Глава четыре
Катастрофа
Павел уминал бифштекс с гречкой, когда в кафе появился Игорь Круглов. Даже без защитного шлема он выглядел угрожающе – амбал под метр девяносто в бронежилете «Кора-Кулон» четвертого класса защиты, на «бронике» закрытая кобура, накладные карманы с гранатами и широкие ножны для универсального боевого ножа, к поясу прикреплены телескопическая резиновая дубинка, электрошокер, наручники… Однако официантка и немногочисленные посетители почти не отреагировали на явление грозного бойца ОМОНа – видимо, привыкли к соседству.
– Ну, привет, бродяга, – сказал Круглов, останавливаясь возле столика и протягивая ладонь. – Сколько лет, сколько зим. Чего тебя к нам занесло?
– Да возникло тут одно дельце. – Павел хлопнул растопыренной пятерней по ладони бывшего сослуживца. – Присаживайся, товарищ майор. Слышал, растешь по служебной лестнице?
– Скорее, карабкаюсь.
– Заказать тебе чего?
– Нет. – Круглов мотнул головой. – Я на пять минут. Разве что компотику, горло промочить. У нас готовность номер один объявлена.
– Пей мой, я себе еще закажу. – Данилин пододвинул Игорю стакан с компотом. – Почему аврал? Случилось чего в городе?
– Я пока не в курсе. Ты извини, но я выскочил с базы только из-за тебя. Докладывай короче, что стряслось. А посидеть сможем вечером. Если затыка не будет.
– Понял. Тогда слушай. Вчера мою бывшую супружницу похитили, Зину. Стопудово, что причастна служба безопасности Биохима и торовцы. Врубаешься?
– Дальше что? – мрачно отозвался Круглов.
– Я попытался быстренько выяснить, что к чему. Но в итоге влип по полной. Эти отморозки на меня настоящую охоту устроили.
– Ну и?
– В общем, я тут завалил несколько человек. В целях самообороны.
Омоновец тяжело втянул воздух ноздрями:
– Несколько, это сколько?
– Наповал – человек пять. Ну и подранил еще пару-тройку.
Зрачки Круглова расширились.
– Узнаю брата Колю. – Он криво усмехнулся. – Нельзя было… как-нибудь поаккуратней?
– Я старался, Игорь. Да аккуратней как-то не получается. Они еще и Антонину Петровну убили.
– Вот как?.. Да, это уже беспредел.
– И я о том же. Я же говорю – они на меня натуральную охоту устроили. А я в поддавки играть не умею.
– Помню, что не умеешь… Ну что тебе сказать? – Круглов сделал несколько глотков компота. – Духота сегодня… Врать не буду – хреновые твои дела, братан. Дам добрый совет, как бывшему боевому товарищу. Уматывай из Старопетровска, ложись на дно и жди, пока весь кипеж утихнет. Иначе ты труп.
– Всё так безнадежно?
– Именно. Концерн здесь всем управляет, мэр у них в кармане. Прокурор, знаю, с Гамильтоном на рыбалку ездит.
– Это кто такой?
– Начальник службы безопасности концерна. Поэтому ловить тебе нечего. Разве что…
– Что? – с надеждой откликнулся Павел.
– Если тебя кто из Питера прикроет. У тебя там связи в верхах имеются? Ну например на уровне руководства главка МВД? Или следственного комитета?
– Нет у меня таких связей. И не предвидится.
– А, ну да, конечно. – Круглов с прищуром посмотрел на Данилина. – Я и позабыл. Тебя ведь, кажется, из полиции выперли со скандалом?
– Я сам выперся. Заявление на стол положил, развернулся и ушел.
– Ага, развернулся. А перед этим начальника отдела послал на все веселые буквы в присутствии куратора из главка. Слышали, до нас тоже слухи доходят. – Он хмыкнул. – Но суть не в этом. Если нет очень серьезного прикрытия, то с концерном бесполезно тягаться. Этот сэр Лансерт, который их президент, вроде бы даже с нашим премьером на короткой ноге. Дети у них вроде бы вместе учились. В Кембридже, что ли… Улавливаешь?
– Улавливаю.
– Тогда ноги в руки и чеши. Как старый товарищ тебя прошу – чеши отсюда. В тухлое дело ты влез – тухлей не бывает.
– Я бы не влезал, если бы не Зина, – нахмурившись, сказал Данилин. – Не могу я ее просто так этим волчарам отдать. Да и… В общем, я слово Антонине Петровне дал.
– Отчасти я тебя понимаю. Но ты уж сам решай, что тебе дороже – собственная шкура или покоцанная шкурка твой бывшей. А слово… К тому же, если эти ребята Зину к себе загребли…
В накладном кармане на груди Круглова забузил мобильник.
– Извини, со службы, наверное. – Омоновец достал телефон, взглянул на экранчик и, включив вызов, деловито произнес: – Я слушаю, Василий Петрович… Я здесь, рядом… Ага…
Разговор длился около минуты. Точнее, говорил, в основном, собеседник Круглова, а тот лишь кивал, изредка вставляя междометия. По мере разговора лицо омоновца все больше напрягалось, выдавая волнение.
– Да, я все понял, товарищ подполковник. Буду через несколько минут. – Он озадаченно посмотрел на Павла. – Ну и дела…
– Командир?
– Он самый… А ты, похоже, счастливчик!
– А что случилось-то, Игорь?
– Случилось то, что в городе натуральный кипеж. Пару часов назад следаки областного управления при поддержке спецназа попытались пройти на территорию офиса концерна. Но охранники их не пропустили. Когда спецназовцы решили прорваться, охрана открыла огонь. Есть убитые и раненые с обеих сторон.
Данилин присвистнул:
– Охрана из «Тора»?
– Они самые – «чуваки». Да, серьезная каша заваривается.
– Я вот чего не понял, Игорь. Если это случилось два часа назад, почему вы только сейчас узнали?
– Да тут как раз все понятно, – с раздражением отозвался Круглов. – Хотели, как лучше, а получилось – как всегда. Операция была секретной, проводили ее люди из области. Местных в известность не поставили. Ну а дальше… Сам понимаешь, какая у нас бюрократия. Пока соображали что к чему, пока согласовывали план действий, вот время и пролетело. Думаю, что утрясать пришлось на самом высоком уровне. Теперь, похоже, начнется.
– Что начнется?
– Крутая разборка. Приказано захватить и зачистить все объекты концерна на территории города и района. Наш отряд выдвигается к биохимическому заводу. Говорю же – везунчик ты у нас.
– Почему?
Павел был ошарашен новостями куда больше Круглова и пока что не мог сообразить, в чью пользу такое развитие событий.
– Потому что парням из концерна теперь будет не до тебя. У них самих теперь начнет задница дымиться. Да и полиции уже не до тебя. Думаю, весь наличный состав бросят на зачистку объектов концерна – а их на территории Старопетровска до фига и больше. Вот и прикинь. Да и Зинка твоя…
– Что, Зинка?
– Может, освободят ее теперь. Тебе и вмешиваться не придется – получишь на блюдечке с голубой каемочкой.
– Может, и получу. Но вовсе не факт, что для Зины эта разборка к лучшему. Как бы ее не убили под шумок, как опасного свидетеля. Нет человека – нет проблемы.
Круглов пожал плечами. Мол, все возможно. Ему и на самом деле была глубоко до лампочки судьба Зины. А вот Павлу – нет.
– Я знаешь, во что врубиться не могу? – спросил он. – Зачем руководство концерна поперло на рожон? Их же теперь наши власти в бетон закатают, никакое ООН не поможет. Они же нарушили кучу законов Российской Федерации. Ради чего, Игорь?
– Откуда ж мне знать такие вещи? В одном уверен – если поперли на рожон, значит, ставки были очень высоки. Значит, не хотели, чтобы следователи добрались до их секретной документации… Ладно, Павел, не ломай голову. Мы через… – он взглянул на часы, – через пятнадцать минут выдвигаемся к БХЗ. Советую тебе тоже туда подъехать.
– Подъеду.
– Только не вздумай сам соваться на завод. Встань поблизости и жди, пока мы там все зачистим. Может, и Зину твою обнаружим. А я тебе позже перезвоню, когда ситуация прояснится. Договорились?
– Договорились, Игорь. Если что, то я твой должник.
– О долге не парься. – Круглов подмигнул. – Свои люди – сочтемся.
* * *
– Значит, Данилин опять ушел?
Капитан Маркус Дитц попытался зажечь сигарету. Однако так сильно сжал ее пальцами, что сломал. Он только что принял участие в видеоконференции, проведенной Гамильтоном, директором по безопасности концерна «Байофарм текнолоджис». Там Дитц успел доложить, что проблема русского частного сыщика практически решена. А тут такой облом.
Чертыхнувшись, Маркус вытащил из пачки другую сигарету и, несколько раз клацкнув зажигалкой, наконец-то справился с задачей.
– Он что, Джеймс Бонд?
Бредли, стоявший около стола, промолчал. Чего отвечать, если вопрос заведомо риторический?
– Нет, он не Бонд, – затянувшись, констатировал Дитц. – Просто хороший профессионал. А вот мы лажаемся, как последние лузеры. Понабрали дерьма в пивных Гамбурга… – Он осекся и через паузу добавил: – К тебе это не относится, лейтенант. Пока не относится. Ты лично разрабатывал план. Почему он не сработал?
– Человеческий фактор, босс. Все из-за того что Унгер проявил самодеятельность. Если бы он дождался подкрепления, как я приказал, Данилин уже был бы мертв.
– Вот именно, что «бы». А сейчас мертвы наши сотрудники. Все трое! Мы потеряли еще троих людей, Бредли! Это катастрофа! А ты, лейтенант, постоянно стал приносить плохие вести. Знаешь, что в древние времена делали с такими вестниками? Им отрубали головы.
– Я не виноват…
– Помолчи! – Капитан сделал глубокую затяжку, выпустил из ноздрей дым и требовательно бросил, как гавкнул: – Какие меры предприняты?
– Ищем. Есть основание считать, что Данилин все еще в Старопетровске. Видимо, пытается найти Зину Корзун. Мы его обязательно возьмем. Только вот…
– Ну?
– Маловато сил, босс. Такие поисковые операции – не наш профиль. Если задействовать все ресурсы «Тора»…
– Нет! – оборвал Дитц. – Они тоже не розыскники. Да и мы уделяем этому русскому слишком много внимания. Лучше плотней поработайте с полицией. В конце концов, у них по городу ходит убийца, вот пусть и ловят.
– С полицией работаем. Они объявили план «Перехват», подключили патрульных и автоинспекторов. Если Данилин в городе, ему не уйти.
– На его месте я бы уже давно смылся из Старопетровска, – пробурчал Дитц. – Ну, глядишь, и попадется. Все новости о поисках Данилина сразу докладывайте мне. Дайте задания нашим информаторам в полиции.
– Уже дал, босс. – Лейтенант замялся. – Господин капитан, разрешите спросить?
– Спрашивай.
– Я, возможно, что-то недопонял. Мы продолжаем поиски Данилина? Или пусть им теперь занимается российская полиция?
– Именно так. Пусть его ищут сами русские. У нас теперь другие приоритеты. Грубо говоря, нам теперь не до этого. Позаботьтесь, чтобы все наши люди срочно прибыли на территорию завода.
– Что-то случилось?
– Случилось, Бредли, случилось. Мы переходим на казарменное положение…
* * *
Территория Биохима занимала целый квартал и была огорожена капитальным бетонным забором, выкрашенным в легкомысленный голубой цвет. Но когда над забором висят гирлянды Егозы, то как ни крась, все равно остается стойкое ощущение то ли тюрьмы, то ли крепости. В общем, заведения, где гостей не ждут, а без особого приглашения соваться не советуют – иначе вместо пряников совсем другого огребешь.
Данилин припарковал автомобиль на платной стоянке торгового центра, расположенного в аккурат посредине квартала, напротив пятиэтажного офиса завода. Отсюда хорошо просматривался не только главный вход, но и проезд для транспорта – с распахнутыми воротами, но перекрытый автоматическим шлагбаумом. Заглушив мотор, Данилин откинулся на подголовник водительского кресла и приготовился ждать.
Честно говоря, он бы с удовольствием вздремнул после сытного обеда. Спал-то ночью совсем мало, а, проснувшись, попал в такую карусель и мясорубку, что сейчас чувствовал себя, словно выжатый лимон. Однако интуиция, подкормленная последней информацией, подсказывала, что события лишь набирают обороты, а самое интересное «кино» может начаться в ближайшие минуты. Так оно, собственно, и случилось.
Не прошло и пяти минут, как на улице появилась кавалькада из бронированного внедорожника Т-98 «Комбат», двух автобусов малого класса ПАЗ-3206 и броневика «Тигр». Первые три автомобиля свернули к стоянке около здания офиса. Из автобусов высыпали бойцы ОМОНа, экипированные и вооруженные по максимальному варианту – с бронированными щитами, автоматами АК-74М, снайперскими винтовками СВ-99 и ВСС «Винторез», пехотными пулеметами «Печенег» и даже станковым гранатометом АГС-17.
«Не менее четырех отделений, – подумал Данилин. – А ведь в „Тигре“ тоже бойцы сидят. Нехилая штурмовая группа для захвата, в общем-то, гражданского предприятия. Ох, что-то неладное творится в этом Старопетровске».
Бойцы быстро и организованно разбились на группы. Одна рассыпалась по тротуару вдоль забора, две направились к офисному зданию, а вот третья побежала вслед за броневиком к проезду, перегороженному шлагбаумом. На глазах Павла «Тигр» сходу снес шлагбаум и въехал во двор завода, следом на территорию БХЗ ворвались омоновцы.
Почти тут же началась стрельба. Она раздавалась не только с территории, но и из здания офиса. А еще через несколько секунд прогремел взрыв гранаты – сначала один, а затем и второй.
«Да это, блин, настоящий штурм! – мелькнуло в голове Данилина. – Значит, охрана не сложила оружие, а вступила в бой. Интересно, сколько внутри торовцев? А ведь есть еще и сотрудники службы безопасности – они тоже пострелять не прочь. И, судя по моим недавним знакомцам, полные отморозки. ОМОН их, конечно, всех прижучит. Но что будет с Зиной?.. Если она, конечно, там…»
* * *
С того момента, как Зина очнулась, прошло, наверное, несколько часов. Так, по крайней мере, показалось девушке. Время для нее тянулось очень медленно, потому что она не понимала, чем заняться.
Тюремщики о них словно забыли. Если исходить из логики Дракулы, вернее, Тима, это было хорошо. Но Зину данное обстоятельство не радовало. Хорошо-то, может, и хорошо, но лишь для ее нового знакомого – флегматичного и даже, возможно, немного сумасшедшего типа. Но вот Зина ничего хорошего в этом не находила.
Ее деятельную натуру угнетало вынужденное безделье. А еще – пугала неизвестность. После жуткого заявления сокамерника – словечко-то какое поганое, но они в самом деле здесь заключенные – «Никто не выходит отсюда живым. Ты угодила в ад», Зина чуть не впала в ступор. А потом набросилась на Тима с кучей вопросов. Но этот чертов громила с отшибленной памятью ничего толком не пояснил. Слова из него приходилось буквально вытягивать, и все равно получалось в час по чайной ложке.
Не любил Тим общаться, ну просто совсем не любил. Зина подозревала, что знает он куда больше, чем рассказывает. Да и помнит чуть больше, чем пытается изображать в духе известного комедийного персонажа – мол, шел, упал, очнулся, гипс. Однако почему-то на откровенность не идет. Более того, считай, и не смотрит в ее сторону. А посмотреть-то есть на что, мог бы и поболтать с красивой женщиной о том, о сем.
В общем, Зина сама утомилась от собственных попыток, и Тима, видимо, утомила. Да так, что он взял и бухнул: «Чего ты так переживаешь? Скоро сама все узнаешь. Что должно случиться, то и случится».
«Это ты, бесчувственный истукан, ни о чем не переживаешь, – возмутилась Зина. – А я не могу так просто сидеть и ждать. Мне знать надо, что со мной произойдет. Вдруг меня убьют?»
«И чего? Тоже мне – проблема. Все люди умирают рано или поздно. Да что там отдельные люди? Скоро всему человечеству придет конец. Годом раньше, годом позже…»
После таких слов Зина чуть не подавилась слюной. Ну, блин, философ! Этот, как его?.. Ага, Экклезиаст. А проглотив слюну, ехидно спросила: «С чего ты взял, что человечеству скоро придет конец? Приснилось, что ли?»
«Вроде того, – с каменным лицом отозвался „истукан“. – Война скоро будет, большая война. Атомная. Тогда очень много людей погибнет. Почти все».
Зина даже отвечать не стала на такую муть. Ну, блин, пророк нашелся. Голливудских блокбастеров, что ли, насмотрелся? Да таких «пророков» десятки на каждом ток-шоу, сплошные кандидаты в психушку. С его мозгами надо «Незнайку на Луне» смотреть и этих, в Простоквашино. Может, он и вправду, того – подвинулся на этой теме? Теперь понятно, из-за чего его в дурдоме держали. Навязчивый бред, вот как это называется.
Остальное время Зина молчала, разочаровавшись в умственных способностях Тима. Да и от греха подальше. Кто их знает, этих ненормальных? Говорят, с ними спорить нельзя, озвереть могут. А Тим, если озвереет, то… Лучше даже не фантазировать на такую тему. Ну его, убогого.
Можно сказать, что моральное состояние Зины находилось ниже плинтуса. А вот физическое постепенно улучшалось. Она даже умяла завтрак, оставленный ей Тимом – хлеб с кусочком масла, яичницу и пшенную кашу. Холодное, правда, все, но съедобное и сытное. Надо отдать должное Тиму – мог бы и сам все сожрать при его объемах. Однако поделился. Нет, есть все-таки в нем что-то человеческое. Для мужика это редкость.
Подкрепившись, она прилегла на кровать и сама не заметила, как задремала. Проснулась от грубого и насмешливого окрика:
– Эй, пациентка! Вставай, пора на процедуры!
В боксе находилось двое санитаров. Зина их сразу опознала по униформе зеленоватого цвета, видела таких же вчера. Один из «болотных» присутствовал при ее допросе у Дитца. Вкатил укол какой-то дряни, после которого Зина «поплыла» и позже уже почти ничего не помнила, только фрагменты.
Того, ставившего укол, звали… Как же Дитц его называл? Ага, Гавел. Как этого, политика какого-то. Но Гавела среди этих двоих не было. Просто два незнакомых мужика-мордоворота в зеленоватых штанах и таких же рубахах навыпуск. Один из них держал в руке пистолет – обычное дело для санитара, не правда ли?
Зина, присев на койку, нашла глазами Тима. Он стоял у противоположной стены, уткнувшись в нее лицом и растопырив поднятые руки. И молчал. А чего еще от него можно ожидать?
– Давай, шевелись, овощ, – сказал санитар с пистолетом. – Профессор ждет, а он ждать не любит.
– Какой еще профессор? – пробурчала Зина, делая вид, что протирает глаза.
На самом деле она догадалась, что речь идет об очкастом профессоре Шмутко – том самом, который вчера пытался ее изнасиловать. А потом сильно ударил по голове – так, что на виске остался лиловый синяк. Профессор, правда, тогда не представился. Но его имя назвал сегодня Тим.
– Какой надо, – санитар ухмыльнулся. – Скоро увидишь, кролик. Профессор любит таких сочных кроликов, как ты. Так что, готовься.
– Она, Питер, не кролик, а крольчиха, – сказал второй санитар. Он был мощнее и на голову выше напарника, хотя и тот отнюдь не походил на доходягу.
– Вишь, сиськи какие. – Санитар похабно улыбнулся, показав крупные, лошадиные зубы.
Зина ощутила, как ее начинает пробирать дрожь. Только сейчас она в полной мере поняла, что имел в виду Тим, когда предупреждал: «Чем дольше о тебе не вспомнят, тем лучше для тебя». И вот о ней вспомнили!
– Я никуда с вами не пойду, – произнесла она вибрирующим голосом. – Меня здесь удерживают незаконно. Я протестую!
– Слышь, Питер, она протестует. – «Зубастый» продолжал скалиться. Происходящее его, видимо, забавляло. – Может, прижечь ей задницу? Смотри, какая юбчонка короткая. Задерем и вздрючим. Как думаешь, тридцать киловольт достаточно будет? Или пятьдесят засадить?
Он достал из кармана электрошокер с изогнутой рукояткой и, направив его на Зину, издал губами причмокивающий звук:
– Чпок!
– Погоди, вздрючить всегда успеется, – сказал Питер. – Она профессору в сознании нужна. Слышь, девка, не дури. Вставай и топай ножками, куда скажут. А то Стив тебе и в самом деле шокер в задницу засунет – он на такие штуки мастак. Усекла, курица?
Зина промолчала, только в ярости раздула ноздри. Если бы у нее в руках был пистолет, она бы не задумываясь разрядила его в этих уродов. Стрелять она умела, Павел научил. И не только из пистолета. Да вот нет у нее ничего. И, похоже, уже через несколько минут она окажется в руках этого гребаного профессора, подонка и сексуального извращенца.
На нее накатило жуткое, беспросветное отчаянье. Зачем она доверилась Семену??? Зачем ввязалась в эту авантюру???
– Надеюсь, что усекла, – нахмурившись, процедил Питер. – Стив, бери ее за шкирку и тащи в выходу. А я за Дракулой прослежу, чтобы не дергался.
Он навел ствол пистолета на неподвижную спину Тима и мотнул головой напарнику:
– Давай, Стив.
«Зубастый» приблизился к девушке и схватил ее рукой за плечо. Пальцы у него были, словно клещи. Зина непроизвольно ойкнула.
– Вставай, курица! – велел Стив, демонстративно помахав второй рукой, сжимавшей электрошокер. – Считаю до трех.
Зине показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Собравшись с силами, она с трудом – чувствуя, как подгибаются ноги – приподнялась и жалобно попросила:
– Тим. Тим, пожалуйста…
Непонятно, на что она рассчитывала. Но исполин даже не шевельнулся. Зато произошло другое – в боксе внезапно погас свет…
* * *
«Может, попробовать под шумок проскочить на территорию завода? – подумал Данилин. – У меня есть удостоверение парня из службы безопасности… Нет, чушь порю. Раньше надо было на завод проникать, теперь мне подобное удостоверение лишь навредит. Если омоновцы меня с ним зацапают, то под горячую руку можно и головы лишиться. Придется, наверное, ждать, пока завершится зачистка».
Стрельба, между тем, не стихала. Напуганный народ разбегался во все стороны. И только транспорт продолжал катить по улице, как ни в чем не бывало – автомобили, автобусы, троллейбусы…
«Чего же они улицу не перекрыли? – мелькнула мысль. – Тут целая войсковая операция идет, а население не в курсе. Вон, со второго этажа ТЦ зеваки из оконных витрин пялятся, будто на ток-шоу пришли. А сообразить, что шальная пуля может в лоб прилететь, мозгов не хватает. Бардак, настоящий бардак».
И вдруг Павел услышал громкий взрыв. Он сразу понял, что это не граната, потому что такой грохот не могла издать даже связка гранат. Разве что мощный снаряд, да и то, наверное, звук был бы потише.
Данилин еще продолжал гадать, что же это могло так рвануть, когда над зданием завода начали подниматься клубы темного дыма. А потом тревожно и пронзительно завыла сирена…
* * *
Свет загорелся в боксе через несколько секунд. Однако он исходил не от светильника на потолке, а от лампы аварийного освещения, работающей на аккумуляторах. Она располагалась над дверью и светила скудно. Одновременно с тем как она зажглась, в коридоре включилась сирена пожарной сигнализации.
Через мгновение остолбеневшая от неожиданности Зина поняла, что ее больше никто не держит за плечо. Сморгнув, она огляделась и обнаружила в тусклом свете «аварийки», что оба санитара валяются на полу с неестественно вывернутыми шеями. Что касается Тима, то он стягивал с одного из новоявленных мертвецов рубаху.
– Т-ты… их… убил? – заикаясь, спросила Зина.
– Ага, – лаконично отозвался Тим.
– З-зачем? Нельзя б-было к-как-то иначе?
– Для чего?
– Н-ну они же – с-санитары.
– Ага, санитары леса, – Тим неожиданно продемонстрировал чувство юмора. – Тогда и я санитар. Они обычные охранники. Разве что уколы ставить умеют.
Тут, наконец, в сознании ошарашенной девушки кое-что прояснилось. Получалось, что за считанные секунды темноты, наступившей после отключения электроэнергии, Тим умудрился прикончить обоих санитаров. В смысле – охранников. Очень лихо прикончить – свернув им шеи, как цыплятам. Осознав данное обстоятельство, Зина непроизвольно вздрогнула.
Тим между тем начал стягивать с убитого охранника штаны.
– Что т-ты д-делаешь, Тим?
– Одеться хочу.
– З-зачем?
– Нам надо бежать. Другого шанса может не быть. Ты со мной?
Моральный облик собрата по несчастью вызывал у Зины серьезные сомнения. Однако времени на размышления не оставалось – требовалось принять срочное решение. К тому же она сама не относилась к разряду высокоморальных особ – пусть и любила порой порассуждать на темы нравственности. Но не применительно к себе, естественно.
– А ты уверен, что нас не убьют? – спросила Зина, сосредотачиваясь.
– Не уверен, – сказал Тим. – Но нас точно замучают до смерти, если мы сейчас не убежим. – И неожиданно продекламировал: – Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой.
– Ты это чего? – Зина разинула рот – новый знакомый с внешностью дикаря удивлял ее все больше. А иногда и вовсе поражал.
– Так. Вспомнилось чего-то. Так ты со мной?
Зина досчитала в уме до трех и сказала:
– Да. Умирать, так с музыкой.
– С какой еще музыкой? – спросил Тим, натягивая на ступню кроссовок охранника. И пожаловался: – Тесновато все, мелкий тут народ. Паршиво, что ботинки жмут.
– Кроссовки.
– Чего?
– Такую обувь называют кроссовки, – пояснила Зина. – А ты стельки вынь оттуда, просторней станет.
Она, разумеется, успела заметить, что Тим по каким-то причинам ходил босиком. И подошвы у него были еще те – копыта не копыта, но… В общем, прочные подошвы.
– Ага.
Тим по совету Зины вытащил стельку и снова засунул ногу в кроссовок.
– О! И в самом деле просторней. На первый случай сойдет. А для чего умирать с музыкой?
– Чтобы веселей было. Но вообще-то это поговорка такая. Мудрость народная.
– Смешная мудрость. – Тим подобрал с пола пистолет охранника Glock 36. – Ну, двинули.
Они выбежали в коридор. В нем, как и в боксе-камере, было полутемно, потому что горели только немногочисленные лампочки аварийного освещения.
– Посмотри, тут десятка два боксов, – сказала Зина.
– И чего?
– Я видела, ты забрал у санитара связку. Это ведь, наверное, ключи от боксов, верно?
– И чего?
– Ты тупой, да? В каждой камере такие же подопытные кролики, как и мы. Давай их выпустим.
Тим раздумывал не больше трех-четырех секунд. Затем резко произнес, словно отрезал:
– Нет.
– Но почему?
– Потому что мы не знаем, что там за люди. В лаборатории над ними проводятся опыты, понимаешь?
– Какие?
– Я не знаю, какие именно. Мне никто не объяснял. Но уж точно ничего хорошего. Не зря же здесь такая секретность.
– Ну и что? Вдруг этих людей еще можно спасти?
– А вдруг они заражены чем-то смертельно опасным? Не будем спорить, нет времени. Просто следуй за мной.
– Между прочим, откуда ты знаешь про опыты? Над тобой, между прочим…
Но Тим уже бежал по коридору. И Зина была вынуждена побежать следом. А вопрос-то, между прочим, был интересным. Сколько времени Тим провел здесь? И если над ним экспериментировали, то как? Не заразно ли это?
Коридор поворачивал налево. И сразу за поворотом беглецов поджидал сюрприз – стальная решетка, за которой находился пост охраны. Но сюрпризом это стало лишь для Зины – ведь она совершенно не помнила путь из лаборатории до бокса. А вот Тим заучил «адский маршрут» чуть ли не наизусть. Поэтому заранее приготовился к разным неожиданностям.
Собственно, действовал он очень просто. В руке Тим держал пистолет, готовясь выстрелить из него в любой момент. И сделал это, как только свернул за угол коридора.
Охранник с той стороны решетки не сразу заметил появление «пациента», потому что располагался боком, у открытой дверцы встроенного шкафчика. Когда заметил, реагировать было поздно. Тим даже прицелиться успел, хотя расстояние и без того оказалось ничтожным для опытного стрелка – каких-то пять-шесть шагов. Тим же, судя по тому, как он ловко обращался с глоком, имел необходимый опыт. Да и выстрелил он наверняка – в туловище. И лишь затем, подскочив к решетке, добил раненого пулей в голову.
А вот дальше беглецов ожидало очень серьезное разочарование. Ни один из двух десятков ключей-брелков на стальном кольце, забранных Тимом у охранника-санитара в боксе, не открыл дверь решетки. Да и не мог. Это стало окончательно ясно, когда Зина просмотрела каждый комплект – он имел нумерацию от одного до двадцати.
– Здесь указаны номера боксов, – пояснила она Тиму. – Ключ от решетки должен был иметь какую-то особую маркировку, но его в связке нет. Видимо, в целях безопасности такой ключ санитарам-охранникам вовсе не выдавался. Мы в западне.
– Черт! – Тим в бешенстве схватился руками за прутья решетки и попытался их раздвинуть. Но у него ничего не получилось. Толстенные прутья лишь вибрировали, но выгибаться не желали.
– Подожди, – сказала Зина. – Не трать зря силы. Здесь установлены электронные замки. Когда электричество отключается, подобные замки должны самопроизвольно вырубаться. Понимаешь?
Тим кивнул с озадаченным видом:
– Примерно понимаю. И что?
– А то, что этот замок не отключился – видишь, на нем горит маленькая лампочка? Значит, работает аварийное питание – от аккумулятора. Собственно, так и должно быть, иначе при отключенном электричестве замок не открыть. Или наоборот – не закрыть. Нам нужно вывести замок из строя. Самое надежное – расфигачить плату. Она находится примерно вот здесь. Стреляй.
– Мне нужно выстрелить вот сюда? – уточнил Тим.
– Да. Только осторожней, а то пуля может отрикошетить. – Она отошла к стене. – Давай!
Тим тоже отступил на пару шагов и, прицелившись, выстрелил в замок. Рикошета не случилось – пуля застряла в коробке замка. А вот светодиодная лампочка на нем погасла.
– Готово, – заявила Зина.
Однако чувство удовлетворения оказалось кратковременным. Замок все равно не открылся. Тим растеряно посмотрел на девушку – мол, чего не так?
– Фокус не удался, – со вздохом произнесла та, ощупывая корпус замка. – Замок электромеханический и, видимо, не такой, как в боксах. Впрочем, этого следовало ожидать. Вот здесь есть отверстие для плоского ключа, я сразу не заметила. Ты, часом, не «медвежатник»?
– Чего?
– Замки вскрывать без ключа умеешь?
Тим отрицательно покачал головой.
– Понятно. А то у меня в волосах есть заколка. Впрочем, если все равно не умеешь…
Зина задумчиво посмотрела на мертвого охранника. Когда Тим его подстрелил, он сначала упал на колени. Да так и остался на них стоять, уткнувшись головой в открытую дверцу шкафчика.
– Вот что я думаю, Тим. Механический ключ с брелком должен находиться у охранника, это стопудово. Только как нам добраться до тела? Ты сможешь его подтянуть к решетке?
Тим просунул руку между прутьев, но дотянуться до трупа не получилось – не хватало каких-то пяти сантиметров. Пошевелив пальцами, словно надеясь, что они вдруг удлинятся, Тим виновато посмотрел на девушку. Мол, не получается…
И вдруг глаза исполина оживленно блеснули. Зина проследила за его взглядом и догадалась, что тот застыл на ее сексопильных бедрах – крутых, обтянутых стильной бордовой мини-юбкой с карманчиками и широким поясом с кожаным ремнем.
– Ты чего? – непроизвольно переступив на месте, спросила Зина. А про себя подумала: «Нашел время на мои ляжки пялиться. Раньше надо было…»
– Снимай ремень, – скомандовал Тим.
– Эт-то еще зачем? – Зина напряглась. – Ты… это…
– Не бойся, юбку снимать не надо – успеешь еще. – Чувство юмора у него точно имелось. Правда, иногда специфическое. – Мне ремень понадобится. Ну, поторопись.
Зина расстегнула ремень и протянула Тиму. Тот вдел конец ремня в пряжку и, затянув его, сделал петлю. Получилось что-то вроде маленького и очень короткого лассо.
– Ты что, вешаться собрался? – не очень удачно, «по-черному», пошутила Зина. Впрочем, ситуация и не стимулировали иной юмор. Она складывалась так, что и в самом деле хоть в петлю лезь.
– Нет, не собрался, – серьезно отозвался Тим. – Буду аркан накидывать.
Он просунул руку между прутьев, вытянул ее и стал набрасывать «аркан» на голову мертвеца. Четвертая попытка оказалась удачной. Когда петля, наконец, обхватила затылок и лоб охранника, Тим осторожно потянул за конец ремня. Через мгновение петля соскочила, но дело уже было сделано – получив необходимое усилие, тело накренилось и завалилось в сторону решетки.
– Ну вот, получилось, – сказал Тим, возвращая ремень Зине. – Сейчас я его подтяну и обшарим. Ключ должен либо висеть на поясе, либо лежать в кармане.
– Я сама поищу, – сказала Зина. – У меня руки проворней и пальцы куда тоньше. А твоими только шеи сворачивать.
Плоский ключ, соединенный с брелком стальным колечком, Зина обнаружила в боковом кармане куртки охранника – и тут же кинула Тиму, с нетерпением наблюдавшему за процессом обыска.
– На, проверь.
Тим засунул ключ в замочную скважину и повернул. Затем толкнул от себя дверь, и она с тугим скрипом приоткрылась.
– Ура! – воскликнула Зина. – Неужели мы на свободе?
– Пока еще на полпути к ней, – сказал Тим. – А ты здорово умеешь обшаривать карманы.
– Каждая женщина умеет это делать. Ну что, куда дальше? Я совсем не помню дороги.
– Подожди.
Тим подошел к открытому шкафчику, заглянул внутрь и сказал:
– Мне кажется, что охранник хотел надеть противогаз. Он снял его с полки и держал в руке. Но выронил, когда я выстрелил.
Он поднял с пола противогаз с черной шлем-маской и темно-зеленой фильтрующе-поглощающей коробкой. Последняя крепилась сбоку и походила на большую консервную банку.
– Зачем он хотел надеть противогаз? – спросила Зина.
– Наверное, наверху что-то случилось. Не зря же погас свет.
– Думаешь, произошло что-то серьезное?
– Наверняка, – сказал Тим. – Если бы дело было только в сбое с электроэнергией, не включилась бы аварийная сигнализация. Она до сих пор воет. И лампочки мигают.
– Авария на заводе?
– Скорее всего. Или диверсия. Не исключен, кстати, пожар. Зина, что тут вообще производится?
– Да разное. Я знаю, что на заводе выпускали технический спирт и кормовые дрожжи. Еще – специальные генномодифицированные удобрения и гербициды. Еще… – Зина осеклась. – В общем, я даже всего не знаю. Был отдел, который занимался секретными разработками. Ты думаешь, наверх подниматься опасно?
– Смотря куда. На первый подземный этаж, думаю, не опасно. А вот выходить на территорию… Жаль, что здесь только один противогаз. Одень его, я пока обойдусь.
– Думаю, он меня все равно не защитит. – Зина покачала головой. – Видишь, какая здоровенная маска? Она на два размера больше моего. Я разбираюсь, у нас тут ежемесячно проводились учебные тревоги. А вот на тебя эта шлем-маска как раз.
– Я обойдусь, – равнодушно произнес Тим.
– Не обойдешься. У тебя физиономия слишком запоминающаяся. Тебя любой санитар и охранник опознает издалека. А в этой зеленой униформе и маске…
– Я понял. Но ведь тебя тоже могут опознать.
– Меня и без того на заводе многие знают. А о том, что я арестована службой безопасности, в курсе лишь единицы. Так что…
– Я понял. Тогда ты держись рядом со мной. Пусть думают, что я тебя сопровождаю. Дальше будет выход на лестницу. Поднимемся на этаж и попадем в лабораторию. Там решим, что делать.
Тим натянул шлем-маску на голову и глухо, сквозь мембрану, пробубнил:
– Может, возьмешь себе шокер?
– Не поняла, – отозвалась Зина.
Тим достал из кармана электрошокер покойного Стива и молча протянул его девушке. Ткнув пальцем, пояснил:
– Вот здесь переключатель. Если…
– Не объясняй, знаю, как он устроен, – оборвала Зина, забирая электрошокер себе. Покрутила в руке, затем, выпустив полы блузки наружу, засунула его за пояс юбки. И прикрыла блузкой.
– У самой такая штука есть – от собак. Муж подарил. Бывший.
* * *
Павел мало чего понимал, кроме того, что на заводе творится нечто невообразимое. Ну понятно, что началась спецоперация и омоновцам оказала сопротивление охрана – такое иногда происходит, пусть и не часто. Понятно, что сопротивление было ожесточенным и завязался настоящий бой. Подобное случается крайне редко, но тоже возможно – чай, не в цивилизованных Европах живем с их пресловутой законопослушностью и толерантностью, а в азиатской России. У нас на закон, не говоря о толерантности, клали с прибором, а иногда и с автоматом Калашникова. Но вот что обозначает этот загадочный взрыв?
Бомбу, что ли, на завод сбросили? Или террористы подкрались и неуправляемой ракетой саданули?.. Чушь собачья.
Тогда, что получается? Авария? Всякое случается на производстве, почему бы и нет. Да вот только совпадение больно подозрительное – едва начался штурм завода, как тут же и садануло. Получается, что не авария, а диверсия, спланированный взрыв?
Очень на то похоже. Но ситуация от этого не становится понятней или легче. Она, наоборот, запутывается. А самое печальное, что едва ли не в центре этих событий – взрывоопасных самих по себе – может находиться Зина. По крайне мере, вчера точно находилась, если верить словам Магды.
События между тем все больше напоминали катастрофу. Облака дыма над территорией БХЗ приобрели ядовитый синюшно-розовый цвет и постепенно расползались в южном направлении, подгоняемые ветерком со стороны Финского залива; в воздухе начал ощущаться приторный сладковатый запах; к заводу съезжались многочисленные пожарные автомобили и машины «Скорой помощи». Одновременно с этим продолжала раздаваться стрельба и слышались редкие разрывы гранат.
Поэтому Данилин совсем не удивился, когда через открытые ворота и из дверей административного корпуса стали выбегать люди; и даже выехало несколько легковых автомобилей. Их не задерживали, что при проведении спецоперации являлось недопустимым – так ведь кто угодно может сбежать, включая преступников, и любые секретные материалы можно вынести. Следовательно, омоновцы либо потеряли контроль над событиями, либо выполняли чей-то приказ не мешать эвакуации сотрудников завода. В любом случае – неразбериха.
Здравый смысл, опирающийся, как обычно, на собственный шкурный интерес, подсказывал – нельзя вмешиваться, надо выжидать и потом уже действовать по обстоятельствам. И этот подход, в общем-то, и на самом деле являлся разумным, если бы Павел вел расследование. Но в настоящий момент расследование отошло на второй план.
Главное, что сейчас волновало Данилина, была судьба Зины, его непутевой бывшей жены. Хрен с ними, со всеми этими хитросплетениями, связанными с секретными разработками и материалами, пусть этим блогер занимается. Зинку бы найти живой и невредимой, черт бы ее побрал!
Неужели я все еще ее люблю? – мелькнула шальная мысль. Да нет, при чем тут это! Перегорело уже все и быльем поросло. Просто надо спасти человека. Не чужой все же человек, жалко…
«Хватит сидеть без дела, как курица на яйцах, ничего я здесь не высижу, – подумал Павел. – Круглову сейчас не до меня, а Зина ему и вовсе постольку-поскольку. Я же могу прошляпить самое главное. И если с Зиной сейчас что-то случится, это будет на моей совести.
В этом бардаке я спокойно проникну на завод. Определенные ориентиры есть. Люди, которые могут дать конкретную информацию, должны в эти минуты находиться там. А то, что меня сейчас никто не ждет, так это только на руку. Как там советовал классик? Главное начать, а там посмотрим? Вперед, мои храбрые джигиты!»
* * *
Тим и Зина начали подниматься на второй этаж (или на первый, смотря как считать – снизу или сверху). На лестничной клетке было еще темней, чем в коридоре – то ли при монтаже на аварийных светильниках сэкономили, то ли какой-то из них не включился. На верхней площадке находилось что-то вроде проходной, где за перегородкой из бронестекла сидел на стуле охранник.
Со своего места он сначала увидел Зину, с руками, заведенными за спину. Следом, отставая от девушки на несколько шагов, поднимался Тим в униформе и противогазе. Привстав со стула, охранник – он тоже был облачен в противогаз – несколько секунд всматривался в приближающуюся парочку. Сердце у Зины дрогнуло – неужели что-то заподозрил?
Ее опасения оказались небеспочвенны. Когда Зина подошла к перегородке, охранник не открыл дверь. Продолжая всматриваться в фигуру Тима, он отрицательно помотал головой и поднял вверх два пальца. Жест, видимо, означал вопрос – где второй охранник?
Тим, оставаясь на ступеньках лестницы – его рост из-за этого казался меньше – выразительно постучал указательным пальцем по запястью. И ткнул в сторону двери. Мол, время идет! Мы торопимся, пропускай.
Однако охранник продолжал сомневаться. И вместо того чтобы открыть замок, поднял трубку внутреннего телефона…
Профессор Шмутко схватил со стола трубку внутреннего телефона и рявкнул:
– Шмутко слушает! Чего еще случилось?
– Это первый пост охраны, – раздалось из трубки. – Извините, профессор, что беспокою. Вы приказывали привести пациентку из бокса С2?
– Чего? А, да, приказывал. Где она, черт возьми?!
– Она на посту. Но с ней всего один сопровождающий.
– О чем вы? Я не понял.
– Видите ли, профессор, в изолятор за пациенткой спускались двое – Питер и Стив. Но сейчас я вижу только одного. Кажется, Стива. Хотя… возможно, что это Питер. Здесь такое плохое освещение…
– Какие еще Стив и Питер? – Профессор ошалело выпучил глаза. – Вы что, не знаете в лицо ваших коллег?
– Видите ли, профессор, он в противогазе.
– Что?.. Черт возьми, перестаньте морочить мне голову! Мне плевать, как зовут этого охранника. Пусть немедленно доставят девушку! Повторяю по слогам – не-мед-лен-но. Всё!
Он в ярости бросил трубку на рычаг. Ну и болван! Здесь и так аврал, все катится в тартарары, а он не может отличить Стива от Питера. Цирк какой-то.
Профессор очень торопился. И, строго говоря, ему не стоило бы тратить время на Зину. Но Шмутко не был бы сыном своих родителей, если бы прощал нанесенные ему оскорбления. Следы зубов на укушенной ладони саднили до сих пор и являлись слишком свежими, чтобы о них забыть.
Отправляя вчера Зину в блок к Дракуле, профессор рассчитывал на то, что сумасшедший громила, лет сто не щупавший баб, хотя бы изнасилует брыкливую кобылку. Однако, как выяснилось, придурок даже пальцем не тронул стерву. Поэтому Шмутко решил, что лично разберется с дерзкой бабенкой – разберется жестоко и в особо изощренной форме, как он это умел. И не отказался от этой идеи даже сейчас, когда на заводе произошло ЧП и началась эвакуация…
Охранник опустил трубку. Недовольно пожал плечами. И открыл дверь на лестницу. Не дожидаясь, пока Зина войдет, лениво подошел ко второй двери, ведущей в коридор, и тоже открыл ее.
Обернуться он не успел. Громадная фигура Тима нависла над ним глыбой. Все, что ощутил охранник в последние мгновения своей жизни, это ладонь, сдавившую ему лицо через резину противогаза. В следующую секунду он уже валялся на полу, с неестественно завернутой за спину головой.
Закончив дело, Тим кивком показал Зине – проходи. Выйдя следом, закрыл дверь на ключ и окинул коридор быстрым взглядом.
Здесь по-настоящему чувствовалась паника. Тревожно мигали красные аварийные лампочки, с равномерными интервалами гудела сирена. Метались люди в зеленоватой униформе персонала – кто-то пробегал по коридору, сворачивая в его ответвления, кто-то заскакивал в распахнутые двери служебных помещений, кто-то, наоборот, выскакивал из них. Часть людей была в противогазах.
На беглецов никто не обращал внимания. Обитатели лаборатории, взбудораженные и напуганные, беспокоились лишь о себе.
– Идем до конца коридора, – прогудел в ухо Зины Тим. – Там выход наверх.
– А где кабинет профессора?
– Там же. В торце.
– Заскочим туда.
– Зачем?
– Надо. Хочу пообщаться с этим ублюдком.
Тим пожал плечами. И неторопливо направился по коридору.
«Какой спокойный и уравновешенный парень, – подумала Зина. – За ним, наверное, как за каменной стеной. И, главное, не спорит со мной. Ну разве что… Впрочем, о чем это я? Замуж, что ли собралась? Тут бы живой из этой заварушки выбраться. Все же прав был Павел – не теми местами я иногда думаю».
Они почти добрались до двери в конце коридора, на которой висела пластиковая табличка с надписью «Зав. лабораторией профессор О. Я. Шмутко». Увидев табличку, Зина смутно вспомнила и саму дверь, обитую светло-коричневой кожей, и рожу профессора с козлиной бородкой. Девушку передернуло от омерзения. «Ну, погоди, урод, – мелькнула мстительная мысль. – Лишь бы ты находился на месте. Уж я тебе покажу, где раки зимуют, а Дракула поможет».
И тут Зину кто-то цепко ухватил за плечо. Она остановилась, обернулась и чуть не вскрикнула – не столько от боли или страха, сколько от неожиданности. Очень неприятной, чего уж говорить, неожиданности – ведь за спиной стоял Гавел. Тот самый тип, то ли врач, то ли фельдшер, присутствовавший при допросе Зины, ставивший укол «сыворотки правды», а затем отводивший девушку к профессору-извращенцу.
– Ты что здесь делаешь, Корзун? – прищурившись, с подозрением спросил Гавел. Он был без противогаза, голова взлохмачена, на лбу блестят бисеринки пота.
– Отвали, урод, не твое собачье дело, – сказала Зина. – Я к профессору иду.
– А ты не приборзела, красавица? Я, к твоему сведенью, ассистент профессора. Главный. Кто это с тобой? – Он с той же подозрительной ухмылкой посмотрел на Тима, который, развернувшись, встал рядом с девушкой. – Как тебя зовут, парень? Чего-то я тебя не припоминаю.
Его взгляд остановился на предплечье Тима, торчащем из короткого рукава рубахи. Предплечье – немного ниже локтя – пересекал грубый рубец от ожога. Лицо ассистента дрогнуло, зрачки расширились, правая рука скользнула в боковой карман.
Однако Тим не позволил Гавелу выхватить оружие. Резко шагнув вперед, он врезал ассистенту по челюсти. Удар оказался такой силы, что Гавел отлетел назад, с треском ударился затылком о стену и медленно сполз на пол. Из приоткрытого рта вытекла струйка крови.
– Готов, урод, – констатировала Зина. – Классный удар, Тим! Теперь займемся профессором.
* * *
Попав через открытый проезд во внутренний двор завода, Павел понял, что ситуация складывается еще хуже, чем он предполагал. Там царил подлинный бедлам: по двору между зданиями метались сотни людей, часть из них была облачена в противогазы, а некоторые даже в костюмы противохимической защиты; впечатление суеты и хаоса усиливали легковые и грузовые автомобили, норовившие проскочить через единственный открытый проезд, некоторые сталкивались с треском и грохотом, один из них – грузовик с фургоном – стоял и дымился с развороченным в хлам капотом; на асфальте валялось около десятка неподвижных тел, в основном, в униформе темно-серого цвета; с разных сторон доносилась какофония сирен; вверху, над всем этим светопреставлением, клубились разноцветные клубы дыма.
А еще здесь, на территории завода, куда сильнее ощущался приторный запах, который Данилин почувствовал на улице. Пожалуй, именно в этот момент, увидев людей в костюмах химзащиты, Павел подумал, что погорячился. Как бы не переживал он за судьбу бывшей супруги, и как бы не хотелось ему разобраться – прямо, по-мужски – с ублюдками, похитившими Зину, погубившими Антонину Петровну и устроившими охоту на него, но и травиться непонятной гадостью было слишком опрометчиво.
Он-то сначала подумал, что на заводе после взрыва возник обычный пожар, а разноцветный дым и неприятный запах вызваны тем, что горели какие-то полимеры. Однако теперь у него появилось подозрение, что дело не просто в продуктах горения, а в чем-то куда более опасном. К сожалению, это были лишь подозрения, не основанные на фактах. Следовательно, он мог преувеличивать опасность.
«Ну не зарин же с заманом они тут производят? – подумал Данилин. – Не может иностранная фирма химичить подобное на территории Российской Федерации. В худшем случае горят и дымятся удобрения, тот же гидролизный спирт. В общем – не смертельно. В корпуса завода, я, разумеется, соваться не буду. А вот в офис – другое дело».
Павел посмотрел на часы и удивился. Оказывается, с начала штурма прошло около пятидесяти минут. А он-то подумал, что не более получаса. Не пора ли делом заняться?
Сейчас, пробравшись во двор, он очутился позади административной пятиэтажки в стиле хай-тек. Именно там, судя по автоматным очередям и редким хлопкам гранат, разгорелся основной бой. Оно и не удивительно – ведь самые важные документы обычно хранятся в офисе. И если руководство концерна решилось ради них оказать вооруженное сопротивление, значит, сражаться торовцы и сотрудники службы безопасности будут ожесточенно.
Павел заметил, как в один из служебных входов с распахнутой дверью забежал омоновец с АК-74 наперевес. Почти тут же глухо протарахтела очередь, и омоновец вывалился обратно. Именно вывалился – сделал нетвердый шаг назад и, цепляясь рукой за дверь, свалился на ступеньки невысокого крыльца.
«Наших бьют, засранцы! – мелькнуло в голове Данилина. – У них что там – пулеметчик засел? Не иначе как торовец».
Его охватил знакомый, хотя и слегка подзабытый, азарт боя. Подбежав к бойцу, Павел на всякий случай оттащил его от крыльца и перевернул на спину. Омоновец судорожно дышал, но находился без сознания. На бронежилете виднелись отверстия от пуль – пять или шесть.
Было понятно, что в бойца засадили очередью с близкого расстояния и не из самого мелкого калибра. В подобном случае даже бронежилет пятого класса защиты не во всех случаях поможет, а уж про четвертый класс и говорить нечего.
– Будем надеяться, парень, что ты выживешь, – пробормотал Данилин. – А мне некогда, есть срочные дела.
Он залез в подсумок, закрепленный на поясе бойца, и вытащил оттуда продолговатую, напоминающую пест, светозвуковую гранату ГСЗ. Подкрался к входу, отделил рукоятку, резко дернул за шнур и зашвырнул гранату в дверной проем. Тут же присел, зажмурился и закрыл ладонями уши.
Через пару секунд граната взорвалась, а из проема полыхнуло ярким пламенем. Данилин, сжимая в ладони беретту, заскочил в подъезд и увидел следующую картину. В проходе между лестничной площадкой и коридором лежал и выл человек в форме «Тора». Сквозь пальцы, которыми «чувак» зажимал рассеченное резиновой картечью лицо, струилась кровь. Рядом на полу стоял на сошках пулемет M249 SAW, он же, на армейском сленге, пила.
Павел резко заломил «чуваку» руку за спину, приставил к его виску дуло пистолета и проорал:
– Слышишь меня, урод?! Где находится кабинет Маркуса Дитца?!
– А?! Что?! – с выпученными глазами отозвался торовец. Он еще не очухался после взрыва, почти ничего не соображал и плохо слышал. Но Данилин знал, что первый шок от подобной контузии длится недолго. Поэтому повторил обращение и для пущей доходчивости – по-английски:
– Слушай сюда! Мне нужен Маркус Дитц! Где его кабинет, ну?! Говори, сука!..
Через минуту Павел взбегал по лестнице на четвертый этаж, держа в руках трофейный пулемет. А наружные карманы пиджака приятно утяжеляли две ручные гранаты осколочного действия DM51. Что касается торовца, то он остался лежать на полу с простреленной башкой. Не та складывалась ситуация, чтобы брать пленных.
* * *
В кабинет профессора О. Я. Шмутко первым ворвался Тим. Зина забежала следом и захлопнула дверь. Девушка хотела сразу закрыть замок, но ключа в скважине не оказалось.
Профессор находился в дальнем углу кабинета около открытого сейфа и, стоя на коленях, запихивал в рюкзак какие-то бумаги. Вбежавших он заметил не сразу, потому что располагался к ним спиной. Среагировал лишь на звук захлопнувшейся двери, воскликнув:
– Это ты, Гавел?! Где тебя черт носит?
– В преисподней, – злорадно объявила Зина.
Шмутко обернулся. И застыл от изумления. Потом в растерянности пробормотал:
– Это вы… ты? Что здесь происходит???
– Именно об этом мы у вас и хотели спросить! – отчеканила девушка.
– Мы… ты?
Профессор по-прежнему ни черта не понимал. Он внимательно посмотрел на Тима, нахмурив брови. Лицо исказила гримаса недоумения.
– Э-э-э… о-о, – промычал неразборчиво.
Процесс осознания и уяснения явно пошел, хотя и туго. Но Тим прервал умственные страдания Шмутко, стянув с головы маску противогаза.
– Это я, профессор, – сказал он с угрюмой усмешкой. – Узнал, тварь?
Лицо ученого покрыла смертельная бледность. Он зыркнул по комнате и, кажется, все понял. Однако не успел ничего предпринять.
– Руки! – выкрикнул Тим, направляя на профессора ствол глока.
– Что?
– Руки, говорю, подними, сволочь! И сам поднимись. Только медленно.
Шмутко с видимой неохотой выполнил приказание. Тим приблизился к нему почти вплотную, приставил ствол ко лбу и распорядился:
– Зина, обшарь его быстренько. Ну, как ты умеешь.
Девушка подбежала и ловко обыскала профессора с ног до головы. Оружия при нем не было. Но в боком кармане халата лежала связка ключей и брелков.
– Здесь есть ключ от кабинета?
– Есть, – буркнул ученый. Глаза его злобно поблескивали сквозь стекла очков.
– Какой?
– Вот, – он показал пальцем.
Зина вернулась к входной двери, закрыла замок и объявила:
– А вот теперь – поговорим!
– Мне не о чем с вами разговаривать, – процедил Шмутко. – То, что вы устроили, подлинный бандитизм. Вам не поздоровится.
– Лучше позаботься о своем здоровье, урод! – выкрикнула девушка.
– Фи, как невежливо.
– Не тебе, тварь, учить меня вежливости!
– Спокойней, Зина, – сказал Тим. – Он тебя специально выводит из себя.
– Помолчи, умник, – огрызнулась Зина. – У меня к нему свой счет. Если бы ты знал, чего он… Видишь, синяк? – Она показала пальцем на висок и тут же снова переключилась на ученого: – Чего ухмыляешься, урод?! Еще раз увижу ухмылку – сопатку разобью!
Она сжала кулак и поднесла его к лицу Шмутко.
– Зря вы так, девушка. – Профессору нельзя было отказать в самообладании. Несмотря на критическую ситуацию, он даже пытался иронизировать. Хотя и разрумянился от волнения. – Ваш друг во многом прав. Вы не понимаете, во что влезли.
– А вот это – уже интересно, – втянув носом воздух, медленно произнесла Зина. – Я и вправду кое-чего не знаю. Вот ты нам все и расскажешь, коз-зел.
– Не уверен, что вам это поможет.
– Почему?
– Ну, видите ли… Это такой случай, когда лучше не знать. Предлагаю самый подходящий для вас вариант. Раз уж вам удалось вырваться из бокса, бегите дальше, куда глаза глядят. А я сделаю вид, что с вами не общался. Иначе вы покойники. Поверьте, я…
– Ты сам уже наполовину покойник, – оборвала Зина. – Здесь варианты предлагаю я. Либо ты все рассказываешь, либо тебе будут делать очень больно. Знаешь, что это за штука?
Зина достала из-за пояса электрошокер.
– По глазам вижу, что знаешь. Так вот. Здесь есть переключатели напряжения. Не надейся на то, что быстро вырубишься.
– Ты хочешь пытать его электричеством? – спросил Тим.
– Именно так, электрическим током. Поверь мне, это очень неприятная штука.
– Я знаю, – глухо произнес Тим. – Приходилось сталкиваться.
Зина посмотрела на его лицо. Перевела взгляд на профессора. Снова взглянула на Тима. И негромко сказала:
– Вот оно что… Сочувствую тебе… Так вот, господин профессор. Я буду по одному зажаривать твои яйца, пока ты все не расскажешь. Вот так, ублюдок.
Она сделала движение электрошокером, словно намереваясь ткнуть им профессора в пах. Шмутко непроизвольно отступил на шаг, не сумев скрыть испуга. Лицо его опять побледнело.
– Наложил в штаны, извращенец? – Зина ощерилась, показав ровные белые зубы. – Так оно и будет, если попытаешься врать. А я это сразу почувствую. Знаешь, за что меня задержала служба безопасности?
– Нет. Честно, не знаю. Это не моя компетенция.
– А я тебе скажу. Меня задержали за то, что я разузнала секретную информацию и попыталась ее передать. Так что, знаю я достаточно для того, чтобы поймать тебя на вранье. Ну, поехали?
Ученый промолчал, угрюмо глядя в пол.
– Поехали, – сказала Зина. – Вопрос первый. Вернее, сразу два вопроса. Чем занимается лаборатория и какую секретную продукцию производят на заводе? Ну?
Шмутко исподлобья взглянул на Зину и тяжело вздохнул. Затем покосился на Тима. В профессоре боролись между собой два несовместимых желания – желание соврать, чтобы не выдать секретную информацию, и желание избегнуть боли за ложь. Сложность ситуации заключалась для Шмутко в том, что он не знал степень информированности Зины. Следовательно, любой прокол грозил ему зарядом электричества.
– Предупреждаю в последний раз, – наконец выдавил из себя ученый, приняв какое-то решение. – Эта информация очень секретная. Если вы ее узнаете, то подвергнете свою жизнь огромной опасности.
– Уже подвергли, – сказала Зина. – Дальше, урод.
– Хорошо, сами напросились… В концерне несколько лет ведутся работы над новым вирусом. В Старопетровске один из главных научных центров по его разработке.
– Почему именно в России?
– Ну, это очевидно. Здесь очень вороватые чиновники, за деньги они на многое готовы закрыть глаза. А в цивилизованных странах, где царит закон, подобные разработки запрещены.
– Прямо-таки царит? – Зина хмыкнула.
– Не всегда, конечно. Но, поверьте, в России провернуть подобное намного проще. Я сам сначала работал в…
Запнувшись, он оценивающе посмотрел на Зину и продолжил:
– Я работал в Англии, но потом начались проблемы с правозащитниками, развонялись СМИ, и центр пришлось закрыть. Россия в этом смысле очень удобная страна. С одной стороны – жуткая коррупция, с другой – все же не Африка, развита технологическая база, инфраструктура имеется, кадры. Наверное, есть и другие обстоятельства. Я ведь только ученый, занимаюсь своим направлением, а руководство корпорации учитывает много факторов.
– Понятно. Что за вирус?
– О, это серьезная штука. – В глазах Шмутко появилось мечтательное выражение. – Очень перспективное направление, связанное, в частности, с генетикой. Рассказать все – дня не хватит. К тому же, всю глубину данной темы способны понять лишь посвященные, специалисты…
– Нам не нужны глубина и подробности, – сухо заметила Зина. – Ближе к сути. Объясни на пальцах и коротко, что за дрянь вы создаете. Коротко. Ты ведь тоже торопишься, верно?
Шмутко кивнул и бросил взгляд на наручные часы. Лицо его напряглось.
– Хорошо, попытаюсь передать суть. Этот вирус влияет как на психику человека, так и на его физиологию. Например, человек, зараженный вирусом, постепенно становится очень агрессивным, впадает в неконтролируемую ярость. Но при этом им можно управлять – надо лишь знать методику внушения. У него ускоряется метаболизм, он становится всеядным, как свинья, и может обходиться сравнительно небольшим объемом пищи…
«Лекцию» прервал телефон внутренней связи, загудевший на столе. Профессор, сглотнув слюну, покосился на Зину.
– Продолжай, – скомандовала та.
– Так вот. Значит… На чем я остановился? – Шмутко то ли на самом деле потерял нить разговора, то ли решил потянуть время.
– Ты говорил о метаболизме. О том, что люди становятся неприхотливыми в еде.
– Да, верно. Но это лишь одно из следствий применения вируса. Куда важнее, что улучшаются физические параметры, в частности, выносливость. Повышается болевой порог… Да тут много аспектов, они до конца еще не выявлены и не изучены. Но процесс идет.
– Вижу, что идет, – с очень недобрым выражением на лице произнесла Зина. – Люди, которые содержатся в боксе – подопытные кролики? Я так понимаю?
– Ну-у… – Шмутко развел руками. – Наука требует жертв. Вы переходите в область этики. А к чему? Это такая мутная материя…
– Согласна – мутная. Сейчас не до этики. Как распространяется вирус?
– Воздушно-капельным путем. Ну и, – профессор сделал выразительный жест пальцами, – инъекциями, конечно.
– Что случилось на заводе? – вмешался в допрос Тим. – Почему погас свет, почему такая беготня и паника?
– Очень правильный вопрос. – Шмутко повернул голову к Тиму. – У нас произошла серьезная авария. Даже не авария – взрыв. Он привел к выбросу в атмосферу штаммов вируса.
– Чего? – не понял Тим.
– Штамм, это, собственно и есть вирус, вирус в концентрированной форме, – ответила Зина. – Выброс штаммов означает, что вирус сейчас распространяется по городу. Так, профессор?
– Так.
– Вот почему сотрудники лаборатории и охранники надевают противогазы. Они боятся заразиться. Так?
Ученый кивнул:
– Так.
– Тогда почему ты до сих пор не в противогазе?
– И почему до сих пор не все сотрудники в противогазах? – добавил Тим.
Профессор побегал глазами по кабинету, явно избегая взгляда Зины. Потом с тяжелым вздохом произнес:
– Я, вообще-то, собирался надеть противогаз перед выходом на поверхность. Он вон там, в шкафу. Но он мне не особенно нужен. Видите ли… понимаете ли…
– Четче и конкретней, профессор кислых щей, – сказала Зина. – Не юли и не пытайся утаивать информацию. А то я точно подгоню тебя шокером.
– Я не утаиваю. Но вы и сами могли бы догадаться. Вы же фармацевт по образованию, Зина. Когда разрабатывают какой-нибудь вирус, то одновременно работают над вакцинами и антидотами. Иначе заразятся сами разработчики.
– Вы привиты, да? Как и ваши сотрудники, и охранники? Верно?
– Да. У нас есть вакцина. Все, для кого существует угроза заражения, привиты.
– Тогда зачем вам нужны противогазы? – спросил Тим.
– Видите ли… Попробую объяснить. Вирус, как и вакцина, находится на стадии клинических испытаний. Мы не знаем до конца всех особенностей вируса. Следовательно, прививка не дает стопроцентной гарантии от заражения. В результате выброса огромного количества штаммов вируса в воздух в Старопетровске сложилась очень сложная эпидемиологическая обстановка. Город буквально накрывается облаком этой заразы. Противогаз – страховка. По принципу – береженного бог бережет.
– Вы еще говорили об антидоте, – напомнила Зина. – Он есть?
– Да, разработку антидота мы тоже ведем. Выпущена экспериментальная партия. Но исследования необходимо продолжать.
– На людях?
– На мышах и крысах тоже экспериментируем. – Шмутко иронично улыбнулся кончиками губ. – Но на людях гораздо эффективнее. К тому же, стадия испытаний на животных давно прошла. Как вы не понимаете – мы на пороге выдающегося открытия. Это прорыв в микробиологии. И не только в ней.
– Так что все-таки с антидотом? – спросил Тим. – Он эффективен или нет?
– Эффективен. Но момент скользкий. Мы точно установили, что антидот тормозит развитие вируса в организме и блокирует его распространение.
– Я не очень понял.
– Неудивительно, – под нос пробормотал Шмутко. – Иными словами, после введения антидота человек остается носителем вируса, но уже не представляет угрозу для окружающих. Только вот полностью уничтожить его в организме пока что не получается. Мы работаем, но… – Он запнулся.
– Да уж, работа кипит. Вернее, кипела, – желчно констатировала Зина. – Я так поняла, что существуют образцы вируса, вакцины и антидота. Где они? Ну?!
– Э-э-э… Они… – Ученый развел руками, изображая то ли недоумение, то ли глубокую задумчивость.
– Сдается мне, что я знаю, где эти штуки, – сказал Тим. Он присел около открытого сейфа, заглянул вниз и достал оттуда пластиковую коробку. – Вот, посмотри, Зина. Шприцы какие-то.
– Это не совсем шприцы, – сказала девушка. – Такие штуки называются шприц-тюбиками. Видишь, они внутри уже заполнены чем-то зеленым. Этот наполнитель является каким-то препаратом.
– Тут и другие есть. – Тим вытащил из сейфа вторую пластиковую коробку. – Смотри, эти шприц-тюбики с желтым наполнителем.
– Что это, профессор? – спросила Зина. – Учти, мое терпение может лопнуть. Если уж начал признаваться, то признавайся до конца. Шприц-тюбики с разноцветными препаратами, что это? Вирус и вакцина? Ну?
Шмутко тяжело вздохнул и промолчал.
– Ну, не тяни! – поторопила Зина.
– Да, это наши препараты. Только вируса там нет. Зеленый препарат, это вакцина. Желтый – антидот.
На этот раз забубнил мобильный телефон. Шмутко рефлекторно сунул руку в боковой карман, но, поймав взгляд Зины, замер. Потом пробормотал:
– Меня ищут. Может, я отвечу хотя бы для вида?
– Нет. И руку – вынь из кармана.
Ученый с демонстративной неохотой выполнил распоряжение.
– Так, может, тогда вообще разбежимся? Я уже практически всё рассказал.
– Не уверена, – сказала Зина.
– Тут еще какая-то коробка есть, небольшая. – Тим продолжал раскулачивать сейф. – С крышкой на защелке. Сейчас… Ага. Посмотри.
Он показал стеклянную ампулу с запаянным концом.
– Что там внутри? – Зина прищурилась. – Жидкость?
– Нет, просто белый порошок.
– Порошок?.. Вот как. Что это за дрянь, профессор?
– Ничего особенного. Это образцы сухой сыворотки для антидота. Если ее растворить в специальном физиологическом растворе, то получится антидот.
– Антидот? – уточнила Зина.
– Ага.
– А почему в шприц-тюбиках с антидотом жидкость желтого цвета?
– Ну-у, это… Цвет зависит от физиологического раствора.
– Вот как?.. Тим, ты сможешь аккуратно отломать горлышко у этой ампулы?
– Смогу, – сказал Тим.
– Пожалуйста, сделай это.
– Зачем?
– Мы разведем порошок в стакане воды, а профессор выпьет. Если это всего лишь порошковый антидот, то ничего страшного не случится. Ведь так, профессор?
На лбу ученого выступил пот. Он нервно дернул головой и возмутился:
– Что за дурацкие эксперименты? Как это «ничего не случится»?
– А чего? В крайнем случае – пропоносит. Ведь антидот – это то же лекарство.
– Вы ничего не понимаете! – Шмутко аж взвизгнул от возбуждения. – Чему вас в ваших университетах учат? Все зависит от дозы. Здесь – чудовищная доза.
– Заткнись! – оборвала Зина. – Я сама фармацевт, не надо читать мне лекции. Тим, действуй!
– Не надо действовать! – Профессор затравлено обернулся, словно в надежде на чью-то поддержку. – Не надо. Я признаюсь, это не антидот. Я перепутал… запутался…
– Тогда что это? – Зина выделила интонацией последние два слова.
– Это штаммы вируса. Они хранятся в сейфе. Я должен был сегодня вечером доставить их в офис концерна. Но не успел. Эта авария… Она все смешала.
– Ясно, – сказала Зина. – Вот теперь мы, кажется, добрались до сути. По крайней мере, мы знаем основное… Ты запихивал что-то в рюкзак, когда мы вошли. Забирал самое ценное, да? Наверное, у тебя там и основная документация, да?
Профессор промолчал. Зато к разговору подключился Тим:
– У него тут и деньги есть, несколько пачек. – Он вытащил из рюкзака и показал пачку евро в банковской упаковке. – Всё в валюте.
– Ну еще бы – ведь профессор, если чего случится, собирался драпать на запад. Граница тут рядом.
– Это мои деньги, – с отчаяньем произнес Шмутко. – Они заработаны честным и непосильным трудом. Не трогайте их. Забирайте всё – штаммы вируса, вакцину, антидот. Но оставьте, пожалуйста, деньги. И проваливайте. Иначе нам всем здесь придет конец.
– Мы провалим, – сказала Зина. – Только сначала мне и Тиму надо привиться. Противогаз, насколько я понимаю, не панацея. Вы ведь весь город заразили. Кстати, как скоро разлагается этот вирус в открытом воздухе?
– Не скоро, – угрюмо отозвался профессор. – Он живуч и достаточно устойчив. Разве что не любит воздействия солнечных лучей и вообще высокой температуры.
– Короче, Склифосовский!
– В среднем, в обычных уличных условиях вирус может просуществовать одну-две недели. Но его живучесть – не самая главная проблема. Проблема – зараженные вирусом люди. Они могут заразить десятки и сотни других людей, даже не подозревая о том, что они инфицированы… Можно мне задать вопрос?
– Попробуй.
– Почему ты зовешь его Тимом? Вы что – были раньше знакомы?
– В некотором роде, – сказала Зина. – Сейчас мы сделаем себе инъекции вакцины. Но сначала ты вколешь один тюбик себе.
– Зачем? Я уже привит.
– Затем, чтобы ты, урод, не подсунул нам какой-нибудь яд. Как быстро начинает действовать вакцина?
– Достаточно быстро. Но в ближайший час снимать противогаз я бы все-таки не советовал…
* * *
– Бредли, пошли за ним парочку людей, – сказал капитан Маркус Дитц в микрофон селектора. – Этот чертов профессор куда-то запропастился. А мы уже ввели план «Б».
– Босс, по внутренней связи искали?
– Считаешь меня за идиота? Разумеется, искал. И мобильный не отвечает. Мне это не нравится. Поэтому срочно отправь людей в лабораторию.
– Попытаюсь, босс.
– Что значит – попытаюсь?
– Наших людей осталось очень мало – почти все вышли из строя.
Капитан чертыхнулся.
– Может, я сам поищу профессора? – предложил Бредли.
– …Не надо, лейтенант, – после короткой паузы ответил Дитц. – Ты мне здесь нужен. Отправь двух торовцев, скажи, что это распоряжение Гамильтона. Только проинструктируй их, чтобы не накосячили.
Дитц откинулся на спинку кресла и сделал очередную затяжку сигареты. Он выкурил за сегодня уже целую пачку, а время… Он взглянул на настенные часы. Еще нет и четырех. Ну и денек! Просто ад!
Все началось с внезапного визита российских следователей в офис концерна. Такого не ожидал никто, даже Гамильтон. Ведь он неоднократно хвастался за стаканом виски, что у сэра Лансерта в России все схвачено. Мол, в правительстве свои люди, с девяностых на нас работают. И не только в правительстве. А тут вдруг такой поворот. И завертелось. А потом еще и авария. Или диверсия?
Гамильтон велел провести эвакуацию. Но как ее нормально проведешь, когда на территории хозяйничают омоновцы? Теперь еще и Шмутко пропал вместе со своей секретной документацией и образцами препаратов. И это в условиях, когда российская полиция вот-вот возьмет штурмом офис. Хорошо, что у русских не так много людей. Но и у нас в обрез. Никто ведь не собирался устраивать войну.
Попросил Гамильтона прислать резерв, так тот чуть на дерьмо не изошел. Мол, какой резерв, белены объелся? Все бойцы задействованы, русские штурмуют наши объекты по всему городу. Отбивайся сам, помощи не будет. Но любой ценой эвакуируй секретные материалы и образцы препаратов. И зачисти всё под ноль. Иначе можешь оставаться в Старопетровске навечно, все равно пойдешь под суд.
Если бы только под суд, подумал Дитц. На суде может вскрыться много неприглядных вещей. Поэтому меня просто ликвидируют, чтобы спрятать концы в воду. Так, кажется, выражаются в России? Варварская страна!
Дитц снова вызвал по селектору Бредли. Тот, чего уж говорить, был туповат. Но исполнителен. А еще, как подозревал начальник службы безопасности биохимзавода, стучал на него Гамильтону.
– Ты уже отправил людей?
– Как раз инструктирую.
– Я тут подумал… На территории очень сложная обстановка. Профессор – черт с ним, но материалами мы не можем рисковать. Если что, пусть выведут его по тайному ходу. Понял?
– Так точно, босс. Будет сделано.
«Из штанов выпрыгивает, – подумал Дитц. – Небось, на мое место метит? Сосунок. Не дождешься! Старина Маркус и не из таких передряг выбирался».
