Глава 26
Выйдя на улицу, Майло опустил меня на землю, и я повернулась к нему, вне себя от негодования.
— Если ты еще хоть когда-нибудь посмеешь так со мной обращаться, то расследовать станут уже твое убийство, — едко прошипела я.
Выглядел он так, словно пытался скрыть веселье, и мне оставалось лишь усмирить свой гнев.
— Эймори, мне действительно очень надо, чтобы ты вернулась в гостиницу, — произнес он, как мне показалось, успокаивающим тоном. Это еще сильнее меня разозлило.
— Ни за что, — отрезала я. — Я хочу знать, чем ты занимаешься.
Он огляделся, словно прикидывая, как поступить. Наконец он, похоже, понял, что лучше со мной не спорить.
— Хорошо, — со вздохом согласился он. — Но здесь нас заметят. Пойдем в то кафе, и я все объясню.
Мы пересекли улицу и зашли в заведение. В кафе было тепло, пахло кофе и свежевыпеченным хлебом. Посетителей почти не было, так что мы смогли выбрать, куда нам сесть.
В углу стоял пустой столик. Он располагался немного отдельно, но достаточно близко к окну, так что мы хорошо видели дом напротив.
Мы сели, и Майло заказал кофе.
Хотя на столах в стеклянных подставках горели свечи, в кафе царил полумрак. Все внутри было напоено романтической атмосферой, и на меня невольно нахлынула ностальгия. Во время нашего медового месяца было много подобных вечеров, когда мы потягивали кофе в полутемных кафе и держались за руки.
Казалось, будто минула целая вечность, словно я тогда была совсем другим человеком. Наш брак не стал, как я тогда представляла, сплошным блаженством и счастьем. На нашу долю выпало достаточно трудностей. На самом деле я толком не знала, переживаем ли мы их сейчас.
Я посмотрела на сидевшего напротив меня мужа. Ему предстояла масса объяснений, но мне показалось, что начать могу я.
— Прежде чем ты начнешь свою, несомненно, увлекательную историю, Майло, я хочу кое-что сказать, — проговорила я. — По-моему, ты прав. Вряд ли мадам Нанетт убила Элиоса Беланже.
— Я рад это от тебя слышать, но требовалось ли тебе для этого следить за мной до борделя? — непринужденно спросил он. Похоже, гнев, одолевавший его в начале вечера, испарился без следа. Это неудивительно, ведь Майло обладает исключительно уравновешенным характером, однако я ожидала очередного обмена колкостями, а не столь легкого примирения.
— С точки зрения разума все логически сходилось, но в глубине души я, как и ты, понимала, что она этого не совершала.
— Все это прекрасно, дорогая, — заметил он, щелкнув серебряной зажигалкой, — однако уверенности мне придало нечто иное, чем просто предчувствие.
— Ты о чем?
— Я ее спросил, — ответил он, закуривая сигарету.
Я подняла на него глаза.
— Ты ее спросил? — не поняла я.
— Да. В тот вечер, когда она нам рассказала, что ей досталось в наследство. Провожая ее до такси, я попросил ее ответить мне, имеет ли она какое-то отношение к его смерти.
— И что она ответила?
— Она отругала меня за подобное предположение и заверила, что у нее не было причин его убивать.
— А почему ты так уверен, что она говорила правду? — спросила я.
Он посмотрел мне в глаза:
— Потому что она знала, что я бы защитил ее, соверши она убийство.
Я поняла, что он говорит искренне. В жизни мало что представляло важность для Майло, но если уж являлось важным, то довлело над всем остальным.
— Мог бы мне и сказать, — упрекнула его я. — Возможно, обошлось бы без скандала.
— Да, ты права. Не надо было мне злиться. Ты застала меня врасплох своими обвинениями. Я немного выхожу из себя, когда дело касается мадам Нанетт.
— Она очень много для тебя значит, — сказала я, готовая раз и навсегда забыть нашу ссору.
— Да. Она всегда была ко мне очень добра.
— А почему ты никогда не говоришь о детстве? — спросила я у него. Мне хотелось знать обо всем, что произошло в Париже, но это вдруг показалось менее важным, чем рассказ о его детстве.
Если все эти вопросы и удивили его, он этого не показал. А просто пожал плечами:
— Да особо и говорить нечего. Боюсь, мое детство было очень похоже на юные годы большинства английских мальчишек.
— У тебя не было матери, — заметила я.
— Многие растут без матери.
— Да, думаю, многие.
Майло весело вздернул уголок рта.
— А к чему все эти вопросы, дорогая?
Я и сама толком не знала. Отчего-то было трудно облечь в слова то, что я тогда чувствовала. Мне казалось, что я вот-вот узнаю о нем то, что все время от меня ускользало.
Наконец я ему ответила:
— Иногда у меня такое чувство, что я тебя совсем не знаю.
— Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо, — произнес он, глядя мне в глаза.
Так ли это? Иногда я была словно очень далеко. Временами мне хотелось вернуться в те прежние дни, когда я была так безоглядно влюблена, что весь мир казался мне раем.
— Почему ты так на меня смотришь? — спросил Майло.
— Не знаю, — ответила я. — Наверное, ностальгия нахлынула. Я думала о нашем медовом месяце. Это кафе мне его напоминает.
Он улыбнулся и с теплотой посмотрел на меня:
— Когда я вспоминаю наш медовый месяц, то думаю не о вечерах, проведенных в кафе.
— Но мы же сидели вечерами в подобных заведениях. Я помню, как была тогда счастлива.
— А я помню, как думал о том, что мне повезло убедить тебя выйти за меня замуж.
Я улыбнулась:
— Я часто об этом вспоминаю. Тот вечер, когда ты совершенно неожиданно сделал мне предложение.
Я помнила его, словно это было вчера. Я была обручена с другим мужчиной, но мы с Майло часто встречались на светских мероприятиях. Он ухаживал за мной с той неотразимой привлекательностью, которой он славился, а я все больше проигрывала битву, тщетно борясь с нарастающей симпатией к нему.
Однажды вечером мы были на приеме, и Майло увлек меня в заброшенную оранжерею, где приятно пахло гардениями и мы могли побыть наедине. Там он впервые поцеловал меня с моего же согласия. Когда наконец голос совести уже нельзя было заглушить, я отстранилась.
«Ты же знаешь, я помолвлена, у меня скоро свадьба», — задыхаясь, проговорила я.
«Вот и выходи за меня», — сказал Майло, и я на мгновение лишилась дара речи.
Я вздохнула, вспомнив это.
— Мне казалось, что ничего более романтичного я в жизни не слышала, — произнесла я.
— А я подумал, что все испортил. Я ведь не делал тебе предложения, опустившись на колено, так?
— Нет, но меня это устраивало.
— А ты бы удивилась, узнав, что я боялся, что ты рассмеешься мне в лицо?
Я посмотрела на него, действительно удивившись:
— Ты, конечно же, знал, что я была просто без ума от тебя.
— Я знал, что я тебе нравлюсь. Это не то же самое, что желание провести с кем-то всю оставшуюся жизнь.
От этих слов у меня на глаза навернулись слезы. Майло так редко открывал свои чувства, что я растерялась, не зная, как реагировать.
— А ты хотел провести всю оставшуюся жизнь со мной? — тихо спросила я.
— У меня и в мыслях не было когда-нибудь жениться, пока я не встретил тебя, — ответил он. — Если бы ты мне отказала, я так бы и остался холостяком.
— Ты так думаешь? — прошептала я.
Мне всегда казалось, что Майло женился на мне потому, что я была обручена с другим, и он знал, что иным путем не сможет завладеть мною. Иногда у меня складывалось ощущение, что я — некий приз, который он задумал выиграть любой ценой. И было очень трогательно убедиться в том, что за всем этим стояло гораздо большее, чем некий дух соревнования.
Майло наклонился ко мне через стол и тихо произнес:
— Ты лучшее, что произошло в моей жизни.
Мои глаза наполнились слезами, и я собралась ему ответить, как вдруг мое внимание привлекло какое-то движение на другой стороне улицы. Я присмотрелась и вскоре убедилась в своей правоте. Это был Мишель Беланже.
— Майло, ты так мне и не сказал, что происходит, — проговорила я сквозь исчезавшее очарование мгновения. Я так погрузилась в романтические воспоминания, что забыла о нашем деле. — От кого эта записка? С кем ты собирался встретиться?
— С Мишелем.
— Он просил тебя встретиться с ним в борделе? — удивилась я, с каждой секундой все больше запутываясь.
— Я попросил его о встрече. Место выбрал я, потому что сюда мы приезжали прошлым вечером. Мне хотелось посмотреть, повторится ли это снова.
— Что повторится снова?
— Станет ли кто-нибудь за ним следить?
— Майло, ты несешь какую-то ерунду.
— Дорогая, если бы ты вчера вечером так не увлеклась слежкой за Мишелем Беланже, то поняла бы, что не только мы шли по его следу.
— Почему ты ничего не сказал?
Вместо ответа на мой вопрос он резко поднялся:
— А вот и та персона, о которой я вел речь.
Я посмотрела на улицу и никого не заметила, кроме Мишеля, который неторопливо шел по тротуару. И тут шевельнулся стоявший в тени человек. Я не смогла разобрать, мужчина это или женщина. Однако Майло, наверное, разглядел его лучше меня, поскольку на его лице появилось странное выражение.
Он вскочил, бросил на стол деньги и направился к двери. Я двинулась за ним и схватила его за руку, прежде чем он вышел на улицу.
— Майло, может, нам надо позвонить в полицию? Здесь небезопасно.
Он повернулся ко мне:
— Эймори, мне нужно, чтобы ты вернулась в гостиницу. Позвони мадам Нанетт и скажи, чтобы она не спускала с ребенка глаз. Сиди в номере и никому не открывай, пока я не вернусь.
— Но, Майло, я не…
Он сжал мою руку:
— Прошу тебя, дорогая, верь мне.
Я взглянула ему в глаза и поняла, что должна ему верить.
— Хорошо, — ответила я. — Только будь осторожен.
Я не хотела его оставлять, но в его голосе прозвучало нечто такое, что убедило меня сделать так, как он сказал. Я надеялась, что приняла правильное решение.
Я побежала к стоявшему на углу такси и села в машину.
Пока я ехала обратно в гостиницу, мысли вихрем проносились у меня в голове. Я очень многого не понимала. Кто следил за Мишелем Беланже? Мне казалось вполне возможным, что за ним следили не из-за смерти Элиоса Беланже. В конце концов, он имел репутацию соблазнителя чужих жен. Возможно, его выслеживал какой-то ревнивый муж. Однако мне в это не верилось.
Если это имело отношение к оказавшемуся в его руках рецепту, кто же мог за ним следить? Его родные или Берил могли в любое время поговорить с ним дома. Зачем идти за ним до борделя? Бессмыслица.
Мне показалось, что Майло узнал человека, следующего за Мишелем, и, похоже, это был не тот, кого он ожидал увидеть.
Я вошла в гостиницу, нервы у меня были на пределе. Майло просил меня ему верить, но надо же что-то делать. А что?
Я было прошла мимо стойки, но меня остановил портье:
— Мадам Эймс?
— Да?
— К вам посетитель.
Я оглядела вестибюль, ожидая там кого-то увидеть.
Портье покачал головой, поднял глаза к потолку и показал пальцем:
— Нет, мадам. У вас в номере.
Я немного удивилась, поскольку на ум мне не шел никто, кто мог бы нанести мне визит. Немногие знали о том, что мы с Майло в Париже… Разве что, наверное, моя кузина Лорел свалилась как снег на голову, что с ней частенько случалось.
— Возможно, моя кузина? — спросила я.
Он покачал головой:
— Нет, мадам. Ваш брат.
— Брат? — переспросила я.
— Да, — ответил он. — Он очень хотел вас видеть и спросил, не мог бы я проводить его к вам в номер. Это было всего несколько минут назад. Но, возможно, мне не следовало вам об этом говорить. Вероятно, он хочет сделать вам сюрприз.
И правда сюрприз, ведь никакого брата у меня нет.
