Глава VI
Нилайх, Синий Домен Девятимечья
Бхирра, столица Абхикарры
Это меняло все. Или... должно было поменять. Этот момент оказался намного важнее даже, чем приход Хранителя, потому как приходит он по меркам мира часто, а признается в любви - невероятно редко. Вырвавшиеся однажды слова нельзя забрать, отменить, стереть из реальности, как набегающая волна стирает следы на песке. Их услышали; и услышал их именно тот человек, кому они предназначались. А они меняли все. Или... должны были поменять.
Эрнон не имел силы изменить прошлое, отменить совершенные ошибки. Ни первую, допущенную былым Владыкой и помешавшую Предназначению, что могло спасти Нилайх от катастрофы; ни вторую, что допустил Меч Предела, уничтожив план спасения, и поставившую мир на край пропасти. Нилайх оказался обречен на потрясения вне зависимости от того, что ответит Эрнон. Но вместе с тем, от его ответа зависело столь многое, что мир замер в ожидании. Слова Эрнона могли исправить ошибку, совершенную Хранительницей, и не сбросить Нилайх в пропасть, на краю которой он зашатался. Однако он не знал этого; откуда бы ему знать?
Разница в возрасте между Эрноном и Ирой составляла немногим больше десяти лет. Как раз столько, чтобы парень не казался ей уж чересчур взрослым, но одновременно мог служить опорой в незнакомом и страшащем ее мире. Однако он не мог защитить ее от всего, потому как в некоторых вопросах и сам вел себя как ребенок. Обычно возраст выражает опыт человека, но... не в этом случае. Откуда Эрнону, всю жизнь проведя взаперти, знать что есть любовь? Он не мог даже представить, что это, и предпочитал не представлять, потому как решил положить все силы на уничтожение дяди. А, может, он просто не встретил именно ту? В любом случае, Эрнон не мог ответить Ире взаимностью. Потому как нельзя отвечать взаимностью тому, чье появление для тебя - легенда, кто для тебя не женщина - Хранитель. А Хранителей не любят. Им покоряются. Или же... используют?
Тишина затянулась. Ира уютно устроилась в руках Эрнона и, закрыв глаза, сложила губы для поцелуя. Он оцепенел, с непониманием смотря на Хранительницу. Что же она говорит? Молодой маг не мог собраться с мыслями - что же отвечать? А ответ необходим, и необходим сейчас; Эрнон понимал, молчать не время, но вместе с тем нужно выбрать наиболее верные слова из всех возможных. И замешательство смешивалось со злостью - зачем? Зачем она это сделала? У них уже сложились приятельские, почти дружеские отношения, но теперь они разрушены, и восстановить их непросто, потому что если они сделают вид, что ничего не произошло, Ира не забудет, что говорила, а он не забудет, что слышал.
Время утекало, и Эрнон лихорадочно искал, что же сказать девушке, обхватившей его шею, признавшейся ему в любви. Искал - и не находил. А потому сказал то, чего говорить не стоило.
- Но... но ведь ты Хранитель!
Хуже этого можно было лишь сказать, что он не любит ее, но этого Эрнон, слава Творцу, не сказал. Хоть и подумал. Однако и сказанное не отличалось правильностью, сообразностью моменту. И мир, надеявшийся на лучшее, сорвался в будущее - теперь уже неопределенное, непонятное и оттого страшное. Проложенная колея оказалась сломанной, и Нилайх понесся по бескрайней ткани Судьбы в неизвестном направлении. Осталась лишь одна возможность для спасения; но теперь она требовала гораздо больших сил, крови и жертв.
Слова отзвучали, и достигли Хранительницы, сотрясением перепонок отозвались в самой глубине ее сознания. И возмутили - ведь именно это Ира считала присущим ей достоинством, и вместе с тем проклятием, поразившим вместо нее отца. А еще эти слова ее разозлили. Разве она виновата, что Дух Предела выбрал ее? Или теперь она обречена на жизнь без любви? Девушка резко открыла глаза, оттолкнула Эрнона, спрыгивая с мощных любимых рук, что так легко держали ее, посмотрела в любимые черные глаза и... не увидела там того, что хотела бы увидеть; прислушалась, и не услышала тех слов, что хотела бы услышать. Душа Хранительницы кипела, взрывалась от негодования и вместе с тем страстно желала: шагни вперед, обними меня и больше никогда не говори подобных слов! Не нужно извинений, не нужно других глупостей - просто обними! Но Эрнон не шагнул вперед, не обнял, и кипящий котел не выдержал плотно завинченной крышки, разорвался на осколки, выплескивая волны обжигающего пара...
Ира повернулась и со слезами кинулась в неплотно прикрытую дверь. Существовал еще шанс остановить ее, броситься вслед, схватить за руку, объясниться, но Эрнон не сделал этого, даже не представляя, что должен - пусть не ради будущего, но хотя бы ради Иры, не готовой ко всему, что выпало на ее долю в последние месяцы. Но разве думал молодой маг о этом? Разве занимало его что-то кроме мести и долга другу? И он не шагнул, не бросился вслед, а стоял на месте, думая: блажь, пройдет. Пусть не будет так, как раньше, но будет по-другому. Ведь все равно - будет, и не сможет Хранительница не добиваться Слияния, а значит, убьет Таргана и освободит Дракона. И, пусть не будет больше утренних занятий и вечерних посиделок - так ли это важно, если все равно она не обойдется без его помощи в решающий момент. Так думал Эрнон и даже не догадывался, как сильно ошибается.
Ира мчалась во всю мочь. Усиленное Ниром тело гудело от напряжения. Хранительница громадными прыжками спускалась по узкой винтовой лестнице, время от времени забегая на стены и передвигаясь по ним - не всегда получалось вовремя повернуть на столь большой скорости. Остановись! Вдруг ты наткнешься на кого-то, ты ведь запросто можешь убить человека! - мелькнула в голове внезапная, несвоевременная мысль, но притормозить и остановиться Ира уже не могла. Потому что если бы остановилась, то не смогла бы не вернуться, не высказать ему все, что горело сейчас внутри. И Ира лишь ускорялась. Быстрее, еще быстрее. Ей хотелось бы пойти медленно, неспешно, исполненной присущего только Хранительнице достоинства, но... она не могла остановиться. Какое уж тут может быть достоинство, когда рыдания сдавливают грудь и мешают вздохнуть? Как можно остановиться и идти медленно, как ходят остальные, те, в ком не горит огонь, чья душа не разорвалась на куски, а разум не бьется внутри черепной коробки оглушающим набатом: как смеет он отказывать мне, Хранительнице Меча Предела.
И эти мысли, прозвучав в глубине сознания, наконец достигли поставленной стены. Отделенный от Хранительницы Меч Предела мог только слушать и наблюдать за тем, что произошло; но сейчас обуревавшие Иру эмоции разрушили стену, разметали ее на тысячи осколков.
- 'Что же ты натворила, девочка,' - с болью в голосе произнес Меч Предела. - 'Что же теперь будет?'
Ира выскочила на улицу. Площадь заполонял терпкий запах начинающегося лета - зеленые акации, в изобилии окружавшие площадь, усыпалы ярко-розовыми гроздья нежных цветов. Проходившие неподалеку студенты вздрогнули от неожиданности, распахнули рты. Никто и никогда еще не видел Хранительницу такой: с растрепавшимися волосами, сотрясающуюся от рыданий. Но она не обратила на них внимания.
Ничего не будет! Перед внутренним взором проносились десятки разговоров с Эрноном. Вот как он говорит: Хранитель! Вот его отношение! И Ира вспоминала, как неизменно сводились их разговоры к Таргану, демонам, Дракону... Вот и все, что ему необходимо - не она сама, не то, что она рядом, но Хранитель. Могучее разумное оружие, которое необходимо направить, и оно выстрелит, сокрушит врага и достигнет нужных тебе целей!
- 'Нет, Ира, не думай так,' - возразил Нир. - 'Он не хотел тебя использовать!'
Молчал бы, Нир! Ира, не сбавляя скорости, понеслась по улице. Или, думаешь, я не знаю, чего хочешь ты? Думаешь, я не ощутила твою жажду Слияния, горящий в тебе огонь желания, не узнала твой секрет? Думаешь, я не поняла, чего тебе от меня нужно? Все вы одинаковы: Эрнону - Тарган, Иордану - власть и защиту перед Страддхой, тебе - Слияние! И никому из вас не нужна я сама! Вам нужен Хранитель - и вы с легкостью бы заменили меня на кого-нибудь другого, желательно взрослого и с полноценной магией!
- 'Нет, Ира, это не так! Ты нужна нам!' - в голосе Меча Предела звучала паника. - 'Позволь, я тебе помогу!'
Ира захохотала на бегу. Зло, угрюмо, сквозь слезы. Застарелые мысли, до того не допускавшиеся на поверхность сознания, прорывались резкими словами.
- Поможешь, Извращающий Горести?! Наверное, как уже помог! - с ненавистью произнесла она. - Ты решил, я - дура, и не помню, как тебя зовут? Ты решил, что я не поняла, почему я так быстро смирилась со смертью отца, и почему во мне, тогда еще маленькой, не готовой к этому миру девочке, проснулась такая ненависть, такой гнев, такое желание мести?
Молчание меча говорило громче, чем тысячи слов. Страшная догадка, столь долго терзавшая Иру, нашла подтверждение. Ира свернула перед тренировочным центром.
- И ты думаешь, что теперь, когда мне все предельно ясно, - продолжала Ира, - я стану продолжать эту безумную гонку за местью, за тем, чего желаете вы?
Хранительница повернула на перекрестке направо и ощутила, что Нир наконец-то понял: она не просто так бежит; не пытается выплеснуть эмоции в беге, а направляется во вполне определенное место с какой-то целью. Когда-то Нир с легкостью читал ее мысли и эмоции. Сейчас роли переменились: Ира заблокировала свое сознание, а волнение, охватившее Меч Предела, казалось ей вещественным - столь она явно видела то, что происходило у него внутри.
- 'Ира! Ну прости меня! Остановись!' - прокричал Меч. - 'Что ты задумала?'
- Я не буду играть по вашим правилам. Никаких Пределов, никакого Слияния, никакого Таргана. Ты говорил, что я чужая для того мира. Теперь я говорю, что этот мир стал чужим для меня.
- 'Ты...'.
Ира повернула к выходу из университета, туда, где стояли грифонятни. Повеяло присутствием друга, ощущением радости от ее приближения и волнения за нее - Аэрлиг почуял состояние Иры. Нужно взять с собой дневной запас пищи для себя и грифона; оружие ей не понадобится, а сбрую можно взять прямо в грифонятне - ей никто не посмеет отказать!
- Да, - сказала она. - Я уйду из Бхирры, покину Абхикарру и скроюсь в Тэн-Орале. Народ гномов не может не быть верным мне; они не откажут в приюте. И за стенами гномьего торна никто и никогда не доберется до меня; решайте ваши проблемы сами.
Ира знала, что Нир будет против ее решения. Но он мог выбирать, и оттого, какой путь изберет Меч Предела, зависели их дальнейшие отношения. Он много рассказывал ей о том, что она нужна миру, что Вестник не приходит даром, что Нилайху необходим не просто Хранитель - Владыка. Нир зациклен на Слиянии, будто наркоман на дозе, и известие о том, что она выбрала добровольный отказ от превращения во Владыку должен вынудить его действовать, проявить себя раз и навсегда. И Нир не удержался, попытался сделать то, чего обещал Ире не делать никогда. Но она оказалась готова к его атаке, и у Меча Предела не получилось перехватить контроль, остановить Иру. Она стала много сильнее, и ее боль, гнев лишь усиливали, укрепляли ее защиту. Ира остановилась. Что ж, Нир, это твой выбор!
- Ты обещал! - сказала Хранительница. - Ты обещал, помнишь?! Прости, но я не останусь в долгу.
И Хранительница Меча Предела ударила по собственному оружию. Всей силой, гневом и горем она взорвала его защиту, закрыла разум и знания Нира в непроницаемую для него оболочку, отбросила далеко - на задворки сознания. Меч Предела оказался отгорожен, заключен в клетку, а у Иры осталась лишь его физическая сущность да возможность творить заклинания. Ну и пусть. Невелика потеря - старый постоянно умничающий артефакт.
Выплеснув энергию в борьбу с Мечом, Ира внезапно успокоилась. Она вытерла слезы, глубоко вдохнула, восстанавливая дыхание. Впереди стояли грифонятни, а на самом деле они представляли собой другую жизнь. Жизнь, где она будет решать все вопросы сама, а не под принуждением кого-либо. Ира спокойно прошла к дверям, оглянулась вокруг и взялась за ручку.
Нилайх, Синий Домен Девятимечья
Замок Таргана, Пустоши Хары
Тарган построил свой замок вокруг высокой скалы, одиноким пиком возвышавшейся над окружающими постройками. Повелитель Предела использовал скалу как наблюдательную площадку; тренировался на ней; поставил множество метательных аппаратов для защиты замка от нападения. Но главная причина, по которой Тарган поставил замок возле этой скалы заключался в другом. В ее подножии находился вход в глубокую пещеру, сообщавшуюся с Темными Тропами. Когда-то именно отсюда началось нашествие демонов, уничтожившее осененную Зеосом Хару.
Места, откуда можно попасть в Темные Тропы, или наоборот, где из них можно выбраться на поверхность встречаются очень редко. Тоннели демонов чаще всего проходили глубоко и к поверхности приближались лишь в нескольких местах. Чаще всего проходы находились в горах, или рядом с ними, ведь могучие исполины довольно часто изменяют глубинное состояние недр.
Но, несмотря на относительную редкость выходов Темных Троп, когда-то демоны доставляли немало неудобств живущим на поверхности. Набеги пусть слабых, но многочисленных бесов мешали всем и наносили огромный ущерб. Орды бесенят вытаптывали посевы и уничтожали весь урожай; убивали скотину; иногда им получалось схватить одинокого разумного и замучить его до смерти. И тогда некоторые из них, бывало, выжимали достаточно боли и страдания, чтобы перейти на следующую ступень, стать полноценным демоном и вновь убивать, мучить и жечь... Справиться с ордой бесов оказывалось очень сложно. Они никогда не вступали в схватку: бесы не могли противостоять людям на равных. Стоило на горизонте показаться вооруженному отряду, как отродья Темных Троп пускались наутек. А когда их-таки настигали, они не умирали навсегда, а попросту растекались горячим воском и возвращались на Тропы. И вскоре убитый бес снова поднимался под свет Зеоса.
Проблему решили гномы. Народ гор сжалился над людьми, спустился со склонов вглубь гор, поставил величественные заслоны в их глубинах, надежно перекрыв бесам путь наверх; взамен этого существующие государства людей обязались поставлять гномам продукты по сниженным ценам. Постепенно форпосты разрастались, строились дома защитников поверхности, росли семьи... и в горах появились зародыши современных торнов, окончательно оформившиеся во время Больших Войн, когда гномы предпочли уйти с поверхности, закрыться от мира за могучими несокрушимыми стенами.
В глубине пещеры зазвучали шаги, заставив охраняющих замок Высших Демонов заинтересованно переглянуться: кто же поднимается с Темных Троп? Идет... или возвращается. Дверь, прикрывающая пещеру, заскрипела, выпуская под свет Матерей тонкую синюю фигурку.
- Иргуу-Тик, - бросился к ней охранник, - ты ли это?
Демоница подняла голову; свет Зеоса осветил потускневшие, потерявшие былой цвет золотые глаза.
- Иргуу. Теперь - Иргуу, возвращение отобрало слишком много сил.
Высшие демоны, собравшиеся вокруг товарки, резко отшатнулись в стороны, зашагали по своим делам: не пристало Высшему снисходить до обычных, интересоваться их судьбой. Возле вернувшейся с Темных Троп остался лишь Верховный демон. Это не было любопытством или проявлением дружелюбия - в его обязанности входила обязанность допросить отсутствовавшую столь долго демоницу. Зулуу-Тарх-Камео почти поднялся до следующего перехода, и вполне мог надеяться на четырехсоставное имя; Тарган поставил его главой над всеми демонами, как лучшего бойца.
- Господин мой, Зулуу-Тарх-Камео, позволь мне немедленно пройти к Хозяину! - склонив голову в учтивом жесте, проговорила Иргуу. - Я должна передать очень важные сведения.
Ее лицо кривила еле заметная улыбка горечи: те, кто раньше считались ее друзьями и соратниками, теперь думали, что она недостойна их внимания; под страхом смерти она должна соблюдать правила и обращаться лишь как низшая к высшему.
- Хозяин спит, - ответил демон. - У него послеобеденный сон; он велел не тревожить его.
- Дело, на которое отправил меня Хозяин, привело меня к очень важным известиям. Я обязана передать их Таргану незамедлительно. Прикажи пропустить меня в его покои. Я сама разбужу его.
Верховный демон отшатнулся.
- Разбудишь Таргана? - сказал он. - Ты хочешь, чтобы он развеял тебя? Разве тебе понравилось быть развоплощенной?
- Нет, мой господин Зулуу-Тарх-Камео, но известия мои не терпят отлагательств, и ежели Тарган решит уничтожить меня - будет так.
- Нет, Иргуу! - демон покачал головой, увенчанной развесистыми рогами. - Ежели Хозяин решит, что твоя весть не столь важна, как ты говоришь - тебе конец. Но даже не это тревожит меня; что скажет Тарган, если я пропущу тебя, а твоя весть окажется дешевкой? Я обязан выполнить его распоряжение, и обеспечить ему спокойный сон. Скажи мне, и я решу, пропускать тебя или нет. Или жди, пока Хозяин проснется.
Иргуу оглянулась, проверяя, не подслушивают ли их другие демоны, и приподнялась на цыпочки, пытаясь дотянуться до ушей демона. Она быстро-быстро зашептала, и у Верховного начало вытягиваться лицо.
- Проходи, - Зулуу-Тарх-Камео открыл двери в башню. - Твое дело и правду не терпит времени, и да хранит тебя Бездна.
Иргуу нырнула в открытую дверь и стала подниматься по леснице. Верховный демон смотрел ей вслед с острахом - он испугался. Зулуу-Тарх-Камео хотел сам донести важные известия до Хозяина, но услышанное могло привести его в ярость. А когда Тарган злился, находиться рядом с ним становилось очень опасно. Пусть лучше идет Иргуу.
Таргана никто не смог бы назвать соней. Он не нуждался в продолжительном сне и просыпался с легкостью в любое время суток. Однако для полного восстановления магического потенциала маг нуждался в полноценном отдыхе после каждого приема пищи. Тарган не отличался очень уж большим запасом энергии, и стремился постоянно держаться заполненным под завязку. Конечно, немало помогали доставляемые контрабандистами 'полуночницы', но они стоили слишком дорого. Вот маг и завел привычку спать после обеда. Недолго, не больше часа, но никто не имел права будить его во время сна.
Однако Иргуу надеялась, что в этом случае Тарган сделает исключение. Все-таки принесенная ею весть столь важна, что демоница не могла позволить себе ни минуты промедления, и даже с Темных Троп вырвалась гораздо быстрее, чем обычно занимал путь назад. На этот прорыв пришлось потратить столько энергии, что она потеряла статус Высшего! Ничего. Благодарный Хозяин не преминет отблагодарить ее несколькими гуррами или людьми.
Демоница поднялась к покоям Таргана и открыла дверь. Повелитель Предела крепко спал, так говорили обостренные чувства демона. Иргуу подошла поближе, опустила руку на плечо Хозяину, желая его разбудить. Демоны, даже не Высшие, а обычные демоны, сильнее и быстрее обычного человека. Но не каждого - Иргуу даже не успела осознать, что Тарган не спит, как он уже повалил ее на землю, а на кончиках пальцев заиграл 'белый поцелуй', одно из сильнейших заклинаний Смерти.
- Иргуу? - маг отпустил ее, сел на кровать. - Ты быстро вернулась. Я ждал тебя минимум через месяц. К чему такая спешка?
Демоница поднялась и опустилась на колени. Страх, испытываемый ею, заставлял трястись поджилки, но Иргуу старалась выглядеть спокойной.
- Хозяин. Эти известия я должна была донести до тебя уже давно, но... прости. Я не смогла остаться незамеченной и меня убили.
- Я ощутил это. Продолжай.
- Выполняя твой приказ, я нашла Эрнона. Он был в Релхе, - сказала Иргуу. - Когда я нашла его, его арестовывали абхикаррцы, отряд очень сильных магов. И вместе с ним была девочка...
Иргуу замолчала, страшась реакции Таргана на ее слова. Может быть, она вернулась напрасно? Вдруг Хозяин будет столь взбешен, что развоплотит ее за плохую весть?
- Ну, что еще за девочка? - в голосе Таргана скользнуло раздражение, и Иргуу поспешила ответить.
- Девочка... Она держала Синий Меч. Извращающий Горести здесь, на Нилайхе.
Тарган улыбнулся.
- И что? Это я знал и без тебя, я ощутил его приход.
- Нет, Хозяин, - сбивчиво проговорила Иргуу, - она держала Довод Владыки в ножнах.
Тарган ошеломленно замер. Иргуу прекрасно понимала, какое действие вызвали ее слова. Удержать Синий Меч в ножнах может лишь дух Предела и никто другой. А это значит, что Тарган все эти годы пребывал в заблуждении, что у него все получилось; что именно он владеет Духом Предела... Тарган вскочил.
- Нет! - на кончиках пальцев вновь засверкали искры 'белого поцелуя'. - Ты врешь, этого не может быть!
Тарган, не обращая внимания на Иргуу, заметался по комнате. Взмахнул рукой, вгоняя заготовленное заклинане в стену спальни, отчего кирпич постарел и покрошился, осыпавшись песком на пол. Повернулся к демонице, направил на нее вторую руку, засверкавшую белыми искорками.
- Признавайся: ты врешь!
Дрожащая от страха Иргуу собралась с силами. Нужно идти до конца - ничто другое не в силах ее спасти.
- Нет, Хозяин. Я видела это своими глазами. Она - Хранитель Синего Меча.
- Что же, - Тарган оскалился в полной злобы и ненависти гримасе. - У меня есть способ проверить твои слова, и ты пожалеешь, если они не подтвердятся!
Тарган схватил рапиру и выбежал из покоев.
Нилайх, Синий Домен Девятимечья
Замок Таргана, Пустыни Хары
Все шло как нельзя лучше. Ира училась, показывая при этом недюжинный ум и способность к оригинальному мышлению. Эрнон нашел себе пусть не друзей, но место, где он необходим; Тарган, одураченный сам собой, даже не догадывался о существовании Иры. Сложившаяся ситуация внушала Райху совершенно обоснованный оптимизм. Вот разберется Нир в природе сковавшего Иру ограничения, исправит, и тогда ее Таргану не остановить, как бы он не пытался! Да, впрочем, и сейчас бояться нечего. Хранительница безвылазно сидит в Бхиррском Университете, а туда Тарган сунуться не посмеет даже под страхом смерти.
Райх задумался об Ириной проблеме. Сколько они с Ниром перебрали вариантов, а все равно пока не получается. Хотя девочка умна, а это даже важнее, чем сила. Меч вчера рассказывал придуманный Ирой способ; диковатая идея, но после того, как Ира научилась принимать стихии и сливаться с Ниром сознанием, Синий Патриарх пребывал в уверенности: у девочки все получится. Вот бы она еще пробудила скрытые резервы, научилась пользоваться присущим ей драконьим гневом...
Внезапно дверь в заклинательный зал резко распахнулась и внутрь вбежал Тарган. Райх заинтересованно проводил его взглядом. Повелитель Предела, казалось, находился на грани нервного срыва: глаза светились безумием, руки взволнованно тряслись. Синий Патриарх невольно нахмурился - только одно могло привести Таргана в подобное состояние. Видимо, маг откуда-то узнал правду. Но... это ничего не меняло. Ира находилась в безопасности, в Бхирре ее защитят от любых посягательств. Ни Тарган, ни страддхийские жрецы ей не страшны; а тем временем она становится все сильнее. Райху же маг не мог сделать ничего: убить Дракона Предела невозможно, а боли он не боялся.
- Очнулся наконец, дурень?! - захохотал Райх так, что затряслась посуда в шкафах.
Синий Дракон хохотал во весь голос и не мог остановиться. Многолетние переживания вырывались из него оглушительным хохотом: стыд от пленения маленьким и слабым человеком; ужас от осознания того, что Тарган достиг цели, когда маг осуществил путешествие на Землю; злость и ярость от издевательств; необходимость скрывать правду, пресмыкаться перед человеком... Накипевший нагар сдерживаемых эмоций смехом выходил наружу, очищая душу Райха. И чем больше смеялся Дракон, тем спокойнее становился Тарган. словно смех придавал ему силы, позволял собраться. А может, так оно и было. И когда Синий Патриарх, наконец, прекратил хохотать, Тарган стал таким, как обычно - уверенным в себе и собранным. Маг повернулся и подошел к стенным шкафам, достал магическую утварь.
- Значит, это правда, - сказал он. - Плохо... но поправимо.
Тарган остановился перед слабо мерцающей стеной, что сдерживала Синего Патриарха и улыбнулся.
- Придется мне взять у тебя еще крови, - сказал он, - Вижу, ты уже забыл, каково это.
Райх подготовился к традиционному броску на Таргана. Десятки, если не сотни раз он пробовал растерзать Повелителя Предела и прекрасно знал, что это кончится ничем, что его бросок останется без результата. Но не попробовать Синий Патриарх не мог. Для него перестать - означало смириться с существующим порядком вещей, признать поражение. Ведь поражение - оно не в кандалах, а в сердце, и пока есть силы бороться, ты еще свободен, лишь склонив голову, ты становишься рабом.
И как всегда, короткий рывок Райха оказался прерван в самом начале. Синего Патриарха сковало энергетическим полем, стянувшим его тело могучими тисками. Дракон Предела не мог даже пошевелиться. Тарган подошел ближе и вытянул из ножен кинжал. Дракон, не в силах шевелить челюстями, лишь молчал, неотрывно следя за магом голубыми, без белка, глазами. Если бы Тарган мог видеть сквозь блеск этих глаз, понимать мельчайшие помутнения в них и изменения цвета, если бы он мог их читать, он увидел бы такую ненависть, какую не видел никогда в жизни, и эта ненависть сожгла бы его ужасом понимания: кого он превратил в страшного врага. Но Тарган не умел. И это неумение спасало его, помогало жить спокойно, не просыпаться по ночам в холодном поту: не освободился ли Райх, не идет ли он по замку в облике человека?
Тарган надрезал вену, проходящую возле шеи Синего Патриарха, и в граненый кубок хлынула горячая кровь. Тягучая, темно-багровая с блестками синих искр Предела, она просто сияла в магическом зрении. Тарган восхищался Райхом и его мощью. Дракон - не просто маг Предела, он его сын, его плоть и кровь! Тем больше Тарган желал подобной мощи, подобного единения с Пределом. А для этого нужно, обязательно нужно стать Владыкой.
Нет, это еще не конец! Тарган вышел из клетки и снял наложенное на Синего Патриарха заклинание. Тот рухнул, заставив жалобно звякнуть посуду, в изобилии лежавшую на столах и в шкафах.
- Что ты собрался делать? - зашевелился дракон. - Искать будешь? Ищи, ищи...
Тарган обернулся к дракону. Как же так получилось, что Дракон знает гораздо больше, чем говорит?!
- Скажи, Райх, как старому другу, откуда и что тебе известно о Хранителе? И как давно ты в курсе, что это не я?
Дракон засмеялся.
- Знаю? Да с первого же дня, как ты вернулся с Земли! Может ты думал, я не узнаю Дух Предела?
- Понятно. - Тарган покачал головой. - А что касательно первого вопроса?
- Тоже легко. Твой купол отрезает меня от ментала изнутри. Но не снаружи.
Тарган повернулся и пошел в центр заклинательного зала.
- Значит, - сказал он. - Меч связался с тобой?
- Правильно, Тарган. Может ты даже догадаешься, кто Хранитель?
Тарган заинтересованно поднял голову.
- Твой вопрос значит, что вся необходимая информация у меня есть... мое заклинание сработало и показало двоих. Вот где моя ошибка: Дух Предела носила девочка, а не ее отец.
Только побелевшие костяшки пальцев, сжавшихся в кулаки, выказывали бешенство Таргана.
- Так близко... - протянул маг. - Ладно, еще не все потеряно. Но почему она не умерла?
- Меч спас. Тарган, ты уже обречен! - сказал дракон, - К Ире тебе не добраться. Она в Бхиррском университете и становится сильнее с каждым днем.
Тарган засмеялся.
- Райх! Не я ли тебе говорил, что для меня нет слова 'невозможно'?! Если понадобится, то и Бхирра не устоит передо мной. Я что-то придумаю, поверь мне.
Маг принялся за работу. На каменном полу быстро вырастала вязь символов, рун и линий - благо изобретать артефакт не пришлось. Четырнадцать лет назад Тарган создал заклинание, позволившее найти Дух даже в другом мире. Разве оно не справится в пределах Нилайха? Маг окинул слабо светящиеся синие линии взглядом. Ладно. Не хотелось боли, но иного выхода нет - необходимо удостовериться в словах дракона. Тарган отошел к шкафу с накопителями, вытащил самый сильный - вполне может случиться, что сразу после заклинания придется что-то делать, а сил уже не будет. Вздохнув, маг вошел в центр созданного им артефакта. Четырнадцать лет прошло, но боль, казалось, никуда и не уходила. Тарган уже ощущал ее, накатывающую, рвущую на части. Он ухмыльнулся. Как ни владей собственным телом, а оно все равно играет в игры с разумом! Тарган резко поднял руки и скинул первый импульс магической энергии в поджидающее плетение.
Когда все закончилось, Тарган неверным шагом подошел к столу, дрожащими руками поднял накопитель. Энергия хлынула в тело широким потоком, грозя перегрузить и сжечь ауру, но Таргану становилось легче. В подкашивающиеся от слабости ноги вернулась сила, дрожь ушла, и на искривленном судорогами лице наконец прорезалось занимавшее Таргана чувство. Ликование.
- Бхиррский Университет, говоришь? - презрительно засмеялся маг. - Смотри!
Повелитель Предела довольно плохо владел Духом. А если честно, то не просто плохо, а отвратительно - хуже ему давалась лишь Жизнь. Однако на слабенькую иллюзию познаний хватало.
Перед Драконом Предела раскинулись бескрайние просторы Черных гор. И в центре этой иллюзии находилась маленькая девочка на грифоне.
- Ну как? Похоже на Бхирру?
Маг стремительно развернулся, не дожидаясь ответа, и вышел из заклинательного зала. Нужно срочно организовать отряд Высших демонов и атаковать; Зулуу-Тарх-Камео, пожалуй, стоит оставить в замке. Вдруг произошедшее - просто многоуровневая провокация, чтобы выманить его из замка и освободить Дракона?
Нилайх, Синий Домен Девятимечья
Предгорья Черных гор, Абхикарра
Грифон набирал высоту, поднимаясь в верхние слои прохладного воздуха, где горячие лучи стоящего в зените Зеоса не могли согреть Хранительницу, а затем долго планировал, отдыхая. Ира приказала Аэрлигу не спешить - ей нужно хоть немного прийти в себя. Ни слепящий Зеос, ни холод высоты не причиняли Хранительнице неудобств, она прекрасно регулировала собственный тепловой баланс. Измененное Ниром тело с легкостью адаптировалось к любым невзгодам. Вот бы и сознание так! Ира повернула голову и вытерла рукавом все еще прорывающиеся изредка слезы. Пути назад нет, и отступать попросту некуда. Удивительное чувство - слабость и жалость к себе. Вроде бы вскрылась истина, неприглядная суть окружающих ее людей и нелюдей, а все равно нет-нет и мелькнет мыслишка, что лучше бы и не знать правды...
Ира вдрызг разругалась со своим вторым 'я'. Когда-то отец учил ее решать сложные, тревожащие ее проблемы так: представлять, что тебе помогает кто-то и задавать вопросы ему. Эта методика всегда срабатывала - в правильно составленном вопросе уже хранится намек на ответ. Однако проверенная методика подвела: внутреннее 'я' внезапно полностью отвергло ту обиду и ярость, злость, что пылали внутри Хранительницы. Ее собственные мысли казались ей чужими; они не разделяли той боли, что нанес ей Эрнон, а наоборот - увещевали отказаться от своих планов, смириться с действительностью и поступить 'правильно'... Так мог бы говорить Нир, но она надежно сковала предателя. Это ее мысли, и никого другого: но это мысли слабой половины, той, что боялась перемен и что смирилась бы с любым оскорблением ради того, чтобы все осталось по прежнему.
Ира не собиралась возвращаться к прошлому. Прочитанные страницы нужно переворачивать; Бхирра и Эрнон теперь для нее не значат ничего. Утренняя ярость перекипела в душе, исчезла, освободив место для другой ярости - холодной, злой, позволяющей четко и быстро думать, принимать здравые решения. Но слезы все равно лились из глаз. Что бы там не было, но она любила и ценила тех, кто предал доверие и ее саму, и терять их неописуемо больно, равно как и осознавать, что ни любви, ни уважения они недостойны.
Ира оторвалась от широкой спины грифона. Там, где она лежала, выделялось цветом большое пятно влажной шерсти. Хранительница всхлипнула в последний раз и вытерла слезы.
- Спасибо, друг.
От Аэрлига донесся образ понимания и сочувствия. Грифон - вот и все, что осталось у Иры от уже второй оставшейся позади жизни. Впрочем, разве верный друг - это мало? Пусть, увлеченная магией и внушаемыми ей перспективами, она редко заходила к Аэрлигу. Но, тем не менее, именно грифон не требовал ничего, сверх нее самой. И поэтому неудивительно, что именно он, единственный настоящий друг, отправится с ней в глубину гор, что навсегда скроют Хранительницу от мира людей. Мира, где всем от нее что-то нужно, но никому не нужна она. Грифон неодобрительно зарычал.
- Ира, я все понимаю. Тебя предали, - сказал он. - Но разве достойно Хранителя бежать и скрываться?
- Хранителя - нет, недостойно. Но я не Хранитель. У меня нет корней в этом мире, нет сильной и сплоченной команды тех, кто готов идти за мной в огонь и в воду; а есть только те, кто хочет чего-то добиться, используя меня. Произошедшее ясно показало: я не готова быть даже Хранительницей, не говоря уж о Владыке.
- Бред, бред, бред! - Ира ощутила обуревавшие друга эмоции. - Я тебе не верю. Ты только послушай себя: нет корней! Ира, ты неправа, поверь мне. Я, попав в плен к жрецам, потерял всех близких. Они, встретив меня, лишь презрительно посмотрят в глаза и попытаются убить. Мои мать и отец скажут мне: умри, мерзкий раб! И ты мне рассказываешь о корнях?!
Слова Аэрлига раздражали Иру, вызывали глухую злобу. Но вместе с тем она ощущала эмоции грифона как свои и знала: он хочет лучшего именно для нее, а не преследует какие-то собственные цели. И она слушала, несмотря на то, что сказанное ей не нравилось.
- Нельзя сдаваться, бежать, и позволять другим определять твои поступки! Объясни себе, только честно, почему ты пытаешься скрыться. Потому что ты этого хочешь, или потому, что не хочешь оказаться чьим-то инструментом? Потому что если второе, то ты до сих пор раба обстоятельств!
Ира разозлилась. Да как ты смеешь называть меня... Вдруг крылья грифона свело судорогой и он стал стремительно, как камень, падать на землю. Хранительница с криком вцепилась в развевающуюся гриву.
- Ира... - прохрипел Аэрлиг. В его голосе звучало неподдельное отчаяние, он никак не мог вернуть контроль над собственным телом. - Там внизу люди.
В первую на Нилайхе ночь Нир произвел обширное изменение ее тела. Кроме прочего - усиления мышц, ускорения реакции, развития нервной системы - оно затронуло и органы чувств. Хранительница, сконцентрировавшись, могла слышать на километры вокруг, выделяя полет пчелы в соседнем квартале; обонять, как грифон... или видеть гораздо лучше орла, а в данном случае грифона. Аэрлиг имел отличное зрение, и смог увидеть четыре фигуры на земле. Ира видела гораздо лучше, и у нее получилось рассмотреть их в деталях. Там стоял только один человек; все остальные - демоны. Ира никогда их не видела, но архивы описывали боевых демонов именно такими: покрытыми крупной черной чешуей, с толстыми хвостами и небольшими кожистыми крыльями. Летать демоны могли, но недалеко и недолго.
Однако демоны Иру почти не занимали. Все ее внимание сосредоточилось на человеке; она застыла в оцепенении, уставившись в лицо своего врага. Внизу, направив на них с Аэрлигом руки, стоял Тарган - Хранительница узнала его сразу, еще до того, как смогла рассмотреть его лицо. А как бы она не смогла узнать этого человека, что до сих пор иногда приходил в ее кошмары? Как бы она могла не узнать того, кто убил ее отца, а затем обрек ее на самые страшные в ее жизни мучения?!
Ира не могла отвести взгляд от Таргана. Земля стремительно приближалась и Хранительнице следовало срочно сделать хоть что-то, иначе грифон с всадницей просто врезались бы в землю, выбили облако пыли и распластались кровавым пятном... Но Ира пребывала в леденящем душу оцепенении; внутри нее вздымались бури чувств, расставляя все на места. Ира вдруг прозрела: вот он, убийца ее отца, ее мучитель. Разве он не заслуживает смерти любой ценой?
Нет, Хранительница не простила Эрнона и Нира, но она поняла: и без них она хочет уничтожить эту тварь и развеять ее прах. Не потому что они этого хотят от нее, а потому что она, Хранительница предавшего ее Меча Предела, желает смерти этому человеку. И ненависть к Таргану, боль от потери отца, горечь потери первой любви, смешиваясь со страхом ее грифона и обидой на Нира, превращалась в жуткую смесь чувств. Она заморозила Хранительницу, заставила ее застыть, углубиться в себя, и, наконец, найти в себе резервы настоящей ярости и гнева. Бешенство обуяло Дух Предела целиком, ударными дозами адреналина выплескиваясь в кровь, а отупляющим, заполняющим все внутреннее естество гневом - в сознание. Ира наконец пробудила в себе драконий гнев.
Если мгновение назад на поляну падал грифон с девушкой на спине, то сейчас все изменилось. Вокруг Хранительницы взметнулось синее облако, и из него вырвался небольшой изящный дракон василькового цвета. Тарган опустил руки и рванулся в сторону - удержать и спеленать Хранительницу не получилось, и пора переходить к запасному плану. Действие 'паралича' спало, и Аэрлиг с Ирой вернули себе контроль над телами. Секунду спустя туда, где только что стоял Тарган и его подручные, подняв от удара облако пыли, рухнула Хранительница. Если бы Нир оказался свободен, он бы помог Ире освоиться в новом теле, и она потратила бы не более секунды, чтобы суметь двигаться и атаковать в облике дракона. Увы, Меч Предела не мог помочь Хранительнице. Ира бестолково завозилась на земле, пытаясь подняться на четыре лапы.
Несмотря на произошедшее, Тарган ничуть не растерялся. Разве сумел бы он достичь таких высот, если бы полагался лишь на один план? Тем более, маг подозревал, что подобное может произойти, и подготовился к этому. Он знал, что нужно делать и как можно победить. Ведь все-таки он не сам, в его команде находилось три Высших демона, одни из лучших бойцов его замка. После самого Таргана, разумеется. А еще маг имел средство, позволяющее ему сдерживать многократно более сильных противников.
Таргану нуждался лишь в нескольких секундах, чтобы расставить и активировать 'Стену'. И у него они были. Хранительница, сама того не зная, заключила в непробиваемую темницу того, кто мог ей помочь.
Маг с подручными бросились к Ире. Пока она не освоилась, они должны расставить вокруг миниатюрные деревянные копии сдерживающих Дракона башен. Дерево не столь долговечно, и магия вскоре его разрушит... но Тарган не нуждался в долговечности, ему бы хватило и получаса. Шесть расписанных башенок заняли предназначенные им места; между ними протянулись силовые линии, и Тарган принялся читать включающее артефакт заклинание.
У мага бы все получилось. Он мог добиться цели - Ира лишь начала подниматься на ноги. Но он не учел одного: Хранительница не одна. Грифона ни демоны, ни маг не воспринимали серьезно. И совершенно обоснованно - крылатый лев, несмотря на физическое совершенство, практически ничего не мог противопоставить Таргану и его подручным: демоны не уступали ему ни в скорости, ни в силе, человек владел магией, которой грифоны не могли противостоять. Но ни человек, ни демоны не могли сравниться с Аэрлигом в искусстве летать: ведь полет - его жизнь. Аэрлиг и не стал вступать в бой, а кружил на высоте, наблюдая за происходящим и пытаясь сохранить рассудок - гнев Хранительницы набатом бился в его сознании. Грифон понял, что установленные башенки таят в себе огромную опасность, и когда демоны отошли от них, камнем упал вниз, схватил одну из них в лапы и рванулся прочь.
Если бы не самоубийственный бросок грифона - мимо Таргана, запускавшего артефакт, мимо демонов, в отчаянном прыжке пытающихся остановить Аэрлига - Ира оказалась бы пленена. Ловушка, что могла годами сдерживать Синего Патриарха, устояла бы и перед гневом Хранительницы. Но... ловушка не сработала: артефакт оказался разрушен, и когда Ира, наконец, отошла от удара, между ней и Тарганом не оказалось никакой преграды. Дракон привстал на задние лапы, в его глазах загорелся гнев узнавания, и тугая, упругая волна сырого Предела вырвалась из пасти, выжигая все на пути - мельчайшие частички пыли, воздух, водяной пар, деревянные башенки, испещренные письменами и землю под ними... И Тарган, видя мощь Хранителя, предпочел сбежать. Доля секунды - на 'прокол', чтобы покинуть море забушевавшей на поляне дикой магии, секунда - чтобы построить полноценный 'портал', что унесет его в замок, где он может защититься даже от Хранителя в боевой трансформации. Демоны не спаслись - мощь драконьего гнева не оставила от них ничего.
Хранительница рвала и метала. Тарган ускользнул, и она оказалась не в силах его остановить! Накопленная ярость огнем жгла ее изнутри, и Ира дала ей волю. От ударов сырым Пределом невидимо горела и плавилась земля, вековые дубы разлетались в щепы. Обернувшаяся драконом Хранительница бесновалась на поляне, превращенной в выжженную, покрытую синими ноздреватыми наплывами, пустыню. И с каждой секундой размеры пораженной области все увеличивались. Предательство, страх, месть, гнев... Все сливалось, и Ира уже перестала понимать, что же реально, а что нет, что хорошо, а что плохо.
Аэрлиг парил на безопасном расстоянии. Деревяшку он выбросил давно, и сейчас облетал вокруг Хранительницы круг за кругом, наблюдая за тем, чтобы никто не подобрался к ней незамеченным. Грифон и сам остерегался приближаться к подруге. Нет, он не боялся попасть под шальной удар - Ира не причинила бы ему вреда даже сейчас; но эмоции, что бушевали внутри Хранительницы, могли захватить его целиком. Аэрлиг и так еле-еле справился с их напором, с трудом вырвавшись за пределы досягаемости их ментальной связи и не хотел снова ощущать такое. Пусть он получил лишь отголосок Ириных чувств, но все равно чуть не лишился рассудка и почти бросился на Таргана. Хвала Синему Патриарху, справился!
Так, девочка моя, бей, круши... Иначе то, что творится у тебя внутри, не выпустишь, а жить с такой ненавистью, болью и желанием - невозможно. Даже несмотря на связавшую их незримую нить, ранее он не понимал и десятой доли того, что на самом деле переживала Хранительница. Но теперь, когда он ощутил ее в момент наибольшего накала чувств, Аэрлиг словно узнал ее заново. И, понимая то, что переживает Ира, Аэрлиг дал клятву: всегда и везде он будет помогать Ире и больше никогда, ни единым словом или отзвуком чувства не позволит себе пойти против ее решения; грифон поклялся, что никогда не сделает ей больно, но с радостью примет смерть за нее.
Смазанная фигура дракона стала потихоньку замедляться, и Аэрлиг сумел различить небольшой изящный силуэт, что творил на поверхности земли сущий хаос. Васильковое тело блестело под голубыми лучами Зеоса, отчетливо выделяясь на уродливом огромной пятне истерзанной земли. Аэрлиг невольно залюбовался. Редко кому выпадало увидеть такую красоту: изящное гибкое тело на четырех сильных лапах c длинными острыми когтями; увенчанная ветвистыми рогами голова; заканчивающийся шипастым шаром тонкий хвост; длинные кожистые крылья с выступающими когтями; вырывающиеся из пасти потоки смертоносного Предела... Идеальный хищник - сверхбыстрый, невероятно сильный и выносливый... грациозный, завораживающе прекрасный... На Висящем Архипелаге царил культ дракона - а как не чтить того, кто создал целую расу, тем более - твою. И любой грифон, увидавший хоть глазком одного из настоящих детей Предела, мог считать себя благословленным на всю жизнь. Аэрлигу же повезло несказанно. Мало того, что он мог наслаждаться этим зрелищем, он, носящий рабское клеймо, стал первым вассалом Хранителя! Грифон сложил крылья и упал вниз.Ира потихоньку замедлялась, и накал страстей угасал.
Хранительница остановилась, окинула взглядом березку, которую держала в передних лапах, и отбросила ее в сторону. Вокруг Иры взметнулось на миг синее облако - и спустя удар сердца исчезло. Она вернулась в привычную форму, и стала почти обыкновенной девушкой. Но только снаружи - гнев никуда не ушел; Ира ощущала, как он клокочет в глубине ее сознания, холодный и спокойный. Она окинула взглядом устроенный ею погром. Даа, ну и натворила делов! Лес-то в чем виноват?
Ира прекрасно помнила, что с ней происходило, и что она при этом переживала, но... сейчас она ощущала стыд за то, что она дала волю ярости. Сдержанней надо быть. Хотя... пережитый драконий гнев словно очистил ее сознание, позволил понять некоторые вещи. Хранительница знала, что с ней произошло, почему она сорвалась - Нир неоднократно рассказывал о боевой трансформации и пробуждении Духа. Нир... Ира задумалась. Вспышка эмоций многое расставила по местам. Нет, она не простила Извращающего Горести, но вместе с тем осознала: абсолютно неважно, влиял ли на нее Меч Предела, важно то, чего желает она сама. А она хотела убить Таргана собственными руками. И желательно так, чтобы он помучился перед смертью. Рядом шумно приземлился Аэрлиг, бросился к Ире, обнял ее. Хранительница прижалась к теплой мягкой шерсти.
- Спасибо, - сказала Ира. - Ты спас меня.
Она не сомневалась в том, что если бы Тарган завершил установку этих башен, ей не помог бы даже драконий гнев.
- Не за что, - ответил грифон. - Ира... мне очень жаль, что он ушел.
Хранительница потянулась, разминая мышцы и суставы; хрустнула пальцами.
- Ничего, Аэрлиг. Я его все равно достану. Летим?
- Назад, в Бхирру? - сказал Аэрлиг.
- Нет. К гномам, - Ира озорно улыбнулась. - Смотри не отставай!
Девушка разбежалась по ровной стеклянной поверхности, ее на миг окутало облачко синего тумана, и над лесом воспарил дракон. Теперь Ира не должна была приходить в бешенство, чтобы выпустить Дух Предела; она научилась принимать боевую форму самостоятельно, пусть и не могла получить столько силы, сколько мог дать ей настоящий гнев. Хранительница заложила вираж вокруг поляны, пролетая в опасной близости от верхушек деревьев. Аэрлиг проводил ее взглядом, расправил крылья и взмыл в воздух, ощутив радость и восторг подруги. И слабый отголосок того гнева, что надежно заперт в душе Хранительницы до поры до времени, готовый в любую секунду вновь взорваться и разметать любого, кто встанет у Иры на пути.
Нилайх, Синий Домен Девятимечья
Север Аурливана, Серебряные Топи
В Серебряные Топи пришлось идти дольше, чем задумывалось. Лошади пали еще до вечера, и дальнейший путь пришлось преодолевать на своих двух. Не сказать, что привычным к лошадям кочевникам это нравилось, но выбора они не имели. На удивление, их поход оказался легок. Видимо, никто еще не нашел ни спрятанных в лесу тел, ни свежей могилы крестьянина. Как бы там ни было, погоня поутихла. В Лекс братья все же решили не заходить - мало ли что. В Дарахе вон, тоже ничего не боялись. Пришлось делать широкий крюк, огибая столицу Лексарии с западной стороны и опасно приближаясь к границе со Страддхой. Однако больше никаких особых событий с братьями не происходило - шли по ночам, скрываясь, днем пережидали в лесу. И все же, покинув границы Лексарии, орки вздохнули с облегчением: спало ощущение погони, постоянной необходимости прятаться, проверять, не следит ли за ними кто-то, не подготовлена ли засада...
Однако эта внешняя легкость скрывала за собой нарастающее напряжение. Что-то всерьез разладилось между братьями. Никогда раньше они не имели друг от друга секретов, не скрывали неудобные вопросы, не наблюдали друг за другом с недоверием. И если Сегар страшился того, что ожидает их в конце пути и очень хотел, чтобы их путь продолжался подольше, то Дарр, наоборот, спешил изо всех сил, сбиваясь с ног. Близость цели манила, заставляла спешить, и Дарр раздражался оттого, что брат не разделяет его чувства.
Однако, как ни страшился этого Сегар, путь к хранилищу силы не отнял много времени. Хоть Серебряные Топи и тянулись почти через весь север Аурливана, от границы Лексарии идти оказалось совсем недалеко - всего лишь пару суток пути по болотистой местности. Дарр знал тайные тропы; пусть время изменило его край, но дороги эльфов еще не совсем умерли. Идти по ним сплошное удовольствие - ровные, с обустроенными площадками для привалов. Тролли на эльфийские пути не совались - тех, кому здесь не место, дороги могли завести куда угодно. Да и не боялись братья зеленокожих: все-таки орки ненамного слабее, а вот воинское искусство у них развито гораздо лучше. И к тому же тролли жуткие индивидуалисты. Даже двух вместе сложно найти, не говоря уж о группах. Будь у людей желание, давно бы повыбивали троллей с их исконных мест, изничтожили всех, как когда-то гоблинов... Но кому нужны сплошные болота? Люди и не думали о том, чтобы занять бывший Серебряный Лес. Да и слухи об этих местах ходили странные...
Уже вечерело, когда орки, наконец, вышли на огромную поляну. Вернее, не совсем поляну - большую сухую проплешину в густом лесу, на которой росло одно единственное дерево. Зато какое! Таких исполинов оркам еще никогда не доводилось видеть, и даже Дарр, помнивший дерево памятью Эррандиала, сначала онемел от открывшегося им величия.
Толстый серебристый ствол, в добрых два десятка обхватов, явно не первую тысячу лет тянул соки из земли. Большие, похожие на буковые, листья наглухо закрывали землю от лучей Зеоса. Серебристые снизу, светло-зеленые сверху, они перемежались золотистыми цветами ошеломительной красоты. Дарр очнулся от оцепенения и подбежал к дереву.
- Иди сюда! - заорал брату. - Иди давай!
Сегар подошел поближе, сбросил сумку на землю и недоуменно повел головой. Свежие светло-золотистые листья плотно укрывали землю. С чего бы это вдруг? Должны бы перепреть за зиму, а вот ведь - лежат осенние листья, будто вчера опали. Дарр ласково провел по гладкой коре ладонью, прижался к стволу всем телом и замер.
- Я так понимаю, мы пришли? - сказал Сегар. - Что это за дерево?
- Пришли, Сегар, пришли, - Дарр не мог сдержать улыбки. - Прикоснись к нему.
Сегар протянул руку, коснулся серебристо-серой коры. Она оказалась теплой, наполненной каким-то живым, внутренним теплом. Порыв ветра рванул листья, и крона зашумела. Сегару вдруг показалось, что с ним познакомились. Он отдернул руку - такого он не ожидал. Дерево произвело впечатление живого существа, бесконечно далекого, но живого.
- Что это? - Сегар перевел взгляд на брата.
- Это мэллорн. Последний мэллорн Серебряного Леса. Когда-то именно Эррандиал посадил его, - с горечью произнес Дарр. - Когда-то все эти леса заселяли эльфы, и золотые цветы горели над всем Серебряным Лесом, но... когда погибли эльфы древняя сила ушла, и мэллорны стали высыхать. А затем пришли болота и наш дом перестали называть Лесом, а нарекли Топями.
Сегар, услышав слова брата, потемнел лицом. На мгновение, на краткую минуту он сумел забыть о том, что брат изменился, и выбросить из головы терзавшие его сомнения, но Дарр неосторожными словами все разрушил. И напомнил: брат уже не тот, что раньше, и, быть может, уже почти и не брат вовсе?
- Ну что, мы на месте, - Сегар присел на мягкие листья. - Что будешь делать дальше?
Дарр, погруженный в мысли, поднялся на ноги.
- Дальше? - сказал он. - Мэллорн хранит мою силу, именно она не дает ему умереть. Теперь он узнает меня - мэллорны помнят итиля# всю жизнь - и вернет мою способность к магии. Пожелай мне удачи, Сегар!
Дарр положил руки на ствол мэллорна и тихонько зашептал что-то, так, что Сегар, сколько не прислушивался, так и не смог расслышать. Внезапно в плотной серебристой древесине пробежала трещина. Она стала шириться, расти, становилась все больше и доросла до таких размеров, что Дарр смог в нее протиснуться. Даже не обернувшись, брат шагнул в темноту. Проход закрылся, преграждая путь, но Сегар и не думал идти туда. Он развернулся и пошел к брошенным вещам, достал ятаган и точильный камень. Скрежещущие звуки разнеслись под сенью тысячелетнего мэллорна. Однако орк не слышал их, из-под опущенных век текли слезы, а губы беззвучно шевелились в молитве Отцу Степи.
- ...воина твоего, Дарра, и проведи его степями духов...
Внутри мэллорна царили темнота и тишина. Их безраздельное господство плескалось вокруг легкими волнами, надежно отгораживая от окружающего мира.
Дарр прислушался к царящему покою. Он внезапно ощутил, что должен понять то, что ему хочет сказать мэллорн, принять душой. Ему показалось, что более не существует ни известного ему мира, ни Эррандиала, ничего. Только он и этот абсолютный покой. Серебристо-серая кора, намертво сомкнувшая за ним проход, внезапно стала границей целой Вселенной, а теплая податливая древесина, в которой двигался Дарр - плотью всего мира. Мягкого, источающего жизнь, наполненного соками любви и радости.
Дарр остановился. Он ощущал себя там, где не был уже очень давно, и где ему никогда более не суждено побывать. Орк почувствовал себя в тесном кольце материнских рук, несущих тепло и ласку; отец стоял рядом, и Дарр находился под надежной защитой, оберегающей его от любых невзгод внешнего мира. И этот мир, что остался снаружи... там все неправильное. Оно наносное, лишнее, чужое, и оно осталось там, за пределами этого места, внезапно ставшего самым родным на свете.
Дарр растворился в этом ощущении; последние барьеры оказались сняты, и орк внезапно ощутил величественное дерево целиком - от самого глубокого корня до последнего листочка, возвышавшегося над окружающим лесом. Могучий мэллорн дрогнул до самого основания, он зашумел листьями и слился с Дарром. Орк закричал. Не от боли, но от пронзающего его потока энергии, что нес с собой много большее, чем просто магическую силу - он нес осознание. Осознание себя.
Тело орка стремительно изменялось. Он стал ниже ростом, гораздо уже в плечах и бедрах, потерял большую часть веса. Длинная, перевитая красной нитью коса расплелась, укоротилась до плеч; на остальной части тщательно выбритой головы вырастали волосы, сравниваясь в длине с остальными; цвет волос изменился на соломенно-желтый. Глаза посветлели, из темно-карих, почти черных, превратились в светло-голубые. Массивные черты лица смягчились, приобрели изящество.
Энергия, текущая по жилам древнего мэллорна, изменяла Дарра, приводя к единственно верному виду, к той форме, которую помнило маленькое зернышко, опущенное эльфом в землю. И могучий поток силы, проносясь сквозь орка Длинных Клыков, унес не только его тело. С каждой секундой утекали и воспоминания, ощущения Дарра, растворялись в этом океане, исчезали навсегда так же, как исчезали до того Карт, кузнец; Тарна из подгорного народа; гурр с абсолютно непроизносимым именем и множество других, павших жертвами нескончаемой вражды между Эррандиалом и Владыкой. Однако, борьба того стоила. Эррандиал был уверен, что это именно так.
- Наконец-то! - маг открыл глаза, повращал головой со стороны в сторону, разминая сведенные судорогой мышцы. - Легче, чем ожидалось.
Теперь потоки силы, текущие по жилам мэллорна не несли с собой боли, а, наоборот, подпитывали, заполняли жизненные резервы мага. Эррандиал довольно ухмыльнулся, ощутив ликование Воздуха - стихия ощутила возвращение аватара, взвыла в вышине буйством ветров, донося до земли лишь оттенок восторга. Но и он заставил зашуметь листву деревьев, согнул ветви, словно в поклоне перед тем, кто представлял собой единое целое со стихией ветра и облаков. Эррандиал послал дереву ощущение благодарности, родства и шагнул вперед, к выходу. И скривился, вспомнив: этот дурень притащил с собой брата. И с какого перепугу Дарр вздумал брать его с собой? Нет, опасности Сегар не представляет никакой, но все-таки неприятно первый день возвращения проводить... так. Однако, что поделать, выходить нужно все равно. Эррандиал встряхнул кистями, накапливая силу, и шагнул к выходу. Никто не должен знать, где находится это место. А тайну надежно сохранить можно только под землей.
Сегар повзрослел. Нет, орк и раньше был взрослым - суровая жизнь кочевника не позволяет долго оставаться ребенком, но все же Сегар повзрослел. Как-то иначе, чем раньше - не вырос ростом, не поцеловал женщину... Сегар повзрослел по-настоящему. Он стал меньше доверять тому, что говорят, и больше тому, что видел и понимал сам. Орк не совсем осознал, когда именно это произошло. Быть может, когда Дарр убил ни в чем не виновного человека? Наверное, все-таки нет. Тот случай лишь подтвердил подозрения, подвел под них почву. Нет, это убийство для Сегара не стало совершенной новостью, чего-то подобного он ждал с тех пор, как увидел, что брат бьет в спину. Быть может, это пробудило подозрения? Уже ближе к истине. А скорее всего, Сегар догадался еще раньше - на корабле. В тот день, когда одним далеко не прекрасным утром он осознал: брат изменился. Очень сильно и навсегда.
Однако он оставался его братом, все тем же Дарром, что был с ним всю его жизнь. И Сегар не мог пойти против него, отказаться от брата или как-то остановить то, чего он боялся больше всего в жизни. И с каждым днем, с каждым километром, что приближал его к цели путешествия, Сегар понимал все отчетливее - Дарр умирает. Он еще жил, ходил и улыбался, но с каждой минутой он менялся все сильней и быстрее. Но стать у него на пути, остановить происходящее Сегар не мог. И, наблюдая за Дарром, он осознал: конец их пути станет концом и для его брата. Орк, что шел рядом, слишком сильно отличался от того, кто покинул стойбище Длинных Клыков. И грядующее изменение должно было отодвинуть его еще дальше, так далеко, что это будет уже вовсе не Дарр.
И поэтому, проводив брата внутрь исполинского дерева, Сегар стал готовиться к битве. Он простился с уходящим духом Дарра, заточил и без того бритвенно острый ятаган и встал у входа в мэллорн. Сегар ждал убийцу брата, и он знал, что найдет, чем его удивить.
Глава VII
Нилайх, Синий Домен Девятимечья
Черные горы, Тэн-Орал
Горный тракт извивался змеей, огибая многочисленные пропасти и пики. Врата Тэн-Орала стояли в глубине Черных гор, в самом недоступном месте, и добраться туда можно лишь по этой дороге, построенной самими гномами. Или же - по воздуху. Ира посмотрела вниз. Да, гномы молодцы, ничего не скажешь. Могли ведь поставить выход из раскинувшегося под горными цепями торна# и в более удобном месте, внизу? Могли. Но не поставили.
Пусть люди никогда не пытались ввязаться в войну с гномами, но те предпочли на всякий случай выбрать удобное для защиты место. Ведь, если что-то вдруг случится, и люди поведут на гномий торн армию, им не светит даже добраться до врат Тэн-Орала. Достаточно гномам свалить один из мостов, перекинутых через пропасти, и никто не сможет провести армию. Запасы продуктов у подгорного народа немалые, да и грибные плантации вместе с зарослями съедобного мха на сегодняшний день и вполсилы не работают. Измором гномов не возьмешь, и если что, уйдут подземными путями в Тэн-Дарал или Корзамман, а затем вернутся с подмогой и... тому, кто сунется в это царство камня с враждебными намерениями Хранительница не завидовала. Мало того, что закованные в превосходную броню гномы сумеют попортить врагу немало крови, так ведь еще народ гномов богат на магов Земли, и горы - это их вотчина.
Ира обернулась назад, посмотрела на Аэрлига. Грифон вяло, с натугой махал крыльями. Оказалось, что выдержать драконий темп и лететь с такой же скоростью Аэрлигу попросту не под силу, кожистые крылья обладали гораздо большим размахом, а тонкое, как струна, тело позволяло с легкостью пронзать воздух. Сначала Ира летела, не обращая внимания на грифона, и вскоре Аэрлиг полностью выдохся, пытаясь не отстать от подруги в этой неожиданной гонке. Пришлось останавливаться, отдыхать. Тоже полезно - пока грифон приходил в себя, Ира потренировалась перекидываться в дракона и обратно. Сейчас она управляла боевым обликом почти столь же естественно, как и привычным человеческим. После отдыха Ира уже не гнала так, а пыталась лететь как можно медленнее, лишь изредка отрываясь от Аэрлига, чтобы взлететь повыше и осмотреться.
Хранительница посмотрела вперед, прищурив глаза. Драконье зрение оказалось совершенным. Ни улучшенное Мечом Предела, ни грифонье не могло сравниться с ним в остроте и ясности. Серая полоса вымощенной плитами дороги рывком приблизилась, стало видно мельчайшие детали обстановки. Путь заканчивался, упираясь в огромную черную скалу, отвесно поднимающуюся со дна ущелья. Тракт существенно расширялся - так чтобы на нем мог остановиться караван. На площадке стояло три хижины для ночевки, навес со стойлами и привязью для лошадей, под навесом стояла заботливо сложенная поленница. Но это интересовало Иру меньше всего. В том месте, где тракт упирался в скалу, виднелись врата Тэн-Орала. Огромные створки полностью покрывали изящно выбитые руны, сплетающиеся в невероятно сложный артефакт. С двух сторон от врат стояли, словно часовые, исполинские статуи гномов. Один из них держал в руках обоюдоострую секиру, второй сперся на длинное копьем. Ира задохнулась от восторга. Какое же невероятное искусство в этих, на первой взгляд грубых, скульптурах? Только присмотревшись, можно заметить, что статуи полностью копируют стандартный гномий доспех, а их оружие - из настоящего харалуга!
Хранительница послала Аэрлигу подбадривающий образ. Уже близко, друг, мы почти прилетели! Грифон захлопал крыльями с новой силой, воодушевленный близостью цели. Вскоре и он увидел громадные врата и стал снижаться.
Грифон и Хранительница приземлились в центр площадки: перед вратами гномьего торна не находилось ни единого каравана. Ира обратилась в человека и жадно осмотрела окрестности. Пусть она никогда не бывала здесь и не видела ни одного гнома, знала о их жизни Ира немало: в Университете истории других рас уделялось пристальное внимание; да и в архивах Бхирры, куда Ира имела беспрепятственный доступ, можно найти очень интересные летописи и документы.
Гномы вполне могли сами обеспечить себя продуктами: выведенные 'жизнюками' грибы и съедобный мох, выращиваемые в выработанных штреках, пусть и не отличались хорошим вкусом, зато довольно питательны. Но полностью обеспечить рацион на такой еде сложно, да и порадовать себя вкуснятинкой гномы совсем не против. Вот и торговали с наземниками - покупали пшеницу, фрукты, дорогущий сахар... Взамен щедро платили добытым из недр золотом и различной кованой утварью. Многие пытались купить у гномов оружие или доспехи, но никто из пытавшихся не добился успеха. Гномы не продавали даже кинжалов, не говоря уж о более серьезном вооружении. По обычаям подгорного народа, оружие можно только дарить - даже отнятое у врага, оно оставалось чужим и могло подвести в любой момент; военные трофеи перековывались на что-то необходимое в быту или же выбрасывались. А уж купить себе меч или топор в среде гномов считалось совершенным позором - разве можно купить друга, что ближе жены и брата?
Хранительница подошла к вратам. Вокруг царила полная тишина - ни одной живой души. Ира просканировала местность и ощутила, что гномов в башне нет, лишь где-то глубоко внизу чувствуется живое тепло. Она взяла в руки висящий на толстой цепи молот.
- Эй там, открывай! - Ира несколько раз изо всех сил ударила по изрядно помятому билу. - Караван пришел!
Девушка засмеялась. Ну вот, очередной шаг почти сделан. Взять под руку Тэн-Орал, перейти в Корзамман, и можно будет собрать такой мощи латный хирд, что замок Таргана и дня не простоит. Нужно будет еще затребовать магические отряды из Абхикарры, для поддержки. За воротами пронзительно заскрежетало, застучало, и наконец, на высоте гномьего роста открылась небольшая задвижка. Ира отступила чуть назад и нагнулась так, чтобы ее лицо могли увидеть в проем.
- Кто там? - с хрипом проговорил грубый голос. - Мы караван не ждем!
- А мы совершенно неожиданный караван, - ответила Ира. - Если одного Хранителя Меча Предела и его первого вассала можно так назвать.
В вратах резко распахнулась небольшая калитка и из нее вышел первый увиденный Ирой гном. Не совсем такой, как она себе представляла: худой, среднего роста, без бороды. Но его плечи просто поражали шириной, и фигура гнома походила на треугольник, увенчанный небольшой головой на мощной, толстой шее.
- Ты должно быть шутишь, - гном осмотрел Иру. - Подтвердить сможешь?
Хранительница скользнула внутрь сознания, слилась с Ниром. Мельчайшие частички Меча Предела, до того хаотично перемещавшиеся по телу Хранительницы вместе с кровью, заструились в руки, вырастая из ладоней девушки могучим эспадоном. Гном завороженно охнул, не отводя глаз от Извращающего Горести.
- Вот это номер... - гном перевел взгляд на девушку. - Подожди секунду, я сейчас.
Он обернулся и бросился в открытую калитку. Она гулко грохнула, закрываясь, снова заскрипела цепь, разматываясь с могучего барабана - в скале был устроен грузовой лифт. Ира ошарашенно посмотрела на закрытые двери.
- Разве так встречают Владыку? - Ира убрала Меч, повернулась к грифону, обессиленно развалившемуся на стоге сена.
Хранительница ждала другого приема. Все-таки гномы дали клятву. Подгорный народ обещал, что будет всегда служить Хранителю, кем бы он ни оказался, и никогда ее не нарушал. Подгорный народ вообще никогда не преступал собственных клятв - слово гнома крепче камня. Ира летела сюда, зная: здесь ей всегда помогут, чего бы она не захотела. И навсегда скроют от мира, и соберут непобедимый хирд для боя с демонами Таргана... А вместо того получила закрывшуюся перед лицом калитку. Ее даже не пригласили внутрь! Внезапно от гномьих врат повеяло магией Земли. Все щели зарастали прямо на глазах, и вскоре вместо врат и калитки стояла чистая стена, без единой щели. Ира подошла ближе, погладила ладонью место, где ранее находилась калитка. В груди просыпался погасший гнев.
- Ты что-нибудь понимаешь? - сказала Ира. - Потому что я - ничего.
