Глава 19
Мы подъехали к особняку Беланже, и нас проводили в гостиную. Во время приема она казалась просторной, но сегодня вечером, когда в ней находились всего несколько человек, она смотрелась еще больше. На самом деле теперь там стояли только двое: Сесиль и Антуан Беланже. Они устроились у окна и перебрасывались тихими, отрывистыми фразами. Лица у них были мрачные. Похоже, они ссорились.
Я подумала, не имеет ли это отношения к совместному управлению «Парфюм Беланже». Даже зная их совсем недолго, я понимала, что им нелегко будет сработаться.
С учетом всего случившегося я полагала, что семья не очень-то рада нашему сегодняшнему присутствию. После кончины главы дома и шокирующих распоряжений в завещании мне казалось, что их меньше всего должны занимать светские беседы с почти незнакомыми людьми. Возможно, это и явилось причиной их неприветливого диалога.
Однако прежде, чем я смогла что-то расслышать, Сесиль нас заметила и отошла от брата.
— А, господин и мадам Эймс. Добрый вечер!
Она с улыбкой приблизилась к нам. На ней было платье из темно-серого шелка с длинными рукавами, и я снова восхитилась тем, с какой простотой и элегантностью она одевается. Сесиль не гналась за последними веяниями, хотя наряжалась очень модно. Казалось, ее элегантность существовала вне времени.
Я обрадовалась, что надела новое черное платье, поскольку оно тоже было скромным и вместе с тем нарядным.
— Я очень рада, что вы пришли, — сказала Сесиль.
— Спасибо вам за приглашение.
— Вы знакомы с моим братом Антуаном, — обратилась она ко мне.
— Да, добрый вечер!
— А это господин Эймс. Господин Эймс, мой брат.
Антуан Беланже несколько натянуто кивнул нам и пробормотал:
— Добрый вечер.
Я тщетно пыталась определить, кого же он мне напоминает. В его облике присутствовало нечто зловещее. Настороженный взгляд его темных глаз беспокойно блуждал по комнате, словно он думал сразу о нескольких местах, где ему хотелось бы оказаться.
Похоже, Сесиль поняла, что ее брат не расположен к светской беседе, и повела нас к камину.
— Прошу садиться. Остальные скоро соберутся. По крайней мере… Берил, — довольно вяло улыбнулась она. — Мой брат Мишель, возможно, присоединится к нам. А может, и нет.
Я надеялась, что все-таки присоединится. Мишель Беланже очень меня интересовал. Я считала, что он вполне мог бы сообщить нечто стоящее о своей семье. И Антуан, и Сесиль проявляли себя осторожно и в словах, и в делах. Мне казалось, что Мишель не обладает такой же сдержанностью.
Через несколько мгновений в гостиную вошла Берил Беланже, чтобы поздороваться с нами. Выглядела она немного лучше, чем в день приема, — не такой бледной и напряженной. Нерешительно улыбаясь, она обратилась к Сесиль:
— Добрый вечер!
— Добрый вечер, Берил! — без особой приветливости отозвалась Сесиль. — Господин и мадам Эймс прибыли на ужин.
— Да, я знала, что они приедут. Сегодня утром я случайно встретилась с ними в парке.
— Правда? — удивилась Сесиль.
— Возможно, нас, англичан, тянет друг к другу, — Берил застенчиво улыбнулась.
— Мадам Беланже, а где вы жили в Англии? — спросил Майло.
— Я из Саутси, — ответила она.
— Никогда там не бывал, однако уверен, что это дивное место, если там ваша родина.
При улыбке у Берил на щеках появились ямочки, как я заметила.
— Я всегда думала, что там просто прекрасно, — сказала она, и на какое-то мгновение из ее взгляда исчезла вся озабоченность. Майло, повинуясь своему чутью, нашел способ расположить ее к себе.
— Берил планирует отправиться домой, чтобы навестить родственников. Она скоро уедет.
Я подняла глаза, удивленная тем, что Антуан соизволил присоединиться к нашей компании.
Я взглянула на Берил, чтобы увидеть ее реакцию на слова Антуана. Выглядела она несколько смущенно, и я подумала, стало ли для нее сюрпризом то, что пасынок задумал отправить ее обратно в отчий дом. Возможно, он под этим подразумевал, что ее пребывание в Англии затянется на неопределенный срок. Я не сомневалась, что Антуану и Сесиль станет легче от того, что их мачеха перестанет жить с ними под одной крышей.
— Ужин скоро подадут, — вступила в разговор Сесиль. — Мадам Эймс, пройдемте к угловому столику. Я хотела бы представить несколько парфюмерных образцов.
— Разумеется.
Я прошла за ней к столику в углу, где Сесиль разместила три небольших деревянных стеллажа со стеклянными пузырьками. Я заметила, что каждый ряд пузырьков маркирован соответственно типу аромата. Одноцветники, букеты, папоротники, на основе сандалового масла и еще несколько других. На каждой полке стояли десятки ароматов — целый ароматный мир на кончиках пальцев.
— Какого рода ароматы вы предпочитаете? — спросила она.
— Обычно я пользуюсь гарденией, — ответила я. Она взяла пузырек с полки с одноцветниками, открыла его и протянула мне.
— А чем именно вас привлекает этот аромат? — Сесиль ждала моего ответа, пристально глядя на меня, и я поняла, что это важный вопрос.
Мне пришлось на мгновение задуматься.
— По-моему, мне нравится его сладость. — Я припомнила кое-что еще — куда более личную причину своего предпочтения, и решила открыться ей: — Он также напоминает мне об ухаживаниях моего мужа. Когда мы впервые оказались наедине, это было в оранжерее. Я помню, как дивно пахло гардениями. — Я многие годы не задумывалась над этим, не сознавая, что, возможно, именно поэтому предпочитала этот аромат.
— Значит, вам нравятся ароматы, вызывающие особые ассоциации.
— Да, полагаю, что так.
— Тогда, наверное, его нужно включить в ваши духи, — предложила Сесиль. — Это далеко от научности, однако я всегда считала, что аромат усиливается благодаря предпочтениям владельца. Словно ассоциации накладываются на ароматы масел, чтобы придать духам еще большую привлекательность. А теперь понюхайте вот эти пузырьки и скажите, какие впечатления вызывают у вас их ароматы.
Сесиль один за другим сняла с полок несколько флакончиков, открыла их и протянула мне. Время от времени останавливаясь, чтобы «дать носу передохнуть», по ее выражению, она задавала мне вопросы об ароматах, моих предпочтениях и даже о чертах моего характера. Я чувствовала себя так, словно сдаю некий экзамен, к которому не подготовилась, но не могла не наслаждаться самим процессом, когда мне представляли новый аромат, и надо было решить, как я к нему отношусь. Я всегда выбирала духи по первому впечатлению о них, основываясь на очевидных предпочтениях. Я не осознавала всю глубину парфюмерного искусства.
— Вам, наверное, кажется, что я задаю слишком много личных вопросов, — сказала Сесиль, — но все это необходимо для того, чтобы определить, какой аромат подойдет вам лучше всего.
— Понимаю. Очень приятно, что вы столь тщательно работаете над духами, дабы они стали отражением моей личности.
— Для меня это больше чем бизнес, — пояснила она. — И если мы намерены связывать все, что делаем, с именем Беланже, я хочу быть уверена в том, что это продукт высшего качества.
— Не сомневаюсь, что духи получатся замечательные.
Тут мое внимание привлекло движение у двери, и в комнату вошел Мишель Беланже. Скучающим взглядом он окинул гостиную — и вдруг оживился.
— Мадам! — воскликнул он, двинувшись ко мне и протягивая руку. Я протянула ему ладонь, и он сжал ее. — Я все гадал, увижу ли вас вновь, и вот вы здесь. Это, должно быть, судьба, разве не так?
— Не совсем, — ответила я, немного удивленная столь горячим приемом.
— Я искал вас во время приема, но вы исчезли. Словно Золушка из сказки, вот только у меня даже вашей туфельки не осталось.
— Полагаю, вы уже знакомы с моим братом, — сухо заметила Сесиль.
— Да. Как поживаете, мсье Беланже? — спросила я. Пожалуй, я больше развеселилась, чем поразилась такому напору. — Надеюсь, подруга, за которую вы меня приняли, утешила вас.
— Увы, ее я тоже не мог разыскать. Мы были словно корабли, разошедшиеся в ночи.
— Печально.
— Привет, Мишель! — Внезапно рядом возник Майло и обнял меня за талию, заявляя тем самым свои права на меня, что было для него весьма не свойственно.
Мишель взглянул на меня, потом на Майло, затем снова на меня и вскинул брови в притворном смятении:
— Только не говорите мне, что Майло Эймс — ваш муж.
— Да, это именно так, — подтвердила я.
Мишель повернулся к Майло:
— Ты разбиваешь мне сердце, друг мой. Я надеялся, что она окажется замужем за стариком и в поисках более подходящей по возрасту компании.
— Я еще не так уж стар, — заметил Майло. — Позволь мне выразить соболезнования в связи с кончиной твоего отца.
Мишеля, похоже, нисколько не смутило это довольно откровенное напоминание о недавней утрате.
— Спасибо. Все произошло внезапно, но отец предпочел бы подобный финал продолжительной болезни.
Его взгляд вернулся ко мне.
— Мужья никогда не являлись для меня препятствием, однако я явственно ощущаю, что мой старый друг — куда более сильный соперник, чем те, к которым я привык.
Я улыбнулась этому довольно двусмысленному замечанию:
— Вам стоит принять к сведению, что я очень серьезно отношусь к узам брака.
Мишель улыбнулся еще шире:
— Очаровательно. Просто прелестно. Ты счастливчик, Эймс.
— Да, я знаю, — согласился Майло.
Мишель снова взял меня за руку:
— Если он когда-нибудь решится вас бросить, будьте уверены, что я буду вас ждать.
Я рассмеялась:
— Непременно учту.
— Мишель, перестань же докучать мадам Эймс, — вмешалась Сесиль. В ее голосе звучало участие, и я сразу определила, что ее отношения с младшим братом куда более искренние и теплые, нежели со старшим.
— Ты не сказала мне, Сесиль, что сегодня у нас такие милые гости, — заметил Мишель. — Я мог уехать и так с ними и не встретиться.
— Вот жалость, — произнес Майло без малейшего намека на искренность.
Тут нас пригласили к ужину. Сидя между Антуаном и Сесиль, я решила попытать счастья и подружиться с самым замкнутым и мрачным представителем семьи Беланже.
— Как мило, что вы с сестрой пригласили нас на ужин, — сказала я, когда подали первое блюдо.
— Сесиль очень любит общество, — отозвался Антуан, глядя в тарелку.
— Похоже, ваш брат и мой муж — давние друзья, — продолжила я. — А до этого вы с моим супругом не встречались?
— Нет, — несколько резко произнес он. — У нас с Мишелем разный круг общения.
Казалось, Антуан был не расположен к светской беседе, но я гнула свою линию.
— Мне интересно узнавать столько нового о духах, — зашла я с другого конца. — Иногда воспринимаешь нечто как должное, не задумываясь, как все получается. И очень увлекательно наблюдать за процессом.
— Да, — кивнул он. — Полагаю, что так оно и есть.
Стало совершенно очевидно, что Антуан не хочет со мной беседовать, и это еще больше укрепило меня в стремлении расположить его к себе. Придется воспользоваться одним из приемчиков Майло и попытаться его очаровать.
— Мне очень приятно, что вы с сестрой согласились сделать для меня духи, — проговорила я, решив прибегнуть к лести. — Я просто без ума от того, что смогу пользоваться личным парфюмом от Беланже перед светскими мероприятиями в Лондоне. Все мои подруги просто обзавидуются.
— Уверен, что он вам очень понравится, — бесцветным тоном ответил Антуан. Я поняла, что подобным способом его расположения не получить. Он был равнодушен к тщеславным помыслам светских дам. Я задумалась, что же его заинтересует.
Несмотря на утверждения окружающих, что Антуана прежде всего волнует бизнес, я подумала, что у него должны быть другие увлечения. Я чувствовала, что о нем можно многое узнать, если удастся проникнуть под внешне непроницаемую оболочку.
— А вы всегда интересовались парфюмерной отраслью, мсье Беланже?
В его взгляде читалось нежелание отвечать на вопрос, но он все-таки сделал это:
— Возможно, у меня нет отцовской тяги и таланта, но мне нравится сама идея того, как можно сделать нечто долговечное из чего-то мимолетного.
Эта проницательность несколько меня удивила. Хорошее напоминание о том, что внешние различия не всегда указывают на отсутствие схожего отношения.
— Как это верно, — согласилась я. — Когда вокруг серо и холодно, так хочется роз, а с духами они у тебя на кончиках пальцев.
Антуан слабо мне улыбнулся, впервые за весь вечер, и я отметила, что начинаю делать успехи.
— Именно, — произнес он. — Мне импонирует суть вещей. Вот поэтому мне всегда нравились одноцветники, чистота отдельно взятого аромата. Отец с Сесиль увлеченно творили сочетания, но для меня предпочтительнее истинная природа явления. Разумеется, нужно давать людям то, что они хотят. Мой отец был известен благодаря искусным сочетаниям ароматов, которые он создавал. И «Парфюм Беланже» приложит все усилия к тому, чтобы сохранить высокую репутацию продуктов даже после его смерти.
— Ваша сестра, похоже, унаследовала отцовскую тягу к парфюмерии и его мастерство, — заметила я. Я размышляла, тем ли путем иду, чтобы завоевать его расположение, но мне было интересно понаблюдать за его реакцией. К удивлению, мои слова не вызвали у него раздражения. Антуан кивнул:
— Сесиль всегда во многом походила на отца. Иногда мне кажется, что слишком во многом.
— Вот как? — спросила я, заинтригованная его словами.
— Некоторые черты характера не очень привлекательны как у мужчин, так и у женщин. — К моему разочарованию, Антуан не стал развивать свою мысль, а вместо этого снова вернулся к парфюмерии: — Я давно подумываю над тем, чтобы запустить новую линию одноцветников из редких и дорогих ингредиентов. Для покупателей-ценителей вроде вас.
— Похоже, это может вылиться в успешное предприятие, — с воодушевлением произнесла я, надеясь на продолжение темы.
— Мой отец так не считал, — уныло сказал Антуан. — Однако, возможно, я все-таки не откажусь от этой идеи. Разумеется, мы продолжим работать в традициях отца и преумножать его наследие. Нельзя разочаровывать широкую публику.
В его словах просквозило чуть заметное презрение, и это меня удивило. Я не ожидала, что из всех Беланже Антуан станет пренебрежительно отзываться о покупателях, ведь именно они сделали «Парфюм Беланже» общеизвестной маркой.
— Конечно же, я не против давать ей то, что она хочет, — продолжил он. — Но мне всегда казалось, что публика чрезвычайно восприимчива к влиянию извне. Стоит марке или имени прочно утвердиться, как покупатели примут почти все. — Антуан впился в меня пристальным взглядом. — Вы согласны?
Я терялась в догадках, имеет ли эта тирада какое-то отношение к пропавшему рецепту. Пытается ли он внушить себе, что сможет обмануть потребителя духами-подделкой, если не сумеет запустить в производство «Ангела воспоминаний»?
— Ну, не знаю, — медленно ответила я. Сама не знаю, соглашалась ли я с ним в этом вопросе. Было много ароматов, которые бы мне наверняка не понравились, точно так же как не пришлись бы по вкусу некоторые странные модные тенденции. — Полагаю, тут дело в личных пристрастиях.
— Как скажете. — Антуан пожал плечами. — Как говорится, каждому свое.
— А что ваш брат? — поинтересовалась я. — Вы думаете, у него когда-нибудь появится интерес к парфюмерному делу?
Он перевел взгляд на Мишеля, но прежде чем ответить, поднес к губам бокал вина и сделал глоток.
— Не думаю, что брат вообще когда-либо заинтересуется чем-то достойным.
— О людях никогда ничего не знаешь наверняка, — возразила я.
Антуан снова посмотрел на меня.
— Нет, — сказал он. — Возможно, нет.
Эти слова были произнесены как нечто ободряющее, но в тот момент они привели меня в уныние. Похоже, чем больше я узнавала о подозреваемых, тем труднее становилось определить, кто же из них может оказаться виновным в преступлении.
Когда ужин подойдет к концу, мне придется приступить к выполнению своего плана.
