Солнце последних дней июля бросало свои жгучие лучи на небольшой луг по соседству с лесом Эппинг. Сюда не доносились людские голоса, тишина была полной и совершенной. Оуэн ощущал чарующую ласку дневного светила, неподвижно лежа на траве с черным платком на глазах. Время от времени этот неисправимый говорун не мог сдержаться и начинал шевелить губами, и из густой травы доносилось несколько слов, например таких, как «праздность – мать гениальности, какое наслаждение…» или «ничегонеделание – самое захватывающее занятие»… Но пальчик Амели сразу же прижимался к губам моего друга, и она нежно шептала:

– Тихо, мы еще не готовы. Наш разум должен быть полностью отдохнувшим и расслабленным… Мы должны видеть, как звезды танцуют у нас в голове…

Чуть позже Оуэну позволили приоткрыть глаза и заговорить. На него обрушился свет, лучистая красота поля переполняла его, но внимание детектива, как по волшебству, было привлечено к сияющему лицу Амели, мило улыбавшейся ему.

– Теперь, – сказала она, – можно начинать сеанс. Атон с нами, он несет нам свет…

Оуэн хотел было заговорить, но почувствовал, что мозг у него оцепенел – ведь он не привык к такому длительному пребыванию на солнце. Звездный дождь, обрушившийся на него, продолжал падать и после того, как он закрыл глаза.

– Мы сейчас начнем, – продолжала Амели, – с чего-нибудь более простого. Тайна «Александрийского маяка» кажется мне хорошим упражнением для разогревания мозгов… Что вы думаете об этом, дорогой ученик?

– Да, если хотите… У меня есть одна идея насчет этой загадки, но лучше я послушаю вас.

– У меня тоже. Мне кажется, здесь все понятно, – сказала девушка с легким выражением сожаления. – Но рассмотрим проблему. Я читала и перечитывала вырезки из газет, которые мы собрали. Некоторые факты постоянно повторялись… Александр Райли – закоренелый курильщик, выпивоха и болтун. Единственная определенная улика – это три пустые бутылки из-под виски.

– А в результате он сгорел при пожаре.

– Точно. При пожаре, вызванном керосином, который наверняка впрыскивался в бак маяка. Однако известно, что из-за состояния моря Райли находился на своем островке один более двенадцати часов – с трех часов пополудни и примерно до четырех часов утра следующего дня. Если мы рассмотрим эту задачу с практической точки зрения, отбрасывая существование человека-птицы или другого летающего существа, пожар, начавшийся с наступлением темноты, мог быть вызван только системой задержки, которую убийца должен был отключить самое позднее в три часа дня, до своего быстрого исчезновения. Заметим, что при всей правдоподобности происшедшего Райли был «нейтрализован» именно в это самое время… Однако следствием доказано, что он не был ни связан, ни прикован. Учитывая все эти данные, вспомним наши основные детали: болтливость, выпивка, пустые бутылки, керосин и сигареты…

Оуэн изобразил улыбку, вытирая влажный лоб тыльной стороной руки.

– Вы правы: представленная таким образом загадка решается сама собой. Некая симпатичная личность утром наносит визит хранителю маяка. Она принесла с собой кое-что, способное освежить горло и скрепить дружбу. У Райли нет никаких причин не доверять этому человеку. Оба выпивают, но если Райли с легкостью опустошает стакан за стаканом, то гость довольствуется только тем, что делает вид, будто пьет вместе с ним. К четырнадцати часам хранитель маяка сваливается мертвецки пьяным. Он, конечно, не привык так напиваться во время работы, но поддался влиянию того ловкача, пришедшего напоить человека, склонного к пьянству.

– А затем, – продолжала Амели, – надо привлечь воображение. Теперь представим себе большой запас керосина в баке, продырявленном для того, чтобы оттуда тонкой струйкой вытекало его содержимое, которое попадало на тело хранителя, пропитывая его одежду. Представим также, что его подтащили к порогу двери, открытой морским ветрам. Его шея и волосы смочены виски, а этот запах, смешанный с морским йодированным воздухом, немного развеял запах керосина, текшего на него, пока он не пришел в себя. И какое первое желание испытывает заядлый курильщик, когда просыпается?

– Он закуривает сигарету…

– И Александрийский маяк вновь возродился! Мне кажется логичным, что после того, как он убедился, что заперт, Райли стал отчаянно взывать к помощи извне!

– На его месте я бы бросился в море!

– Наш парень знал это место и прекрасно понимал, что вокруг маяка только скалы.

– …Как острые клыки чудовища Сциллы. Вы правы, это отнюдь не лучше, чем огненное дыхание дракона Харибды.

– Ой-ой-ой! – воскликнула Амели, предостерегающе подняв пальчик. – Сегодня никакой греческой мифологии! Иначе мы вернемся к нулю!

– Конечно, конечно, как скажете, – ответил Оуэн, вытягиваясь к солнцу. – Что до меня, я готов к следующей загадке. Но должен поаплодировать вам, вы так просто все доказали, что окончательно меня убедили!

Роскошные каштановые волосы Амели сверкали на солнце. Локоны шелковистым золотящимся каскадом падали на ее бронзовые плечи. Оуэн не мог отвести от девушки взгляда, а она тем временем указывала пальчиком на легендарный источник света, со словами:

– Солнечная лодка продолжает свой медлительный путь. Она качается на лазурных волнах и, как будто вонзаясь в них, продвигается вперед. Золотые лучи немного теряют свою яркость, но по-прежнему остаются живительными, продолжая питать разум восприимчивых учеников.

Что касается убийства в «храме Артемиды», или, точнее, убийства сэра Томаса, яркие детали этой трагедии подводят к некоторому итогу. Соревнования стрелков из лука, невероятное убийство из арбалета и несколько монет, найденных возле трупа, а одна из них в его руке. Жертва была убита стрелой из арбалета в спину, выпущенной с расстояния триста ярдов, что является настоящим рекордом и даже подвигом. Кроме того, положение стрелы указывает, что выстрел произведен с определенной высоты. Добавим к этому, что сэр Томас коллекционировал древние монеты. Сцена могла быть следующей: монеты падают с неба, а сэр Томас наклоняется, чтобы подобрать их.

– Вы знаете, Амели, я думаю, что уже разгадал эту загадку. Но, к сожалению, она не подводит нас к личности убийцы. Можно лишь сказать, что он прекрасно владеет арбалетом, скорее всего не будучи профессионалом, и что он очень дерзкий и отважный. Но это мы уже знаем.

– Какова тогда ваша точка зрения?

– Если придерживаться логики, самое близкое место, позволяющее совершить такой победоносный выстрел, – это одна из трех целей, на которых тренировались лучники. Рядом росло дерево и несколько кустов, которые позволили убийце незамеченным добраться до этого места, а затем также незаметно удалиться, совершив свое преступление. Дерево могло быть для него основным пунктом наблюдения, и, забравшись на него, достаточно было подождать, когда лучники пристреляются к целям и начнут собирать свои стрелы. Цели располагались в тридцати метрах от стрелков, а это хорошая дистанция для лучников, но она слишком коротка для стрельбы из арбалета. С этим оружием можно добиваться точности в несколько миллиметров при выстреле с двадцати пяти метров. Другими словами, попадание в кого-нибудь с тридцати метров является не подвигом, а просто ловким выстрелом.

Предположим, наш убийца ждал, что спортсмены сосредоточат свои выстрелы на самой удаленной цели – дереве, находившемся справа, тогда он смог бы незаметно перебраться на то, что слева, – это было, безусловно, очень рискованно, но вполне осуществимо. Он ждал благоприятного момента, чтобы прицелиться в свою будущую жертву, которая находилась в стороне от основных участников соревнования. В этот момент все участники поздравляли победившего стрелка. Все, кроме сэра Томаса. Его внимание было привлечено «золотым отблеском» в небе. Очевидно, речь шла о коллекционных монетах, подброшенных убийцей, который хотел привлечь внимание сэра Томаса, хотя один или двое его друзей еще раньше заметили эти «золотые отблески», которые были первыми безуспешными попытками убийцы. Он стремился к тому, чтобы блестящие монеты, покружившись в воздухе, обязательно упали к ногам сэра Томаса. И упали бы так, чтобы, поднимая их, он нагнулся в сторону севера по направлению к целям. Мужчины, как правило, подбирая лежащий на земле предмет, наклоняются всем корпусом, не сгибая коленей, в отличие от женщин, которые приседают на корточки. Как только голова сэра Томаса склонилась к земле, его затылок оказался в прицеле арбалета, и убийца выпустил стрелу. Смертельно пораженная жертва выпрямилась, насколько это было возможно, а затем упала лицом вниз… Когда друзья повернулись к сэру Томасу, встревоженные криком, они увидели его лежащим на земле со стрелой в затылке и неизбежно подумали, что выстрел произведен с юга. То есть со стороны отдаленной изгороди, потому что там мог скрываться не замеченный ими преступник. Сильный и довольно странный наклон стрелы в затылке убитого вызвал множество версий, даже такую, что убийца прятался в облаках, или – самую правдоподобную – о навесной стрельбе. Все, кроме той, которую я только что высказал и которая, по-моему, является единственно возможным решением этой, казавшейся неразрешимой загадки.

– Браво, Оуэн! – воскликнула, зааплодировав, Амели. – Вы оказали честь вашей собственной репутации. Ваше суждение безошибочно и совпадает с тем, что открыл мне Атон. Я думаю, теперь мы готовы взяться за следующий случай…

– У вас есть какая-нибудь идея?

– Признаюсь, нет…

– Очень хорошо. Но пока позволю себе изложить вам известные факты.

– Преступление «в висячих садах Вавилона», – задумчиво начал детектив. – Самый важный факт этого убийства, по моему мнению, состоит в удивительном заявлении жертвы, сделанном незадолго до смерти. Она призналась, что боится места будущей трагедии – арки, украшенной цветами, потому что заметила на ней что-то вроде балкона, на котором какая-то царица из древних времен на мгновение закрыла солнце. Это заявление показалось мне особенно удивительным, поскольку таило в себе все психологические моменты преступления: дневное светило, покрывшееся дымкой, как и было написано в сообщении, цветущие балконы знаменитых висячих садов Вавилона и более того – легендарная царица Семирамида…

Из двух пока выбираем одно: либо эта дама говорила правду и мы должны ориентироваться на иррациональное решение, либо она лгала и сама была по меньшей мере соучастницей преступления. К сожалению, она стала жертвой. Вторая странность – бесспорно, ее подруга, следов которой так и не нашли. Может быть, это случайность и отсутствие профессионализма местной полиции, которая не выяснила ее имя и адрес. Но я бы добавил и вторую странность: несмотря на опубликованную в газетах информацию, освещающую трагическое событие, эта основная свидетельница больше не появилась!

Такое двойное совпадение кажется более чем подозрительным, и я склонен сомневаться в честности этой женщины. Единственные свидетели, два пожилых господина, Вогт и доктор Джобер, кажутся мне достойными доверия. Но даже если прислушиваться только к ним, то склоняешься исключительно к невероятности, невозможности происшедшего. И мне кажется, что точка зрения обоих плюс их возраст дают достаточно оснований, чтобы с сомнением отнестись к их основным показаниям.

– А, следовательно, стоит вернуться к двум женщинам, – предположила Амели, прикрепляя цветок к волосам. – К их манерам и их внешности…

– Да, один из свидетелей подумал, что они вдовы, заметив женщин первый раз на скамейке. Он уточнил, что пришел к такому выводу из-за темного цвета их одежды. Но Мари Домон, казавшаяся более крупной, чем ее подруга, носила довольно заметную шляпу с цветами… Эту шляпу свидетели часто упоминали… хм… Если женщины были в сговоре, как мы предполагаем, они, весьма возможно, могли ввести в заблуждение двух стариков…

– Я напоминаю вам: мы исходим из принципа, что преступник действовал без сообщника, Оуэн!

– Ну что ж… Позвольте мне продолжить воспоминания о событии… Мисс Домон упала, явно сбитая с ног большим цветочным горшком… Подбегают свидетели, видят рассыпанную землю, цветы, два или три кирпича… Умирающая еще была в состоянии пробормотать слова «царица» и «балкон»… Как будто для того, чтобы указать на виновную и привлечь двух мужчин к поискам возле арки, единственного тайника в окрестностях… Была также ее шляпа… Все это похоже на настоящую мизансцену!

– Скорее всего!

– А тем временем подошла ее подруга! Она склонилась над умирающей и заплакала, а Вогт и Джобер стали осматривать самую высокую часть арки и места за колоннами…

– Они сообщили также, что в этот момент, незадолго до того, как они вернулись, оба услышали крик подруги жертвы, как будто эта подруга только что убедилась, что Мари Домон в данное мгновение испустила дух!

– Черт возьми, – воскликнул Оуэн, – думаю, я все понял! Ловкий фокус мог быть продемонстрирован в два счета. Виновная – подруга мисс Домон. Все началось с того, что она сама уронила большой горшок с цветами, потянув его за веревочку, привязанную заранее. Она вскрикнула, чтобы привлечь внимание и заставить свидетелей подумать, что ее ударил горшок. Мисс Домон склонилась над ней. А как только мужчины скрылись за колоннами, подруга схватила кирпич и с силой ударила мисс Домон по голове. Крик, услышанный свидетелями, безусловно, испустила настоящая жертва. Убийца вскочила, повалила подругу на землю и надела свою шляпу ей на голову. Виртуозно совершенный маневр занял всего-то несколько секунд. Затем убийца склоняется над несчастной и начинает плакать. Они просто поменялись местами. И сразу же или очень скоро женщина исчезла, предварительно сунув что-то под платье, чтобы казаться более полной, чем жертва, которой и оказалась несчастная мисс Домон. Игра была окончена. Оставалось только продолжить комедию, свести до минимума показания свидетелей этой драмы, чтобы сложилось впечатление обычного несчастного случая, а полиция так к нему и отнеслась. И убийце вполне удался ее замысел.

Амели вознаградила своего компаньона восхищенным взглядом:

– Ну что ж, Оуэн, вы превзошли самого себя! Расправились с тайной, как настоящий волшебник!

Детектив откашлялся, силясь, хотя и не слишком успешно, принять скромный вид.

– Так ведь это мое ремесло, и я привык сталкиваться с фокусами подобного рода. Но позвольте продолжить. Ясно, что самое важное – выбор свидетелей. Это тщательно подготовленное убийство. Преступница знала, в какое время пожилые люди прогуливались, она также намеренно выбрала жертву – незамужнюю девицу с именем Мари, в соответствии с анаграммой послания. Я склонялся даже к кому-нибудь более молодому и отважному, однако на самом деле это персона среднего возраста, не слишком талантливая для представления комедии и гримирования, но она смогла изменить мнение обоих свидетелей. Преступница позаботилась о том, чтобы как можно больше походить на свою жертву, чтобы никто не смог их отличить. Настоящая трудность этой проделки в финальной ее части состояла в том, чтобы убедиться, что подруга – настоящая мисс Домон – немедленно прибежит к своей приятельнице, лежащей в притворном обмороке под аркой. Предварительно несколько взволнованных признаний в жанре таинственных преследований, странных угроз и перед предстоящей драмой высказывания типа: «Мари, дорогая, если меня постигнет несчастье, будьте рядом со мной для последней молитвы». Но эти детали мало что значат, и я уверен, что в основных чертах убийство совершено именно так, а не иначе!

Амели согласилась, а потом на лице у нее появилась легкая гримаса.

– Не знаю, почему, но у меня создается впечатление, что убийца – женщина…

– Говорить так, я думаю, вас заставляют образы этих двух женщин в черном. Тщательно замаскированный молодой мужчина в платье и шляпе легко был бы разоблачен обоими стариками. Я уже имел дело со злоумышленниками, переодетыми в женское платье. А теперь действительно чувствую себя в форме, чтобы взяться за следующую загадку!

Смеясь, Амели протянула руки к солнцу:

– Атон, чудо свершилось! Ты вливаешь свой свет в этого смертного, продли еще чудесное мгновение… Мы не будем злоупотреблять твоим великодушием… Спасибо, Атон всемогущий, тысячу раз спасибо…

Девушка запрокинула голову, и раздался чудесный смех, которым упивался все более порабощаемый ею Оуэн.

– Теперь мы изменим хронологический порядок, – произнесла она, – так как следующий случай весьма трудный. Я думаю, преступление «статуя Зевса в Олимпии» – самое восхитительное, Оуэн… Вы сумеете разгадать его?

– Честное слово, я попробую. В этом сенсационном убийстве меня заинтересовали две детали. Первая – все возрастающий страх доктора Линча перед грозой. Кажется, он стал бояться грозы два или три года назад, предвидя свою ужасную кончину. А вторая деталь – это дерево, расколотое молнией, очень кстати оказавшееся на пути убийцы, учитывая сообщение, посланное им, ведь преднамеренность преступления практически доказана. Но все это представляется мне очень странным! И я подумал об одной вещи, об этом самом дереве, так как вспомнил, что несколькими днями ранее в том районе тоже была гроза, хотя и не такая сильная. Мы предполагаем, что молния могла ударить лишь в это дерево, но расщепленный ствол не заметил сторож охотничьих угодий, который, я думаю, не каждый день обходит все уголки леса. Убийца, прогуливаясь в лесу, несомненно, в поисках подходящего места для своего будущего «чуда преступления», обнаружил расколотое отдельно стоящее дерево, которое и приметил на случай следующей грозы – достаточно вероятной с учетом гнетущей жары. И занялся подготовкой мизансцены. Для этого было достаточно перенести сюда с соседнего дерева наблюдательный пункт, на который в подходящий момент будет посажена жертва, затем поджечь сооружение, чтобы все подумали, что это результат удара молнии, добавив в огонь немного сухих дров, а также керосина, потому что после ливней разжечь костер будет не так-то легко.

– До этого момента все понятно. Остается загадка жертвы.

– Я думаю и всегда так думал, каким бы невероятным это ни казалось, что убийца заманил жертву в подготовленное место.

– Можно сказать, что они были более или менее знакомы или даже сообщниками.

– В некотором смысле, да. Хочу сказать, что болезненный страх доктора Линча был всего лишь мистификацией, надувательством… Этот спектакль был задуман им три года назад… Хотя в такое довольно трудно поверить!

– Какой смысл доктору заставлять людей так думать? Постоянно уединяться, как только тучи начнут сгущаться, запираться на несколько часов подряд?..

– Чтобы сбежать от жены!

– Сбежать от жены? – удивленно переспросила Амели. – Но почему?

– Чтобы видеться с другой женщиной! – спокойно ответил Оуэн, а затем нахмурился. – Ходили слухи, что до женитьбы он был большим любителем женщин…

– Да, это так. Майкл, немного знавший его, говорил мне об этом после ссоры с ним. Но миссис Линч дала мужу понять, что если он не изменит своего поведения, то она потребует от него возмещения денег от наследства ее отца, которое позволило ему открыть врачебный кабинет.

– И, не желая отказываться ни от своего положения, ни от своих любовниц, доктор Линч придумал эту странную фобию, чтобы позволить себе иногда освобождаться от жены на несколько часов! Черт возьми, это хорошо вяжется с концовкой дела! Сначала его план развивался без всяких помех, затем вмешался наш шантажист, у которого, вероятно, и было что-то общее с убийцей!

– Вполне возможно! Но, как говорил Майкл, слабость доктора Линча к женщинам ни для кого в клубе не являлась тайной. Это должно было запасть в душу убийцы, который стал подыскивать подходящую жертву для своего преступления под названием «статуя Зевса в Олимпии», и, приглядываясь поближе, он в результате раскрыл его тайну.

– Убийца начал с того, что стал шантажировать доктора, он легко мог заставить его совершить любую причуду, как, например, назначить ночное свидание в лесу при свете молнии и ударах грома. Что касается вывороченного замка в его хижине, я считаю, что это была часть маскарадных аксессуаров нашего женолюбивого доктора, который он повесил на дверь своего убежища на тот случай, если его жена в одну из грозовых ночей, в которые он будет отсутствовать дольше обычного, захочет взглянуть на его убежище!

– А может быть, это был какой-нибудь инструмент убийцы, – предположила Амели, – который он попросил у него в этот вечер, желая поджечь доски двери, чтобы жена подумала, что он боится стать жертвой преступника в соответствии с угрожающим сообщением, только что появившимся в газетах!

– Вот это действительно случай! – воскликнул Оуэн, щелкнув пальцами. – Черт возьми! Факты связываются совершенно замечательно! Мы знаем, что доктор Линч покинул свое убежище до трех часов ночи. Это более или менее тот самый момент, когда прекратился сильный дождь. Убийца заставляет его подняться по лестнице, избивает, душит, вкладывает в руку статуэтку позолоченного слона, берет заготовленный заранее хворост, обрызгивает все керосином и поджигает. А затем спокойно возвращается домой, никем не замеченный и не узнанный. В том случае, если приготовления были произведены заранее, в чем мы больше не сомневаемся, вся операция заняла у него не более получаса.

– Оуэн, вы великолепны! – вскричала Амели, бросаясь ему на шею. – Я восхищена вашим искусством дедукции!

Немного удивившись, детектив потерял равновесие. У него закружилась голова, и он вдруг заметил странную фигуру примерно в десяти метрах от них. На ней была белая одежда с черными пятнами… и пара рогов (без связи с супругой доктора Линча). Фигура сделала несколько шагов в их сторону, издав неодобрительный звук «му-у!».

– Уйдем отсюда! – бросил Оуэн, вставая. – Терпеть не могу воплощенной глупости!