Безопасно как дома. Всегда и везде

В октябре 2015 года администрация Йельского университета обратилась к своим студентам с просьбой не надевать на Хеллоуин костюмы, которые могут показаться оскорбительными для окружающих. В свою очередь, преподавательница Эрика Кристакис написала всем студентам своего общежития письмо, в котором попросила их самих решить, какие костюмы надевать без оглядки на мнение администрации.

Американские университеты когда-то были тем самым безопасным пространством, где люди не только взрослели, но и получали определенный регрессивный и даже трансгрессивный опыт; сейчас они, похоже, стали территорией, где царствуют запреты и цензура. Запреты и цензура появились не по нашей воле – они были навязаны сверху. Неужели мы согласны с таким положением вещей? Неужели мы утратили веру в способность молодежи – вашу способность – осуществлять самоцензуру, руководствуясь здравым смыслом и социальными нормами и способность игнорировать или отвергать неприемлемые вещи?

Эрика Кристакис

Студенты потребовали ее отставки, мотивируя это тем, что она не создает безопасную среду для студентов из числа меньшинств. Затем группа протестующих подловила в кампусе мужа Кристакис, Николаса, и, окружив его, вступила с ним в перепалку. Одна студентка заявила:

– Кристакис должна создать здесь безопасное пространство для всех студентов!

Николас попытался что-то возразить.

– Замолкни! Ваша работа – создавать комфортные условия для студентов колледжа Силлимана… Разослав это письмо, вы нарушили свои должностные обязанности.

– Нет, я не согласен с этим утверждением.

– Какого черта она согласилась на эту работу? Кто вообще дал ей эту должность?! Речь идет не о создании интеллектуального пространства! Вообще нет! Речь о создании здесь второго дома!

Восприятие колледжа в качестве «дома», как отметили некоторые исследователи, вероятно, обусловлено медленным взрослением поколения I.

Вместо того, чтобы позиционировать учебу в колледже как переходный период между беззаботным детством и взрослой жизнью, университеты вроде Йельского согласились с тем, что они должны воссоздавать домашнюю атмосферу и комфорт.

Преподаватели Йельского университета Дуглас Стоун и Мэй Шваб-Стоун в газете New York Times

Другими словами, зацикленность на безопасности и комфорте является следствием медленного взросления современных тинейджеров: они не готовы к самостоятельности и поэтому хотят, чтобы в колледже все было так же, как дома. Им нравится получаемая в колледже свобода (никто не говорит, во сколько надо быть дома!), но при этом они хотят всегда и везде чувствовать себя в безопасности.

Ваша работа – обеспечивать нашу безопасность

В ходе обсуждения многих инцидентов в кампусах неоднократно всплывала тема о необходимости обращения за помощью в вышестоящие инстанции, а не самостоятельном исправлении ситуации. Так было в Йельском университете, студентов которого возмутила сама мысль, что они должны самостоятельно решать свои проблемы. Внимание, вопрос: почему студенты перекладывают решение всех проблем на плечи администрации? Дело, очевидно, в затянувшемся детстве айдженеров: они хотят, чтобы администрация заменила им родителей, которых все дети считают всемогущими. Не исключено, что причиной также являются и другие культурные изменения. В своей статье «Микроагрессия и изменение моральной культуры» социологи Брэдли Кэмпбелл и Джейсон Мэннинг утверждают, что США отошли от культуры чести, для которой характерно самостоятельное разрешение малейших конфликтов, к культуре виктимизации, для которой характерен отказ от прямой конфронтации и обращение за помощью к третьим лицам и/или публичное осуждение своих обидчиков для привлечения внимания к конфликту.

Например, когда двух студентов Дартмутского колледжа оскорбил другой студент, сказавший, что они «несут чушь», студенты не стали вступать с ним в прямой конфликт, а сообщили об инциденте в Дартмутский офис по плюрализму и лидерству, после чего расследованием занялись Департамент по вопросам охраны и безопасности и Группа по реагированию на инциденты, связанные с предвзятым отношением.

В любых других социальных условиях подобное оскорбление незамедлительно вызвало бы агрессивную реакцию – прямую претензию, встречное оскорбление или физическое насилие. Но в условиях, когда восстановлением справедливости может заняться могущественная организация, потерпевшие скорее напишут жалобу, чем дадут отпор обидчику. В целом сам факт существования лиц, обладающих властно-распорядительными полномочиями, неважно, чиновники это или частные управленцы, подталкивает на обращение к ним за помощью… Но даже если со стороны властных органов не следует никакая реакция, слухи и публичное осуждение сами по себе являются серьезными санкциями для обидчиков.

Кэмпбелл и Мэннинг

Этот тип культуры возникает обычно там, где люди, обладающие достаточно высоким статусом, считают друг друга равными себе, но при этом не имеют тесных связей. Фактически это определение современных кампусов.

Забота айдженеров о собственной безопасности также играет свою роль. Я спросила Дарнелла, студента Колледжа Джорджии, что он сделает, если подвергнется расистским оскорблениям со стороны другого студента: ответит или пойдет жаловаться руководству колледжа? Он сказал, что пойдет жаловаться.

Конфронтация – не самая лучшая идея, потому что ты никогда не знаешь, как далеко она может зайти.

Я думаю, что в большинстве случаев это небезопасно.

В любой момент может начаться драка, ведь некоторые любят докапываться от нечего делать, кроме того, у них может оказаться нож, да все что угодно может произойти, а я не люблю оказываться в ситуациях, в которых от меня ничего не зависит. Поэтому я лучше отступлю и привлеку третью силу для разрешения конфликта. Я был бы не прочь подискутировать с обидчиком в присутствии представителя администрации колледжа. Я хотел бы ему объяснить, что мне не понравилось то, что он сделал, что его поступок был оскорбительным и я не хочу, чтобы в будущем он повторился, но поскольку я не могу никому ничего запретить, то пускай этот человек делают все что ему заблагорассудится, но только не в моем присутствии.

И не в присутствии людей, похожих на меня. Если это расистское высказывание оскорбляет меня, то оно может задеть и других.

Дарнелл

Рассуждения Дарнелла о недопустимости расистских высказываний совершенно справедливы, а с его мнением относительно драк согласятся очень многие айдженеры. Вместе с тем надо понимать, что жалобы имеют очевидные недостатки. Во-первых, обращение в администрацию, как правило, усугубляет, а не устраняет конфликт, потому что обидчик часто занимает активную оборонительную позицию. Во-вторых, люди начинают бояться сболтнуть что-то лишнее, в результате чего замалчиваются многие важные темы. Конор Фридерсдорф написал в журнале The Atlantic, что заявления о фактах микроагрессии (неумышленное оскорбление женщин и представителей различных меньшинств) в свой адрес способствуют инфантилизации студентов, поскольку они не учатся самостоятельно решать проблемы даже «в самых повседневных ситуациях, когда ставки не так высоки, как в случае с поиском первой работы, жизнью в общежитии или браком».

В марте 2016 года студенты Университета Эмори однажды утром обнаружили, что в кампусе на тротуарах появились сделанные мелом надписи «Трамп-2016». Некоторые студенты заявили, что это послание напугало их, и в знак протеста они начали скандировать в адрес администрации колледжа: «Вы не слушаете нас! Выходите и поговорите с нами! Нам больно». Инцидент вызвал множество насмешек, в частности в Шоу Ларри Уилмора появилась пародия на одного из протестующих студентов, который говорит: «Я понятия не имел, что пойду в школу с людьми, которые не согласны с моим мнением. Ужас».

Стремление айдженеров жаловаться руководству на любые проблемы порождало конфликты с администрациями университетов даже в тех случаях, когда обидчики вообще не имели никакого отношения к кампусу. Так, осенью 2015 года президент Университета Миссури был вынужден уйти в отставку, несмотря на то что сам он не имел никакого отношения к инциденту (во время которого водитель и пассажир грузовика допустили расистские высказывания в адрес проходивших мимо студентов), вызвавшему волну протестов. Студенты заявили, что президент не обеспечил им должный уровень безопасности.

Другой инцидент произошел в моем собственном кампусе Государственного университета Сан-Диего. В 2016 году представители произраильской организации, не имевшей отношения к кампусу, раздавали на его территории флаеры, в которых поименно были названы студенты и сотрудники университета, «присоединившиеся к палестинским террористам с целью… разжигания в этом кампусе ненависти к евреям». Президент университета незамедлительно написал электронное письмо, в котором выступил в защиту свободы слова, но в то же время отметил, что в листовках не должны содержаться личные данные учащихся.

Протестующие студенты посчитали, что письмо недостаточно жестко осуждало распространителей флаеров, и поэтому вывесили большой баннер с надписью: «Университет Сан-Диего считает нас террористами». Затем студенты окружили полицейскую машину, на которой передвигался президент, и не выпускали его в течение двух часов, требуя извинений.

Я хотел, чтобы вы меня защищали. Они назвали нас террористами, а вы не защитили нас.

Один из недовольных

Для многих так и осталось загадкой, почему протестующие обрушили свой гнев не на распространителей флаеров, а на администрацию.

За две недели до указанных событий мы провели среди студентов Государственного университета Сан-Диего опрос, результаты которого предсказали поведение протестующих. Двое из трех респондентов согласились, что «если в кампусе происходит конфликт на почве расовой ненависти, то президент должен принести извинения, даже если он/она не принимал в нем участие». Таким образом, большинство студентов согласны с протестующими в том, что извинения должны приноситься администрацией, а не виновными лицами. Также студенты нисколько не сомневались, что администрация отвечает за создание «здоровой расовой атмосферы». Четверо из пяти опрошенных согласились, что «если представители меньшинств чувствуют недоброжелательное отношение к себе на территории кампуса, то администрация университета должна что-то предпринять».

В упоминавшейся выше статье, опубликованной в журнале The Atlantic, Лукьянов и Хайдт утверждали, что повышенное внимание к безопасным пространствам, предупреждениям о триггерах (предупреждения о потенциально неприемлемом контенте) и микроагрессии дает обратный эффект: акцент на защите эмоционального здоровья может на самом деле причинить вред здоровью психическому. Когнитивно-бихевиоральная терапия, один из самых распространенных и проверенных временем способов лечения депрессии с помощью беседы, учит людей реально смотреть на вещи. Язык безопасных пространств, предупреждений о триггерах и микроагрессии навязывает иную модель поведения: всегда и во всем руководствоваться чувствами.

Другие исследователи полагают, что царящая в кампусах атмосфера не готовит студентов к будущей жизни, особенно к работе, на которой им придется столкнуться с людьми, имеющими самые разные убеждения и которые вряд ли встретят их с распростертыми объятиями, если они начнут жаловаться своему боссу на то, что кто-то ранил их чувства.

Поддержание «безопасного» уровня дискуссии в колледжах может казаться благом для легкоранимых людей, но на самом деле это причиняет вред как самим студентам, так и всем окружающим… Оградите их от всего чуждого и неприятного… и они окажутся беспомощными перед новыми веяниями, с которыми они неизбежно столкнутся, как только покинут свои уютные кампусы.

Джудит Шулевиц в New York Times

Некоторые айдженеры соглашаются с Шулевицем. Студент колледжа Джеймс уверен, что студенты, которые слишком болезненно реагируют на некоторые проблемы, должны более осознанно подходить к выбору будущей профессии.

Если тебя постоянно отпугивают предметы, необходимые для получения выбранной специальности, то, вероятно, ты выбрал не ту специальность. Мой брат специализируется на криминальной юстиции, и, как вы понимаете, выбранные им курсы лекций содержат триггерные предупреждения, потому что на них студентам рассказывают о настоящих убийствах.

Но извините, в реальном мире полиция не может увиливать от расследования подобных дел. Можете представить себе офицера полиции, который не знает, что делать на месте преступления только потому, что некоторые предметы ему было неприятно изучать в колледже? Я не могу. Ситуация зашла слишком далеко.

Джеймс

Первокурсник Бен, о котором я уже рассказывала выше, объясняет появление безопасных пространств и триггерных предупреждений заботой о психическом здоровье.

Принято считать, что мое поколение слишком изнеженно и избалованно, что, дескать, мы вообще ни разу не толстокожие. Это представление не соответствует действительности. Тренд направлен на более глубокое понимание человеческих чувств и заботу о здоровье. Да, со стороны это выглядит как изнеженность, но только потому, что в те времена, когда мои родители сами были детьми, многие люди подвергались невероятному давлению. По-настоящему опасно было быть геем. Никто не считал посттравматическое стрессовое расстройство заболеванием. Люди не понимали опасность тревоги.

Не вижу ничего плохого в том, что сейчас мы пытаемся во всем этом лучше разобраться. Мы уверены, что посттравматическое стрессовое расстройство – это тяжелое психическое состояние, требующее медицинского вмешательства. Мы уверены, что люди, страдающие от тревожного расстройства, нуждаются в понимании, а не в упреках в тонкокожести.

Бен, восемнадцать лет

Бен и, насколько правильно я понимаю, многие другие айдженеры считают, что, одобряя создание безопасных пространств и использование триггерных предупреждений, они должным образом проявляют уважение к чужим нуждам. Другое отношение представляется им необоснованно жестоким.