Глава 96
На закате Цыпленок Джордж вернулся домой. Он стоял в дверях, слегка покачиваясь, и улыбался Матильде. Жена поджидала его за столом. Котелок Джорджа был лихо сбит набок.
– Лиса перепугала наших птиц, – невнятно пробормотал он. – Мы с дядей Минго всю ночь их ловили…
Матильда подняла руку, остановила его и холодно произнесла:
– Полагаю, это лиса напоила тебя спиртным и обрызгала всего розовой водой – думаешь, я не чувствую?
Джордж даже рот разинул от неожиданности.
– А теперь, Джордж, послушай меня! Я – твоя жена и мамми твоих детей. Я сижу здесь, когда ты уезжаешь, и сижу здесь, когда ты возвращаешься. Это не мы поступаем неправильно, а ты сам. Сказано в Библии: «Что посеешь, то и пожнешь» – посеешь одно, пожнешь вдвое! А в седьмой главе Евангелия от Матфея говорится: «Какою мерою мерите, такою и вам будут мерить!»
Джордж попытался притвориться, что слишком зол, чтобы отвечать, но на самом деле он просто не мог придумать, что сказать. Он повернулся, вышел и зашагал по дороге к птичнику.
Но на следующий день он вернулся, держа котелок в руке. И всю осень и зиму каждую ночь за редким исключением он проводил со своей семьей. Да и исключением были только те дни, когда он уезжал с массой на петушиные бои. Следующие роды Матильды случились в январе 1831 года. И хотя это был разгар сезона, Джордж уговорил массу позволить ему остаться дома и взять вместо себя больного дядю Минго.
Он тревожно расхаживал возле хижины, щурясь и хмурясь, когда до него доносились приглушенные стоны и крики Матильды. Заслышав другие голоса, он на цыпочках подобрался ближе.
– Тужься сильнее. Сильнее, детка!.. – говорила мамми Киззи. – Дыши… Глубже!.. Вот, правильно!.. Тужься!.. Тужься!..
– Ну-ка, давай посильнее… ТОЛКАЙ!.. ТОЛКАЙ! – скомандовала сестра Сара.
А потом Джордж услышал:
– Ну вот и он… Слава Господу…
Раздались резкие шлепки, потом пронзительный крик младенца. Цыпленок Джордж отступил назад, пораженный услышанным. И тут появилась бабушка Киззи с широкой улыбкой на лице.
– Ну, похоже, у тебя одни мальчики получаются!
Джордж запрыгал и заплясал с такими дикими воплями, что из дверей кухни большого дома выскочила мисс Малица. Джордж бросился к ней, обнял и закружил с криками:
– А этого назовем в мою честь!
На следующий вечер Джордж в третий раз собрал всех, чтобы они услышали, как он рассказывает новому члену своей семьи об африканском прадеде по имени Кунта Кинте.
В конце августа землевладельцы округа Касвелл собрались в окружном суде. Когда все дела были рассмотрены, плантаторы стали разъезжаться по домам. Масса Ли приехал в повозке – Цыпленок Джордж сидел позади и карманным ножом подгонял по руке удобный насест, который масса только что купил у торговца. И вдруг повозка резко остановилась.
Джордж с изумлением смотрел, как масса Ли выскакивает с повозки и вместе с другими белыми спешит к человеку, только что подъехавшему к ним на взмыленной лошади. Он что-то громко кричал. Цыпленок Джордж и другие черные расслышали лишь обрывки его слов:
– Не знаю, сколько семей погибло… женщины, дети… спали в своих постелях, когда ниггеры подкрались… топорами, дубинками, ножами… ниггерский проповедник по имени Нат Тернер…
Черных охватили мрачные предчувствия. Белые ругались и жестикулировали, лица мужчин налились кровью. Джордж вспомнил о страшных месяцах после бунта в Чарлстоне – но тогда никто не пострадал. Что же произошло теперь? Масса вернулся в повозку, кипя от ярости. Ни разу не оглянувшись, он погнал лошадей галопом, так что Цыпленку Джорджу пришлось вцепиться в борта повозки обеими руками.
Подъехав к большому дому, масса Ли выскочил из повозки, оставив в ней недоумевающего Джорджа. Через мгновение из кухни выбежала мисс Малица и понеслась к хижинам, схватившись руками за голову. А потом появился масса с ружьем.
– Пошел вон! – рявкнул он на Джорджа.
Выгнав всех из хижин, масса Ли ледяным тоном сообщил им то, что Джордж уже слышал. Зная, что лишь он может немного умерить гнев массы, Джордж робко произнес:
– Пожалуйста, масса…
Ствол ружья нацелился прямо на него.
– Живо! Вытаскивайте все из своих хижин! Все, я сказал! Живо!
Целый час ниггеры вытаскивали свой нехитрый скарб на улицу и перетряхивали его на глазах у массы. Масса Ли осыпал всех угрозами, твердил, что, если кто-то прячет какое-то оружие или что-то подозрительное, ему не поздоровится. Он осмотрел всю одежду, открыл все ящики и коробки, разрезал и распотрошил все набитые кукурузными стеблями матрасы. Но ярость его не стихала.
Он пнул ящик, в котором сестра Сара хранила свои лечебные травы. Все полетело в пыль, а масса заорал:
– Вышвырни прочь это чертово вуду!
Многие вещи черных он выбросил, другие испортил и разбил. Женщины плакали, старый дядюшка Помпей замер от страха, дети со слезами вцепились в юбки Матильды. Цыпленок Джордж и сам взбесился от ярости при виде слез Матильды, когда масса прикладом разбил переднюю стенку ее драгоценных часов.
– Если я найду хоть заостренный гвоздь, этот ниггер умрет!
Оставив хижины рабов в полной разрухе, масса велел Джорджу везти его в повозке к птичнику. Всю дорогу он держал его на мушке.
У птичника он наставил ружье на перепуганного дядю Минго. Старику тоже пришлось вытряхнуть все из своей хижины.
– Мы же ничего не сделали, масса, – забормотал он.
– Те, кто доверял ниггерам, теперь мертвы! – заорал масса Ли.
Он забрал топор, тесак, тонкий серп, металлическую рамку и оба карманных ножа. Все это он погрузил в повозку. Цыпленок Джордж и дядя Минго стояли молча.
– На случай, если вы, ниггеры, попытаетесь напасть, знайте: я сплю в обнимку с ружьем!
Масса хлестнул лошадь, пустил ее в галоп и скрылся в облаке пыли.
