65

Хеннесси так давно не видела сна, в котором не было бы Кружева, что она уже забыла, как это.

Линденмер был сном.

Он находился очень далеко от кафе, в котором она встретилась с Ронаном утром – далеко в физическом смысле и в духовном. Двухчасовая поездка привела их к подножию Блу-Ридж; дальше Ронан пробирался все более узкими тропами, пока не доехал до немощеной пожарной дороги. Там он сказал, что придется идти пешком.

Они пошли.

В общем, оба мало походили на любителей пеших прогулок – Хеннесси в коже и кружеве, Ронан в черных армейских ботинках и с лохматым вороном на плече. Хеннесси подумала, что в нелепости происходящего есть свои плюсы.

Потому что она снова начинала бояться.

«Линденмер – пространство сна, – сказал ей Ронан в машине. – Поэтому контролируй свои мысли».

Контроль никогда не был сильной чертой Хеннесси.

Она проверила таймер, только что установленный заново. Вряд ли она рисковала упасть и вырубиться прямо на ходу, но Хеннесси не могла жить без приятного сознания того, что он отсчитывает секунды и разбудит ее, прежде чем она увидит сон.

Ронан кому-то писал. Хеннесси увидела только название контакта, обозначенного как «управление делами».

– Это кто?

– Адам, – ответил Ронан. – Я предупредил его, куда пошел. Он будет знать, где меня искать, если мы пропадем на несколько дней.

ДНЕЙ?

– Мы на месте, – сказал Ронан.

Хеннесси думала, что не увидит разницы – но она увидела. Здесь, высоко в горах, деревья были тоньше, они росли под уклоном, цеплялись за клочки земли среди гранитных глыб и тянулись к солнцу. Но сверхъестественные деревья Линденмера повиновались иным законам. Они были высокими и толстыми, бдительными и прекрасными, и скудость ресурсов на них не влияла. Зеленый лишайник густо рос на северной стороне стволов, а во мху на тонких стебельках трепетали маленькие цветы.

Небо тоже было другим. Серым. Это был не тусклый цвет осенних облаков, а беспокойный жидкий серый, который на самом деле вообще-то синий, фиолетовый, халцедоновый. Небо двигалось, менялось и переливалось, как змеиная кожа. У него не было глаз, сердца и тела, но, тем не менее, возникало ощущение, что небо само по себе разумное, даже если оно не замечало тех, кто внизу.

– Стой, – сказала Хеннесси. – Я передумала.

Ронан повернулся и посмотрел на нее.

– Линденмер не причинит тебе вреда, если ты сама не захочешь. Со мной ты в безопасности. Он просто защищается и выдает то, чего ты просишь.

– Но… – начала Хеннесси.

«Я не доверяю себе».

Она сдерживала дрожь. Десять лет она крепилась, а теперь сломалась.

Ей была невыносима мысль о том, что она, возможно, вновь – и так скоро – увидит Кружево.

Ронан посмотрел на нее.

А потом приложил руки рупором ко рту и крикнул:

– Опал!

Он подождал, прислушиваясь.

– Ты где, малявка?

Хеннесси спросила:

– Опал – это что?

Невидимая птица где-то наверху издала встревоженный крик. Хеннесси повернулась как раз вовремя, чтобы заметить – или, скорее, ощутить – как что-то темное мелькнуло среди ветвей.

– Я же сказал, держи мысли под контролем, – сказал Ронан. – Линденмер даст тебе то, что ты, по его мнению, хочешь.

– Похоже на камень…

Нет, не похоже.

– Бензопила, слетай, найди Опал, – велел Ронан ворону. – Нам нужна Опал.

Хеннесси не то чтобы на сто процентов понимала птичий язык тела, но ей показалось, что ворониха умудрилась принять обиженный вид. Бензопила опустила голову и переступила с лапки на лапку на плече у Ронана. Перья у нее на шее встали дыбом.

Ронан порылся в кармане и достал пакетик орехового печенья. Он развернул одну штучку, и Бензопила внезапно стала воплощенное внимание.

– Печенька, – сказал Ронан.

– Крек, – ответила Бензопила.

– Печенька, – повторил Ронан.

– Крек.

– Печенька.

– Крек.

Он дал ей печенье.

– Получишь еще, если найдешь Опал.

Птица взлетела, шумно хлопая крыльями. Хеннесси изумленно наблюдала за происходящим. Они с Ронаном выглядели странно, пока шли пешком, да, но здесь он перестал быть странным. Он принадлежал этому странному роскошному лесу, вместе со своей странной черной птицей.

– Ты приснил это место, – сказала Хеннесси.

– Типа того.

– Типа того?

– Я увидел сон, а потом здесь оказался Линденмер, – объяснил Ронан. – Мне кажется, до тех пор он находился где-то в другом месте, а мой сон просто открыл дверь. Это лес, потому что таким его представляет мое воображение. Он ограничен моими мыслями. Поэтому… деревья. Типа того.

Хеннесси вздрогнула, потому что здесь, в горах, было холодно, а еще – потому что слова Ронана напомнили ей о Кружеве и о том, что оно хотело от нее.

– Тебя это не смущает?

По лицу Ронана было видно, что нет. Он обожал Линденмер.

Из зарослей послышался еще один тревожный вскрик, а потом что-то зарычало – то ли животное, то ли мотор.

– Спокойно, – сказал Ронан.

Хеннесси не поняла, к кому он обращается, – к ней или к себе.

– Если ты создал это место, – сказала она, – почему ты не сделал его безопасней?

Он провел пальцами по низко нависшей ветке.

– До Линденмера у меня был другой лес, – у Ронана стал такой вид, словно он собирался сделать какое-то признание, но в конце концов он просто произнес: – С ним случилась беда. Я сделал его слишком безопасным, потому что струсил. Слишком обычным. В том, что касалось безопасности, он был вынужден полагаться на меня, и… – Ронан не договорил, но Хеннесси и так поняла. Девочки тоже полагались на нее, и она знала, каково подвести их. – Я позволил Линденмеру оставаться собой – чем бы он ни был в том другом месте.

– И, чем бы он ни был там, он опасен.

– То, что опасно, может защитить себя, – заметил Ронан.

Она понимала, что он не винил Линденмер за это. Ронан Линч тоже бывал опасен.

– Он не только пугает, – сказал Ронан. – Смотри.

Он вытянул руки и произнес несколько слов на каком-то старинном языке – очень уместном тут. Над ним, среди осенней листвы, замигали маленькие огоньки. Они дождем посыпались вокруг. Ронан медленно отступил, любуясь огоньками и держа руки поднятыми.

Хеннесси вздрогнула, когда один огонек упал на нее, оставив секундное ощущение тепла. Они не все растворялись, коснувшись тела. Некоторые цеплялись за одежду, за волосы. Один зацепился за ресницы, и она заморгала, глядя прямо на него. Смотреть на этот огонек было не больно, совсем не то что на обычный свет; вместо внешней яркости Хеннесси ощущала свет внутри себя. Нечто вроде счастья или надежды. Как если бы она смотрела на солнце подлинного блаженства.

Ронан сказал – уважительно, а не как обычно:

– Gratias tibi ago.

– Что ты говоришь? – спросила Хеннесси, к которой вернулся дар речи, только когда маленький огонек на ресницах наконец растаял.

– «Спасибо» на латыни, – ответил Ронан. – Вежливость, знаешь ли, требует это сказать, если тебе что-то нравится. Опал!!! Иди сюда немедленно.

Это напоминало сделку с дьяволом или волшебный танец. Ронан Линч стоял в лесу, сплошь в черном, только его глаза переливались цветом, и протягивал Хеннесси руку, а вокруг кружились сверкающие огни. «Уходи». Он ничего не говорил, но Линденмер запомнил эти слова и передал ей, как если бы Ронан их сказал.

– Не думай, Хеннесси, – предупредил Ронан. – Просто будь.

И она позволила вести себя.

Они шли по жестокому полю, где росли только мечи – лезвиями вниз, рукояткой вверх. Они миновали вход в пещеру, который охранял огромный белый олень – концы рогов у него были окрашены кровью. Они прошли мимо луга, который вообще-то был озером, и мимо озера, который на самом деле был цветочной поляной.

Линденмер был прекрасен и сложен – в отличие от обычного мира. Воздух и музыка в обычном мире были двумя разными вещами, а в Линденмере – не всегда. Сходным образом здесь соединялись вода и цветы. Хеннесси чувствовала суть этого леса, пока они шли. Здесь обитали существа, с которыми она не хотела бы встретиться, не будь рядом Ронана Линча. Были места, где она могла застрять навечно, не будь рядом Ронана Линча. Лес казался запутанным и мрачным, но, в конце концов, он следовал одному правилу: Ронан Линч. Его безопасность, его желания, его мысли. Единственный ориентир Линденмера.

Хеннесси чувствовала это: Линденмер любил Ронана.

– Керау!

– Опал, ну наконец-то, мелкая поганка, – сказал Ронан.

Какое-то создание поскакало к ним из-за деревьев – щуплая большеглазая девочка. На ней были огромный свитер грубой вязки и шапочка, низко натянутая на коротко стриженные светлые волосы. Хеннесси приняла бы ее за обыкновенного ребенка, если бы не ножки, покрытые густым мехом и заканчивавшиеся копытцами.

– Я же сказал тебе, не повторяй за Бензопилой. У тебя есть губы. Зови меня Ронан, – велел он.

Маленькое существо обвило его колени руками, а потом бурно запрыгало вокруг, оставляя копытцами выбоины в земле. Ронан выругался.

– Это была моя нога! Хватит.

Хеннесси с размаху села. Она смотрела на мохнатые ножки Опал и на мерцающие огоньки, которые продолжали сыпаться вокруг. Всю ее напускную храбрость как ветром сдуло.

Это сразу привлекло внимание Опал, и она в страхе спряталась за спину Ронана.

– Спокойно, дурочка, – сказал Ронан и большим пальцем стер с щеки девочки грязь. – Это Хеннесси.

– Крак? – переспросила Опал.

– Я же сказал тебе, перестань говорить как Бензопила. Ты знаешь английский. Хеннесси сновидец, как и я.

Нет, подумала Хеннесси, чувствуя себя как пьяная. Не как ты. Вовсе нет.

Девочка осторожно подошла к Хеннесси, которая сидела неподвижно. Она опустилась рядом с ней на колени, совершенно не в человеческой позе, поскольку ее козьи ножки гнулись в обратную сторону. От Опал пахло зверем. Она забормотала на каком-то неизвестном языке.

Ронан заметил:

– Могла бы и поздороваться.

Опал спросила:

– Ты ешь мясо?

Ронан явно терял терпение.

– Она не собирается тебя есть. Не бойся.

– Я не боюсь, – сказала Опал, но угрюмо – очевидно, боялась.

Хеннесси, которой тоже было страшно, щелкнула зубами. Опал шарахнулась, упав на руки, и села обратно, когда Хеннесси улыбнулась ей.

– Хорошо, – почему-то решила Опал, с хитрым видом придвинулась ближе и попыталась поковырять одну из татуировок. Она так и напрашивалась на неприятности.

– Шлепни ее, – посоветовал Ронан.

Хеннесси не стала, но Опал ускакала прочь, как будто чувствовала, что ей может влететь.

– Она психопомп, как и Бензопила. Помогает сосредоточиться, не позволяет сну пойти наперекосяк.

– Это как?

– Ну, обычная сонная хрень, – ответил Ронан, словно это было нечто самоочевидное. – Опал, у нас сегодня важное дело – ты поможешь, или мне придется просить Бензопилу?

Опал бросила подозрительный взгляд на него и торопливо затрясла головой.

– Нет-нет-нет!

– Ладно, – сказал Ронан. – Хеннесси, ты готова?

Та моргнула. Она была ошеломлена так, что не хватало никаких слов.

– К чему?

Ронан ответил:

– Ко сну.