Глава 5
Крым в период нацистской оккупации (ноябрь 1941 – апрель 1944)
К концу ноября 1941 года немецко-румынские войска захватили большую часть Крымского полуострова. Начался период оккупации, который продолжался долгие два с половиной года и был весьма насыщен разными интересными событиями. Эти события касались всех сфер жизни оккупированного Крыма, имели разный масштаб и по-разному влияли на жизнь крымчан. В чем-то они были похожи на то, что происходило в других советских регионах, захваченных нацистами. Другие события, наоборот, имели уникальный характер, который позволяет выделить Крымский полуостров на общем фоне реальностей оккупации. Тем не менее нельзя сказать, что историческая наука сделала достаточно для понимания того, что происходило в Крыму с 1941 по 1944 год.
Безусловно, советская историография освещала нацистскую оккупационную политику на территории СССР много, но крайне односторонне. Как правило, очень подробно изучались темы, связанные с преступлениями оккупантов против мирного населения, экономическим и культурным ограблением захваченных территорий, партизанским движением и т. п. Однако при всем многообразии литературы, посвященной проблемам оккупации, из поля зрения советских исследователей совершенно выпадали или искажались такие аспекты, как национальная политика нацистов, церковное возрождение в оккупированных областях, военный и политический коллаборационизм советских граждан, методы и средства психологической обработки, которым подвергалось население. Даже в таких, казалось бы, разрешенных и хорошо изученных темах, как партизанское и подпольное движение, было далеко не все так, как описывала официальная историография. В этом смысле еще меньше «повезло» Крыму, поскольку за весь послевоенный период и до распада СССР не появилось ни одной комплексной работы о том, что происходило здесь в период оккупации. Эту информацию, причем очень небольшую по объему, можно было почерпнуть из публикаций, где в целом шла речь о нацистском «новом порядке» или где анализировалась история советского партизанского движения. Наконец оккупационный режим на территории Крыма рассматривался в обобщающих работах по истории полуострова вообще и в годы Великой Отечественной войны в частности. Именно так нацистский «новый порядок» освещается в четвертом томе «Очерков по истории Крыма» и монографии А.В. Басова. Разумеется, этим работам были также присущи черты, о которых речь шла выше.
«Перестройка» и общая либерализация общественно-политической жизни позволили сделать значительный шаг вперед в деле изучения проблем нацистской оккупации. Начиная с 1987 года уже можно говорить о том, что ее события становятся предметом более полного и всестороннего изучения. При этом необходимо отметить следующие тенденции. Появляется новая точка зрения на целый ряд аспектов оккупации, которая серьезно отличается от официальной. Например, на коллаборационизм и межнациональные отношения. Нельзя не сказать, что это происходит под воздействием зарубежной (и в том числе эмигрантской) историографии, многие работы которой стали теперь доступными для советских историков. Еще одним важным толчком для такой идеологической переориентации стало то, что были открыты многие, ранее недоступные, архивные материалы. Все это привело к существенным методологическим изменениям в изучении проблем оккупации. Наконец, в историографии появляются новые темы, которые ранее советские исследователи обходили своим вниманием. Применительно к истории Крыма 1941–1944 годов такой темой стал холокост и участие в нем пособников оккупационного режима из числа крымчан. В целом эти события нашли свое отражение в книге Г.Н. Губенко, которая была опубликована в 1991 году.
Карта административно-территориального устройства оккупированных советских территорий. Проект Альфреда Розенберга (20 июня 1941 г.).
Направления и тенденции, которые только наметились в поздней советской историографии, получили свое развитие в работах историков стран СНГ. На данный момент в каждой из них имеется своя школа, представители которой, в той или иной степени, разрабатывают проблемы, связанные с историей нацистского оккупационного режима. В данном случае наибольший интерес представляют работы российских исследователей, которые отличаются тематическим разнообразием, глубиной проработки сюжетов, а также объемом привлеченных архивных материалов. На примере нацистского «нового порядка» на территории Крыма это выглядит следующим образом.
Самой разрабатываемой российскими историками темой является проблема коллаборационизма. В целом его проявления среди крымчан освещаются под таким углом зрения, который представляет собой вышедшую на качественно новый уровень позднюю советскую историографию. Хотя такой подход и отличается от советского более глубоким знанием предмета, разнообразием сюжетов, использованием архивных материалов и работ зарубежных авторов, такие исследователи рассматривают всех коллаборационистов как предателей, а их деятельность в целом считают негативной. Тех же, кто избегает давать идеологические или моральные оценки, значительно меньше. Еще одной особенностью этих исследователей является то, что их интерес вращается главным образом вокруг крымско-татарского коллаборационизма, при минимуме внимания к подобным проявлениям в среде других этнических групп.
Как правило, проблема коллаборационизма крымчан разрабатывается такими исследователями в рамках сюжетов, связанных с некоторыми аспектами нацистского оккупационного режима на территории Крыма, холокостом, борьбой партизан и подпольщиков. Кроме того, значительное место в публикациях этих авторов отводится пропагандистской войне, которую вели нацисты на полуострове. Именно об этом идет речь в работах А.Р. Вяткина, А.В. Ефимова, А.А. Кохана, А.В. Мальгина, В.Н. Пащени, И.В. Пыхалова и Н.В. Яблоновской.
Другой тематикой, которая активно разрабатывается российскими авторами, прежде всего крымчанами, является история оккупационной повседневности. Так, Д.А. Борисову принадлежит интересная публикация о школьном образовании в Симферополе в годы оккупации. Историей крымско-татарского сценического искусства в условиях «нового порядка» занимается И.А. Заатов. Наконец, о некоторых аспектах деятельности Православной церкви в указанный период написано в монографии Ю.А. Катунина.
Наконец, некоторыми авторами предпринимаются попытки дать обобщенный анализ истории нацистской оккупации на территории Крыма. В.Е. Поляков попытался сделать это в работах, посвященных партизанскому движению на полуострове. Однако его монографии нельзя признать удачными. Автор совершенно не умеет работать с историческими источниками, не владеет научной методологией, а целый ряд приведенных им фактов являются обыкновенной фальсификацией.
Несмотря на то что Крым долгое время находился в составе Украины, его история в годы Великой Отечественной войны так и не стала приоритетной для историков этого государства. Как правило, события оккупации неподробно рассматриваются в работах общего характера или в публикациях, посвященных депортациям 1944 года. Примером такого подхода могут служить монографии и публикации Я. Антонюка, Г.Т. Бекировой, Е.Е. Бойцовой, Н.И. Кирюшко и В.А. Шайкан.
Некоторые аспекты нацистского «нового порядка» на территории Крыма анализируются украинскими авторами в исследованиях, посвященных холокосту. В данном случае необходимо выделить работы историка М.И. Тяглого, который в своих публикациях подробно рассмотрел события, связанные с уничтожением евреев, крымчаков и цыган.
Западные историки начали изучать проблемы нацистской оккупации довольно рано. Начиная с 1940-х годов, когда советские авторы только подходили к этой теме, западноевропейские и американские исследователи уже активно работали над ней. В отличие от своих советских коллег западные историки имели возможность свободно пользоваться архивными источниками, воспоминаниями переживших оккупацию, беседовать и интервьюировать как рядовых коллаборационистов, так и лидеров национальных движений, которые после окончания войны обосновались в Западной Европе и Америке. Наконец, они могли просто свободно высказывать свою точку зрения на данную проблему. Однако, несмотря на такие благоприятные условия, и у западных историков имелись свои трудности, связанные, например, с подбором неопубликованных источников. По понятным причинам им был закрыт доступ в советские архивы. Еще одним препятствием для объективного изучения темы можно назвать политическую ангажированность многих авторов, вовлеченных в идеологическое противостояние «холодной войны». Последнее утверждение объясняет главный тезис многих западных историков, рассматривающих некоторые события на оккупированных советских территориях как гражданскую войну или как освободительное движение. Прежде всего это касается проблемы коллаборационизма.
В западной историографии одним из первых тему оккупации поднял американский историк А. Даллин. В своей фундаментальной монографии «Немецкая власть в России 1941–1945» он самым подробным образом рассмотрел и проанализировал практически все аспекты нацистской «восточной политики». Использовав при написании своего исследования трофейные немецкие документы, автор пришел к целому ряду выводов, актуальность которых не вызывает сомнений даже сейчас. Например, он обнаружил значительные противоречия между различными ветвями германского военно-политического руководства в их борьбе за осуществление «восточной политики», влияние на оккупированных территориях и по отношению к народам СССР. Проблеме коллаборационизма советских граждан в книге Даллина посвящен специальный раздел – «Политическая война», – в котором он рассматривает попытки некоторых немецких органов власти использовать в своих целях антисоветские настроения на оккупированных территориях. Следует отметить, что Даллин, анализируя феномен сотрудничества советских граждан с нацистским военно-политическим руководством, уделяет внимание только наиболее значимым его проявлениям. Это, на его взгляд: Власовское движение и национально-освободительные движения украинцев, казаков и кавказских народов. Событиям оккупации на территории Крыма и коллаборационизму местного населения отведено значительно меньше места. По сути, Даллин явился родоначальником целого направления в западной историографии, посвященной проблемам оккупации. Затрагивая, в той или иной степени, эту проблему, его представители ввели в научный оборот целый ряд тезисов. Например, наиболее популярными среди них являются утверждения о «потерянном русском шансе», наличии среди коллаборационистов так называемой «третьей силы», выступавшей как против коммунистов, так и против нацистов, «неразумной оккупационной политике Гитлера» и некоторые другие.
Необходимо подчеркнуть, что работы Даллина и его последователей не являлись, конечно, специальными исследованиями по истории нацистского оккупационного режима на территории Крыма. Тем не менее их методология наложила значительный отпечаток на все последующие работы по этой теме, которые стали появляться с 1950-х годов, и определила основные ее направления. В целом история «нового порядка» на оккупированном полуострове изучается в рамках следующих тем: нацистский оккупационный аппарат, холокост и вообще проблема уничтожения мирного населения, коллаборационизм, антипартизанская война, экономическая политика и этноконфессиональные отношения. Эти темы нашли свое отражение в публикациях прежде всего немецких историков: А. Ангрика, Г. Зимон, Н. Кунц, М. Лютера, П. Мюлена, М. Ольденбурга, К. Рота и Й.-П. Абрахама.
Нельзя не отметить, что все вышеуказанные аспекты тесно переплетаются между собой. Этот факт обусловил появление обобщающих работ по истории Крыма в период нацистской оккупации. В данном случае к числу таких комплексных исследований следует отнести монографию немецкого историка Н. Кунца «Крым под немецким господством (1941–1944)». Несмотря на указанный обобщающий замысел, работа этого автора интересна, прежде всего, с точки зрения нацистских планов на Крымский полуостров и некоторых аспектов оккупационной повседневности местного населения. Тогда как проблема военно-политического коллаборационизма в ней изложена крайне схематично.
Западная историография имеет специальное направление, авторы которого занимаются историей так называемых «восточных» частей, созданных нацистами из числа советских граждан. В данном случае особый интерес вызывают работы, где идет речь о коллаборационистских формированиях, укомплектованных крымчанами. История создания и использования этих формирований рассматривается только в контексте общей истории советского военного коллаборационизма. Еще одной особенностью является то, что, как правило, речь в этих работах идет только о крымско-татарских коллаборационистских частях. В данном случае наиболее интересными являются монографии немецкого автора Й. Хоффманна и американцев Д. Мотадела и А. Муньоса.
Таким образом, анализ отечественной и зарубежной литературы позволяет сделать вывод, что история Крымского полуострова в период нацистской оккупации уже неоднократно становилась предметом исторических исследований. Тем не менее нельзя сказать, что благодаря этим исследованиям можно составить целостную картину событий, происходивших на территории Крыма в 1941–1944 годах. Многие аспекты этого периода так и не дождались своих авторов. И поэтому исторической науке предстоит ответить еще на большое количество вопросов.
