Глава 103

На памяти Цыпленка Джорджа не было еще более важного события, как то, что произошло в конце ноября 1855 года. Тогда заводчики Северной Каролины узнали, что масса Джуитт принимал у себя дома столь же богатого и титулованного заводчика из Англии, который привез с собой тридцать чистопородных петухов «староанглийской породы», считавшейся лучшей в мире. Говорили, что англичанин сэр С. Эрик Расселл принял письменное приглашение массы Джуитта выставить своих птиц против лучших петухов Соединенных Штатов. Поскольку сами они были давними друзьями, то решили не выступать друг против друга. Каждый из них выставил по двадцать своих птиц, а остальные заводчики выставляли сорок петухов. Главный приз составлял тридцать тысяч долларов, а минимальная ставка на каждый бой была двести пятьдесят долларов. Еще один богатый заводчик вызвался собрать сорок птиц-претендентов – по пять от семи заводчиков и пять от себя.

Массе Ли не нужно было даже сообщать своему тренеру-ветерану, что он собирается участвовать в столь важном состязании.

Мистер Ли сделал взнос в тысячу восемьсот семьдесят пять долларов и, вернувшись на плантацию, объявил Джорджу:

– У нас есть шесть недель, чтобы подготовить пять птиц.

– Да, сэр, думаю, мы это сможем, – ответил Цыпленок Джордж, изо всех сил – но безуспешно – стараясь не показывать своей радости.

Само по себе участие в таком состязании горячило ему кровь, а кроме того, ему передалось возбуждение массы Ли, с которым они уже сроднились за двадцать пять лет работы с петухами.

– Никакая мелочь тут участвовать не будет! – радостно рассказывал Джордж остальным рабам. – Масса говорит, что это самые дорогие бои в его жизни – он лишь раз слышал о боях с более высокими ставками!

– Да ну! – изумился дядюшка Помпей. – Неужели бывают ставки больше?

– Я слышал, что лет двадцать назад страшно богатый масса Николас Аррингтон из Нэшвилла, штет Теннесси, взял одиннадцать крытых повозок, двадцать два человека и три сотни птиц. Они проехали через много штатов, не боясь ни бандитов, ни индейцев, и добрались до Мексики. Там Аррингтон выставил своих птиц против трехсот петухов президента Мексики, генерала Санта-Анна. А ставки были такими, что и сосчитать нельзя – ведь это были лучшие петухи в мире! Масса говорит, что бои продолжались целую неделю! Ставки были такими огромными, что деньги пришлось складывать в сундук! Даже мелкие ставки могли разорить самых богатых людей. В конце концов этот масса Аррингтон из Теннесси выиграл почти полмиллиона долларов! Своих птиц он называл «Хромыми Тони» в честь своего хромого ниггера-тренера по имени Тони. А тот мексиканский генерал Санта-Анна так хотел заполучить хотя бы одного «Хромого Тони», что за петуха для разведения заплатил золотом по его весу!

– Теперь я понял, что лучше было бы мне заняться бойцовскими птицами, – грустно заметил дядюшка Помпей.

В следующие шесть недель Цыпленок Джордж и масса Ли почти не появлялись на плантации.

– Хорошо, что масса все время проводит со своими петухами, – сказала мисс Малица остальным рабам в конце третьей недели. – Его миссис просто рвет и мечет! Я слышала, как она кричала на него за то, что он взял пять тысяч долларов из банка. Она кричала, что это почти половина того, что они скопили за всю свою жизнь, а он пытается соперничать с настоящими богатыми массами, у которых в тысячу раз больше денег, чем у него. А масса велел миссис заткнуться и заниматься своими чертовыми делами. И ушел к своим петухам.

Двадцатидвухлетний Том четыре года назад вернулся на плантацию и построил кузницу за амбаром, куда потянулось множество клиентов. Матильда и Том слушали мисс Малицу мрачно, но ничего не говорили. Совсем недавно Матильда, пылая гневом, рассказала сыну, что Цыпленок Джордж забрал все их сбережения – две тысячи долларов. Он собирался отдать их массе, чтобы тот поставил деньги на своих птиц. Матильда тоже кричала и плакала, изо всех сил пытаясь урезонить мужа.

– Но он словно с ума сошел! – рассказывала она Тому. – Орал на меня: «Женщина, я знаю каждую птицу, что мы выставляем на бои, с яиц! Три или четыре из них – настоящие чемпионы, способные убить все, что имеет крылья! Нам подвернулась возможность сразу же удвоить то, что у нас есть – и для этого одному петуху нужно всего лишь убить другого! Две минуты избавят нас от восьми, а то и девяти лет ожидания! И мы будем свободными!»

– Мамми, ты же сказала паппи, что, если он проиграет, придется начинать все с самого начала? – воскликнул Том.

– Не просто сказала! Изо всех сил старалась объяснить, что на кону – наша свобода! Но он словно с ума свихнулся! Орал на меня: «Мы не можем проиграть! Отдавай мне мои деньги, женщина!»

И Матильда деньги отдала. Рассказывая об этом Тому, она чуть не заплакала.

На птичнике Цыпленок Джордж и масса Ли заканчивали выбраковку семнадцати лучших птиц со свободного выгула. Осталось десять – десять лучших из всех, что им доводилось видеть. Потом они начали тренировать этих десятерых петухов, подбрасывая их все выше и выше. В конце концов восемь из них стали пролетать дюжину ярдов, прежде чем их лапы касались земли.

– Похоже, мы тренируем диких индеек, масса! – пошутил Цыпленок Джордж.

– Они должны быть ястребами против птиц Джуитта и того англичанина, – ответил масса.

Когда до боев осталась всего неделя, масса куда-то уехал и вернулся к вечеру следующего дня с шестью парами лучших шведских стальных шпор, острых как бритва и тонких как иглы. После последней тренировки за два дня до боев каждая из восьми птиц проявила себя настолько хорошо, что было просто невозможно выбрать пять лучших. Поэтому масса решил взять всех восьмерых и сделать выбор в последнюю минуту.

Он сказал Цыпленку Джорджу, что они выезжают около полуночи, чтобы приехать достаточно рано и успеть отдохнуть после долгого переезда. Отдых перед боями нужен был и им самим, и птицам. Джордж понимал, что массе хочется выехать так же сильно, как и ему.

Долгий ночной переезд прошел спокойно. Джордж правил повозкой, бесцельно глядя на фонарь, покачивающийся между двумя мулами. У него из головы никак не выходил спор с Матильдой из-за денег. Он твердил себе, что лучше жены знает, сколько усилий и терпения потребовалось на то, чтобы собрать эти деньги. Разве не он заработал их, одерживая победу за победой в местных боях? Он ни на минуту не сомневался в том, что Матильда – лучшая из жен, и теперь горько сожалел о том, что накричал на нее, обидел ее – точно так же, как масса свою миссис в большом доме. С другой стороны, бывают моменты, когда главе семьи приходится принимать тяжелые, но важные решения. В ушах его до сих пор звучал крик Матильды: «Джордж, на кону стоит наша свобода!» Как быстро она забыла, что именно он предложил скопить столько, чтобы выкупить всех. И после всех этих мучительных лет сбережений Господь послал такую возможность! Масса сказал, что ему нужны деньги для ставок во время боев. Он хотел не просто показать себя этим заносчивым богатым массам, но еще и выиграть! Цыпленок Джордж с улыбкой вспоминал, как поражен был масса Ли, когда он сказал ему: «У меня есть около двух тысяч долларов сбережений. Вы можете поставить их, масса!» Оправившись от шока, масса Ли схватил Джорджа за руку и крепко ее пожал. Он клялся, что Цыпленок Джордж получит каждый цент, выигранный на его деньги!

– Ты должен их удвоить! – Масса немного помедлил, а потом все же спросил: – А что ты собираешься делать с четырьмя тысячами долларов?

В ту минуту Цыпленок Джордж решил сыграть в самую крупную игру – сказать, почему он так долго и упорно откладывал эти деньги.

– Масса, не поймите меня превратно, я отношусь к вам самым лучшим образом, сэр. Но мы с Тильдой поговорили и решили, что попытаемся выкупить себя и наших детей – и провести остаток жизни свободными!

Видя, что масса Ли рассердился, Джордж тут же повторил:

– Господи, только не поймите нас неправильно, масса…

Но тут произошел самый важный момент в жизни Цыпленка Джорджа.

– Парень, – произнес масса Ли, – я скажу тебе, что думаю об этих боях, куда мы едем. Думаю, это будут мои последние бои. Не пытайся понять. Мне семьдесят восемь лет. Я больше полувека катался туда-сюда каждый сезон, занимался подготовкой этих птиц, участвовал с ними в боях. Я устал от этого! Слышишь? Я устал, парень! Я делал ставки, получал призы и все надеялся выиграть столько, чтобы построить для нас с женой другой дом. Нет, не такой огромный особняк, о котором мечтал когда-то. Просто новый дом на пять-шесть комнат – нам больше и не нужно. И я не думал об этом, пока ты не заговорил. Но мне больше не нужно будет столько ниггеров. Сара и Малица смогут готовить и смотреть за огородом. Мы сможем жить, а деньги в банке позволят никого ни о чем не просить…

Цыпленок Джордж затаил дыхание, а масса Ли продолжал:

– Вот что я тебе скажу, парень! Ты хорошо служил мне и никогда не доставлял никаких хлопот. Мы выиграем этот приз или хотя бы удвоим наши деньги. Ты отдашь мне свой выигрыш – четыре тысячи долларов, – и мы будем в расчете! Ты отлично знаешь, что вы, ниггеры, стоите вдвое дороже! Я никогда тебе не говорил, но этот богатей Джуитт однажды предлагал мне четыре тысячи за тебя одного, а я не согласился! Вы все будете свободными, если захотите!

На глазах Джорджа выступили слезы, и он бросился обнять массу, но мистер Ли быстро отступил, сам смутившись от собственных слов.

– Господи, масса, вы сами не знаете, что сказали! Мы все так хотим быть свободными!

Голос массы Ли прозвучал неожиданно хрипло:

– Не знаю, что вы, ниггеры, будете делать свободными, когда за вами никто не станет присматривать. Жена замучила меня требованиями избавиться от вас всех. Черт, один только кузнец Том стоит двадцать пять сотен – а он мне еще и деньги зарабатывает! – Масса оттолкнул Цыпленка Джорджа. – Шагай, ниггер, пока я не передумал! Черт! Я, наверное, с ума сошел! Но, надеюсь, и твоя жена, и мамми, и остальные ниггеры поймут, что я не такой плохой, каким они всегда меня считали – я-то знаю.

– Нет, сэр! Нет, сэр! Масса, спасибо, масса!

Цыпленок Джордж стоял и смотрел, как масса Ли торопливо шагает по дороге к большому дому.

Теперь Джорджу, как никогда, хотелось, чтобы того горького спора с Матильдой не было. Он решил сохранить свой драгоценный секрет в тайне, чтобы Матильда, мамми Киззи и вся семья узнала о своей свободе совершенно неожиданно. И все же он чуть было не проговорился Тому и сумел удержаться лишь в самую последнюю минуту. Том, конечно, человек серьезный, но слишком уж он близок с мамми и бабушкой. Он поклянется хранить секрет, а потом выдаст его. Кроме того, это известие расстроит остальных. Сестру Сару, мисс Малицу и дядюшку Помпея придется оставить, хотя они давно уже стали членами его семьи.

Поэтому Цыпленок Джордж на несколько недель с головой ушел в подготовку отобранных восьмерых петухов, стремясь довести их до абсолютного совершенства. И теперь эти птицы спокойно сидели в своих корзинах за ним и массой Ли в большой, специально построенной повозке, катившей по темной дороге. Когда они останавливались на отдых, Цыпленок Джордж замечал, что масса Ли на удивление молчалив.

Рано утром они увидели огромный пестрый ковер, который охватывал не только место боев, но и прилегающее пастбище, быстро заполнявшееся другими повозками, каретами, экипажами, телегами и фыркающими мулами и лошадьми.

– Том Ли!

Завидев массу, кучка бедных белых, пришедших поглазеть на такое зрелище, сразу же разразилась криками.

– Иди к нам, Том!

Поправляя свой черный котелок, Цыпленок Джордж заметил, что масса по-дружески им кивнул, но пошел дальше. Он знал, что такая известность одновременно и вселяет в массу гордость и смущает его. Он полвека занимался бойцовскими петухами и давно уже стал местной легендой. Даже в семьдесят восемь лет он обращался с петухами на ринге так же умело, как в молодости.

Цыпленок Джордж никогда еще не слышал таких громких криков и не видел такого количества повозок. Он начал распаковывать вещи. Проходивший мимо тренер-раб сказал ему, что многие приехали из других штатов, даже из далекой Флориды. Пока они разговаривали, Цыпленок Джордж огляделся и увидел, что зона для зрителей сегодня вдвое больше, чем обычно, но уже заполнена людьми, желавшими обеспечить себе место. Среди людей, непрерывной чередой проходивших мимо повозки, он увидел множество чужих лиц, и белых, и черных, но много и знакомых. Многие узнавали его – и белые, и черные, – и это наполняло сердце Цыпленка Джорджа гордостью. Люди замечали его и начинали перешептываться.

Возбуждение толпы нарастало и достигло пика, когда на ринг вышли три судьи и стали отмерять и размечать линии. Чей-то петух вырвался и стал яростно набрасываться на людей – возникла суматоха, пока птицу загоняли в угол и ловили. Толпа восторженно встречала каждого известного заводчика, особенно тех восьмерых, которые должны были выступать против массы Джуитта и Расселла.

– Никогда в жизни не видел англичанина, – сказал один из бедных белых зрителей, стоявших неподалеку от Цыпленка Джорджа.

Другой из белых ответил, что тоже не видел. Джордж слышал, что англичанин страшно богат, что у него имения не только в Англии, но и в Шотландии, Ирландии и на Ямайке. Он слышал, как масса Джуитт похвалялся друзьям, что его гость готов выставлять своих птиц где угодно, когда угодно, против кого угодно и с какими угодно ставками.

Цыпленок Джордж нарезал несколько яблок, чтобы покормить птиц, и тут гомон толпы превратился в рев. Поднявшись на сиденье, он увидел, как приближается открытый экипаж массы Джуитта с невозмутимым черным кучером на облучке. В экипаже сидели двое богатых белых. Они улыбались, махали толпе. Люди так столпились, что экипаж с трудом продвигался. А за экипажем ехали шесть повозок, заполненных высокими клетками с петухами. Первую повозку вел тренер массы Джуитта, а рядом с ним сидел худой, остроносый белый. Цыпленок Джордж слышал, как кто-то рядом крикнул, что богатый англичанин привез его из-за океана специально, чтобы он заботился о его птицах.

Но странно одетый, невысокий, плотный, краснолицый английский джентльмен – вот кто вызывал всеобщий интерес. Он сидел рядом с массой Джуиттом, и оба излучали уверенность, но англичанин явно испытывал презрение к царящей вокруг суматохе и суете.

Цыпленок Джордж побывал на таком количестве боев, что удивить его было трудно. Он вернулся к своей работе – принялся массировать ноги и крылья птицам, зная по опыту, что прекрасно поймет, что происходит, по шуму толпы. Можно было даже не смотреть. Вскоре распорядитель призвал всех к порядку, что было нелегко, учитывая, что многие в толпе уже как следует приложились к бутылке.

Потом раздалось первое объявление:

– Мистер Фред Рудольф из Уильямстауна выставляет рыжего петуха против пятнистого серого петуха сэра С. Эрика Расселла из Англии.

– Готовьсь!

– Бой!

Раздались крики – и мгновенно прекратились. Джордж понял все так же отчетливо, как если бы видел собственными глазами – английская птица убила своего соперника.

Каждый из восьми соперников по очереди выставлял своих пять птиц против петухов массы Джуитта или англичанина. Цыпленок Джордж никогда еще не слышал такого рева – люди делали ставки, а вместе с боями на ринге среди зрителей шли словесные состязания, и распорядители постоянно кричали, призывая всех к порядку. По шуму толпы Цыпленок Джордж понял, что обе птицы серьезно пострадали и распорядители остановили бои, чтобы доктор владельцев осмотрел петухов. Джордж каждый раз понимал, когда погибали птицы богатых заводчиков, но это случалось нечасто. Он ждал, когда подойдет очередь массы Ли, и страшно нервничал. Джордж предположил, что судьи вызывают заводчиков по жребию, вытаскивая бумажки с именами из шляпы.

Ему хотелось посмотреть хотя бы один бой, но на кону стояло слишком многое. Он не мог оторваться от своих петухов даже на мгновение. Он подумал о том, сколько денег масса поставит на тех самых птиц, мышцы которых он так тщательно разминает своими пальцами. Там будут и его деньги, скопленные за много лет. Хотя сражаться будут лишь пять выбранных, он не мог решить, кто именно, поэтому все восемь должны были находиться в идеальном состоянии физической готовности. Цыпленок Джордж редко молился, но сейчас он молился изо всех сил. Он пытался представить лицо Матильды – каким оно будет, когда он вернется и положит в ее подставленный фартук все их деньги, только вдвое больше. И каким оно станет, когда он попросит собрать всю семью и объявит, что теперь они СВОБОДНЫ.

И тут он услышал крик распорядителя:

– Следующие пять птиц выставляются на ринг мистером Томом Ли из округа Касвелл!

Сердце Джорджа подкатило к самому горлу! Он натянул свой котелок, спрыгнул с повозки, зная, что масса сейчас подойдет, чтобы выбрать первую птицу.

– Тоооооом Лииии!

В реве толпы он узнал крики белой бедноты, которая всегда болела за его массу. Потом раздались новые крики – группа мужчин отделилась от толпы и окружила массу Ли. Вместе с ними он подошел к повозке, приложил руку ко рту и громко крикнул прямо в ухо Джорджа:

– Эти парни помогут нам доставить птиц к рингу.

– Да, сэр, масса.

Джордж снова забрался в повозку и стал передавать восемь корзин с петухами белым помощникам массы. Он подумал, что за тридцать семь лет такой работы ему никогда еще не доводилось видеть массу Ли настолько отстраненно спокойным. И это в такой-то момент! Они направились к рингу через толпу. Масса Ли нес роскошного темно-желтого петуха, которого выбрал для первого боя. Цыпленок Джордж шел позади с корзинкой всего необходимого на случай травмы: лекарства, кроличий пух, листья свежего плюща, глицерин, шарик паутины и скипидар. Чем ближе они подходили, тем плотнее становилась толпа. Накачанные спиртным болельщики орали: «Том Ли!», но не реже узнавали и самого Джорджа: «А это его ниггер, Цыпленок Джордж!» Джордж чувствовал устремленные на него взгляды, словно в него тыкали пальцами. И это было приятно. Но он уверенно двигался вперед, глядя перед собой и стараясь казаться таким же невозмутимым, как масса.

А потом Цыпленок Джордж увидел невысокого, плотного, надменного англичанина. Он стоял возле ринга, держа под мышкой роскошную птицу. Взгляд его был устремлен на их маленькую процессию. Коротко кивнув массе Ли, Расселл поставил свою птицу на весы.

– Пять фунтов пятнадцать унций! – выкрикнул распорядитель.

Великолепные серебристо-голубые перья петуха переливались на ярком солнце.

Затем вперед выступил масса со своим темно-желтым петухом, любимцем Цыпленка Джорджа. Птица была мощная, свирепая, с шеей, напоминавшей гремучую змею. В глазах петуха горела жажда убийства. Он дождаться не мог, когда окажется на ринге.

– Шесть фунтов ровно! – выкрикнул распорядитель.

Белые болельщики восторженно взревели, словно лишняя унция уже была гарантией победы.

– Тоооом Лиии! Задай этому британцу жару, Том! Сбей с него спесь!

Болельщики массы Ли уже основательно накачались спиртным, и Джордж видел, как медленно краснеют лица массы и англичанина. Оба делали вид, что не слышат. Они опустились на колени и прикрепили к лапкам птиц стальные шпоры. Но крики становили все громче и грубее:

– Это у него петухи или утки?

– Нет, это плавучие куры!

– Да, да! Он кормит их рыбами!

Англичанин явно злился. Распорядитель принялся расхаживать взад и вперед, яростно размахивая руками и крича:

– Джентльмены! Пожалуйста!

Но презрительный хохот становился все громче, а выкрики еще оскорбительнее.

– Где его красный мундир?

– Он и с лисами дерется?

– Смотри, какой толстый, переваливается, как опоссум!

– Нет, как лягушка-бык!

– Он похож на бладхаунда!

К распорядителю подошел раздраженный масса Джуитт. Он размахивал руками, но слов его за ревом толпы разобрать было невозможно. Зрители принялись скандировать:

– Тооооом Лииии!.. Тооооом Лииии!

К распорядителю присоединились судьи. Они размахивали руками, грозили зрителям кулаками и орали:

– Тихо! Иначе бои прекратятся! Успокойтесь! Ждите боя!

Постепенно разгоряченные болельщики стали успокаиваться. Крики и смех стали стихать. Цыпленок Джордж видел, что масса Ли покраснел от стыда, а англичанин и масса Джуитт смертельно побледнели.

– Мистер Ли! – Англичанин рявкнул так резко и неожиданно, что толпа почти мгновенно смолкла. – Мистер Ли, у нас с вами настолько прекрасные птицы, что я решил предложить вам особую личную ставку!

Цыпленок Джордж знал, что сотни зрителей в этот момент почувствовали в тоне англичанина мстительность и презрение, скрывающееся за маской уважения. Он видел, как шея массы побагровела от гнева.

Через несколько секунд он услышал ответ массы Ли:

– Согласен, сэр. Каким будет ваше предложение?

Англичанин чуть помедлил, словно взвешивая собственные слова:

– Десять тысяч долларов вас устроит?

Толпа ахнула, но англичанин тут же добавил:

– Но, конечно, если вы не верите в успех своей птицы, мистер Ли…

Англичанин стоял, смотрел на массу, тонкие губы его кривились в презрительной усмешке.

В толпе раздались крики, но они быстро стихли, и воцарилась мертвая тишина. Даже те, кто сидели, вскочили на ноги. Сердце Цыпленка Джорджа замерло. В его ушах звучали слова мисс Малицы о том, в какую ярость пришла миссис Ли, когда масса забрал из банка пять тысяч долларов – «почти половину того, что они скопили за всю жизнь». Цыпленок Джордж знал, что масса Ли не посмеет принять ставку. Но как ему ответить, не претерпев величайшего унижения перед лицом тех, кто знал его всю жизнь? Чувствуя боль массы, Джордж не осмеливался даже посмотреть на него. Казалось, прошла вечность, а потом Джордж не поверил своим ушам.

– Сэр, давайте удвоим ставку, – напряженным голосом произнес масса Ли. – Двадцать тысяч!

Толпа снова загалдела, по ней прошло какое-то волнение. Цыпленок Джордж с ужасом понял, что масса Ли поставил на кон все, что у него было – свой дом, свою землю, своих рабов – и все сбережения самого Джорджа. Он видел изумление, проскользнувшее по лицу англичанина, но тот быстро справился с собой и снова стал спокойным и невозмутимым.

– Вы настоящий спортсмен, сэр! – воскликнул он, протягивая руку массе Ли. – Ставка принята! А теперь давайте выпустим наших птиц!

И неожиданно Цыпленок Джордж понял: масса Ли знал, что его великолепный темно-желый петух победит. Масса не просто станет богатым – в мгновение ока. Эта победа навсегда превратит его в живую легенду для белой бедноты! Он докажет, что победить можно даже заносчивого английского аристократа! Нет ничего невозможного! И никто больше не будет задирать нос перед Томом Ли!

Масса Ли и англичанин разошлись по своим сторонам ринга. В ту самую минуту перед глазами Цыпленка Джорджа пронеслась вся жизнь темно-желтого петуха. Он обратил на него внимание, когда тот был еще совсем молодым петушком – очень уж хороши были его рефлексы. Став старше, петух стал проявлять поразительную свирепость – постоянно старался наброситься на соседей, заметив их в щели в изгороди загона. А когда его перевели со свободного выгула на тренировки, он чуть было не убил старого петуха. Джордж успел подхватить его в самую последнюю секунду. Масса выбрал этого петуха, отлично зная, насколько он умен и агрессивен. На долю секунды Джорджу показалось, что он слышит разъяренный голос Матильды: «Ты еще безумнее своего массы! Если он проиграет, то всего лишь станет белой швалью! Ты же ставишь на какого-то петуха свободу всей своей семьи!»

Трое судей разошлись по своим местам. Распорядитель напрягся, словно стоял на яйцах. Атмосфера накалилась. Все понимали, что становятся свидетелями чего-то такого, о чем будут рассказывать всю оставшуюся жизнь. Цыпленок Джордж видел, как его масса и англичанин с трудом сдерживают напрягшихся птиц. Взгляды их были прикованы к губам распорядителя.

– Бой!

Серебристо-голубой и темно-желтый петухи бросились друг на друга. Они наскакивали и отступали, взлетали и опускались. Приземлившись, они мгновенно поднимались в воздух, стараясь разорвать друг друга в клочья. Щелкали клювы, сверкающие шпоры двигались с невероятной скоростью. Петухи атаковали с такой свирепостью, какой Цыпленок Джордж еще никогда не видел на ринге. Неожиданно серебристо-голубой петух получил удар – темно-желтый вонзил шпору в его крыло. Птицы потеряли равновесие. Обе пытались освободить шпору, одновременно яростно клюя друг друга.

– Стоп! – рявкнул распорядитель. – Тридцать секунд!

Он еще не договорил, как англичанин и масса Ли бросились вперед. Шпору вытащили, оба заводчика языками пригладили своим птицам перья на голове и снова поставили их на стартовую линию. На сей раз они держали их за хвосты.

– Готовьсь… Бой!

И снова петухи взмыли в воздух, замелькали шпоры, стремясь нанести смертельный удар. Но никому это не удалось, и птицы рухнули на землю. Петух массы попытался сбить противника с ног, но английский петух ловко увернулся. Толпа ахнула, когда птица массы промахнулась, нанося удар со всей силы. Прежде чем темно-желтый петух успел развернуться, английский уже наскочил на него. Они, сцепившись, покатились по земле, потом поднялись на ноги, яростно щелкая клювами. Птицы сходились и расходились, хлопали крыльями, пытались поразить друг друга шпорами. И вот они снова взмыли в воздух, снова рухнули и набросились друг на друга с удвоенной яростью.

И тут раздался яростный крик! Английский петух пустил кровь. На груди петуха массы быстро расплывалось темнеющее пятно. И все же он с яростью набрасывался на врага, бил его крыльями. Тот распластался на земле, и темно-желтый изготовился к смертельному удару. Но английская птица снова ловко увернулась, припала к земле и освободилась. Цыпленок Джордж никогда не видел такой невероятной скорости. Однако птица массы уже собралась с силами и нанесла английскому петуху удар в спину. Тот развернулся, получил два удара в грудь. Показалась кровь, но он все же смог взмыть в воздух и рухнул, нанеся темно-желтому удар в шею.

Цыпленок Джордж даже дышать перестал, глядя, как окровавленные птицы кружатся на ринге, опустив головы, выискивая слабое место друг у друга. Неожиданно английский петух кинулся в атаку с ослепляющей яростью. Он бил крыльями, шпоры пустили темно-желтому кровь, но тот каким-то чудом взмыл в воздух и рухнул, вонзив шпору прямо в сердце английского петуха. Тот забился, теряя перья, из клюва его текла кровь.

Все произошло так стремительно, что целую секунду царила мертвая тишина. А потом раздался безумный рев. Зрители повскакивали со своих мест, принялись прыгать и орать:

– Том! Том! Он это сделал!

Цыпленок Джордж, вне себя от счастья, смотрел, как все бросились к массе, хлопали его по спине, пожимали ему руку.

– Том Ли! Том Ли! Том ЛИ!

Мы будем свободны, думал Цыпленок Джордж. Это казалось невероятным, немыслимым. Он не представлял, как скажет об этом семье. Он взглянул на англичанина. Тот стоял, выставив челюсть, словно бульдог.

– МИСТЕР ЛИ!

Ничто не могло успокоить толпу так мгновенно, как эти слова.

Англичанин выступил вперед и остановился примерно в трех ярдах от массы.

– Ваша птица сражалась блестяще. Кто-то должен был победить. Эти петухи были самой идеальной парой, какую мне только доводилось видеть. Мне говорили, что вы настоящий спортсмен. И вы, наверное, захотите снова свести наших птиц на ринге.

Масса Ли замер на месте. Лицо его смертельно побледнело.

Несколько секунд в мертвой тишине раздавались только крики петухов. Пораженные зрители пытались оценить то, что происходило на их глазах. На кону стояло восемьдесят тысяч долларов, и победитель заберет все.

Все смотрели на массу Ли. Он был ошеломлен, не знал, что делать. На долю секунды взгляд его упал на Цыпленка Джорджа, который ухаживал за раненой птицей. Джордж и сам поразился собственным словам:

– Ваши птицы способны побить всех, у кого есть перья, масса!

Все белые повернулись к нему.

– Я слышал, что ваш преданный черный – один из лучших тренеров. Но я не стал бы целиком полагаться на его слова. Мои птицы тоже очень хороши.

Слова прозвучали так, словно богатого англичанина не тревожил его проигрыш, словно это не имело для него никакого значения. Он умело поддразнивал массу Ли.

И масса Ли ответил спокойно и официально:

– Хорошо, сэр. Как вы и предложили, я готов поставить эту сумму в следующем бою.

Следующие несколько минут подготовки Цыпленок Джордж даже не заметил. Толпа замерла в изумленном молчании. Такого никогда еще не бывало. Когда масса Ли указал на корзину с петухом, которому Джордж уже давно дал кличку Ястреб, тренер полностью одобрил выбор хозяина. Он точно знал, что эта птица всегда атакует соперника и удерживает его клювом, одновременно нанося удары шпорами. Джордж понял, что хозяин выбрал этого петуха, заметив, как умело уклонялся английский петух – по-видимому, это была особенность подготовки противника.

Держа Ястреба под мышкой, масса Ли направился к рингу. Англичанин с темно-серой птицей уже его ждал. Обе птицы весили шесть фунтов ровно.

Когда прозвучала команда «Бой!», обе птицы не стали взмывать в воздух, а яростно забили крыльями. Цыпленок Джордж услышал, как щелкнул клюв Ястреба, вцепляясь в противника… И тут сверкнула английская шпора… Птица массы рухнула, голова ее поникла, из открытого клюва потекла кровь.

– О Боже! О Боже! О Боже! – твердил Цыпленок Джордж, пробиваясь сквозь толпу к рингу.

Он схватил умирающую птицу, словно младенца, он высасывал кровь из клюва. Но Ястреб, слегка подергиваясь, умирал на его руках. Джордж с трудом поднялся на ноги. Люди расступались перед ним, когда он брел к повозке, держа на руках мертвую птицу.

А потом раздался дикий рев и вой. Все хлопали англичанина по плечам, поздравляли его и массу Джуитта. Все отвернулись от одинокого и поникшего массы Ли. Тот стоял, уронив руки, не отрывая взгляда от пятен крови на ринге.

Наконец сэр С. Эрик Расселл подошел к нему. Масса Ли медленно поднял глаза.

– Что вы сказали? – пробормотал он.

– Я сказал, что сегодня не самый удачный день для вас.

Масса Ли попытался выдавить из себя улыбку.

– Касательно ставки, – продолжал англичанин. – Конечно, никто не носит таких денег при себе. Почему бы вам не расплатиться завтра? Скажем, днем… – Он помолчал и добавил: – После вечернего чая в доме мистера Джуитта.

– Да, сэр, – кивнул масса Ли.

Домой они ехали два часа. Ни масса, ни Цыпленок Джордж не произнесли ни слова. Это была самая долгая поездка в жизни Джорджа. Но и она оказалась недостаточно долгой. В конце концов повозка приблизилась к дому…

На следующий день масса Ли вернулся от массы Джуитта на закате. Цыпленок Джордж готовил еду для петушков в своей хижине, где провел почти все время, чтобы скрыться от слез и упреков Матильды. Выдержать это было невозможно, и он сбежал на птичник.

– Джордж, – обратился к нему масса, – мне нужно сказать тебе нечто неприятное. Честно говоря, не знаю, как и начать… Но ты уже знаешь, что у меня нет денег, хотя все думают, что я страшно богат. У меня всего несколько тысяч, дом, земля и ниггеры.

«Он собирается нас продать», – с ужасом подумал Джордж.

– Проблема в том, – продолжал масса, – что все это не окупает даже половины суммы, которую я должен этому проклятому сукину сыну. Но он предложил мне сделку… – Масса снова умолк. – Он уже был наслышан о тебе, а сегодня сказал, что убедился, как умело ты подготовил к боям обеих птиц…

Масса глубоко вздохнул. Джордж замер.

– Похоже, ему нужен новый тренер – в Англии. Недавно он потерял своего мастера и теперь считает, что привезти тренера-ниггера из Америки будет забавно. – Масса не смотрел в глаза Джорджа, а тот не верил собственным ушам. – Чтобы не затягивать дело, он предложил поступить так. Я отдаю ему все наличные, первую и вторую закладную на дом – и отправляю тебя в Англию, чтобы ты там подготовил другого тренера. Он говорит, что не больше, чем на пару лет. – Масса заставил себя посмотреть Джорджу прямо в глаза. – Ты не представляешь, как я расстроен, Джордж… Но у меня нет выбора. Если я этого не сделаю, он пустит меня по миру. Я разрушил все, ради чего работал.

Джордж не мог подобрать слов. А что он мог сказать? Ведь он всего лишь раб массы.

– Я знаю, как это тяжело для тебя, но я все сделаю… Клянусь, что, пока тебя не будет, я позабочусь о твоей женщине и детях… А когда ты вернешься домой…

Масса Ли замолчал, сунул руку в карман и достал сложенный листок бумаги. Он развернул его и показал Джорджу.

– Знаешь, что это? Сел и написал это вчера вечером. Это документ о твоей свободе, парень! Я положу его в свой сейф и отдам, когда ты вернешься!

Джордж мельком взглянул на таинственные закорючки на белом листе бумаги, но не смог сдержать своей ярости.

– Масса! – тихо сказал он. – Я собирался выкупить всех нас! Теперь я все потерял, а вы отправляете меня за океан, разлучаете с женой и детьми. Как вы можете не освободить их, а не только меня, когда я вернусь?

Глаза массы Ли сузились от злости:

– Не смей указывать, что мне делать, парень! Не моя вина, что ты потерял свои деньги! Я и без того предложил тебе слишком много! С вами, ниггерами, одна морока! Следи за языком! – Лицо его побагровело. – Если бы ты не прожил здесь всю жизнь, я бы немедленно продал твою задницу!

Джордж посмотрел на него и покачал головой:

– Если бы моя жизнь что-то значила для вас, масса, вы никогда не сделали бы этого со мной!

Лицо массы окаменело.

– Собирайся! Ты уезжаешь в Англию в субботу.