? Голос у тебя какой-то странный.
– Не могу сказать, что в полном порядке. Похоже, я этой дряни нахватался. Ну, вируса.
– Ты тоже знаешь о вирусе? Откуда?
– Земля слухами полнится. А что? Ты сам-то что знаешь? Это правда?
– О вирусе? – Круглов, как показалось Данилину, тяжело вздохнул. – Думаю, что правда. Сам не знаю, что делать. Мы ведь тоже тут все без средств спецзащиты находимся. Кто же предполагал, что эта дрянь вдруг рванет?
– Говорят, есть какое-то лекарство, вроде антидота. И вакцина, вроде, есть.
– Я тоже слышал об этом… А что с Зиной? Есть информация?
– Никакой, – сказал Данилин. – Только предположения. Я, вообще-то, надеялся, что ты чего-нибудь выяснишь.
Какая-то, внушительных габаритов, женщина с выпученными глазами едва не столкнула Павла в кусты. Она неслась по тротуару на всех парах, словно раскочегаренный бронепоезд, и если бы Данилин чудом не успел увернуться, то мог бы повторить участь Анны Карениной. От греха подальше он отошел к углу стеклянного павильона и остановился, продолжая прижимать трубку к уху.
– Я не обещал, Паша, – сказал Круглов. – Просто, надеялся на лучшее. И рассчитывал, что удастся допросить кого-то из руководства. Но пока что полный голяк. Нескольких бойцов мы повязали, но они обычные исполнители. А ты сейчас где?
– Да неподалеку, на другой стороне улицы. Как раз ждал от тебя звонка.
– Вот и дождался. Планы какие?
– Практически никаких. Думаю, что надо валить из этого чудесного городка.
– А как же Зина? – Круглов, судя по интонации, удивился.
– А что Зина? Думаю, что она погибла в подземной тюрьме. Ты же видел, что лабораторию тоже взорвали?
– Да, я в курсе. Зачищают следы, сволочи… Значит, хочешь сваливать?
– Наверное. Разве что…
– Что, Павел?
– Да этот вирус. Не знаешь, насколько он опасен?
– Не знаю. Сам слухами питаюсь. Кстати, появилась информация, что весь город могут объявить карантинной зоной и наглухо изолировать. Как в этом… Помнишь, был такой американский фильм про вирус, еще этот играл… Ну, из «Марафонца» и «Соломенных псов».
– Дастин Хоффман, – подсказал Павел. – А фильм о вирусе так и называется – «Эпидемия». Но это ты к чему? Тебе чего – заняться нечем?
– Заняться как раз есть чем. Мы еще верхние этажи не зачистили. Так что…
Данилин обернулся и посмотрел на административное здание. Судя по доносившимся оттуда звукам выстрелов – пусть и редких – зачистка и на самом деле еще продолжалась. Многие стекла были разбиты, из некоторых окон шел дым – то ли где-то загорелись мебель и отделочные материалы, то ли отдельные ретивые сотрудники до сих пор жгли документы.
Круглов должен был находиться где-то там, возможно, на втором или третьем этажах. «Наверное, он мог бы увидеть меня из окна, если бы захотел, – мелькнула мысль, – даже рукой помахать. Но ему не до этого».
– Павел, ты слышишь меня?
– Да, Игорь. Даже смотрю на офис. Можешь послать мне воздушный поцелуй.
– Ага, счас. Я вообще с другой стороны… Так вот, про фильм я это к тому, что мы можем очутиться, как в западне. Если бы вирус был не очень опасен, то весь город с окрестностями не закрывали бы по периметру. Короче, надо бы встретиться и потолковать. В том числе о лекарстве. Антидоте, то есть.
– А чего о нем толковать?
– А того, что его надо добыть, – напористо произнес Круглов. – Или ты хочешь в какого-нибудь зомби превратиться?
– В зомби – не хочу. Но где же его добыть?
– Да есть у меня наколки. Надеюсь, что получится. Не подыхать же от этой заразы, верно? Кто сгорит, тот не сгниет. – Он хохотнул. – Не такие уж мы с тобой старые псы, чтобы червей кормить.
– Вот здесь я с тобой согласен на все сто…
Со стороны офиса донесся характерный шум – звук разбиваемого стекла и хлопок гранаты. Похоже, что какой-то боец из гранатомета в окно засадил, подумал Данилин. Он пробежался взглядом по окнам третьего этажа, и вдруг что-то его насторожило.
– Чего ты предлагаешь, Игорь? – сказал он, двигая взгляд в обратном направлении. – Я хоть сейчас готов встретиться.
Что же это там блеснуло? Просто солнечный луч отразился?
– Сейчас не получится, забот по горло. Я ведь на службе…
В течение последующих секунд Данилин действовал машинально, отключив мозги. Вернее, они сами отключились, передав управление телом на откуп физиологическим рефлексам. Сначала он нырнул за угол павильона. Падая, услышал, как рядом вдребезги разлетелось стекло. Затем перекатился под разлапистое деревце можжевельника. И через мгновение перед лицом упала колючая зеленая ветка, срезанная пулей.
«Снайпер садит, – лихорадочно пронеслось в мозгу. – Не иначе как из офиса с третьего этажа».
Парализующее чувство страха заставляло буквально вжиматься в траву. Но Павел все же приподнял голову, чтобы взглянуть перед собой. Интуитивно поднял, ощутив какое-то движение. И увидел автобус-междугородник «ЛиАЗ», вальяжно катящийся по улице.
Длинный и массивный корпус автобуса почти полностью перекрыл блестящий стеклом и сталью силуэт офиса в стиле хай-тек. Данилин вскочил и побежал по тротуару рядом с автобусом, укрываясь за ним, как за щитом. Добежав до автомобильной парковки около торгового центра, Павел свернул в ее сторону и, наддав из последних сил, торпедой долетел до своей «нивы». На ходу достав из кармана брелок, отключил блокировку, распахнул переднюю дверцу, плюхнулся на пассажирское сиденье и лишь здесь расслабился.
Только сейчас он заметил, что продолжает сжимать в правой ладони сотовый. А вот противогаз, который до этого находился в левой руке, куда-то запропастился. Ну и хрен с ним!
Поднес мобилу к уху и хрипло выдохнул:
– Игорь?
– Павел?! – выкрикнул в ответ Игорь. – Павел, что происходит, черт возьми?! Ты куда пропал?
– Да здесь я.
– Где «здесь»? Я ору, ору, а ты не отвечаешь.
– Успокойся… Дай передохнуть… Сейчас.
– Ты чего, бежал, что ли?
– Ага. Бежал.
Дыхание потихоньку восстанавливалось. И все было почти ништяк. За исключением того, что опять взмок от пота, как вонючий бобик.
– Так что случилось-то? Ты объясни толком.
– Случилось, Игорь, что в меня стреляли. Снайпер, скорее всего. Думаю, что из здания офиса. С третьего этажа или выше. Иначе бы он меня не разглядел из-за деревьев около дороги.
– Вот оно как??? Снайпер, значит?.. – Круглов помолчал. – Что же, вполне возможно. Я говорил – там бойцы «Тора» до сих пор оборону держат. А твою физиономию, значит, уже растиражировали по всем инстанциям. Да, насолил ты им.
– Полагаю, что не только физиономию. Знаешь, с того места до офиса около ста метров, задолбаешься физиономии разглядывать. Думаю, что и другие приметы разослали. Одежду, в частности.
– Логично. Сначала снайпер засек по внешнему виду, а потом через оптику личность разглядел. Что ж, Паша, идет охота на волков… А мы этих засранцев выбить не можем, сил не хватает.
– А чего начальство говорит?
– Начальство говорит, что людей в резерве нет – все распределены по объектам. И везде запарка… Слушай, на чем мы остановились?
– Ты встретиться предлагал.
– Да, разумеется. Встретиться необходимо. Понимаешь, Паша, по-хорошему тебе бы надо срочно смыться из города. Но вот беда – без антидота тебе придет каюк. А в Питере его не достать. Врубаешься?
– Врубаюсь, – сказал Данилин.
– Нет, ты не до конца врубаешься. Если Старопетровск объявят карантинной зоной и выставят оцепление, то обратно сюда не попадешь. Поэтому вопрос с антидотом и прочее надо решать здесь и сейчас.
– Понял.
– Тогда давай так условимся. Встречаемся в центральном парке в девять вечера. Ну или немного позже. Там беседки на берегу реки есть, помнишь?
– Еще не забыл.
– Вот и хорошо, Паша. Я к девяти наверняка должен освободиться. И антидот этот постараюсь раздобыть. Лады?
– Лады. Если что – созвонимся.
– Конечно. Но ты, кстати, учти, что могут возникнуть перебои со связью. Поэтому я «стрелку» и забиваю заранее – на всякий случай. Место встречи изменить нельзя. До встречи и удачи, боец.
– И тебе удачи, Игорь.
Данилин отключил телефон, убрал его в кармашек и посмотрел на офис. Нет, здесь его снайпер уж точно не обнаружит. Странно, что на тротуаре засек, точнее, около павильона. Неужели специально прочесывал местность вокруг офиса? А как иначе? Случайность практически исключена.
Следовательно?
«Следовательно, – подумал Павел, – была наводка, что я пасусь где-то поблизости. А кто ее мог дать? Только Дитц. Значит, он остался жив. Либо уже подох, но успел передать наказ своим подчиненным. И пока я сидел в комнате отдыха, а потом выбирался из офиса, на меня разошлась указивка.
Да, это Маркус Дитц. Только он мог затаить на меня такую злобу. А еще он мог подстраховаться на тот случай, если я чего-то разнюхаю на территории завода и смотаюсь с этой информацией.
Короче говоря, на меня поступил заказ. Натуральный заказ, который будет действовать даже в случае гибели Дитца. Потому что он тут не единственный и не самый главный. Наверняка есть кто-то еще, кто проконтролирует выполнение заказа.
Другое дело, что в такой суматохе выследить меня будет непросто. Да и не смогут они сейчас организованно заниматься мной. У самих, небось, задница в мыле. Если бы не авария, то сюда бы уже вводили войска Росгвардии. Но и без них у концерна очень большие проблемы, по сравнению с которыми я словно насморк против СПИДа.
Надо просто принять к сведению, что в городе есть люди, желающие меня уничтожить. И мне с ними лучше не встречаться. По крайней мере до того, как я пересекусь с Игорем…
Только вот чем заняться сейчас? Времени до девяти еще порядочно. Попытать счастья и позвонить Зине? Глупость. Телефон у нее отобрали еще при аресте, а на том свете…
Нет, не буду о том свете. Шансов нет, но надежда умирает последней. Вот закончится вся катавасия, разберут завалы, тогда видно будет. А сейчас лучше просто вздремнуть. Кто знает, какой выдастся ночь?»
Он стянул со спины карабин и опустил его на пол за спинкой кресла – там оружие сквозь матовое стекло никто не разглядит. Беретту положил рядом с собой между кресел – под левую руку. Он был левшой, а стрелял одинаково хорошо с обеих рук. Подумав, снял пиджак, набитый гранатами и магазинами, и аккуратно повесил на боковой крючок за сиденьем. В машине было очень душно, а тут еще и кевларовый бронежилет. Сколько можно париться, словно в сауне?
Отметил: а ведь на улице его никто не остановил, невзирая на штурмовой карабин за спиной. Сплошное Чикаго тридцатых годов и прочий Дикий Запад. А если бы остановила полиция?
Да и хрен с ним! Уж лучше попасть в полицию, чем безропотно позволить подстрелить себя торовцам или другим отморозкам из концерна. Если моя полиция меня не бережет, то спасение утопающих дело рук самих утопающих.
Перед тем как задремать, машинально посмотрел по сторонам. И отметил, что парковочная площадка около ТЦ значительно опустела. Этого, в общем-то, и следовало ожидать. Если в городе паника, то только идиот в это время будет заниматься шопингом. Нормальные люди бегут, куда могут. Как в старом фильме: «А ты зачем бежал?» – «Все побежали – и я побежал».
