Глава 19

Все кончилось так же внезапно, как началось. Я просто открыла глаза, лежа на настоящей сырой земле. Даже ощупала ее и прижалась щекой плотнее, боясь, что это все – лишь плод моей фантазии.

– Лиз, – хрипло позвал Виктор. – Как ты?

– Жива, – ответила, не раскрывая глаз.

– Гордон?

– Ты молодец, малыш. – Старший Фенир говорил откуда-то издалека. – Мы в кармане. Это удивительно. Признаться, я не верил тебе, когда ты рассказывал о них, вернувшись с изнанки.

– Что ж, теперь видишь все своими глазами, – усмехнулся Виктор, будучи уже рядом со мной. Он взял меня на руки. – Открывай глаза, Чарльстон, здесь безопасно.

Я послушалась. Усевшись на его коленях, прижалась к обнаженной груди и тихо вздохнула, глядя на стены скалистой породы.

– Нам снова удалось сбежать, – шепнула. – Надолго ли?

– Как знать, – не стал врать он.

– Что с мисс Вильсон? – спросила, замирая.

– В магической коме, – холодно отозвался Гордон Фенир. – Сил почти нет, но если выберемся в течение пары часов, то будет доживать свой век человеком.

Я не знала, что еще сказать.

Пара часов?! Как выбраться отсюда хоть когда-то?!

– Нужно посмотреть, что снаружи, добыть еды, – Виктор погладил мое плечо. – Мы сейчас рядом с лесом и болотами. Там есть птицы вроде наших ворон, только больше в разы. Если такую подбить, можно кое-чем поживиться.

– Я посмотрю, – вызвался Гордон. – Если не вернусь через… В любом случае ждите, вам некуда деваться.

– Умеешь ты подбодрить. – Виктор поцеловал мою макушку. – Все будет хорошо, Чарльстон. Попробуешь местную кухню… Только, знаешь, не проси меня остаться здесь, даже если проникнешься, я не люблю местный климат…

Он что-то тихо говорил, перебирая мои волосы и слегка раскачиваясь. Успокаивал не то меня, не то себя, а скорее – нас обоих. И становилось легче от его близости и тихой мерной речи, уверенной, спокойной.

В какой-то момент я улыбнулась, подумав, что и правда могла бы остаться с ним где угодно, даже здесь, лишь бы вдвоем. Он рядом, а значит, не все потеряно, значит, можно держаться и прорываться вперед. Рука об руку, чувствуя поддержку во всем.

Кажется, я задремала.

Распахнула глаза от тишины. И испугалась едва не до смерти.

– Виктор! – позвала, вскакивая.

– Тшш, – он приложил палец к губам, сидя рядом с мисс Вильсон. – Кто-то идет. И у меня плохое предчувствие.

– Разве сюда могут войти чудовища? – ужаснулась я.

– Смотря кого ты так называешь. Это карман, созданный когда-то чистокровными суккубами и инкубами. Они путешествовали через такие между мирами. Приходили к нам, питаясь силами людей и возвращаясь домой сытыми до икоты. Таких карманов я нашел два. Но их может быть в разы больше.

– И ты думаешь…

– Ш-ш! Теперь знаю точно! – Виктор вскочил на ноги и, чуть пригнувшись, вскинул руки. В одной из них материализовался его посох.

Я сжала кулаки и приготовилась увидеть нечто жуткое.

Но в карман вошел Гордон Фенир. Рыча на ходу, громко ругаясь и едва не плюясь ядом, он тащил за собой кого-то, упирающегося, видимо, изо всех сил.

– Что там?! – Виктор, казалось, весь превратился в оголенный нерв. – Это не птица. Что ты приволок?!

– Ее!

Гордон наконец справился и, втащив рывком, швырнул перед собой… девушку. Милую, нежную, хрупкую. Тонкая и стройная, она была одета лишь в подобие нижнего белья и прикрыта со всех сторон длинными волосами цвета чистого серебра. Резко обернувшись на меня, она зашипела, а ее зрачки приняли вертикальную форму, светясь в сумраке пещеры.

– Убер-р-ри это! – завопил в бешенстве Виктор. – Убер-ри тварь.

Девушка вскинулась, отпрыгнула в сторону, обняла себя за плечи. И я… поняла, что не дам ее в обиду.

Бросившись вперед, встала перед серебряноволосой, загородив от посоха Виктора и сказала четко:

– Не тронь ее. Это не порождение тьмы! Разве ты не видишь, она испугана не меньше нас, а то и больше!

– Мисс Чарльстон права. – Гордон легко отодвинул меня в сторону и присел на корточки перед девушкой, продолжая мысль: – Эта особь разумна. Думаю, она дикая, но нам пригодиться сможет. За ней охотилось сразу несколько дохинай, а она скрывалась под иллюзиями, очень умело. Я наблюдал несколько десятков минут, думал, вот-вот поймают, но нет – она молодец.

– Она – суккуб! – выплюнул Виктор. – Порождение изнанки.

– Чудесно, – отозвался Гордон. – Я так и решил, увидев ее. Но сомневался.

– Что?! Ты так и решил, а потом поймал ее и притащил сюда, зная мое к ним отношение?! – Виктор перекинул посох в другую руку, нервно повел плечами. – Как это понимать?!

– От ненависти ты совсем ослеп, малыш. – Фенир-старший коснулся кончика волос девушки, и та отшатнулась, ударившись о стену. Замерла, открыв глаза шире и в страхе глядя на своего пленителя.

– Вы ее пугаете! – разозлилась я.

– Ее все пугают, она, скорее всего, не понимает ничего, но инстинкт самосохранения чудесно развит.

– Это ведь женщина, – поразилась я, – а вы говорите о ней так, будто это – очередной экземпляр мелкой нечисти для лаборатории Виктора. Отойдите от нее!

– Мисс Чарльстон, – Гордон поднялся, нахмурился, – вы забываетесь, я…

– Я буду кричать, – припечатала. – Из женской солидарности. Возможно, как банши. Не смейте говорить о девушке, как о вещи.

И не дожидаясь его ответа, я присела перед сереброволосой, протягивая ей руку:

– Ничего не бойся, мы просто ищем путь домой. Не причиним тебе зла, я обещаю. Правда, Виктор?

Он громко хмыкнул. Откуда-то из дальнего угла пещеры.

– Виктор! – Я обернулась, но…

Вместо его ответа получила осторожное касание ледяных пальчиков к моей руке.

– Меня зовут Нисса, – тихо, с легким шипением проговорила девушка. Чуть склонив голову, она смотрела на меня с любопытством. – А ты – банши. Та, о ком говорят пришлые наариты. Они искали тебя и нашли, привели в наш мир, чтобы прорваться в ваш. Ты – Лиссабет Чарлисстон.

Виктор, уже стоящий за моей спиной, сжал плечи, показывая, что находится рядом и поддерживает, что бы ни случилось.

– Да, я Элизабет, – подтвердила, поднимаясь и подтягивая Ниссу вверх за руку.

Она тоже встала, робко улыбнулась мне.

Потом посмотрела на Виктора с Гордоном, и улыбка померкла.

– Вы – ее защитники, – сказала она, не спрашивая, а утверждая. – Потому я не с-стала прятатьс-са. Лиссабет надо уходить из нашего мира. Уведите ее. Иначе быть большой беде.

Я обернулась. Виктор хмурился. Гордон… он стоял пораженный, словно громом и молнией сразу.

– Вы разумны, – проговорил ректор, не сводя взгляда с Ниссы. – Говорите с нами.

– И хожу с-сама. – Уголки губ девушки чуть дрогнули. – И вас-с заметила с-срас-су. Вы нерасторопны и с-сильно неуклюжи.

Виктор хмыкнул:

– Что есть, того не отнять.

– Я открою тропу, – сообщила дальше девушка. – Выход. Но с этой с-стороны моих сил хватит только на девушку. Я покажу путь.

– А мы? – не понял Гордон. – С нами еще одна женщина, она в магической коме…

– Только Лиссабет, – покачала головой девушка. – Вы меня не волнуете.

Я сделала шаг назад, схватила Виктора за руку.

– Без них я не уйду, – сказала твердо.

– Ты глупая, не понимаешь! Не уйдешь, и эти твари прорвутся к вам, чтобы уничтожить и ваш мир, – нахмурилась красавица. – Будет много с-смертей.

– Есть и другой выход, – заметил Гордон. – Ты пойдешь с нами и удержишь тропу для всех.

– Что?! Довериться суккубу?! – Виктора перекосило. – Ты с ума сошел?!

– Я никогда не пойду в ваш с-сумасшедший мир! – в тон Фениру-младшему воспротивилась девушка. – Лучше с-смерть от нааритов, чем от ваших магов, считающих с-себя вершителями с-судеб!

– Наши маги не причинят вам вреда, ведь вы проведете нас и тут же вернетесь сюда, – настаивал Гордон.

– Нет, моих сил не хватит на обратный путь. Понадобится…

Девушка умолкла и, кажется, чуть смутилась, злобно глядя на веселящегося Виктора.

– Лечь с кем-то в постель, – довольно сказал Фенир-младший. – Позаимствовав большую часть его жизненных сил. Всего-то! Я ведь говорю, она – нечисть! С кем мы говорим?!

– Я сделаю так, что вам дадут время, – внезапно сказал ректор, глядя на всех нас тем особенным взглядом, от которого мурашки по коже. – Вас не казнят на месте, обещаю. И позже, пока придет время суда, я лично отдам вам, Нисса, часть своего магического ресурса, чтобы вы могли покинуть наш мир. Обещаю, все так и будет.

Я неверяще смотрела на обоих братьев и по лицу Виктора видела, что тот не верит в затею. Зато у Гордона было весьма решительное, даже упрямое выражение. Он что-то задумал, но что?

– Довериться таким, как вы?.. – На Фениров девушка почему-то смотрела презрительно и морщила нос, а после перевела взгляд на меня. – Только потому, что она не уйдет без вас-с. Но предадите меня – пожалеете.

– Тогда открывай быстрее проход, – поторопил Гордон. – А то дохинай скоро найдут нас и здесь.

– Наариты, – поправила суккуб и прикрыла глаза, принявшись стремительно бледнеть.

Я испугалась, вдруг она упадет в обморок, но Виктор, приобняв, отвел меня в сторону.

– Не мешай ей, она открывает проход. Разве ты не чувствуешь потоки сил?

Я помотала головой. Ничего, кроме страха, не чувствовала, зато видела.

За спиной Ниссы пространство закручивалось в вихрь, постепенно расширяясь и образуя проход в человеческий рост.

И первой в него пошла сама суккуба, все так же не открывая глаз.

– Если кто-то не успеет – это ваши проблемы, – произнесла она, удаляясь.

Дважды уговаривать нас не пришлось. Взяв меня за руку, Виктор устремился к порталу. Позади следовал Гордон, неся на руках бессознательную, но, кажется, еще живую Риту Вильсон.

Чем дальше мы шли за суккубом, тем легче давались шаги, тем проще становилось дышать. Мы возвращались в родной мир и даже вышли в итоге на огромном поле перед неизвестным замком: высоким, на вершине скалы, обрывающейся у моря.

Надо мной с криком пролетела чайка, и я была несказанно рада этому крику.

– Зар-раза, – выругался Виктор. – Ты куда нас вывела?

Я обернулась на Фенира-младшего, он был зол, как стая диких буйволов.

– А что не так? – спросила девушка, и сама с любопытством осматриваясь. – Это – ближайшая точка, где было тоньше всего прорвать прос-странс-ство.

– А-а-а. – Виктор буквально за голову схватился, оборачиваясь к брату. – Что ты там обещал этой “госпоже”? Защиту? Вот и выполняй. Сейчас сюда набегут Серые Пастыри, и минуты не пройдет.

Я заозиралась по сторонам, не понимая причин паники Виктора, но оба брата смотрели сейчас в сторону замка и кривились.

– Мы около цитадели, – заметив мою растерянность, снизошел Фенир-младший.

– Отсюда нельзя открыть портал. Вся транспортная магия блокируется, чтобы пленники не могли сбежать, – добавил ректор.

– Пленники? – переспросила я. – Но ведь мы пока еще не пойманы и могли бы…

И тут же осеклась.

Впереди показались фигуры в серых плащах, они спешили со стороны замка, и я поняла, что пропала.

Видение “суда”, которое когда-то подглядела, вновь ожило в памяти.

Так вот как все произойдет.

Рядом испуганно зашипела суккуба, кажется, она и сама не ожидала, что с ходу попадет в такую передрягу.

Виктор же клял за случившееся себя.

– Впрочем, я мог бы и догадаться, что свою помощь Пастыри дали не просто так. Они специально сделали все, чтобы мы вывалились именно в этом месте. Поджидали.

– Давай убежим, – вцепившись в его рукав, сама не веря, что вообще произношу эти слова, проговорила я с надеждой.

Виктор повернулся ко мне лицом, посмотрел в глаза, и этот взор вышел таким грустным…

– Обязательно убежим, как только возможность будет. Я что-нибудь обязательно придумаю, – пообещал он мне.

Нас спеленали магической сетью уже через несколько секунд, без разбора кто есть кто. Всех вместе: Фениров, меня, сопротивляющуюся суккубу и даже бессознательную Вильсон. Последнюю, правда, очень быстро вытащили – признав в ней свою.

На остальных же Пастыри глядели с подозрением.

Незнакомые мужчины и женщины смотрели так, будто мы самые опасные существа на свете. Хотя теперь я доподлинно знала, что самые опасные остались на той стороне – жуткие дохинай. Совершенно не такие, про которых рассказывал на уроках Виктор, а гораздо более мощные.

От Пастырей отделился один из мужчин и подошел к Виктору, смерив того взглядом:

– Когда вы просили открыть проход на изнанку, мы не верили, что вы вернетесь. Но вы здесь, спустя две недели. Удивительная способность к выживанию.

– И поэтому вы набросили на меня оковы? – Фенир сопротивления не оказывал, но всем видом показывал, где бы он хотел видеть всех Пастырей вместе взятых.

– Поэтому тоже, – кивнул Пастырь, поворачиваясь уже к Гордону и явно узнавая его. – Вас мы и вовсе не ожидали увидеть, а уж тем более скинувшим двадцать лет. Три месяца отсутствия – немалый срок.

– Надеюсь, мое кресло в академии еще не успели занять? – совершенно буднично поинтересовался ректор.

– Вас признали мертвым, – припечатал мужчина. – И надо разобраться, почему вы до сих пор живы.

– Не так я ожидал увидеть свое торжественное возвращение. – Гордон зло обвел всех окружавших Пастырей взглядом. – Может, напомнить вам, что лишь благодаря мне две недели назад на кладбище с дохинай удалось избежать полноценного прорыва? Я создал купол, не позволив нечисти просочиться в наш мир и не дав разрушениям перейти в критическую стадию. Хотя погодите… Вас же там не было в то время, когда мы больше всего нуждались, вот почему вы не в курсе.

– Не было, – вскинув бровь, подтвердил Пастырь. – Потому что вы нас не вызвали! Вследствие чего погибло несколько человек… Впрочем, обвинения на данном этапе мы выдвигаем не против вас. На суде вы и ваш брат будете выступать в качестве свидетелей.

Короткий кивок в мою сторону заставил поежиться.

Все ведь прекрасно знали, кто виноват в провале… И, кажется, моя судьба уже была решена…

Миг, и взгляд Пастыря переметнулся к Ниссе, все это время тихо стоявшей рядом.

У мужчины даже лицо вытянулось.

– Вы что, вытащили в наш мир эту тварь?! – взревел он. – Это прямое нарушение третьего пункта охраны грани! Существо подлежит ликвидации!

Видит святой Гоблин, как же я испугалась за суккубу!

Сама не понимая, что делаю, неожиданно загородила собой девушку, вытащившую нас из заварухи. Мне-то уже было нечего терять – все равно убьют, а ей, может быть, помогу.

– Не существо! – рявкнула я. – У нее есть имя, и она…

– Никакой ликвидации, – опять встрял Гордон. – Девушка под моей защитой.

– При всем уважении, господин Фенир. Вы не имеете прав защищать нечисть ТАКОГО рода. – Из толпы вышла еще одна фигура: голос у нее был женским, но серый плащ незнакомка не снимала. – Поэтому суккуб будет уничтожена. Сейчас же.

Я обернулась, чтобы посмотреть на несчастную девушку… Бледную, уставшую от перехода и напуганную не меньше моего. Ее даже судить отказывались. Но она не стала молить о пощаде. Только посмотрела на ректора, напоминая:

– Ты обещал. С-солгал!

Гордон сжал кулаки, слова девчонки явно задели его за живое. А в следующий миг он сделал неожиданное.

– Чарльстон, дай сюда руку. Да не эту! Другую! – ректор бесцеремонно, сцарапывая кожу, стащил с моего пальца фамильное кольцо Фениров. – Не смотри так, Виктор тебе новое купит, если выживете.

Я посмотрела на его брата. Тот пребывал в не меньшем шоке, даже – может быть впервые в жизни – дар речи утратил.

– Эй, что вы делаете? – взвизгнула Нисса, привлекая мое внимание. Обернувшись, увидела невероятное: Гордон пытался нацепить суккубе родовой перстень.

Даже мне стало плохо от понимания этого. Бедная их матушка – таких сыновей нарожать…

– Зову выйти за себя замуж! – прорычал тем временем Фенир-старший. – Не благодари.

– За такого, как вы?! – Девушка аж позеленела от возмущения. – Да меня воротит от одного вашего вида! Лучше с-смерть!!!

Она даже попыталась отползти, но Гордон очень хотел жениться и был настроен сверхрешительно. Схватив ее за тонкие пальцы, подтянул ближе, не особенно заботясь о том, что мы – все вокруг – едва находим силы стоять при виде такого зрелища.

– Сама с меня слово взяла! Значит, терпи! – с этими словами Гордон Фенир все-таки нацепил Ниссе на палец кольцо, которое тут же ярко вспыхнуло, символизируя самые серьезные намерения дарителя. – Целоваться, так и быть, не станем! Отложим на потом…

Суккуба взвыла, я зажала рот руками, пытаясь осознать произошедшее… Рядом выругался Виктор, подведя сакральное:

– Ну ладно, я идиот – все привыкли, но ты!.. Видимо, это и правда семейное.

В таком же шоке пребывали и Серые Пастыри.

– Вы что сейчас сделали, господин Фенир? – пораженно выдохнул мужчина, говоривший с нами прежде. Он был очень бледен и держался за область, где у нормальных людей было сердце.

Гордон встал перед яростно пытающейся содрать с себя прилипшее намертво колечко Ниссой и сообщил для тех, кто еще не понял:

– Дал девушке право на свою фамилию в нашем мире! Теперь вы хотя бы не посмеете казнить ее без суда!

Возможно, мне показалось, но по рядам Пастырей прошелся недовольный шепоток, словно ветер подул и листья на деревьях зашелестели возмущенно.

– Ну, знаете ли, – процедила женщина в плаще, – хотите разбирательств, будут вам разбирательства. По камерам их всех. Суд завтра на рассвете!

Если бы отец с матушкой узнали, что последние часы своей жизни их дочь проведет в камере, наверное, умерли бы от стыда в тот же миг. Меня же этот факт не приводил в такой ужас, а кое-что даже утешало – компания подобралась хорошая.

Нас четверых посадили по камерам, каждого в свою, и только решетки выходили на общий коридор с глухой стеной.

Ректор, я, Виктор, а после Нисса – именно в таком порядке мы сидели, перебрасываясь фразами между собой, чтобы хоть как-то скоротать время до рассвета. Потому что перед потенциальной смертью как-то не до сна.

Фенир-младший пытался шутить, суккуба металась по камере разъяренной фурией, Гордон и вовсе пока затих.

– Уверен, нам удастся доказать твою невиновность, – рассуждал Виктор. – Если дохинай нарочно тебя провоцировали еще пять лет назад, то, возможно, мы сумеем что-то придумать и предотвратить прорывы в будущем.

– Скорее, это еще один повод от меня избавиться, – горько отозвалась я. – Нет банши – нет проблемы.

– Не говори глупостей. – Виктор пытался казаться оптимистом, но мы оба понимали, что я права.

Тем временем со стороны разнеслось недовольное шипение.

– Так и нет больше банши, – неохотно протянула суккуба. – Вы разве не замечаете? Лизбетс-с выжгло изнанкой. Она человек! Я чувс-ствую.

Слова Ниссы напугали и одновременно возродили внутри надежду.

Я попыталась пощелкать пальцами, чтобы призвать хотя бы светлячка, но ничего не вышло.

– Странно, – пробормотала я, вспоминая историю леди Сомн и остальных вернувшихся с изнанки после Хольмудского разлома. А ведь и вправду, только двоим тогда удалось сохранить магическую силу – Виктору и Анри Велье.

– Лизбет? – обеспокоился через стенку Фенир. – Так это правда? Ты хоть что-нибудь чувствуешь?

– Ничего, – протянула я и даже улыбнулась этому факту. – Значит, возможно, меня помилуют?

Но мою радость быстро пресек Гордон.

– Я бы на вашем месте поумерил пыл, мисс Чарльстон, – донесся его голос. – Это цитадель, и тут магия вообще работает через одно место.

За стеной расхохотался Виктор, тут же интересуясь:

– Это через какое?

– Через то, в котором мы оказались. Задницу, – бесцеремонно выругался ректор, не обращая внимания на дам. – Вот например.

Раздался щелчок, и стены между камерами исчезли, зато решетки остались.

Я пораженно открыла рот и заозиралась по сторонам.

Суккуба ощупывала место, где только что была кирпичная кладка, не спеша перешагивать, Виктор задумчиво смотрел на брата, Гордон же шагал в нашу сторону.

– Без этих штук говорить будет удобнее, – выдал он, подходя к Виктору. – И не смотри на меня так, я сам понятия не имею, как у меня это получается.

– Может, и решетки уберешь? – подмигнул ему брат.

Но ректор развел руками.

– Увы, никак. Не всякую магию Пастырей получается снять щелчком пальцев.

Тем временем ближе к нам перебралась и суккуба. Она обошла Гордона по кругу, после посмотрела на свой палец с кольцом и как-то совершенно самодовольно хмыкнула. Видимо решив, что помолвка с Фениром-старшим не так уж и плоха.

– Вас изменила изнанка, пробудила древнюю кровь, – произнесла она, глядя на Гордона. – Сейчас вы сильнее, чем когда-либо. Эти пас-с-тыри боятся меня, а бояться нужно вас-с-с. Ах-хах.

Ее смех тихими колокольчиками разнесло эхо, но она тут же умолкла, когда Фенир гневно на нее зыркнул.

– Меня и раньше боялись, – припечатал он и обернулся к брату. – Что с академией? Наверное, полный бардак с момента моего отсутствия?

– Удивлен, что тебя вообще это волнует после всего, что мы пережили. – Виктор подошел ближе ко мне и обнял сзади.

На мгновение мне подумалось, что приличная леди не может позволять такого поведения, а после я прикрыла глаза и плюнула на все эти условности. Мне было удивительно хорошо, так почему я не могу себе этого позволить?

– В академии все в относительном порядке, по крайне мере, было, – продолжал Виктор. – Твое место временно заняла Индердеменда Ризмар. Мегера держит всех в ежовых рукавицах – никто не забалует.

Я вспомнила лицо преподавательницы истории и даже усомниться не посмела в словах обнимающего меня мужчины. Ризмар по характеру была куда строже Гордона…

– Хотя некоторые вопросы без тебя все же решить не удалось. Например, об отчислении Виктории Стоун.

Я резко встрепенулась и повернула голову.

– Вика? Она выжила?

– Да, – подтвердил Виктор. – Выписалась через месяц после нападения. Жива и здорова. Надо сказать, пришлось поломать голову – почему дохинай не смог ее убить.

– И почему же? – нетерпеливо задала вопрос я, потому что внутри все радовалось.

Будто гора с плеч упала, ведь в нападении на Вику я винила себя и серьги-пчелы, которые одолжила поносить соседке.

– Та чертова кукла Лапушка. – Виктор даже скривился от воспоминания. – Когда начали разбираться, выяснилось, что твоя соседка Стоун была обвешана защитными заклинаниями от вредительства со стороны Хельги. Как рассказала сама Виктория, она всегда подозревала, что Хиткович не дружит с головой.

И вправду, прикрыв глаза, я вспомнила свое знакомство с соседками. Эти двое всегда собачились, Виктория обвиняла Хельгу в каких-то невероятных злодействах и постоянно вешала вокруг себя и своего Лапушки защитные сферы. Кто бы мог подумать, что они ей в действительности пригодятся.

– Вот и вышло, что дохинай, выпивающий силы из Хиткович, не смог пробить щиты до конца, – закончил Виктор. – Стоун даже новый проект начала писать “О защитных коконах”. Надеется, что ее все же не отчислят и она продолжит учебу.

Я с надеждой взглянула на Гордона.

– Вы ведь не отчислите ее?

– Посмотрим. Сначала отсюда надо выбраться, – мрачно отозвался он. – Что еще я должен знать, Виктор?

– Благодаря тому же Лапушке удалось найти еще с десяток мелких прорывов и пространственных карманов на территории академии. Оказывается, дохинай пытался пробить бреши с нашей стороны, однако не всегда выходило. И тем не менее, только в комнате Лизбет нашли три кармана, в одном из которых еще одни сапоги от той жуткой куклы.

– Так значит, это чудовище тогда украло Лапушку? – вспомнила я таинственную пропажу, а после не менее таинственное возвращение.

– Теперь уже сложно узнать, но вполне возможно – рассчитывало через нее добраться до меня, чтобы извести пораньше и выполнить проклятие Хельги. Все же некоторое время дохинай был обязан выполнять ту “прихоть”, ради которой его вытащило в наш мир.

Суккуба, слушая все это, недобро фыркнула:

– Наариты-опустошители. Когда-то в наш мир они проникли точно так же, а после уничтожили.

– Расскажешь нам о них? – заинтересовался Виктор.

– Вам? – она смерила младшего Фенира взглядом. – Такие, как вы, присоединились к ним и помогали. Я лучше расскажу обо всем Пастырям на суде. Возможно, в обмен на информацию они согласятся даровать мне жизнь.

Я взглянула на отвернувшегося Виктора, после перевела взгляд на Ниссу и задала вопрос, который так долго меня волновал.

– Что значит, “такие, как он”? Виктор, в твоем роду ведь тоже была нечисть?

Пусть и неохотно, но он кивнул.

Суккуба же рядом расхохоталась.

– Так ты не знала?! Инкубы они. Полукровки. – Она ткнула изящными пальцами в обоих братьев. – Правда, в каждом кровь по с-с-воему играет. Этот, – она ткнула в Виктора, – не может долго без женской любви, она ему нужна как воздух. А этот, жениш-шок, – палец перекочевал на Гордона, – даже не знаю пока, с-стал слишком сильным, чтобы вот так с-с-с ходу оценить потенциал. Возможно, стоит заглянуть в штаны…

– Прикуси язычок, – огрызнулся ректор.

Внезапно со стороны коридора раздались шаги. Минимум два человека приближались к нам.

Словно мыши, не сговариваясь, мы разбежались туда, где были наши камеры. Еще один щелчок, и стены вернулись на место.

Я прильнула к решетке, чтобы лучше видеть коридор, по которому шли четверо Пастырей. Каждый остановился напротив наших дверей, и я поняла – это стражники. Именно они поведут нас в зал заседаний.

Фигура напротив меня сбросила капюшон, и я узнала того самого мужчину с поля – который был одним из главных.

– Настал час суда, – произнес он. – Выходите!

Коридоры цитадели вели в неизвестность, напоминая саму жизнь, в которой никогда не знаешь, что ждет за поворотом и сколько тебе осталось. Приходилось радоваться тому, что есть здесь и сейчас.

Вот и мы с Виктором шли вперед, рука об руку, иногда переглядываясь и вымученно улыбаясь друг другу.

Не знаю, о чем думал он, а я… смотрела на него и грустила о том, что так и не узнала толком, какой он, гроза всея нечисти? Ну, если отринуть распутство, склонность к сумасбродству и ненависть к людям – это приметить посчастливилось при первой же встрече… Теперь же меня интересовало другое: что там, под всей этой шелухой? Под напускным. И то, как магистр поглаживал тыльную сторону моей ладони, то, как смотрел, согревая в этом сыром холодном месте, то, какую щемящую нежность я испытывала от его присутствия – все это говорило об одном: мне было бы невыразимо приятно узнавать Фенира-младшего, оголяя его настоящего. Как в переносном, так и в прямом смысле…

– Почти пришли, – сказал Пастырь, идущий дальше всех от нас. – Прошу вас всех вести себя достойно перед лицом Верховного Пастыря.

Я замерла, выпрямила спину до хруста, вскинула голову, собираясь напомнить каждому, что в первую очередь являюсь леди из древнего рода Чарльстон.

– Угу, обязательно! – сжав мою руку сильнее, внезапно усмехнулся Виктор. Он говорил и смотрел на Пастырей, сопровождавших нас: – Запомни, Лизбет, если мне что-то не понравится и я начну убивать этих упырей в сером, а они будут бросаться на меня толпой, как привыкли, ты кричи, не стесняйся. Громко так, чтоб даже сотни дохинай, ожидающих нас всех на той стороне, заплакали от умиления перед тем, как рвануть в наш мир и перебить всех здесь к ргозовой бабушке. Уйдем красиво, Чарльстон, смахнем немного пыли с этой цитадели правопорядка.

– Виктор, прекрати, – проговорил Гордон скучающим тоном, – они и без тебя понимают, что если коснутся хоть одного из нас, придется иметь дело с остальными. Зачем пустословить? Лучше послушаем Пастырей, посмотрим, кто судьи. Интересно, что нам предложат. Я вот никогда не видел Верховного, разве тебе не любопытно?

Никто не ответил Фенирам, но во мне появилась внутренняя уверенность: впервые за много лет я четко поняла, что больше не одна. Что я нужна кому-то по-настоящему. Не Гордону, конечно, – тот стоял на стороне брата, но Виктор… Он так улыбнулся мне, что я осознала: понадобится – буду кричать. И пусть весь мир катится к ргозам! Хочу жить. С ним. И точка.

– Ес-сли провалимс-са на из-снанку, покажу вам убежище, – не смогла промолчать и Нисса. – Переждем войну там. Увидите, там тоже можно жить.

– С чего такая доброта от суккубы? – поразился Виктор.

– Мы же теперь почти родные люди, – ответила ему Нисса, медленно разводя губы в оскале. – Ты мне как брат-с-с…

Девушка улыбалась, а у меня по спине бежали мурашки. Хорошо, что я ей не как сестра… Не дай бог такую родню заиметь: и на том свете потом от кошмаров не отделаешься!

– Тихо! – повысил голос Пастырь, скидывая с головы капюшон и обводя нас всех гневным взглядом. – На данный момент Суд уже заслушал свидетельницу по делу, мисс Вильсон. И теперь Верховный желает видеть вас. Входите!

– Ох. – Я посмотрела на Виктора. – У меня было видение. Она просила за меня, но ее даже слушать не стали. Только зря подставила себя. Разве можно просить за банши…

– Можно, если это друг, – пожал плечами Виктор, но, заметив мой обалдевший взгляд, добавил: – Не надо так смотреть, мне теперь, знаешь, альраун кажется милее, чем эти Пастыри. А ведь они чистокровные люди.

– Аттахис! – снова вмешался наш провожатый, заставляя нас замолчать и с любопытством уставиться вперед. Он махнул рукой, и массивные двустворчатые двери распахнулись перед нами, являя огромный каменный мешок, заставленный всевозможными свечами и факелами до самого потолка.

По центру его стоял круглый каменный же стол с вырезом в середине. В той дыре находился некто. Высокого роста, в серой одежде с капюшоном, закрывающим лицо.

У стола слева обнаружилась и мисс Вильсон, а вокруг нее около полусотни Пастырей. Все как один с отрешенными лицами и свечами в руках.

– Кажется, у них острая боязнь темноты, – буркнул Виктор.

– Братья! – воскликнул тот мужчина, что привел нас в зал. И я уже во второй раз вздрогнула от неожиданности.

– З-сачем он вс-се время кричит? – озвучила мои мысли Нисса. – Ес-сли мы оглохнем, допрос-с станет проводить с-сложнее.

– Я привел подсудимых! – продолжил мужчина, делая вид, что не видит нас и не слышит, но заметно морщась, как от зубной боли.

– Он вынужден говорить громко, потому что помещение большое, – тем временем принялся объяснять все Гордон. – Если б этот господин стал говорить тише, никто не заметил бы, что мы пришли. Согласись, могло выйти неловко? А вдруг они как раз нас обсуждали? Кого миловать, кого казнить. Некрасиво получилось бы…

Стоило старшему Фениру договорить, как все присутствующие в зале повернули головы к нам. Смотрелось это жутко, учитывая повисшую гробовую тишину и то, что сделали они это одновременно.

– Репетировали, наверное, – предположил Виктор шепотом. – Хорошо как повернулись, а? Не убей я высшего дохинай, побывав на изнанке и увидев самый страшный свой кошмар, сейчас бы со страху обос…

– Господа! – спешно прервал магистра голос из центра зала. Принадлежал он Верховному, насколько я поняла. – Прошу вас подойти ближе и преклонить колени, прочитав слова клятвы о намерении быть искренними с нами.

Нисса посмотрела на Гордона, потом на меня и сразу попросила:

– Давайте уже провалимся? Мне у вас-с не нравитс-са.

– Ближе!!! – громче повторил Верховный. – И на колени.

Пастыри зашевелились, стали зыркать озлобленно.

Мисс Вильсон кашлянула, посмотрела на меня и показала глазами на пол, мол, чего тебе стоит? Сделай.

Я подумала пару мгновений, пожала плечами и, приподняв юбки платья, пошла вперед. Почему нет, если это наш шанс? Мне не сложно встать на колени, признав старика главным.

Неподалеку от стола я остановилась, опустилась на колени, склонила голову и произнесла:

– Хоть я и не господин, но согласна с вашими требованиями. Клянусь говорить правду и только правду. Надеюсь на вашу милость, справедливость и мудрость.

Рядом встал на колени Виктор, все это время неотступно следовавший рядом. Посмотрел на меня, чуть помедлил, но повторил слова клятвы. С другой стороны опустилась Нисса, следом за ней Гордон.

Они проговорили клятву, и на зал снова обрушилась тишина.

– Да начнется суд! – подвел итог нашему акту добровольного сотрудничества Верховный.

Скинув капюшон, он вытянул вперед руки и стал чертить ими некие символы, оставляя в воздухе легкую голубую дымку после каждого движения. А я, затаив дыхание, рассматривала лицо старика, вместо глаз на котором было лишь два давно заживших ожога.

– Портал, – шепнул Гордон.

– Да, открывает кому-то путь, – согласился с ним Виктор и тут же предположил: – Еще один свидетель?

– Свидетели погибли, – покачал головой Гордон, – кто жив – все здесь.

– Тогда?..

Договорить Виктор не успел в зал, прямо из воздуха за нашими спинами вошел… Анри Велье собственной персоной.

Я не сразу его узнала. Точнее, не узнала совсем – скорее поняла, что это именно он, при помощи шестого чувства. Невысокий, худощавый, немного сутулый, с уверенным, чуть насмешливым взглядом…

– Это ведь… – начал было Виктор, поднимаясь с колен и меня с собой подтягивая.

– Рад приветствовать вас, господа. Дамы. – Нам с Ниссой поклонились отдельно. – Рад видеть в добром здравии.

– Они – наши главные обвиняемые, – зло заговорил мужчина, приведший нас по коридорам в зал. – Мисс Чарльстон – банши, устроившая…

Велье поднял руку.

Одно быстрое, легкое движение пальцев – и вновь наступила тишина. Больше никто не осмеливался ее нарушить.

Сам художник, одетый в строгий черный костюм, прошел к столу, тронул камень и… двинулся сквозь него, встав в итоге рядом с Верховным.

– Подождите! – выкрикнул Виктор. – Почему нас вообще судит художник, да еще и сам полунечисть?

На него посмотрели собравшиеся в зале Пастыри, по залу пронесся гул их голосов, среди которых невозможно было различить хоть что-то вразумительное. Тогда, пусть с неохотой, но Верховный Пастырь призвал всех к тишине и ответил:

– Потому что некоторые возвращаются с изнанки совершенно иными. Господин Велье оказывает нам содействие, предоставляя услуги видящего правду. Он – тот, кто знает гораздо больше дозволенного и помогает сохранить равновесие.

Анри бросил насмешливый взгляд на Верховного и произнес, расставляя все на свои места:

– После моего возвращения также был суд. Эти господа, решив, что я опасен, пытались меня уничтожить. Не вышло. Тогда пришли к иному выводу: проще сотрудничать с тем, кого не понимают до конца.

Мне показалось, что на лице Верховного отразилось плохо скрываемое недовольство. Но возражать или опровергать что-либо он не стал. Лишь попросил:

– Начинайте, господин Велье.

Художник медленно осмотрел зал и заговорил:

– Как консультант в вопросах особо тяжких магических преступлений, рекомендую начать допрос с мисс Холле Ниссы Аринты, чистокровной суккубы, обрученной с господином Гордоном Фениром.

– Принимается, – кивнул слепой старик. – Названная, подойдите и отвечайте. С какой целью вы пришли в наш мир?

– С целью спас-сения людей. – Нисса вскинула подбородок. Ее потрясающие волосы всколыхнулись серебристой волной, заставляя всех присутствующих восторженно любоваться. – Они погибали, а я могла помочь.

– Бескорыстно? – уточнил старик, чуть подавшись вперед.

Суккуба посмотрела на Гордона, тот едва заметно кивнул, и она ответила:

– С условием. Я озвучила его… жениху. Оно не несет опас-сности для вас.

– Мы хотим услышать, что за условие.

Нисса грациозно повела узкими плечами, рядом со мной скрипнул зубами Виктор. Ему тяжело давалось присутствие суккубы рядом, но он старался делать вид, что все хорошо.

– Та, о ком говорили пришлые наариты, должна была уйти. Они искали Лис-сабет и нашли. Они привели ее в наш мир, чтобы прорваться в ваш. Вынудили дар пробудитс-са… Я хотела увес-сти опас-сную девушку домой, и мне обещали, что здес-сь меня не тронут.

– Кто такие наариты?

– Выс-сшие демоны, вы зовете их “дохинай”. Они появились на изнанке, вынудив нас-с, ее коренных жителей, прятатьс-са и выживать! Они – убийцы, питающиеся нес-счастьями и горем. Их много, и они хотят ес-сть!

– Им мало еды среди нечисти? – беспристрастно спросил старик.

Глаза Ниссы чуть расширились, затем, наоборот, сузились от злости:

– Мой народ погибает там, на изнанке вашего мира! И также ищет с-способ пробраться к вам. Здесь пока с-спокойно, потому многие стали беженцами на вашу сторону. Альрауны, фейри, гориты, мауки, фьеры…

– Что?! – Голос старика дрогнул.

– Я перечис-слила лишь низших… Маленькую час-сть! Нечистых! Так вы зовете нас, убивая только потому, что мы другие. Но чем вы лучше? Я с-спасла людей, не провела к вам нааритов, жалея ваших детей и жен, а вы… Губители! Пас-стыри!

Последнее слово она почти выплюнула и отступила назад, давая понять, что на этом прекращает отвечать на вопросы.

Гордон тут же шагнул к ней, загораживая от нескольких мужчин в серых одеждах и грозно глядя на старика.

– Все, что она сказала, правда, – проговорил он, – и я пообещал девушке, что она вернется в свой мир живой. Невредимой.

– Вы не имели права давать такие обещания, – отрезал старик. – Только наш суд решит, жить ли этой нечисти.

Я повернулась к Виктору, он посмотрел на меня. Коснулся указательным пальцем кончика носа и спросил, подмигнув:

– Сколько раз просил тебя не лезть в чужие дела, помнишь? Но ты упорно искала приключений, Чарльстон. Интересно, мне когда-нибудь будет скучно в твоей компании?

– Никогда, – пообещала я.

– Верю. – Он широко улыбнулся.

– Что вы думаете? – тем временем спросил старик у Анри Велье. – Эту нечисть необходимо уничтожить немедленно, или мы можем подождать дознавателей и узнать больше?

Я открыла рот от шока. Виктор встал передо мной. Нисса зашипела, а Гордон… Гордон выставил руку перед ближайшими Пастырями, намекая, чтобы не приближались. Вышло эффектно: сильнейшая магическая волна откинула их в сторону стены. Сверху посыпались камни, попадали свечи. Один из Серых Пастырей загорелся и стал визжать в истерике, пока его не потушили братья.

Я продолжала стоять и смотреть на все это из-за плеча Виктора, когда голос Анри Велье разнесся по залу цитадели, привлекая всеобщее внимание:

– В ответ на ваш вопрос о нечисти, которую стоило бы уничтожить, скажу, что здесь есть таковая. И это не Холле Нисса Аринта, и не мисс Элизбет Чарльстон. Последняя и вовсе растеряла любые магические способности, став простым человеком, нуждающимся в защите Пастырей.

Я похолодела. Неужели правда?

– Гордон Фенир! – пророкотал старик, указав на виновника разрухи узловатым пальцем. Он хоть и был слеп, но поворачивал голову точно туда, где разворачивались основные события. Будто видел происходящее особым зрением или чувствовал… Теперь его лицо было устремлено к ректору Карингтонской академии. – Вы изменились!

– Кажется. – Гордон и сам с удивлением рассматривал свои руки и чуть прикрывал глаза, словно прислушивался к себе.

Я прислушивалась тоже. Ни-че-го…

– Лизбет? – Виктор обнял меня за плечи, обеспокоенно хмуря брови.

– Я пустая, – шепнула одними губами, боясь произнести правду вслух. Глаза защипало.

– Не пустая, а освободившаяся от ненужного дара, – парировал Фенир-младший. – Так даже лучше. Я всегда боялся, когда ты начинала магичить. Честное слово, седина появилась, а ведь я на изнанке, в отличие от брата, не молодел! Уж лучше побережем мои нервные клетки.

Я кивнула, тихонько всхлипнув, и тут же оказалась в крепких объятиях Виктора. Он больше ничего не говорил, только гладил меня по спине и смешно дышал в висок. Собранный и сосредоточенный только на мне, будто и не было вокруг множества сильных магов, желавших учинить расправу над нами. Только мы и это его пыхтение…

– Мы вынуждены будем нейтрализовать вас, – проговорил старик, заставив меня поднять голову и посмотреть в центр зала. Верховный обращался к Гордону.

Тот вскинул густые брови, залихватски улыбнулся и покачал головой, уточняя:

– А потянете?

Старик повернул голову к Анри Велье, будто спрашивая, насколько обоснованы риски.

– Он сильнее меня, – только и сказал художник, нарисовавший портрет моих родителей и подаривший очищение от глубочайшего чувства вины.

– Что? – Рокот одного и того же слова-вопроса пронесся по залу.

– Это правда, – громко сказала Нисса, выступая вперед. – Из-снанка почувствовала в нем своего сына, одарив сверх меры. Тогда как у Лиссабет отняла все до капли. Мне жаль.

Суккуба встретилась со мной взглядом.

– В таком случае мисс Чарльстон не за что судить! – сделал свой вывод Виктор. – Нельзя винить человека за то, что сделала его исчезнувшая сущность. Банши больше нет – она погибла в муках, как того требуют наши законы. Осталась только Элизабет – девушка, изо всех сил помогавшая мне в расследовании убийств. Состава преступления нет, это ведь очевидно!

– Нам… нужно посовещаться. – Верховный Пастырь, не дожидаясь чьего-либо согласия, опустил голову, сжал кулаки и… время словно замерло вокруг, а воздух сгустился. Оглушающая тишина, невозможность шевелиться и разброд мыслей в голове никак не позволяли сосредоточиться хоть на чем-то. А меж тем Анри Велье сделал знак Гордону и прикрыл глаза, словно призывая того повторить за ним…

Так они втроем “уснули”, забыв о нас и о сути собрания, а мы остались глупо хлопать ресницами, не имея возможности ни говорить, ни шевелиться.

Мне показалось, что прошла вечность, пока Анри Велье не раскрыл глаза и не прошел сквозь камень, приближаясь к нам со словами:

– Я поздравляю вас со снятием всех обвинений. И да, непременно воспользуйтесь возможностью уехать немедленно, с остальным разберутся и без вас. Жертв больше не будет. Пока. Не переживайте за Гордона – он знает, что и как делает. Они с Верховным еще некоторое время будут торговаться, вырабатывая условия будущего сотрудничества. Не стоит их беспокоить. Именем Верховного Пастыря, позволившего мне передать его волю, вы свободны!

Он ушел так же внезапно, как появился. Только что криво улыбался напротив, и вот, сделав полшага назад, исчез, растворяясь в пространстве бытия, кажется, без всякой магии.

Повторного объявления помилования ждать мы не стали. Посмотрели на Риту Вильсон, указывающую на еле заметную дверь позади нее, кивнули Ниссе, продолжавшей стоять рядом со “спящим” Гордоном, и ушли…

Мы не знали, куда отправимся и что ждет нас впереди, но точно понимали – шанс, данный нам свыше, не упустим! Никто из Пастырей не смел препятствовать нам, никто не преградил путь и дальше, когда Виктор нагло реквизировал двух лошадей с конюшни, воспользовавшись отсутствием любой стражи и оставив им магическое послание, выжженное на стене: “ За испытанные неприятности забрал двух скакунов. Не бог весть что, да что с вас еще взять. В. Фенир”.