Я уже сообщал читателю, что, зная, как разворачивались события, позволил себе написать некоторые главы от третьего лица. Несомненно, это несколько повредило линейному течению рассказа, но такой прием позволяет лучше видеть всю совокупность повествования. По этой причине я и дальше буду проявлять свою «литературную отвагу», восстанавливая некоторые отрывки, которые Оуэн доверил мне, несомненно, из дружеских чувств, но я уверен, что не только поэтому.

Весьма необычные средства, которые он использовал для завершения поиска знаменитого преобладающего оттенка, остаются для меня и сегодня не совсем ясными, размытыми. Чтобы добиться «света», Оуэн обратился – я думаю, читатель легко сможет догадаться – к методам, которые ему когда-то любезно предложила очаровательная Амели Долл. Мрачная картина, нарисованная убийцей, понемногу стала проясняться благодаря объединенным дедуктивным усилиям нашего странного дуэта детективов. Я не знаю, какую долю внес в это Оуэн, так же, как и не знаю вклада Амели. Мой друг приписал себе заслугу некоторых привлекательных выводов. Но я склонен сомневаться в его честности в этом отношении. Хотя, несомненно, этим он хотел успокоить самого себя из-за дела, в котором, и это надо признать, он был лишь тенью самого себя. Здесь я могу только процитировать фразу Филона, которую присвоил Оуэн, нередко злоупотреблявший ею: «Красота, как и солнце, когда оно появляется, мешает видеть то, что ее окружает».

Высмеивая тугодумие других людей, он и не подозревал, что смеялся сам над собой, ему это и в голову не приходило. Для его оправдания скажу, что данное расследование было самым трудным в его карьере. К вызовам, брошенным этими семью преступлениями или другими действиями, буквально «невозможными», добавились таинственные намерения преступника. Я уже сообщал, что между шестью первыми жертвами существовали парные связи, но согласно расследованию, последняя жертва стояла особняком. А значит, нельзя было удовлетворяться объяснением, что преступления совершал безумец, так как это могло бы означать, что преступник исполнял исключительно подготовленные убийства как бы случайно, что, конечно, далеко от истины.

А мог бы кто-нибудь другой, кроме Оуэна, раскрыть тайну этой необыкновенной загадки? Не думаю. И сомневаюсь, что в истории преступлений последних веков, занесенной в его чрезвычайно обширный каталог, есть еще одно, такое же изощренное, но в высшей степени простое в своих основных чертах. Прелестная компаньонка, ставшая в какой-то степени его учителем, внесла значительный вклад в развязку этого запутанного клубка, который я попытался, описывая, распутать, повторяю, со значительной степенью свободы.

Прежде чем предоставить им слово, упомяну о нескольких важных деталях, ряд которых был обнаружен впоследствии, но это не имеет особого значения. Совершив заключительное «седьмое чудо преступления», убийца поставил точку в своих злодеяниях, не подавая больше повода говорить о себе. Для каждой из своих жертв он преднамеренно вынес смертный приговор, приведенный в исполнение одним или несколькими неизвестными лицами. Появление старика на кладбище в ночь последнего преступления было чистой случайностью. Амели, Майкл, Пол Брук и его мать не были признаны полицией подозреваемыми. Абсолютное алиби позволило окончательно вывести их из дела. Что касается лжесвидетельства Амели, Уэдекинду удалось успешно урегулировать его – Оуэн ясно дал ему понять, что в случае неудачи оно теряет всякий смысл, но зато в дальнейшем инспектор сможет рассчитывать на его помощь. Майкл некоторое время спустя после последнего убийства устроился в столице. Известно также, что в Северн-Лодже теперь наблюдается вполне мирная жизнь, что пришлось по душе Полу Бруку и его матери. За время совместного «расследования» Амели и Оуэна оба прежних соперника почти не имели возможности видеться с девушкой. Это трагическое дело в результате сильно умерило их пыл, а период отдыха для всех был явно крайне необходимым.