Я вам не доверяю, и не надо меня ни во что впутывать

В июле 2016 году репортер CBS News берет в филадельфийской закусочной интервью у студента-афроамериканца Бриона Бьюкенена. Он одет в поло в сине-красную полоску и носит модную бородку.

Рис. 10.10. Процент двенадцатиклассников, согласных с тем, что основные социальные институты хорошо или очень хорошо выполняют свои функции. Monitoring the Future, 1976–2015

Грядущие выборы вызывают у него, как и у многих других айдженеров, массу вопросов.

– Что надо сделать, чтобы все [ситуацию в стране] исправить?

– Каким образом [кандидаты] собираются убедить [молодежь] пойти в ноябре на выборы? Что может нас мотивировать? Что может расшевелить нас? Просто сейчас все крайне безразлично относятся к выборам.

Брион прав, но, думаю, даже он недооценивает роль «безразличия». Айдженеры полностью оторваны от политических процессов, разочарованы в правительстве и не доверяют ему, возможно даже в большей степени, чем все остальные поколения.

Айдженеры крайне недовольны положением дел в стране. Процент двенадцатиклассников, недовольных системой образования, а также деятельностью правительства, СМИ, крупных корпораций и религиозных организаций, достиг в 2014 году рекордно низкого уровня – уровень одобрения был выше даже после Уотергейта, в 1990-х – во времена разгула преступности и даже в период Великой рецессии 2007–2009 годов (см. рис. 10.10).

Я считаю, что правительство США не справляется со своими обязанностями. Более того, я уверен, что это худшее правительство в нашей истории. Когда я смотрю политические дебаты или слушания в конгрессе, я вижу людей, которые совершенно не заботятся о стране и, как неадекватные подростки, постоянно устраивают истерики, чтобы скрыть от оппонентов свои истинные намерения. Мне это напоминает зону боевых действий – все ждут, кто первым ошибется.

Антонио, двадцать лет

Так думают не только айдженеры, но и, судя по результатам опросов General Social Survey, многие взрослые американцы: в 2014 году только 21 % американцев сказали, что «полностью доверяют» 12 социальным институтам (включая прессу, образование, здравоохранение и правительство) – это абсолютный минимум за всю истории опроса, который проводится с 1972 года. В 2016 году уровень одобрения оставался стабильно низким. Согласитесь, это хорошо объясняет безумие, творившееся во время избирательной кампании.

Айдженеры не просто уверены в том, что правительство плохо работает; многие вообще отказывают ему в доверии. Двенадцатиклассники все меньше доверяют правительству, все реже думают, что правительство работает в интересах простых людей, и все чаще сомневаются, что в правительстве работают честные люди. Интересно, что антирекорд достигнут во всех трех случаях (см. рис. 10.11). Уровень доверия к правительству в последние годы стабильно снижается, и это полностью опровергает распространенное мнение, что якобы миллениалы доверяют правительству больше, чем предыдущие поколения.

Опрос, проведенный в октябре 2016 года, показал, что недовольные работой правительства молодые люди редко отдавали свои голоса Клинтон. Надо полагать, что уровень поддержки Клинтон оказался ниже прогнозируемого в том числе и из-за недоверия правительству.

Рис. 10.11. Процент двенадцатиклассников, доверяющих правительству, Monitoring the Future, 1976–2015

Я реально не доверяю правительственным чиновникам, потому что, судя по нынешнему электоральному циклу, практически все, у кого есть власть или хоть какой-нибудь статус в правительстве, давным-давно куплены с потрохами.

Логан, двадцать лет

Даже не сомневаюсь, что чиновники делают только то, что так или иначе приносит им определенную выгоду.

Большинство политиков ничем не отличаются от преступников. Они все в кармане у лоббистов, потому что получают от них пожертвования на свои избирательные кампании. Плевать они хотели на своих избирателей. Вы только посмотрите, сколько политиков сами становятся лоббистами и зарабатывают еще больше денег на своих связях!

Система прогнила насквозь, и лучше всего об этом говорит тот факт, что Дональд Трамп и Хиллари Клинтон стали основными кандидатами на должность президента.

Брианна, девятнадцать лет

Айдженеры интересуются работой правительства заметно меньше, чем представители старших поколений. Это очень странно, потому что, несмотря на крайне низкий уровень доверия к правительству в 1990-е, интерес к его деятельности в те времена был огромный. Представители поколения Х в начале 1990-х не доверяли правительству и считали, что оно не справляется со своими обязанностями, однако живо интересовались его работой. Сочетание недоверия и отсутствие интереса – уникальная особенность айдженеров. Похоже, они настолько не доверяют правительству, что не видят смысла интересоваться его работой.

Как правило, мне неинтересно, чем занимается правительство. Разве что в тех случаях, когда оно начинает прямо влиять на мою жизнь. Полагаю, коррумпированность политиков сводит на нет любой интерес к их деятельности.

Чандлер, двадцать один год

Несмотря на все равнодушие к работе правительства, социальными проблемами айдженеры интересуются несколько больше, чем самые старшие миллениалы. Таким образом, деятельность правительства волнует айдженеров меньше, а глобальные и внутренние социальные проблемы – больше. Как правило, интерес к социальным проблемам и работе правительства растет или падает одновременно, однако айдженеры не видят между ними никакой связи (см. рис. 10.12). Это лишний раз доказывает тот факт, что айдженеры не хотят иметь с правительством ничего общего. Они уверены, что перемены произойдут благодаря действиям простых людей, а не правительства. Справедливости ради следует заметить, что согласно результатам одного из опросов в 2016 студентам было более важно «находиться в курсе текущих политических событий», чем в 1992 году.

Рис. 10.12. Процент двенадцатиклассников, которые интересуются социальными проблемами и работой правительства. Monitoring the Future, 1976–2015

Можно предположить, что если айдженеры живо интересуются социальными и политическими проблемами, значит, они, скажем, должны чаще писать письма своим представителям в Конгрессе или ходить на демонстрации. На самом деле айдженеры стали реже заниматься политической деятельностью: в 2014–2015 годах политическая активность снизилась до исторического минимума, причем айдженеры стали реже или менее охотно писать письма политикам, принимать участие в демонстрациях, работать волонтерами во время избирательных кампаний или вносить пожертвования в избирательные фонды партий или кандидатов (см. рис. 10.13).

Рис. 10.13. Процент двенадцатиклассников, которые занимаются или хотят заниматься политической деятельностью. Monitoring the Future, 1976–2015

Я интересуюсь политикой примерно так же, как некоторые люди интересуются спортом. Прикольно же следить за всей этой движухой. Однако мой интерес ограничивается чтением или написанием постов на Reddit. Я не хожу на митинги, не пишу своему конгрессмену и не участвую в избирательных кампаниях в качестве волонтера. Я просто смотрю, что происходит, или жалуюсь.

Брианна, девятнадцать лет

Помните Чарли, который сказал, что считает себя либеральным демократом и гордится этим?

Однако я никогда не писал письма политикам и не занимался политикой, потому что это слишком грязное дело. Даже те, кто называет себя либералом или демократом, решают свои задачи и занимаются пропагандой. Думаю, политика – это про деньги…

Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на политику и политиков.

Чарли

Либеральный консерватор Роб, определившийся со своими политическими взглядами благодаря онлайн-тестам, называет другую, чисто айдженерскую причину своего неучастия в политике: безопасность.

Я не испытывал никакого желания ходить на митинги и шествия, потому что видел все эти безумные уличные драки между сторонниками Трампа и Сандерса.

Роб

Многие айдженеры не испытывают никаких иллюзий относительно своих возможностей прямо влиять на политические процессы и правительство – это к вопросу о политической составляющей личного локуса контроля, о котором мы говорили в седьмой главе. Число двенадцатиклассников, считающих, что их голоса на выборах или действия активистов ничего не решают и никак не влияют на правительство, практически достигло исторического минимума. Айдженеры предпочитают думать, что от них ничего не зависит, и поэтому не видят смысла во что-либо вмешиваться.

Я не участвую [в политике], потому что это бессмысленно. Вспомните, сколько людей поверило в Сандерса. Куча народу выходила на улицы, чтобы поддержать его, но выиграла все равно Клинтон.

Анонимный студент

Рис. 10.14. Явка среди избирателей в возрасте от 18 до 24 лет на президентских и среднесрочных выборах. Current Population Survey, 1972–2014

Ходят ли они на выборы? Голосование требует значительно меньших усилий, чем политический активизм, поэтому тренды могут различаться. Долгое время считалось, что миллениалы – непосредственные предшественники айдженеров – поднимут явку молодежи на выборах до беспрецедентно высокого уровня и тем самым полностью изменять расклад политических сил в стране. Ничего подобного не произошло, хотя небольшой рост все же был зафиксирован: число избирателей в возрасте от 18 до 24 лет, принявших участие в президентских выборах, выросло на два процентных пункта после того, как миллениалы стали доминировать в этой возрастной группе над представителями поколения Х. Но даже в этих случаях уровень явки был на три процентных пункта ниже, чем в годы молодости беби-бумеров (см. рис. 10.14).

Куда большую тревогу вызывает стабильное снижение явки молодежи на среднесрочных (промежуточных) выборах. В 2014 году айдженеры впервые приняли участие в среднесрочных выборах и установили на них очередной антирекорд: в 2014 году явка среди айдженеров была на 33 % меньше, чем среди беби-бумеров в годы их молодости (на 22 % меньше, чем среди представителей поколения Х, и на 18 % меньше, чем среди миллениалов). В целом явка на выборах снизилась не так сильно, как другие виды политической активности, однако первый поход на избирательные участки сложно назвать успешным. Впрочем, судя по имеющимся данным, явка молодежи на президентских выборах 2016 почти не изменилась по сравнению с 2012 годом.