37
Подняться на двенадцатый ярус ничего не стоило, и Эдди решил сделать это на обычном штатном лифте.
С каждым новым ярусом вибрация от работы артавтоматов становилась все сильнее, и капитану Зайлю стало казаться, что он чувствует запах порохового дыма.
Когда лифт остановился и Эдди оказался в широкой галерее, он совершенно растерялся, поскольку за несколько лет боевой работы ни разу не поднимался так высоко – пилоту это было без надобности.
Непрекращавшийся грохот от лязгавших со страшной частотой затворов заполнял все пространство галереи, однако находившиеся в ней люди, судя по тому, как они себя вели, привыкли к подобному шуму.
В мгновения, когда артиллерийские механизмы умолкали, капитан Зайль успевал разобрать отдельные выкрики и объявления по громкой связи.
Заметив на ярусе постороннего, к нему подошел широкоплечий сержант.
– Слушаю вас, сэр, – произнес он, учтиво глядя на Зайля.
– Я пришел просто посмотреть, – неуверенно произнес Эдди. – Но… если нельзя, я сейчас же уйду.
– Нет проблем, сэр… Пойдемте, я покажу вам всю нашу кухню. Я сержант Шон Авенги, начальник смены. Кстати…
Авенги снял со стены небольшие защитные наушники и дал их Зайлю.
– У вас, я так понимаю, перерыв в полетах?
– Пока вы не отгоните урайцев, мы будем ждать, – пояснил Зайль, надевая наушники.
– Ну как вам, сэр?
– Вас я слышу… А шума почти нет…
– Так и было задумано, – кивнул Авенги. – Ну, идемте.
Сержант прошел мимо двух операторских мест, за которыми сидели координаторы. Вооруженные показаниями радаров, они информировали стрелков о том, с какой стороны следует ожидать появление целей.
– Двадцать четвертому – на подходе семь на полвторого. Двенадцатому – на десять часов четыре урайца. Внимание, они могут атаковать тебя!
– «Двенадцатый» – это Баллероне, – остановившись, пояснил сержант. – Урайцы часто пытаются ему мстить, но он не оставляет им шансов. Тому, что он делает, невозможно научиться – мы пытались много раз, но Баллероне не растиражировать… Идемте, я вам его покажу.
Зайль кивнул. Все, что здесь происходило, было ему интересно.
Раньше он знал о зенитчиках не больше, чем требовалось: там-то и там-то простреливаемая зона. Если бой идет возле «Гинсборро», не попади под огонь своих. А тут, оказывается, существует целая военная машина, не менее сложная, чем эскадрилья.
– Вот он, красавец! – с гордостью произнес Авенги, тыча пальцами между распахнутыми тяжелыми створками. За этой дверью было нечто напоминавшее тесную комнатку. В центре стояло огромное кресло с массой поворотных механизмов.
В кресле полулежал стрелок, лицо которого было закрыто широкой прицельной панорамой. Его ноги покоились на регулирующих педалях, которыми зенитчик заставлял вращаться прозрачный выпуклый потолок комнатки с вмонтированным в него сложным механизмом спаренной пушки.
Зайль поразился тому, что человек в этом симбиозе ничем не отличается от механических составляющих.
Движения Баллероне были выверены до последнего градуса. Его пушка то выдавала несколько коротких очередей кряду, а то вдруг перечеркивала длинной огненной трассой все видимое пространство, рассекая пополам зазевавшегося врага.
– Профессор… – снова произнес Авенги.
– Да, – согласился Зайль. За работой Баллероне он был готов наблюдать не отрываясь. А еще его заинтересовало, как со дна этой маленькой комнатки выглядят проносящиеся мимо истребители. Ведь именно так и на него смотрели урайские артиллеристы, один из которых влепил снаряд в корму капитанского «вирнета».
Неожиданно где-то неподалеку раздался взрыв, похожий на громкий хлопок. Сержант Авенги сорвался с места и побежал вдоль галереи. Эдди бежал следом, стараясь не отставать.
Возле одной из дверей начальник смены остановился так же внезапно, как и сорвался на бег.
Тяжелые створки были плотно сомкнуты, и до Зайля дошло, что это значило. Двери отсекали забортный вакуум в случае, если ракета пробивала купол из монокристаллического стекла.
– Капрал Штайц, – произнес Авенги и приложил руку к холодным, словно каменные плиты, створкам, похоронившим его стрелка. На их матовой поверхности белой краской был выведен номер «26».
– Их напор ослабевает, сэр, – медленно повернувшись, сказал сержант. – Ребята сожгли уже не меньше полусотни урайцев… От ворот их гонят ваши, а здесь добавляем мы. Думаю, они скоро уйдут.
– Да, – согласился Зайль. Он снял наушники, вернул их Авенги и направился к выходу, уже не боясь громкого стука артиллерийских автоматов.
Только сейчас он заметил недалеко от лифта небольшой стол, за которым сидела четверка игравших в карты стрелков. На их потертых куртках было написано «Резерв», а спокойствие выглядело напускным.
После каждого объявления по громкой связи они прерывали свою вялую игру, а потом снова возобновляли.
– Тридцать шестой – на пять тридцать – два борта, один уже битый. Восьмой, постарайся дотянуться – раненый «фош» прячется у антенной мачты.
Сопровождаемый звуками боевой работы, Зайль вошел в лифт и нажал кнопку командного яруса.
