На вершине холма два человека, не отрываясь, смотрели на восток. Перед ними открывался панорамный вид на английскую деревню, хотя в этот ранний утренний час, когда воздух был еще очень свеж, они как будто ничего не замечали. Все их внимание было обращено на бледный рассеянный свет, возникавший из-за горизонта. Тишина была абсолютной, когда издалека раздался крик петуха, который через некоторое время отозвался эхом. Но эти звуки никак не повлияли на спокойствие пары.

Большое молочно-белое пятно начало разрастаться и окрасилось в более теплые тона. Ночная пелена исчезала от соприкосновения с ним и, как по волшебству, утрачивала свои холодные цвета.

– Не правда ли, необыкновенно? – прошептала Амели.

– Это великолепно, – ответил Оуэн, положив руку на плечо девушки.

– Подождите, вы увидите, что за этим последует…

Некоторое время спустя на небе воцарились розово-оранжевые оттенки, разгоняя темноту. Затем появились золотой диск солнца и его тепло.

– Какое чудо! – воскликнула Амели. – Смотрите, розовые пальцы готовы распахнуть позолоченные двери востока!

– Это самый прекрасный спектакль на свете, – выдохнул Оуэн, повернувшись к своей подруге и увидев феерию утренней зари в ее восхищенных глазах.

– Атон перед нами, он готовится наполнить землю своей красотой…

– Несомненно, Амели… Я вижу перед собой воплощенную красоту…

– Он протягивает к нам свои руки, несущие Разум. Вы понимаете, Оуэн? Вы чувствуете его присутствие?

Детектив согласно кивнул, обнимая свою спутницу. Она не проявляла ни малейшего сопротивления, скорее наоборот, но ее большие светло-карие глаза, в которых вспыхивали позолоченные отблески, были устремлены на дневное светило.

– Я думаю, скоро вы все поймете, Оуэн. Этот день должен стать праздником для нас, вечным праздником по образу жизненного цикла, повторяющегося на наших глазах с самого начала времен. Сегодня мы не будем говорить ни о чем, кроме нас самих и Атона, а вечером, когда его золотая лодка исчезнет за горизонтом, наш разум расслабится и наполнится божественной энергией, чтобы мы могли продолжить наше размышление о семи чудесах…

Высокие меловые скалы Кента смотрели на пожар, занимавшийся за морем. Амели, сияющая и цветущая, держала Оуэна за руку, вдыхая теплеющий воздух, ласкавший ее лицо. Контрабасный рокот моря достигал их ушей уже слегка приглушенным, а гребни волн, умиравшие на песчаном берегу, окрашивались легким пурпуром при золоте вечера.

– Сегодня, – сказала она, – мы разгадаем загадку, пройдем еще один уровень трудностей.

– Преступление «Колосс Родосский», – предложил Оуэн, наклоняя голову.

– Вы помните основные детали этого дела?

– Конечно: отсутствие всяких следов вокруг хижины, кувшин с водой перед жертвой, умершей от жажды, и подзорная труба.

– Вы забыли две сломанные палки. Они, конечно, тоже имеют значение. Но что они могут символизировать? Тем не менее это просто черенки от лопаты, а значит, их место на складе садового инвентаря. Две палки, две толстые… сломанные палки! Они могли быть сломаны, очевидно, только одним человеком, то есть самим Родесом! Но почему он это сделал? И что бы это означало?

– Ярость, гнев, отчаяние…

– Отчаяние? – удивилась Амели. – Но почему? Перед ним была питьевая вода, и его никто не удерживал!

– Вы хотите сказать, что он добровольно наложил на себя это наказание?

– Следствие показало, что там не было никакого вмешательства извне. А значит, мы должны исходить из этого положения. Но, может быть, было бы более справедливым вернуться к личности этого человека…

– «Крепко сшитый», – усмехнулся Оуэн. – Куряка, выпивоха и ловелас…

– Который любил и умел бросать вызов судьбе! Вы помните, даже в газетах писали о некоторых его подвигах!

– Он что, остался умирать, бросив вызов самому себе?

– Это кажется невероятным для обычного человека, но для парня такой закалки и стойкости, как Родес? А если для него такая игра стоила свеч? Если, например, с ним поспорили, что продержись он три дня без воды, то в случае выигрыша получит что-то такое, чего желал больше всего? Впрочем, наличие этого кувшина, действительно, кажется мне символом вызова!

– Это правда, кувшин стоял перед ним для еще большего вызова, для провокации…

– И с определенной точки зрения, кувшин мог быть даже средством стимулирования! Конечно, в этих условиях обычный человек не смог бы долго сопротивляться, но такой человек, как Родес, само воплощение отваги, порвавший со всем остальным, поставив на кон свою репутацию…

– Но ведь на кону оказалась его жизнь, которая дороже самой баснословной суммы денег.

– Вы правы. Я не думаю, что в этой истории речь шла о деньгах. А теперь вспомните о подзорной трубе и похотливости этого колосса…

– Я не знал его при жизни!

– А я знала! – ответила Амели, искренне смеясь. – И могу вам сказать, что когда он видел меня, его глаза горели от вожделения! И значит, эта подзорная труба…

– Я всегда думал, что присутствие там этого предмета что-то значило, она служила для того, чтобы высматривать что-то определенное… Его похотливый взгляд, говорите вы? А вы подумали, что здесь замешана юбка? Был вызов, ключ к которому… женщина, как награда за испытание.

– Женщина, в которую он был безумно влюблен и которая обещала ему себя только после этого испытания. Женщина, которая пользовалась властью своего очарования так, чтобы заставить трепетать сердце этого знаменитого донжуана, хотя он был не очень молод, но не сомневался в своей мужской неотразимости. Женщина, которая, чтобы побудить его к этому испытанию, один или два раза в день издали показывалась ему, так чтобы он мог наблюдать за нею с помощью своей подзорной трубы и восхищаться. Ее чары могли какое-то время поддерживать в нем жизнь. Именно это хорошо объясняет его ярость и неудовлетворенность, смешанные со страданием, которое он переносил, ломая черенки от лопат. Это кажется очевидным, если иметь в виду точно обозначенный срок, который он должен был выдержать до определенного момента, например до рассвета треть- его дня?

– Только в том случае, если ее красота могла сравниться с вашей, Амели…

Девушка улыбнулась, а затем ответила:

– Видно, эта девушка не была лишена обаяния, и ее влияние на мужчин было велико, поэтому она довольно легко добивалась желаемого. Поведение таких жертв, как хранитель маяка или доктор Линч, хорошо это доказывает. А что же могло так легко заманить доктора Линча на ночное свидание под проливным дождем, если не обещанная благосклонность со стороны какого-нибудь божественного со- здания?

– Таких соблазнов могло быть сколько угодно…

– Хорошо, значит, мы можем перейти к следующему чуду… Но перед этим мне кажется важным подчеркнуть существенный аспект ее личности. Кроме красоты и таланта художника-преступника, она, кажется, одарена способностью предвидения. Безусловно, все это время удача была на ее стороне, и она учитывала фактор времени при убийстве своих жертв. Например, с офицером Родесом не случайным был выбор места преступления, принятие им обязательства после сильного дождя и долгий период наступившей жары при палящем солнце. Эта иссохшая, потрескавшаяся почва, позволившая детективам оценить отсутствие следов – такие детали были необходимы, обстоятельства преступления были интересны сами по себе, но надо признать, что эта личность большое значение придавала эстетике! А еще стоит признать компетенции этой особы в области метеорологии… Что еще раз подтвердится при убийстве Джона Брука.

– Это один из самых сложных случаев, – пояснил Оуэн, который, прикрыв глаза, следил за положением солнца над волнами.

– Да нет же, нет! Для этого потребовалось совсем немного! Всего лишь чуть-чуть гибкости! Будущая жертва обычно уступала всем капризам той, кого он считал почти собственной дочерью!

Амели наклонилась к своему спутнику, который чувствовал ее теплое дыхание, когда она доверительно сказала ему тихим голосом:

– В тот вечер я пришла к нему в комнату после обеда. Я сказала, что поставила четыре палки в форме пирамиды, которую он заметил немного раньше, и если он готов сделать то, о чем я его попрошу, позже я объясню ему, что все это значит. Давно привыкший ко всем моим капризам, он беспрекословно подчинился и посадил меня на спину, как делал это, когда я была маленькой. Я не очень тяжелая, и вы это знаете, и глубина отпечатков его обуви не слишком отличалась от следов его собственного веса, и без того значительного. Прибыв таким образом к небесной сфере, я вонзила ему в спину кухонный нож, который прятала под своей жилеткой-болеро. Если вы помните, на мне тогда был костюм велосипедистки, чтобы быть более свободной в движениях для одного маленького гимнастического упражнения.

Прежде чем он упал в грязь, я успела ухватиться за балку перголы. Добравшись до самого верха этого сооружения, я зажгла лампу, которую прятала в листве, а затем кое-как укрылась в наиболее заросшей листьями и цветами начальной части прохода перголы. Потом пронзительно вскрикнула, и, как я и предполагала и уже приготовилась к этому, скоро прибежал Майкл. Он был взволнован, так как подумал, что на меня напал Пол, затем его внимание привлекла лампа, которую я подвесила довольно низко на шнурке, на уровне небесной сферы, чтобы Майкл случайно не посмотрел наверх, где я тихонько лежала на брусьях перголы, а он в это время прошел подо мной. Как только Майкл оказался перед телом Брука, я соскользнула на землю и позвала его, быстро шагая к нему, как будто только что подбежала, следуя в нескольких шагах от него.

Это было совсем не трудно! А потом я внезапно упала, чтобы оправдать мой приход туда, откликнувшись на крик о помощи. Мне надо было сменить одежду, поскольку она вся была в грязи… И если бы Майкл не остался на том месте у перголы, он был бы заинтригован, заметив, что у входа в перголу мои следы таинственно исчезли! Затем я постаралась несколько раз пройти по дороге, чтобы запутать отпечатки моих следов среди следов всех, кто потом ходил по тропинке… особенно позаботившись о том, чтобы не наступать на следы, оставленные жертвой!

Оуэн, очень бледный, долго оставался неподвижным, пока не оторвал взгляд от заходящего солнца.

– Так, значит, это вы, – просто сказал он, – исполнитель всех семи чудес преступления?

– Ну конечно, дорогой мой! – ответила Амели, подходя к своему спутнику. – Кто другой смог бы все это сделать? Но позвольте мне объяснить вам последнюю загадку, последнее чудо, связанное с магическими свечами! Сейчас вы поймете, как легко я проделала этот трюк! Потому что, разумеется, это я их зажгла! И не было слишком большой хитрости, ведь я первая оказывалась на всех местах преступления! Я приготовила эти свечи, собрав необходимое количество огарков, чтобы все подумали, что они уже горели какое-то время. И мне понадобилось всего несколько мгновений, чтобы расположить их вокруг убитой девушки… Единственное, чего я опасалась, – внезапный ветер. Я знала, что к ночи наступит затишье, но все равно боялась, чтобы порыв ветра не задул несколько свечей… Ведь это могло нарушить эффектность мизансцены, и мне жаль, что это был финал!

– Только ради вас, Оуэн, дорогой мой! Ради вас и ради Атона!