Эпилог

Говорят, время летит незаметно. Не сказал бы, для меня это были три самых насыщенных года, полные радостных событий, о которых невозможно забыть. А в некоторые даже невозможно поверить.

Во-первых, я женился. Во-вторых, на Чарльстон. На напористой наглой брюнетке с острым языком и взглядом самой настоящей нечисти (преступно соблазняющим корысти ради!) – в общем, на той, что совершенно не в моем вкусе. Совсем!

Но люблю ее до одури и никак не могу это объяснить, потому что именно с ней моя инкубская натура наконец затихла, будто пригревшийся на солнце котенок.

Хотя вначале, сразу после суда, нам всем пришлось несладко. Многое случилось пережить, принять заново и научиться с этим существовать.

Элизабет было сложно без магии, но она восприняла потерю сил стоически, решив, что это – меньшее, что она могла отдать за возможность жить дальше. Даже забирая документы из деканата, она шутила, что не зря раньше бросала учебу – как чувствовала, все плохо кончится! Студенческая жизнь ее “добила”, лишив магии, очернив репутацию и отняв имя, и больше восстанавливаться для получения образования она не станет. Леди Элизабет Чарльстон официально обозвала Карингтонскую академию “последней”. Хотя, по правде сказать, имя-то никто не отнимал, просто мы его поменяли на более звучное.

Я был рядом в тот момент, шутил вместе с ней, поддерживал и делал беспечный вид, про себя думая лишь об одном: о необходимости обретения дома. Для нас обоих. Настоящего, светлого, уютного и защищенного дома, где можно укрыться от всего мира только вдвоем. Хватит, набегались уже.

И я выполнил свое обещание.

Мы поселились на острове, вдали от материка, от Пастырей и от всех тех, кто хотел проникнуть в нашу с ней жизнь без приглашения.

Там оказалось тихо и уютно. Местным жителям не было до нас никакого дела, потому как у самих рыльце в пушку. Вот, например, наш ближайший сосед оказался самым настоящим файритом, а ведь они считались вымершими! Получеловеком, полу… Лизбет запрещает применять к нему термин “козел”, но чем я виноват, если у мужика такая сущность? Когда впервые разглядел у него копыта вместо стоп – решил, что перебрал с текилой в честь переезда, даже едва пить не бросил! Со временем такое соседство вошло в привычку, хотя я до сих пор не знаю, чем этот тип промышляет и как ставит настолько качественную иллюзию на ветвистые рога…

Лизбет же, узнав о сущности Гонти – так звали соседа, – только обрадовалась. “Будет с кем альрауну дружить, – заявила она, – а то моего негатива ему совсем не хватает, отощал бедняжка”.

Что же касается нашего прошлого… Казалось, после свадьбы мы полностью порвали с тем, что минуло, но так легко ничего не происходит. Мисс Вильсон также поселилась по соседству – как обычный человек.

– Ну, ты ведь понимаешь, что меня не просто так отправили в это место? – как-то призналась она мне.

И я кивнул.

– Отчеты пишете?

– Бывших Пастырей не бывает, – со вздохом произнесла Рита. – Но ты не переживай, я за Лизбет костьми лягу, она мне как дочь. В отчетах же я могу писать что угодно…

На том и сошлись. Как ни странно, но я верил в честность Вильсон, особенно после возвращения с изнанки. Врать ей смысла не было.

А еще через месяц нас “накрыло” счастьем – Лизбет забеременела. И все бы ничего, но… Да, всегда есть пресловутое “но”. Тогда же мне впервые пришла весточка от Гордона с просьбой приплыть на материк ради разговора.

Все это время мы специально не поддерживали связь, но тогда договоренность была нарушена, и я заподозрил нечто неладное, иначе брат не стал бы беспокоить нас с Лизбет. Жена тут же заволновалась, что речь пойдет о нашем с ней будущем ребенке, но мы ошиблись.

Все было куда более серьезно.

О беременности Лизбет Гордон на тот момент даже не знал, но за то время, в которое я отсутствовал, на материке многое изменилось. Как выяснилось, дохинай трижды пытались прорвать грань, и каждый раз их атаки удавалось отражать ценой невероятных усилий и жертв. В связи с этим был создан специальный комитет по изучению изнанки, куда вошли многие Серые Пастыри, Анри Велье в качестве консультанта, мой брат и даже та суккуба – Нисса, что была вынуждена остаться в нашем мире.

И Гордон звал меня присоединиться к ним во благо нашего мира. Было много патетики и настояний. Но я ответил отказом.

– У меня только жизнь наладилась, хотя я уже было ставил на ней крест, – сказал спокойно. – И я не могу бросить семью, тем более сейчас, когда Элизабет беременна.

От этой новости у брата округлились глаза, но он очень быстро опомнился, принявшись настаивать с новой силой:

– Тогда ты тем более обязан согласиться. Подумай о том, что на той стороне у дохинай проходят мгновения, пока здесь идут годы. Лизбет родит ребенка, рано или поздно он вырастет, а те твари, с той стороны, все это время будут ждать, пока мы ослабеем. Защити своего ребенка, помоги нам устранить угрозу сейчас, пока не стало поздно.

– Он будет простым человеком, – покачал головой я, – не интересным всяким тварям. Мы с Лиз уже прошли свою “войну”, теперь хочу только покоя.

– Покой нужно отрабатывать, – нахмурился брат, после чего прикрыл глаза и спустя пару мгновений добавил: – И твой сын не будет простым.

С таким аргументом спорить было сложно, и я согласился.

Лизабет мой выбор приняла, но пригрозила:

– Только учти, если тебя убьют, я на любом свете достану! Оживлю и отправлю самого кормить всю ту нечисть, что ты притащил из лаборатории и поселил у нас в подвале! Особенно гидру. Ты, кстати, видел? Ему нужен новый вольер. Совсем из старенького выросла.

В тот момент, слушая ее, я улыбался, в который раз понимая, что обожаю жену и никогда не перестану быть благодарным судьбе за нашу встречу.

Кто еще, как не Лизбет, могла одновременно и съязвить, и поддержать, и напомнить, что кроме жены и будущего ребенка у меня на обеспечении пятьдесят голов магических существ разного уровня опасности? Только альраун с урхином на правах самых безвредных свободно перемещались по дому, что же касалось остальных – их тоже пришлось перевезти на остров из академии.

А когда родился сын – будущий наследник рода Фениров – Лиам, я с первого взгляда понял, что, кажется, еще одной нечистью в нашем доме стало больше.

Это по мне и Лизбет не было заметно, а вот в фиолетовых глазах младенца с первого взгляда плескалась сила будущего инкуба высшего уровня.

– Он будет разбивать сотни девичьих сердец, – умиленно глядя на сына, мурлыкала Лизбет. – Весь в папочку.

– А когда просит есть, сразу слышно, что и в мамочку, – добавил я. – Стекла во всей округе трещат. Теперь я сильно сомневаюсь, что мужчины не наследуют дар банши! Хотя будь оно так – Пастыри были бы уже здесь.

– Глупости! Он просто милый мальчик, мамино сокровище! – отмахивалась Лизбет, наблюдая, как урхин ложится рядом с Лиамом, защищая ото всех на свете и не чувствуя, какие потоки сил бурлят в нашем малыше…

Так мы и продолжили жить.

Вильсон написала в своем отчете, что ребенок родился совершенно обычным. Сказала, что душой не кривит – у него по пять пальчиков на руках и ногах, два глазика и один носик… В общем, младенец как младенец, а то, что залетевшую в дом химли – злобную птицу-падальщика – сжег одним прикосновением, так это еще ничего не значит. Может, птица уже горела?

Вечерами на правах названной бабушки Рита нянчилась с Лиамом и, кажется, действительно получала удовольствие от своей жизни на пенсии.

Я же временами уезжал на материк, выполнял необходимые задания, если просили, подписывая при этом кучу документов об их секретности. Наш мир стремительно менялся, магии становилось все больше, а маги рождались все сильнее, будто мы действительно готовились к войне и сама природа старалась дать будущим поколениям шанс на выживание.

– Это равновес-с-сие, – однажды произнесла Нисса, когда мы чисто случайно оказались в одной комнате наедине. – В нашем мире было то же самое. С-стали появляться высшие даже среди смесок. Если бы мы воспользовались своими силами по назначению, возможно, смогли бы отразить удар дохинай. Но мы упус-стили свой шанс.

С годами ее речь стала лучше, да и меня перестало выворачивать от нахождения рядом с суккубой.

– Мы не повторим ошибок вашего мира, – убежденно ответил ей я.

– Знаю, – отозвалась она. – Но боюсь, все куда сложнее. Мы будем уже слишком стары, чтобы сражаться, когда наариты придут. Я чувствую это. Но наши дети и дети наших детей… Этот удар примут они.

Она погладила плоский живот столь знакомым мне жестом, что я сразу все понял.

– Нисса? – Я подошел ближе.

– Подготовь своего с-сына, – произнесла она, поднимая на меня взгляд. – А мы с Гордоном поможем дочери с-стать сильнее. И тогда, возможно, ваш мир выиграет эту войну. Мы обязаны дать им шанс-с.

– Все будет хорошо, – неожиданно даже для самого себя проговорил я, подходя ближе и обнимая Ниссу, вспоминая, как волновалась Лиз на первых месяцах беременности. – Не беспокойся о том, что еще не произошло. Наше дело – быть рядом, учить и поддерживать.

– Гордон говорит так же, – тихо ответила она, – и я верю ему. Он видит что-то в тумане будущего, но не может рас-с-сказать, что именно. Иногда замирает и с-смотрит в окно, и я понимаю – видения пос-сещают его. И он долго хмурится, но в конце всегда улыбаетс-са, Виктор.

Она посмотрела на меня огромными глазами, полными надежды, и я повторил уверенно:

– Все будет хорошо. Проговаривай это себе и другим почаще, желательно раза три на день. Дозировку повторений можно увеличить в зависимости от потребности. Если совсем накатит – обнимайся с любимыми и ешь сладкое.

– Да ты просто доктор женской души, – улыбнулась Нисса, отстраняясь.

– Я просто женат, – засмеялся, подмигивая ей и прощаясь.

Дома меня ждала семья, и я спешил к ним, откинув в сторону горечь сомнений и страхов. Жить надо сегодня, а завтра убьем всех гадов своим оптимизмом. Вот такой рецепт долголетия, ему научила меня жена!