Глава семнадцатая
Москва
14–15 июля 1945 года
Старцев с Васильковым очень надеялись на то, что оперативно прибывший на Восьмую улицу Соколиной Горы отыщет какие-то следы или найдет свидетелей похищения Валентины.
– Как же так? При чем здесь она? Сволочи… Я на днях сделал ей предложение. Она согласилась, мы даже назначили дату свадьбы… – кусал по дороге губы Александр.
Иван понимал состояние друга. Пройдя с первого до последнего дня тяжелейшую Отечественную войну, он вернулся в мирную Москву и вместе с миллионами других советских граждан надеялся больше никогда не испытывать ужасов несправедливых потерь, предельных встрясок и переживаний. А тут такое…
– Мы что-нибудь придумаем, Саня, – всячески пытался подбодрить его Старцев. – Ты, главное, держись, не раскисай. Мы должны раздавить этих гадов. В их же норе!..
– Да, мы должны найти выход, – очнулся Васильков. – Она заканчивает в шесть, если не дежурит. Правда, иногда задерживается. Но все равно выходит с больничной территории засветло. Сейчас ведь в девять темнеет, верно?
– Верно, верно. Сейчас все выяснится, – приобнял Иван товарища. – Уверен, Егоров на месте уже поработал. У Васи знаешь, какая хватка! Я когда начал работать стажером, он еще в старлеях ходил, но уже имел большой опыт и числился среди сыскарей настоящим зубром! На фронт знаешь, как просился? Каждую неделю рапорта писал, а его не отпускали. Ценили за хватку и прозорливость. Многому я у него научился, очень многому…
Служебная «эмка» мчалась по узким улочкам северо-восточного пригорода. Перемахнув по мосту Яузу, она свернула в Мейеровский проезд. Пронеслась до Восьмой улице и, наконец, подкатила к южным воротам больницы на Соколиной Горе.
Прямо напротив ворот стоял другой автомобиль с номерами Управления московского уголовного розыска. Возле него, что-то обсуждая между собой, курили Егоров, Баранец и Горшеня. Завидев подъехавших товарищей, Василий тотчас подошел с докладом:
– Пока, мужики, обрадовать нечем. Врач инфекционного отделения Валентина Новицкая покинула корпус около девяти вечера. С двумя коллегами по отделению – врачом-инфекционистом Ниной Карпиной и постовой медсестрой Инессой Болотовой – она дошла до южных ворот, попрощалась и в начале десятого направилась в сторону ближайшей автобусной остановки. В этот момент с территории больницы вышла сестра-хозяйка Терещенко Анастасия Ивановна. Она-то и заметила, как возле Новицкой остановилась черная легковая машина. Из нее вышли два офицера и практически сразу же, применив силу, повели Валентину к машине.
– Марка машины? Номерные знаки Терещенко запомнила? – перебил Старцев.
– Нет. Просто «темная и такая чистая, что аж блестела».
– Понятно. Давай дальше.
– Дальше, собственно, все. Терещенко вернулась обратно в отделение и позвонила в милицию.
– Молодец тетка – не испугалась, – оценил Иван.
– Я с ней переговорил, – продолжал Егоров. – Она заявила, что хорошо знает Новицкую и считает ее образцовым врачом и настоящим советским человеком. Поэтому возмутилась «арестом» и побежала звонить.
Васильков нетерпеливо вмешался:
– Хотелось бы опросить коллег Валентины – Карпину и Болотову. Может быть, кто-то звонил ей с угрозами или приходил.
– Я уже разговаривал с ними, – заверил Егоров. – Сразу добыл адреса у дежурного врача и послал за ними Горшеню.
– Вот видишь? Я тебе говорил, что Василий зря времени терять не станет, – вмешался Старцев. – И что же коллеги Валентины?
– Да ничего. Сегодня у них был обычный рабочий день. Никаких личных звонков, никаких подозрительных посетителей. Валентина Новицкая нервозности не выказывала, участвовала в двух обходах, затем в плановом порядке принимала больных. От семи до девяти занималась обработкой помещений, замещая отсутствующего медицинского дезинфектора. В общем, все как всегда.
Александр насторожился:
– А по какой причине отсутствовал дезинфектор?
– Тот, что работал здесь раньше, не вернулся с фронта. А нового пока не нашли.
– Так… – нервно постучал тростью по асфальту Старцев, – у тебя здесь все?
Егоров кивнул:
– Да, закончили, собирались в Управление.
– Поехали. Там все обмозгуем и примем решение…
* * *
Мозговали так, словно действие происходило в штабном блиндаже близ линии фронта. Во всяком случае, именно такая картинка всплыла в памяти Александра, когда вся оперативно-следственная группа майора Старцева расположилась вокруг двух составленных вместе столов.
На них разложили подробную карту северной части Москвы. Но начали с того, что Иван пересказал товарищам разговор с участковым инспектором Жигуленко. Затем он взял в руки ученическую тетрадку, в которой Бойко записал показания участкового, и все принялись за работу.
– Перед первой встречей с подозреваемым Жигуленко возвращался по улице Складочной с завода «Станколит», – зачитывал Старцев.
Егоров отыскивал на карте нужную улицу, а неплохо владевший чертежным карандашом Костя Ким начинал чертить линию. Остальные пытались сообразить, в какой именно квартал Марьиной Рощи возвращались бандиты.
– Однако повстречавшаяся ему «эмка» с группой неустановленных лиц проследовала не на завод, как предполагал Жигуленко, – сообщал Старцев, – а проехала мимо заводских ворот и далее, через железнодорожный переезд. Участковый подумал, что пассажиры «эмки» направляются на Миусское кладбище, но машина повернула налево, на Стрелецкую улицу.
– Готово, – изобразил маршрут Ким.
Товарищи оценивающе рассматривали кривую линию с двумя одинаковыми изломами. Первый приходился на переезд, второй – на пересечение Первой Новотихвинской и Стрелецкой.
– Слушаем дальше. «Второй раз мы повстречались месяца через два. Снежок… морозец… доставляли пьяного дебошира из общежития Комбината твердых сплавов в участок… глядь – опять знакомая «эмка». Я велел помощнику остановиться…» Так. «Водитель молодой… рядом с ним тот важный гражданин», – зачитывал Иван, стараясь побыстрее добраться до обозначенных участковым координат. – Ага, вот: «нетрезвого буяна мы вели по Пятому проезду Марьиной Рощи». Значит, Пятый проезд. Нашли?
– Да, – откликнулся Егоров.
– «Машина появилась слева на Шереметьевской и следовала поперек нашего курса в сторону Сущевки».
Хорошо знавший Марьину Рощу Егоров разжевывал Киму маршрут:
– Вот комбинат и общага. Участковый двигался от общаги в отдел, который он по старой памяти называет «участок». А «эмка» появилась слева на Шереметьевской.
Костя нарисовал длинную прямую линию, соединившую по названной улице железнодорожную ветку и Сущевский Вал.
– И последняя встреча, – объявил Старцев, – произошла на той же Стрелецкой. Участковый двигался от опорного пункта в отдел, а интересующий нас гражданин в компании пожилого мужчины неторопливо следовал пешком от Шереметьевской к Миусскому кладбищу.
– Опорный пункт Марьиной Рощи обозначен синим квадратом. Шел с опорного в райотдел, – ткнул пальцем в карту Василий. – А гражданин с мужиком попались ему навстречу…
На этот раз карандаш оставил на карте горизонтальный жирный след, после чего Ким медленно положил инструмент.
Все смотрели на получившуюся фигуру.
Первым подал голос Васильков:
– Стрелецкая. Все их маршруты вели на Стрелецкую.
– Определенно Стрелецкая, – согласился Бойко.
– Если конкретно, то десяток небольших кварталов частного сектора по ее четной стороне и столько же по нечетной, – уточнил Егоров.
Старцев подвел итог:
– Согласен. Сколько нам понадобится личного состава для оцепления?
– Район поисков ограничен четырьмя улицами: Первая Новотихвинская, Полковая, Шереметьевская и 2-й проезд Марьиной Рощи, – по-военному четко произнес Васильков. – Площадь района приличная. Потребуется по два отделения на каждую из четырех улиц. Плюс два-три отделения для прочесывания переулков и тупиков. Итого – не менее роты.
Посмотрев на часы, Иван подошел к телефонному аппарату.
– Годится. Начало операции назначаю на два часа ночи.
Подняв трубку, он намеревался позвонить комиссару Урусову, чтобы доложить о результатах расследования и попросить поднять по тревоге военизированное подразделение НКВД. Но едва он крутанул ручку аппарата, как в дверь постучали.
– Товарищ майор, только что сообщили с поста, расположенного на пятом километре Звенигородского шоссе, – доложил вошедший в кабинет дежурный по Управлению. – Минут десять назад старшиной Сибирцевым на посту был остановлен для проверки темный автомобиль «Wanderer W23». За рулем сидел мужчина в форме генерал-майора НКВД. Он показал старшине удостоверение, сказал, что очень торопится, и уехал. Старшина задержать его не решился.
– Мужчина в автомобиле был один?
– Так точно. Этот факт старшине и показался подозрительным.
– Какого примерно возраста был генерал?
– Лет пятидесяти. Или около этого.
– Черт… – процедил Иван. – Это он. Сто процентов – главарь банды!
* * *
Спустя несколько минут вся группа стояла на улице у парадного входа в Управление. Ждали грузовики с вооруженными бойцами НКВД.
Старцев отвел Василькова в сторонку и негромко сказал:
– Саня, я тебя прекрасно понимаю! Ты сейчас весь на нервах, переживаешь за Валентину, коришь себя за мнимую вину перед ней. Поэтому настоятельно прошу: не езди в Марьину Рощу!
– Как это «не езди»? – кипятился Александр. – Вы, значит, там будете рисковать, подставляться под бандитские пули, а я – что?
– А что ты?
– Предлагаешь мне отсиживаться на телефоне в кабинете?
– Зачем же отсиживаться на телефоне? Я хочу предложить тебе другое ответственное задание.
– Какое? – опешил Васильков.
– Я приказал дежурному связаться с милицейскими постами, расположенными в Московской области за Звенигородским шоссе. Необходимо дождаться хотя бы одного доклада, чтобы с относительной точностью понять, куда этот гад намылился. Затем организовать его преследование и захват. Если главарь решил бежать из Москвы на машине, то, возможно, тебе придется воспользоваться самолетом, чтобы перехватить его в районе Рославля, Смоленска или Великих Лук.
– Ты серьезно?
– Тут не до шуток, Саша. Надеюсь, что захваченное золото из «Клада Приама», или как его там…
– Из коллекции Генриха Шлимана.
– Точно! Очень надеюсь, что оно находится в автомобиле главаря.
Александру пришлось согласиться:
– Ладно. Это другое дело. Хотя мне хотелось бы…
– Мне, Саня, сейчас больше всего хотелось бы завалиться спать часов на тридцать. Так что придержи свои желания до лучших времен. И потом я за два последних года тоже глаз наметал: кому и какую работенку лучше подкинуть. Помнишь, как ты обычно перед рейдом за линию фронта говаривал?
– Помню, – вздохнул товарищ. – Я по глазам вижу, кто сегодня к фашисту «в гости» пойдет, а кто в блиндажике варить похлебку останется.
– Вот-вот…
* * *
Грузовики появились в дальнем конце Петровки через двадцать минут. Прежде чем запрыгнуть в дежурную машину, Старцев разделил группу. Хорошо знающего Марьину Рощу Егорова, а также Кима и Горшеню он забрал с собой.
– Олесь, Ефим, – подозвал он двух других сотрудников. – Вы вместе с Васильковым займетесь поиском и нейтрализацией главаря банды. Здесь внизу останется грузовик с дежурным отделением солдат и легковая машина. Как только поступит сигнал – действуйте! Руководить операцией будет Васильков – ему, как бывшему разведчику, разобраться в подмосковных перелесках проще. Задача ясна?
– Так точно.
– Все, действуйте.
Махнув водителям грузовых автомобилей, Иван запрыгнул в служебную «эмку».
– Погнали. Вверх по Петровке, через Садовое, дальше поворот на Селезневскую и по Лазаревскому переулку на Шереметьевскую.
– Понял, товарищ майор. – Водитель воткнул первую скорость.
Возглавляемая Старцевым колонна двинулась по указанному маршруту. Вторая колонна, которую вел Василий Егоров, должна была прибыть на Первую Новотихвинскую.
* * *
К двум часам ночи три стрелковых взвода рассредоточились вдоль пустынных улиц, полностью охватив и заблокировав большой район Марьиной Рощи. Бойцы четвертого взвода сомкнулись по Стрелецкой, разрезав территорию на две равные части.
Старцев и Горшеня, прихватив с собой солдат, принялись прочесывать южную часть заблокированного района. Егоров, Ким и другая группа солдат отправились проверять северную.
Шли по приказу Старцева бесшумно, искали бандитскую малину. Ее могла выдать легковая машина темного цвета, разудалая гулянка или стоящий на стреме оголец.
Жители кварталов давно спали, кроме злющих кобелей никто не тревожился. В одном из кварталов на лай собаки на улицу вылетел пьяный бугай с черенком от лопаты. Приметив в переулке пару темных силуэтов, он смело ринулся на них. А когда нарвался на бойцов с автоматами, резко заткнулся и сник.
– И что с ним теперь делать? – шепотом спросил Игнат Горшеня. – Может, отпустить?
– Не получится отпустить – как бы не раскрыть операцию. С нами пойдет, – распорядился Старцев.
Бойцы связали бугаю руки, вставили в рот кляп и повели в темноту…
* * *
Холостые проходы продолжались до тех пор, пока отряд не свернул в 3-й Стрелецкий проезд.
«Проездом» этот переулок значился лишь на картах да еще на редких ржавых табличках. На самом деле это был глухой тупик с кривыми ответвлениями. Вокруг жуткая темень, под ногами колея из застывшей грязи, время от времени – все тот же лай собак.
– Слышь, Харитоныч, – шепотом позвал Игнат.
– А?
– На колею обратил внимание?
– Явно от легковушки.
– Вот и я о том же. Откуда в таком захолустье легковые автомобили?
В глубине одного из ответвлений Иван заметил огоньки светившихся окон. Приказав бойцам оставаться в проулке, он прихватил с собой Горшеню и осторожно двинулся на свет.
Чем ближе муровцы подходили к большому двухэтажному дому, заслонявшему высоким коньком часть звездного неба, тем очевиднее становилось, что внутри дома в самом разгаре развеселое гульбище. И участвуют в нем не простые граждане, а блатной народец.
– На гитаре бренчат, – прошептал Игнат, когда они прошли вдоль высокого забора и остановились в пяти шагах от калитки. – И поют.
– Да, – так же тихо ответил Иван. – Приятный баритон.
– Постой, так это ж… Ну точно!
– Чего?
– «С одесского кичмана»!
Старцев прислушался… На самом деле пели про кичман. Разве что голос и манера исполнения не были похожи на знаменитого Леонида Утесова.
С одесского кичмана бежали два уркана.
Бежали два уркана да с конвоя —
На Сонькиной малине они остановились,
Они остановились отдохнуть…
– Черт с ним, с кичманом. – Иван пихнул подчиненного в бок. – Надо хорошенько все тут разведать, чтобы одним разом накрыть «малину».
Оба прильнули к щелям в заборе и принялись рассматривать дом и передний двор…
Разудалая песня доносилась из комнаты на первом этаже. Комната представлялась огромной – с фасадной стороны дома из нее выходили на переулок аж четыре окна. Все они светились, створки были распахнуты. Расположившаяся за длинным столом компания дружно пила и закусывала, нещадно дымила папиросами. Дым в комнате стоял такой, что табачный запах доносился до Старцева и Горшени, сидевших за забором.
* * *
Один герой гражданский,
Махновец партизанский —
Добраться невредимым не успел.
Он весь в бинтах одетый и водкой подогретый,
И песенку такую он запел…
Пока баритон выводил историю беглецов с кичмана, Иван изучал пространство между забором и домом, тускло освещенное желтым светом из окон. Игнат переместился к другой щели и пялился по верхам. Старцев хотел шикнуть на него, но тот приложил палец к губам.
– Харитоныч, глянь наверх.
– Куда?
– Там под коньком балкончик. На балкончике кто-то есть.
Иван снова прильнул к щели…
– Верно. Огонек цигарки. Глазастый ты. Молоток.
Старцев сделал шаг в сторону, собираясь подойти ближе к калитке и заглянуть за угол дома. Но шорох разбудил кобеля. Рыкнув, тот угрожающе зазвенел цепью.
Муровцы замерли и на несколько секунд перестали дышать.
Кобель поворчал, прошелся по двору и угомонился.
– Ну что, Харитоныч? – подал голос Горшеня. – Нашли «малину»? Возвращаемся?
Тот жестом пригласил коллегу присесть под забором.
– Есть одна загвоздка.
– Какая?
– А что, если эти люди никакие не бандюганы, а простые работяги с компрессорного завода «Борец» или со «Станколита». Представь, что у кого-то из них сегодня юбилей или получка. Вот собрались они, пьют самогон, закусывают, слушают блатные песни – это ж не запрещено. Сверху курит папаша юбиляра или его тесть, потому что уснуть не может. И тут мы с тобой при поддержке автоматчиков штурмуем их дом со стрельбой, отборным матом и побоями. Как тебе такая картина?
– Умеешь ты, Иван Харитонович, нарисовать мрачное будущее. Что же теперь делать-то?
– Думаю, надо послушать.
– Кого?
– Ну не песню же про кичман – сидящих за столом. У меня слух после двух легких контузий хреновый. Да еще этот баритон мешает. А ты молодой, ушастый – послушай, о чем они болтают.
– Попробую, – привстал Игнат.
Он приложил ухо к щели в заборе.
– Ну? – торопил Старцев.
– О деньгах что-то… Цифры какие-то обсуждают.
– Это нормально. Сколько живу, не встречал людей, довольных своей зарплатой. Что еще?
– Молодой кто-то… Про своих бывших баб рассказывает.
Иван разочарованно качнул головой.
– Это тоже в пределах допустимого. Неужели ошиблись?
– О барыгах судачат. Типа, везде ломят цены.
– И это нормально. Я бы сам этих рыночных торгашей каждый месяц суток на пять оформлял. Для профилактики.
– Сейчас о золоте прошлись.
– О золоте? – встрепенулся Старцев. – А ну, подробнее.
– Косточки перемывают барыге, купившему у кого-то из них золото.
– Вот это уже интересно. Слушай дальше. Внимательно слушай.
– Опять молодой. Про баб. Нет, про конкретную бабу… Ту, что недавно привезли из города… не подпускает-де к ней Матвей.
Услышав это, Иван сделал слишком резкое движение, порываясь встать. Искалеченную осколками ногу прострелила острая боль, отчего он глухо застонал.
С территории участка тотчас послышался грозный лай сторожевого кобеля. Пришлось муровцам с крайней осторожностью скоренько ретироваться.
* * *
По команде Старцева оцепление стянули ближе к подозрительному кварталу. Теперь оно стало плотнее и надежнее. Для штурма командир роты НКВД капитан Когут отобрал обстрелянных бойцов – бывших фронтовиков. Он и сам успел прилично повоевать, получив последнее ранение при штурме Кенигсберга.
– Всего двадцать четыре бойца, – доложил он. – Отряд из шести человек заблокирует задний двор со стороны соседнего квартала. Остальные пойдут с 3-го Стрелецкого.
– Неплохо, – оценил Старцев. – Когда будете готовы?
– Да хоть сейчас.
– Значит, так, капитан, еще раз напомните своим людям о находящейся внутри дома молодой женщине, которую бандиты похитили сегодня вечером. Чтоб никаких гранат и беспорядочной пальбы. Перекрытия в доме деревянные, любой выстрел в потолок чреват последствиями.
– Понятно, предупрежу.
– Иван Харитонович, а как же наша проблема? – напомнил Горшеня о сидящем на балконе дозорном.
– Это не проблема, – ответил Иван и повернулся к капитану: – Нож есть?
– Вам какой?
– Любой. Главное – не слишком легкий.
Когут подозвал старшину. Тот предложил на выбор пару хороших ножей. Взвесив их на ладони, Иван выбрал подходящий.
– А как же ранение? – кивнул капитан на перевязанную руку.
– Ничего, я здоровой попробую. Значит, поступим так. Нужный нам дом находится по левой стороне метрах в ста двадцати от начала проулка. Без шума добираемся до места. Я выбираю момент и обезвреживаю дозорного на балкончике. Его крик или падение послужит сигналом к штурму. Задача ясна?
– Ясна, майор.
– Все. Тогда на исходную.
Выбранная для штурма группа бойцов, усиленная двумя муровцами, двинулась к двухэтажному дому.
* * *
Прижимаясь к заборам с левой стороны проулка, Старцев шел первым. За ним пробирался Горшеня, далее с интервалом в полтора-два метра следовали бойцы. Замыкал колонну капитан Когут.
Фонарей не включали. Двигались медленно, без шума. Впрочем, в двухэтажном деревянном доме ничего бы не услышали: там все так же звенела посуда, слышались смех и пьяные выкрики. Все так же бренчала гитара, а приятный молодой баритон исполнял песню о нелегкой уркаганской судьбе:
Я с детства был испорченный ребенок, о боже ж мой!
На папу и на маму не похож.
Я женщин обожал уже с пеленок – ша!
Жора, подержи мой макинтош!..
Дохромав до огороженного высоким забором участка, Иван обернулся и прошептал:
– На месте.
Горшеня передал команду – бойцы подтянулись ближе и остановились.
Для полной уверенности Старцев продвинулся еще немного вперед, отыскал в заборе щель и осмотрелся. Интересовало наличие дозорного на балкончике под козырьком: по-прежнему он сидит и курит или устал отбиваться от комаров и спрятался внутри?
Тлеющего огонька муровец не заметил, а человеческий силуэт на фоне давно потемневшего дерева отыскать оказалось непросто.
Тщательно ощупывая концом трости неровную поверхность засохшей грязи, Иван сделал один шаг назад, второй, третий…
Наконец, балкончик и пространство под коньком крыши появились над верхним обрезом сплошного забора. «Если на стреме сидит глазастый оголец, то осторожного движения в проулке он не заметит, – рассуждал Старцев. – А возрастной жиган не увидит просто идущего по проулку человека. Скорее, понадеется на слух и чутье собаки».
Глаза пообвыкли к темноте. Все бойцы находились под забором и ждали условной команды Старцева, а тот, стоя посреди проулка, изо всех сил пытался разглядеть силуэт человека. Пытался, но не мог…
Вдруг под козырьком вспыхнула спичка. От неожиданности Иван едва не присел. На пару секунд пламя осветило лицо и руки немолодого мужчины. Этого муровцу хватило сполна.
Уркаган еще не успел нормально раскурить папиросу, как с силой пущенный нож со свистом пролетел десяток метров и пробил стальным клинком височную кость. Старик умер мгновенно, не издав ни крика, ни стона. Как такового сигнала к штурму не последовало, но находящиеся рядом бойцы поняли, что к чему, и разом навалились на калитку. Четверо ринулись обходить строение слева, четверо – справа. Четверо били стекла на фасаде и лезли в дом через окна, остальные – врывались внутрь через дверь. Где-то звенел цепью и заливался грозным лаем кобель, покуда громкая очередь из ППШ не угомонила его.
* * *
Разбудить пальбой спящий район не пришлось. Опытные бойцы дело знали. Один из них через окно дал очередь по печке – разлетевшиеся на мелкие кусочки изразцы мигом заставили блатарей упасть на пол. Другой боец забросил внутрь гранату с вывинченным взрывателем и с диким криком «ложись!» первым забрался в залу через окно.
Сопротивление оказал лишь один – матерый, в годах. Он выскочил на шум в коридор из боковой комнатушки. Наткнувшись на группу солдат, пальнул, не целясь, из «нагана», и тут же, изрешеченный пулями, отлетел в конец коридора.
Старцев с пистолетом в руке ходил по многочисленным комнатам в поисках Валентины. Горшеня с парой бойцов обследовал второй этаж.
Пленницы нигде не было.
Пришлось вернуться в коридор, рассекавший первый этаж на две равные части. В середине коридора толпились бойцы.
– Что случилось? – поинтересовался Иван.
– Капитан Когут убит, – тихо сказал старшина.
– Что? Как убит?
– Этот, – кивнул старшина на труп пожилого бандита, – пальнул с перепугу точно в голову.
– Почитай всю войну прошел, – тяжело вздохнул кто-то из бойцов. – И тут на́ тебе, в мирное время…
Играя желваками, Старцев направился в залу. Несколько бойцов с автоматами на изготовку стерегли лежащих возле стены бандитов. Выбрав самого молодого, с перевязанной головой, майор выхватил пистолет и присел возле него на колено.
Схватив парня за светлые вихры, Иван хорошенько долбанул его башкой об пол.
– Где женщина, которую вы похитили на Восьмой улице Соколиной Горы?
Оголец взвыл, но отвечать не торопился.
Последовало два удара – еще более резких, чем первый.
– Повторяю вопрос: где женщина?
Вой сменился всхлипываниями.
Тогда Старцев ровным, но зловещим голосом пообещал:
– Разок, видно, тебе повезло. А вот сегодня удача отвернулась. Знаешь почему? Потому что пристрелили тебя. При попытке к бегству. Понял?
При этом он трижды жахнул из пистолета в половую доску в сантиметрах от перекошенной бандитской рожи.
– И-и-и… – заверещал оглушенный и перепуганный оголец. – Я не винова-ат, нача-альник. Она-а в по-одполе-е…
– Где вход?
– В коридо-оре… Рядом с комнатой Матве-ея…
– Пожилого?
– Да-а…
Опершись на трость, Иван поднялся и зашагал в коридор.
* * *
Через несколько минут он стоял над черневшим проемом открытого подпола, помогая подняться по деревянной лестнице ослабшей и замерзшей Валентине.
Вытянув бывшую пленницу за руку, майор тут же накинул ей на плечи свой пиджак. Она едва держалась на ногах.
– Пойдемте, я провожу вас до машины, – предложил Старцев.
Она растерянно оглядывалась по сторонам.
– Где Саша? Почему его нет с вами?
– Он очень хотел принять участие в вашем освобождении, – объяснял Иван, ведя ее к выходу. – Но сейчас он выполняет важное задание в другом месте. Не переживайте. Скоро вы с ним увидитесь.
– Вы говорите об этом, чтобы меня успокоить?
– Нет, что вы! То есть и для этого тоже. Просто в некоторых вопросах Саша разбирается лучше меня…
Он вывел женщину на крыльцо, помог спуститься по ступеням. Она никак не могла успокоиться: испуганно озиралась по сторонам, дрожала, изредка всхлипывала.
– Между прочим, Валя! – нарочито бодрым голосом объявил Иван. – Александр поведал мне по секрету о том, что скоро его холостяцкой жизни придет конец. Это правда?
Валентина впервые улыбнулась.
– Правда.
– И будто бы со свадьбой уже определились?
Она кивнула.
– Так назовите же дату, – шепотом попросил он. – Честное слово – никому не скажу.
– Суббота, четвертое августа, – негромко сказала она.
Сделавшись серьезным, Старцев признался:
– Отлично. Поздравляю. И еще, я искренне рад за своего друга.
Через четверть часа Валентина в сопровождении старшего лейтенанта Горшени ехала в свое общежитие на служебной машине с номерами Московского уголовного розыска.
Иван Старцев вернулся в дом. Скоро сюда должны были прибыть все сотрудники его оперативно-следственной группы для допроса арестованных бандитов и производства детального обыска двухэтажной «хаты».
Все, за исключением Василькова, Бойко и Баранца.
